Возлюбленная Лунного Ветра

Рейна

Мне кажется, если бы Синие Горы рухнули мне на голову, это было бы не так больно, как эти его последние слова…

Я ничего не понимала, но было невыносимо горько. Так горько, что стало невозможно дышать.

Как он мог оставить меня одну после таких невероятных ласк? Не хотелось верить, что он сделал это нарочно…

После всего того, что мы пережили вместе в Преисподней, он просто не мог со мной так поступить! Гордость бунтовала, но сердце упрямо отказывалось верить…

Нет, нет, нет… и ещё раз «нет».

И что теперь делать, я даже не представляла…

По обнажённой коже пробежал ветерок. Я подобрала платье и с трудом натянула. Пальцы были холодными и не хотели сгибаться, а волосы путались в завязках. Меня бил озноб, а грудь невыносимо болела. Хотелось забраться куда-нибудь и забыться сном, лишь бы не думать о том, что случилось…

Однако я заставила себя встать и побрела к замку, где меня ожидал новоиспеченный муж. Что ж, теперь он может быть доволен. Уже нет необходимости идти к его брату, можно прямиком в его собственную постель. Правда, от одной лишь мысли об этом меня пробирала дрожь.

Я не могла его сейчас видеть, просто не могла, ни за какие коврижки. Поэтому я подобрала юбки и побежала, куда глаза глядят. Миновав сад, я проскользнула в замок и, путаясь в лабиринте бесконечных коридоров, пыталась найти укромный уголок. Но то и дело возвращалась в уже опостылевший мне зал.

Слава Горам, Лаорта там не оказалось…

Он появился, когда я совсем уже выбилась из сил и, взобравшись на подоконник, села, прислонившись спиной к мраморному косяку.

Я даже не сразу заметила тирана, застывшего в кресле, словно ледяная статуя – невыносимо белого, мрачного и холодного. Лицо его казалось отстранённым, однако глаза нехорошо сверкали, и я поняла, что под маской его равнодушия бушует самая настоящая буря. Всё опять пошло не так, как он хотел. Не так, и не с тем…

Я не знала, что сделает со мной Лаорт. Сейчас это не казалось таким уж важным – хуже, чем я себя чувствовала, уже не будет. Хуже просто не может быть.

Но всё же его упрямое молчание нервировало. И этот его хмурый взгляд…

Уж лучше бы он снова сказал какую-нибудь гадость. Можно было бы хотя бы представить, чего ожидать.

– У меня больше нет того, что так тебя пугает, тиран, – сказала я, лишь бы нарушить тишину.

– Иди в свою комнату, Рейна, – голос его казался глухим, словно из бочки, и невыносимо скрипучим, – после поговорим.

Оказывается, у меня здесь уже есть своя комната, надо же. Он опять всё продумал и решил за меня, самодовольный болван. Всё, кроме Адиса. И что-то подсказывало мне, что Лаорт приложил к его внезапному бегству руку. Но как он может управлять столь могущественным существом, не побоявшегося даже Валлиара? Чем же его держит этот равнодушный властитель.

– Почему он всё время уходит? Скажи правду, тиран.

– Он не так хорош, как ты себе представляла, Рейна. Далеко не так…

– Ненавижу тебя, – сорвалось с моих губ прежде, чем я подумала.

Лаорт подался назад, вжавшись в кресло, и даже отсюда я слышала, как хрустнули каменные подлокотники. Сердце предательски ёкнуло, и я невольно зажмурилась, ожидая, что на меня обрушится буря, однако неожиданно услышала пение лесных птиц.

Что за наваждение? Какие ещё птицы в преисподней? Я слегка приоткрыла глаза и обнаружила, что сижу на лесной поляне, залитой солнцем. А рядом щебечут соловьи, краснощёкие болтушки высовывают из-за веток свои любопытные мордашки.

– Рейна-Рейна!

– Ты откуда здесь?

– С неба свалилась?

– Какое у тебя платье!

– Ну прямо красавица!

– Спасибо, родные, – прошептала я, – только мне сейчас совсем не до вас.

Тиран меня отпустил. Не знаю почему. Но совершенно не хотелось об этом думать. Сердце болело так, словно в него вогнали огромный кол, а грудь пылала самым настоящим жгучим пламенем. Больно, как больно…

Я торопливо поднялась, отряхнув мелкие листья с белоснежных юбок, и понеслась домой, особо не разбирая дороги, прыгая по кочкам и сбивая пальцы ног в кровь. Бежала, а ветер на лету сушил мои слёзы. Но боль не становилась меньше, напротив. Добравшись до родительского замка, я едва могла дышать от боли.

