Светлый оттенок тьмы

Сурья отпрянул, чувствуя, как внутри всё вскипает, загорается неприязнью к брату, хотят тот ни в чём и не виноват. Лилиша ведь просто ему помогает. Но лучше бы она делала это издалека.

****

Неожиданно Кьяра пошевелилась, сбрасывая с себя руки Ореста, открыла глаза и села, растерянно глядя перед собой.

– Я жива? – спросила она, скорее саму себя.

– Жива, – подтвердил Сурья.

– Но как…?

И тут она заметила Ореста, лежавшего совсем рядом, белого, как полотно. На руках и щеках виднелись ожоги, волосы обгорели и стали короче, едва покрывая плечи.

– Орест, – позвала Кьяра, осторожно дотрагиваясь до него, – Орест… Что с ним?

– Он спас тебя. Затем исцелил. Теперь Лилиша даёт ему свои силы, – объяснил Сурья, – это быстрее, чем черпать их из воды. Надёжнее.

Но Кьяра, казалось, не замечала Лилишу. Она смотрела на Ореста, гладила, едва касаясь, здоровую плоть, и плакала…

– Мой нежный мальчик… Мой нежный ласковый мальчик… Не бросай меня, прошу тебя… Только не бросай….

– Ему плохо, но он не умирает, – смущённо заметил Сурья. Затем отошёл к Ярону, отцепил от седла плащ и накинул на Кьяру.

От её платья почти ничего не осталось, одни обгоревшие лохмотья, и ему неловко было смотреть на жену брата, когда она почти обнажена.

Лилиша отпрянула от Ореста и незаметно откатилась в сторону. Затем нырнула в озеро и погрузилась в него с головой. Сурья наблюдал, как она плывёт под водой, как мелькают её золотые локоны. Она вынырнула на противоположном берегу и кивнула, чтобы он шёл к ней. Сурья вздохнул и неслышно ступил назад. Добрался до ядокрылов и легонько подтолкнул их к полю. А сам поспешил к Лилише.

***

– Мой нежный мальчик, – приговаривала Кьяра.

Раны на лице Ореста затягивались, а кожа приобретала обычный серо-синий оттенок. Она видела, как губы его дрогнули и растянулись в улыбке, а на щеках проступили ямочки…

Такие же, как у её отца…

Она зметила это ещё с самой первой их встречи и люто боялась влюбиться…

Боялась поверить, что он не такой, как они…

Не такой…

Но влюбилась…

– Знаешь, меня по-всякому называли, – в синих глазах мужа мелькнули и погасли искорки, – но так ласково… никогда…

– А ты не привыкай, – она покраснела и капризно надула губы.

– Уже привык.

Руки его проворно нырнули под плащ, нашли её груди и легонько сжали. А затем он обхватил её всю и стал покрывать поцелуями, срывая остатки лохмотьев.

– Я грязная, – тяжело дыша, сказала Кьяра.

– Я тоже. Но озеро рядом.

И он увлёк её в воду, ни на секунду не отпуская, и ей уже не удалось отвертеться. Да и не хотелось.

– Не брошу, – едва слышно прошептал он…

***

– Твой брат и чёрная красавица ушли, – сказала Кьяра, когда они выбрались на берег.

– Мудрые создания, – хмыкнул Орест, – хотя могли бы чему-то поучиться, сидя в кустах.

– Думаю, они и без ЭТОГО справятся.

– Как знать…

– У тебя все мысли об одном, – упрекнула его жена.

– Рядом с тобой – да.

– Я почему-то тебе не верю.

– А ты поверь, маленькая упырка.

– Не называй меня так.

– Если не будешь меня злить, – улыбнулся Орест.

Протянул к её лицу руку и убрал за ухо выбившуюся прядь волос. И как можно думать о чём-то ещё, когда рядом такая красавица. Его… целиком и полностью.

– И что мы теперь будем делать? – грустно спросила Кьяра, – замок сгорел, ты отдал всё моё богатство. У меня даже одежды нет!

– У меня тоже, – рассмеялся Орест. Он лежал на траве, совершенно голый, не имея ни малейшего желания натягивать на себя жалкие куски обгоревшей ткани, оставшиеся от его штанов, – вон на траве какой-то кафтан.

– Боюсь, мне он слишком мал, – хмыкнула Кьяра. Чёрная красавица была ниже её ростом и стройнее.

– Ну, а я оберну вокруг бёдер. Сгодится, чтобы прикрыть срам. А тебе идёт плащ. Очень удобно.

– Это твоего брата, – Кьяра хмыкнула и закуталась в плащ поглубже, однако глаза заблестели, – надеюсь, он не будет возражать, если я пока его не верну.

– Сурья тот ещё жмот, – притворно вздохнул Орест, – шучу. Конечно, не будет.

– Есть замок деда, – вспомнила Кьяра, – но он много лет стоит пустой. Хотя там наверняка есть какая-никакая одежда.