* * *

– Бог мой, Рейна!

Матушка повисла на моей шее, прижимаясь всем телом, и тряслась от едва сдерживаемых слёз. Я чувствовала, как мой ещё нерождённый брат бурно протестует, толкаясь ножками, и невольно улыбнулась, положив ладонь на тугой живот. Мне так много хотелось рассказать ей, так хотелось спросить совета, однако я понимала, что матушке и так пришлось нелегко, особенно после утреннего кошмара, которым обернулась такая долгожданная свадьба.

Отец выглядел раздосадованным, а дед был откровенно зол.

Я могла себе представить, в какой ярости сейчас Кассиль Яр, навязчивая красная плесень, однако радости не испытывала. И даже откровенно ликующее лицо Флоризель меня совершенно не волновало.

– Он тебя тронул? – осторожно спросил отец. Я смущённо опустила взгляд и покачала головой.

– Тогда почему отпустил?

– Я не знаю. Просто отпустил и всё.

– Сначала при всех объявил своей женой, потом забрал, – пробормотал дед, – и вот ты вернулась обратно. Если он хотел посмеяться над нами, то это ему удалось.

– Но чем мы его обидели? – матушка удивлённо качала головой.

– Слишком много должны, – сквозь зубы сказал отец.

Знал бы он, как ошибался. Но я не стала ничего говорить. Пусть лучше думают, что тиран меня прогнал. Возможно, так оно и было на самом деле. Строптивая «игрушка» в очередной раз поступила по-своему. Только теперь она ему, увы, не интересна…

– А что сказали Яры? – поинтересовалась я, чтобы перевести тему.

– Эх, – дед нервно махнул рукой и сплюнул на пол, – спроси лучше, что выкинула твоя сестрица!

– Отец!

Я вдруг заметила, как мама стыдливо отвернулась, а Флоризель опрометью бросилась вон из зала, и мне показалось, что глаза её подозрительно блестят.

– А что я такого сказал, Ирвальд? У тебя две сумасшедшие девки! Срам, да и только. Это ж надо додуматься предложить жениться на ней вместо сестры!

– Было бы совсем неплохо, – заметила я.

– Да, – откуда-то из-под моих юбок донёсся тихий шёпот Миклоша, – только вот пока тиран «сватался» она успела смотаться в свою комнату и притащила какую-то тряпицу. Затем, когда Кассиль сидел, пришибленный и мотал головой, она ему лоб этой тряпицей обтёрла. Он потом гонялся за ней по саду, как молодой петух… жениться не хотел, зато требовал кое-чего другого… В общем, слава Горам, вскоре он упал и забылся мертвецким сном.

– Что на него нашло?

– Жена Авгура учуяла приворотное зелье. И хорошо, что Яры его не распознали…

Вот тебе, и сестрица! Я, конечно, не сильно сведуща в приворотном колдовстве, но судя по тому, что Кассиль уснул, могу предположить, что это было именно то зелье, на маковых цветах, которое мы готовили…

Всё-таки умудрилась подмешать какой-то гадости, плутовка…

Интересно, кому она всё-таки собиралась устроить брачную ночь? Мне или себе?

Как хорошо, что ничего не получилось.

– И как нам теперь быть? – робко спросила матушка, – если они снова захотят стереть ей память?

– А мы им пока об этом не скажем. Пусть думают, что её забрал тиран, – ответил дед, – то-то они испугались, когда он появился. Никто и слова ни сказал…

* * *

Родители с дедом ещё долго обсуждали произошедшее, а я, сославшись на усталость, отправилась в свою комнату. Никого не хотелось видеть, даже Миклоша, робко царапавшегося в дверь. От мелкого проказника у меня обычно не было секретов, но сейчас я совершенно не готова была с ним говорить.

Я забралась с ногами на подоконник и долго смотрела на звёзды, затем глубоко вздохнула, спрыгнула на пол и побрела к кровати, на ходу сбрасывая одежду.

Некогда белоснежное платье легло мерцающим ворохом на пол. Несколько капелек крови на внутренней юбке напомнили о том, о чём я предпочла бы забыть…

Но не могла…

Его руки, его губы, его плоть внутри меня…

Это было не так, как раньше. Намного ярче, острее, а его глаза, когда он проникал в меня, полыхали, как пламя, в котором хотелось снова и снова сгорать.

И мне опять стало жарко, а боль в груди казалась просто невыносимой. Я положила ладонь туда, где было особенно больно, и вдруг почувствовала, как пальцы дотронулись до чего-то холодного, твёрдого, похожего на рукоять?!

Я отняла руку, и в изумлении поднесла к лицу. Пальцы сжимали нож. Короткое узкое лезвие, блестящее, как зеркало. На навершии сверкал голубой камень размером с грецкий орех.

О, Многоликие боги Ярости, что это?

Окно неожиданно распахнулось. Ставни с тихим стуком ударились о каменные стены, а в комнату ворвался ветер. Тёплый, ласковый, нежно взъерошил волосы на макушке и скользнул по щеке.

«Только твоей рукой, – шелестел ветер, – и той, в которую вложишь…»

Сталь постепенно нагревалась в ладони, и я, откровенно, не знала, что делать с этим странным ножом. Как вдруг грудь опять заколола, будто притягивая мою руку. Я невольно дотронулась до того места, откуда появился нож, и он исчез, словно растаял в воздухе.

Может, мне померещилось?

Я убрала ладонь, затем снова прикоснулась к груди. Нож опять появился, готовый скользнуть в мои пальцы…

«Ты…ты…ты… только ты, одна» – шептал ветер.

Я захлопнула ставни, забралась в кровать и натянула одеяло до самого подбородка. Что это? Что происходит со мной? Чей это голос?

Я совершенно ничего не могла понять. Так и уснула, в раздумьях…

* * *

Мне приснился странный сон.

ночь…буйно цветущий сад… девушки, совсем юные, резвящиеся среди кустов…

воин… невероятно красивый и статный, наблюдающий за ними горящими глазами…

из-за облаков робко выглядывает полная луна…

маленький, едва заметный дождь капает с почти ясного неба…и шёпот…

– Эй, ветер, кажется, она стащила один из запрещённых артефактов Красных Гор!

– Она этого не сделает…

мужской уверенный смех…

Луна распадается на две половинки и на траву падает нож с голубым навершием…

Я вскрикнула и проснулась, села на кровати, и перед глазами пронеслось видение: кто-то стоял надо мной. Высокий, светловолосый, голубоглазый, с надменным лицом.

Многоликий…

Он протянул руку к моей груди, затем отдёрнул. Резко, словно обжёгшись. И исчез.

«Только добровольно, любимая…»

О, Горы, во что ты опять вляпалась, Рейна?

Глава 39

Руслан

– Давай убежим. Сегодня же! – робко предложила Милина, – отец грозится сосватать меня купцу. Ты ведь знаешь, он никогда не позволит нам…

– Да, – Руслан скривился, – я всего лишь зодчий. Без роду без племени…

– Неправда, – девушка сгребла его мозолистые натруженные ладони в свои и прижала к щеке – мягкой и шелковистой, как у младенца, – у тебя золотые руки. А какая слава идёт!

– Да, Милина! Слава! Князь обещал вольную и чин первого зодчего княжества тому, кто построит терем краше всех! Такого шанса больше не будет.

– Но ведь Пётр Воеводский тоже славный зодчий. Говорят, ему сам дьявол помогает. Тебе ли тягаться с ним?

– Ты в меня не веришь? – он со злостью убрал ладони.

– Верю, – Милина грустно опустила глаза, – но неспокойно мне… Давай убежим!

– Нет! И не спорь. У нас будет всё, Милина… Всё…

А оказалось, что ничего…

То ли Воеводскому и впрямь помогал сам дьявол, но у Руслана с самого начала не заладилось. Помощник его ногу сломал, а боярин какого-то лешего решил баню строить, и никакие увещевания Руслана слушать не желал. Видно, не хотел терять зодчего…

И рос терем Петра – такой, что любо-дорого поглядеть. Златоверхий, с резными коньками. Люди шли мимо – оглядывались, улыбались. А Руслана злоба брала…

В его тереме только сруб стоял…

Милину к тому времени выдали за купца. Знатный оказался купец. Смазливый, богатый. Тоже Воеводскому терем заказал – для жены своей ненаглядной…

Руслан уже и спать не мог, думал с горя пойти утопиться…

А потом в деревне появились торговцы, которые шёпотом, крестясь, поведали о существе, которое заключает сделки…

И теперь зодчий снова висел на этом чёртовом кургане, слушая рассказы проклятых ягод. Странный день сменялся не менее странной ночью, и всё словно вращалось по кругу, пока, однажды, к нему снова подошёл он…

То ли человек, то ли дьявол… Скорее, последний. Боязно, до ломоты в зубах…

– Ну, здравствуй, Руслан.