– Ну вот, а ты говорила, ничего нет…

Кьяра грустно улыбнулась, разглаживая невидимые складки на плаще. На лоб набежала тень.

– Волхованцы меня не оставят, Орест. Теперь, когда нет упырей… Много лет они были моей единственной защитой. И даже Карс… знал бы так, как я боялась, что он тебя убьёт… И да… я столько гадостей наделала. Но эти земли… те, кто живёт на них… я должна была их защищать. Так меня учил отец. И это всё, что я о нём помню…

Орест задумчиво смотрел на жену, млея от её невольных признаний, и чувства, бушевавшие в груди, просто невозможно было описать.

Боялась, что убъёт…

Боялся, что не полюбит…

Как долго же они оба боялись того, чего просто не могло быть…

И даже волхованцы теперь казались мелкими букашками, которых легко стряхнуть с лакомого куска пирога, которым теперь казалась жизнь.

И тут Орест кое-что вспомнил. Он ведь не всё ей рассказал.

– Каменные люди строят Колыбель. Это странное сооружение прямо дышит магией. Моё колдовство там бессильно. И они хотят, чтобы ты её зажгла.

– Значит, нам ещё и этих стоит бояться, – Кьяра всё больше мрачнела, – Равнины могут не выдержать ещё одну Колыбель.

– Каменные верят, что новая оживит мёртвые земли и заберёт силу у всех кристаллов Равнин.

– Но тогда волхованцы останутся ни с чем. И просто уйдут. А так нельзя. Волданы не должны покидать Янтарную Колыбель. Начнётся мор…

– Я так не думаю, Кьяра. Каменные люди такие загадочные. Они знают об этом мире намного больше, чем мы. Очень давно их янтарные предки построили Колыбель, чтобы защитить ярилиц, таких как ты. Но волхованцы не оправдали их надежд. Новую Колыбель строят, чтобы возродить Ровнины. Для нас с тобой. Они хотят, чтобы мы там жили…

– Так чего же ты молчал? – Кьяра подняла на него глаза, полные изумления.

– Ты такая хрупкая. А кристаллов так много. Мне и сейчас это не нравится. Но я должен был сказать…

Кьяра вскочила на ноги, заметалась по поляне, затем опять села. Щёки её пылали от волнения, а глазные яблоки переливались всеми оттенками синего. Она перекинулась, засияла и схлынула, но даже не заметила этого. А Орест наблюдал за ней, а сердце его колотилось от восхищения.

– Я готова! – решительно сказала она, – если это поможет приструнить волхованцев, то я сто раз готова.

– Я боялся, что ты так скажешь.

– Ты не понимаешь, Орест! Я намного сильней, чем кажется. И матушки мне помогут. Только нужно отыскать мою нить самоцветов, иначе мне не отбиться от духов.

– Я помогу, – неожиданно сказал он, усмехаясь, – уже есть опыт. Духи боятся моего огня.

«Они не испугались огня, – подумала Кьяра, – духи Ярильцев ничего не боятся. Но ты пытался меня защитить. И они это оценили».

Но вслух она ничего не сказала. Пусть у неё останутся свои секреты…

****

– Мы поедем на твоём огромном звере? – спросила жена и кивнула в сторону Сахо.

Ящер спокойно дрых на полянке, морда обильно притрушена жёлтой пыльцой, но, почуяв, что о нём говорят, он лениво приоткрыл один глаз.

– Да, – выдохнул Орест и лукаво прищурился.

Он притянул Кьяру поближе, стянул с неё плащ и усадил на себя. Она охнула, внезапно почувствовав его внутри. Как же ловко это у него получалось!

– На… моём… огромном…звере…

Кьяра вспыхнула и рассмеялась, а он улыбался, врываясь в неё, так горячо и нежно, что всё тело запело, зазвенело, как струна.

– Распутный… мерзавец…

– Перекинься, – тихо попросил он.

И она засияла… Словно тысячи ласковых звёзд…

Орест закрыл глаза, наслаждаясь моментом, когда мог обладать всем тем, что ему так безумно нравилось…

А Кьяра смотрела на него, целовала щёки и радовалась, что он не видит, что она снова плачет. Слезами счастья. Ей было так хорошо…

***

– Знаешь, почему они прозрачные? – когда-то спросила Софья…

– Нет.

– Потому что это слёзы… Чем несчастнее ярилица, тем ярче горят её кристаллы. Счастливые зажигают самоцветы…

***

– И знай, муж мой любимый, – сказала она, чуть погодя, и обхватила ладонью его шею, – больше не будет никаких других дивниц.

– О, твои сёстры не будут жить с нами под одной крышей? – он скорчил грустную рожицу, однако в глазах плясали смешинки.

– И не надейся. Мы построим для них другой дом. И чем дальше, тем лучше… Ведь если я узнаю, а я обязательно узнаю… я выпью всю твою кровь. До последней капли.