Он откинул назад свои длинные волосы и протянул руку.

Стебли плюща расползлись, выпуская жертву, и Руслан упал на траву. Дрожа, как осиновый лист, мужик прижался спиной к кургану и прикрыл ладонями лицо.

– Ты ещё помнишь, почему ты здесь, зодчий?

– Помню, – прошептал Руслан и внезапно расслабился, обречённо уставившись в небо. Если бы он мог повернуть время вспять, то никогда бы не спускался в преисподнюю и не заключал эту сделку…

– Ты и впрямь хочешь, чтобы всё сгорело синим пламенем? – спросил Лаорт.

– Да, синим, – воскликнул Руслан. Для храбрости он изрядно хлебнул вина, поэтому слегка пошатывался, и облик белокурого исполина то и дело расплывался перед глазами. И от этого он ещё больше злился, пиная ногой цветы, рассыпанные по полу, и морщился от запаха тлена.

– Вместе с Воеводским и купцом проклятым! Пусть мучаются! А мой терем… будет таким, чтобы веками про него вспоминали!

– А что я получу взамен?

– Да хоть душу! Больше всё равно дать нечего…

– На что мне твоя душа… коль её у тебя нет…

– Тогда что? Не томи!

– Хорошо, я дам тебе, что хочешь, а взамен ты послушаешь немного зачарованный плющ. Он любит поговорить…

– Немного? Это сколько?

– Пока в преисподней не взойдёт настоящее солнце, – тиран ухмыльнулся, а взгляд его стал ледяным.

– У тебя есть шанс всё исправить, зодчий.

Руслан пожевал губами, прикидывая, чего можно ожидать от этого существа, и в глазах внезапно вспыхнула надежда.

– Я хочу выбраться из этого адского места! Очень хочу!

– Тогда тебе придётся сделать невозможное…

Взмах руки, и они оказались в полуразрушенном замке.

Руслан с интересом осматривал стены, проводил дрожащими руками по фрескам, даже опустился на пол, ощупывая мягкую поверхность. Щёки его порозовели, и он то и дело восхищённо прицокивал языком.

– Я ещё никогда не видел подобного чуда. Этот зодчий, должно быть, от Бога! – в голосе звучала ревность, как у всякого художника, с изумлением взиравшего на творение более искусных рук.

– Ты сможешь отстроить его?

– Да это же… это же сколько работы! – воскликнул Руслан, – да и камень этот.

– Это особый камень. Он отражает солнечный свет так, что не остаётся ожогов.

– Как луна?

– Да, – задумчиво пробормотал «дьявол», и холодные голубые глаза его сверкнули. Руслан даже перекрестился со страху – как луна отражает солнце, смягчая его палящие лучи.

– Где ж мне такой взять?

– Тебе помогут. И достанут любой камень, какой понадобится. Главное, ты должен сделать так, чтобы она захотела здесь жить.

– Она – это золотоволосая княжна? – осторожно спросил Руслан.

«Дьявол» не ответил. Подошёл к фреске и провёл пальцем по драгоценным камням, из которых был выложен глаз невероятно красивой женщины.

– Этот замок… Самое моё любимое место в преисподней. Он слишком долго стоял недостроенным. И уже почти разрушен…

– Я думал, у тебя нет сердца, – прошептал зодчий совсем тихо, но «дьявол» услышал и усмехнулся.

– Я живой, зодчий. Значит, оно у меня есть. Но смотри, если не справишься…

С этими словами он оставил Руслана одного. Зодчий осмотрелся – работы действительно предстоит немало. Восстановить то, что, похоже, разрушалось не одну сотню лет.

Замок, похожий на божественный храм…

Сложно представить, чтобы он не пришёлся кому-то по душе…

Хотя, из того, что он успел узнать о Рейне, её вряд ли можно было бы завлечь богатством и роскошью. «Дьявол» и сам должен понимать…

Глава 40

Рейна

Прошло несколько дней, а потом недель. Тиран не показывался, и я вздохнула спокойно. Должно быть, я и впрямь перестала быть ему интересной.

Слава Горам, никто не заметил нож на моей груди, хотя матушка постоянно забегала в комнату, чтобы убедиться, что со мной всё в порядке, да и милая сестрица то и дело совала свой нос.

Похоже, его видела только я…

Боли в груди больше не было… но в сердце занозой сидела тоска…

Иногда, украдкой смотря на небо из распахнутого окна, я представляла себе розовые облака, фениксов, парящих под самым сводом преисподней…

Ох, Адис, как же я тебя люблю… и ненавижу тоже. И совершенно ничего не могу понять…

В то утро я проснулась и долго возилась перед зеркалом, то расплетая, то заплетая косы. Пальцы плохо слушались, и пряди то и дело выскальзывали из рук, и я уже думала плюнуть на всё и позвать Зельду, как вдруг краем глаза уловила какое-то движение за окном. Я подошла и выглянула наружу. Так и есть. Около конюшен приземлились три огромных ядокрыла. Наездники в богатых одеждах, сверкающих золотом, стремительно соскочили вниз и направились в замок. Все трое были широкоплечими, с красно-коричневыми лицами. И сердце невольно дрогнуло.

Яры. Что ещё им понадобилось? Они вроде как не должны знать о том, что я вернулась. Может, они решили посватать Флоризель? Это было бы забавно…

Но мало похоже на правду. Интересно, о чём они говорят там внизу?

Я вернулась к зеркалу, села на табуретку и продолжила сражаться с непослушными волосами, гадая, как подобраться поближе, чтобы послушать, но не попасться никому на глаза. Но тут зеркальная поверхность пошла рябью, и я увидела два огромных голубых глаза, и сердце оборвалось.

– Как поживаешь, Рейна? – спросил Лаорт.

– Неплохо, – усмехнулась я, гадая, что ещё ему надо.

И тут я почувствовала запах земляники и услышала тихий шорох цветов, ползущих по полу прямо ко мне. Опять? Я вскочила с табуретки и схватила её, норовя пристукнуть надоедливые стебельки.

– Нам нужно поговорить, – глаза тирана побелели, и я заметила крошечные молнии, мелькавшие в уголках. Края моей сорочки были распахнуты, и я поняла, что он смотрит на нож. Вот как? Значит вот почему он появился…?

Как и тот Многоликий… Да чтоб им пусто было!

Никто его не получит. Никогда. Я могла лишь предполагать, каким образом у меня появилось это колдовство, и почему оно не даёт всем покоя. Но я твёрдо знала, что если оно попадёт в чужие руки, это будет плохо. Для меня. И для Адиса…

Поэтому Лаорта не стоило подпускать слишком близко.

– О чём? – спросила я, незаметно приближаясь к зеркалу.

– Ты вообще-то моя жена.

Надо же, жена…

Тиран, если отбросить мою личную неприязнь, пожалуй, самый красивый мужчина Межгорья, мог иметь любую, даже без магии, даже с десятой частью своей власти. Что ж он так зациклился на одной неугомонной княжне?

Я невольно вспомнила его вездесущие цветы на своей коже, и что-то внутри меня ёкнуло. Вряд ли есть женщина, которая устоит…

И сколько же их у него за тысячу лет было? И зачем только я об этом думаю… Вот дьявол!

Будь он проклят со своими цветами!

– Я что-то не помню свадьбы, Лаорт. Не помню брачных клятв.

– Я объявил об этом при всех. А ты согласилась. Что ещё нужно?

– Ничего!

Я пожала плечами и запустила табуреткой в зеркало. Оно рассыпалось на тысячи осколков, а белые стебли стремительно поползли назад. Однако я понимала, что передышка будет недолгой. Сейчас он придёт в себя и соорудит новый портал, поэтому нужно было убираться из замка – куда-нибудь, где много яркого солнечного света.

Я мигом надела штаны, рубаху, стянула волосы в узел и вышла из комнаты. Коридоры были пусты, и я осторожно спустилась вниз, стараясь не попасться никому на глаза. Должно быть, все собрались в приёмном зале – я слышала довольно громкие голоса. Не желая рисковать, я пробралась в кухню и вылезла через распахнутое окно, затем побежала к конюшне.

Карт почуял меня и поприветствовал радостным клёкотом, и я впервые за столько дней искренне улыбнулась.

Да, мой боевой друг, сегодня мы полетаем.

– Как глупо, Рейна, – раздался насмешливый голос Лаорта. Я обернулась и на мгновение застыла от ужаса.

Тиран стоял передо мной в лучах солнечного света, и кожа на его лице пузырилась от ожогов. Со лба стекали капельки пота, а губы подрагивали. Я даже представить себе не могла, насколько ему сейчас больно. Солнце сжигало живьём его плоть, а он стоял и корчил из себя невозмутимого воина, и мне даже стало его жалко.

Совсем немного.

– Ты сумасшедший, – выдохнула я и бросилась к ядокрылу.

– А что ты будешь делать ночью? Ночью мне лучи не страшны…

Ей-Горы, он даже смеялся. Поверить не могу! В иной раз я бы восхитилась его упорству, ведь это должно быть невыносимо больно. Смело и безрассудно. Если бы он не охотился за мной…

– Послушай, Рейна… то, что ты получила – очень опасно. Для всех нас.

– О чём ты? – мило улыбнулась я.

– Думаю, ты уже поняла… Постой. Мне нужно кое-что тебе рассказать. Обещаю, что не стану тебя насильно волочь в преисподнюю. Ты можешь мне доверять. Только мне, Рейна…

Да-да, я помню…

За тысячу лет можно найти множество способов обойти обещания…

«Только добровольно, любимая…»

Я поняла, Лунный ветер…

Я ещё не знала, что буду делать ночью, но как раз сейчас мне пора уносить ноги. Я свистнула Карту, он подхватил меня на лету, и мы взмыли под самые облака. Летать тиран уж точно не умел, и слава Горам!

* * *

Несколько часов мы носились над Синими вершинами. Я гоняла Карта, не жалея, даже закружилась голова. Ядокрыл быстро выбился из сил и начал хрипеть. Да и у меня в животе уже довольно долго бурчало от голода. Возможно, Лаорт уже поостыл и убрался в своё подземелье зализывать раны.

Так или иначе, нужно было передохнуть. Я опустила Карта на поляну, и он сразу же сорвался в лес охотиться. А я осмотрелась вокруг и, заприметив заросли малинника, пошла туда.

Ягоды были крупными, сладкими. Я с наслаждением набивала ими рот, чувствуя на языке чуть кисловатый приятный вкус. Как много было ягод, а ещё я обнаружила ежевику, и тут меня совсем понесло. Руки были липкими, розовыми от ягодного сока, а я всё никак не могла насытиться. Неожиданно накатила тошнота, и меня вырвало прямо в кусты.

Голова кружилась, и всё поплыло перед глазами, и я опустилась на колени, чтобы не упасть. Откуда ни возьмись налетели болтушки, расселись по ветвям и загалдели:

– Рейна, Рейна, Рейна

– Ягоды ела!!!

– Очень много…

– И потом её тошнило.

– Сильно-сильно!!!

– А замуж так и не вышла…

Негодницы замолчали и спустились ближе, а на любопытных мордашках было написано беспокойство. Эти пронырливые пташки иной раз бывали такими проницательными, что я диву давалась. Но то, на что они сейчас намекали, просто не укладывалось в голове. Рука моя невольно опустилась на живот, и я почувствовала новый рвотный спазм.

– Бедная Рейна, – пискнула одна из болтушек.

– А ну кыш, негодницы, – шикнула я, и пташки разлетелись по сторонам. А меня снова вырвало в кусты.

* * *

– Я, конечно, не могу сказать, что сильно разбираюсь в сущностях, – воскликнула Мальва, – но одно знаю наверняка: нельзя понести от того, кого нет. Так что твой Адис наверняка существует. Вполне даже.

Я лежала на лавке и слушала её вполуха, думая о том, как теперь быть. Опозоренная на все Межгорье, наполовину замужняя княжна, оставленная любимым, о котором и знает-то с напёрсток… и отчего же я чувствовала себя такой счастливой?

Ещё недавно я и мысли не допускала о том, чтобы быть к кому-то привязанной. А теперь у меня будет ребёнок. Я прижимала ладони к животу, совершенно плоскому, даже впавшему за последние несколько недель, пока я маялась, не в силах впихнуть в себя больше, чем несколько крошек, и понимала: я хочу его, это дитя. Я уже представляла его себе – смуглая кожа, коротенькие чёрные кудри, сверкающие голубые глаза…

– Рейна, хватит валяться, – ведьма трясла моё плечо и махала перед носом мешочком с травами, – нужно что-то делать.

– Что? – не поняла я.

– Я сварю зелье. И ты залезешь в самый большой котёл с очень горячей водой…

– Нет.

Я подскочила на лавке, как ужаленная и со злостью уставилась на Мальву. Что она несёт, глупая ведьма! Как она только могла подумать, что я захочу избавиться от ребёнка Адиса? Он ведь всё, что у меня было от него… Всё, что осталось.