– Злая упырка, – Орест сморщился и показал ей язык, затем хлопнул по обнажённым ягодицам, перевернул на спину и опустился сверху, – ты ещё и ревнивая… на мою бедную голову…

Он глядел на неё влюблённым взглядом, стараясь рассмотреть каждую чёрточку, с каждой минутой становившуюся родней, и думал, насколько у него получится. Быть верным. Он ведь не привык. Но в кои-то веки в голове не было и мысли о других девках. Будто исчезли все, сгорели синим пламенем. И он искренне верил, что постарается…

Она такая необыкновенная – его жена… Маленькая сияющая упырка…

Глава 16. Владыки

Красный владыка бежал из последних сил, покидая треклятые Равнины. Карабкался по неприступным вершинам Чёрных Гор. Нырял в неприветливые воды реки Вечного Морока, отбиваясь от злобных речных тварей. Пока, наконец, не показались его родные зелёные луга, усеянные ядовитыми перьями ядокрылов.

Антей осторожно ступал по траве, стараясь обходить перья, и наслаждался, вдыхая давно позабытый воздух Красных Гор. Он глядел на их величественные вершины, и всё никак не мог наглядеться. Он дома…

Добравшись до замка, Антей вдруг почувствовал, что устал, и опустился на камень.

Как его встретят? Узнают ли вообще в этом уродливом красном теле. Он не знал, сколько лет прошло. Догадывался, что немало. Оставалось надеяться, что ему ещё найдётся место среди могучих владык…

Антей поднялся с камня и перемахнул через ограду. И тут же на него уставились несколько недружелюбных глаз. Конюшие зверолюды наставили на него вилы и велели убираться, пока цел. Антей усмехнулся.

– Отведите меня к Малису Яру.

– Зачем?

– Я ему сам поясню.

– Нет, уродец. Говори зачем, иначе…

– Уродец, говоришь?

Антей рассверипел и выпустил в нерадивого конюшего струю пламени. Тот заскакал, завертелся, как уж на сковородке, и завыл. Другие зверолюды малость попритихли, а один из них, видать, страший, поманил княжича рукой.

– Идём, существо.

Конюший повёл его в замок, который Антей знал, как свои пять пальцев. И всё ж рассматривал, будто впервые. Родные, давно позабытые стены. Тени, снующие по коридорам, уже не казались ему недоразумением Гор. У каждой из них, должно быть, была своя мрачная тайна. Антей зажмурился, не в силах на них смотреть…

Малис Яр сидел на своём троне в Зале Совета, задумчиво подперев подбородок ладонью. Вот уже несколько дней что-то было не так. Малис слышал голоса, однако не понимал, что они говорили. Но что-то явно происходило.

Все пять камней сияли, хотя никто из верховных владык не находился рядом. Тем более, Орвий. Но Завершающий камень тоже сиял. И это было так странно, что закралась мыслишка, что не мешало бы созвать совет.

И тут в Зал вошёл конюший. Дерзко, без стука, чего себе раньше не позволял.

– Владыка, – замялся он у порога.

А следом показалась фигура. До оторопи жуткая, кровавого цвета. Малис открыл было рот, чтобы отчитать наглецов, как вдруг замер…

Антей…Его первенец, его нерадивый сын… Могло ли это быть правдой? Но голос плоти сильнее любых других голосов.

Малис заключил его в объятия и долго-долго не отпускал

– Я думал, тебя больше нет, – прошептал он.

– Так и было, отец. Эти коварные твари заманили меня в ловушку.

– Знаю… Я всё знаю, сынок…

– Ты предупреждал, – скривился Антей, – но я влюбился, как последний болван.

– Всё позади. Ты вернулся, – взволнованно шептал Малис и гладил когтистыми лапами его волосы. Они безжизненно висели на плечах, навсегда потеряв мощь владык.

– Мне не удалось отомстить, – глаза Антея сверкали злобой, – я пытался её сжечь, но этот недоумок Кош бросился за ней в огонь. Она осталась цела, эта гадкая упырка.

– Как тебе удалось обрести плоть? Я думал, что это невозможно.

– Это младший Кош. Не знаю, как. Он прошёл через поле, и багряный морок погиб. Нас были сотни – тех, чьи души соединились с плотью. Хотя, разве это можно назвать плотью? Отец! Мы должны отомстить!

– Прошёл через поле колдовских цветов? – переспросил Малис, – ты уверен?

– Да! Они рассыпались под его ногами. Но это сейчас не важно. Я хочу убить упырку. И Коша. Лучше обоих. И ещё одну чёрную девку…

Но Малис больше не слышал сына. В голове опять зазвенели голоса. Но теперь он мог различить, что они говорят.

– Исходный…

Владыка лихорадочно повернулся и увидел, что исходный камень мерцает, переливаясь всеми оттенками синего. Но такого ведь быть не могло! Он молчал почти три тысячи лет!

Значит, он появился. Тот, кто положит начало конца…

– Я не помню, как зовут младшего Коша, – прошептал Малис.

– Что? – недовольно переспросил Антей, – да какая разница?

– Это важно.

– Сурья, кажется.

Сурья… Сурья – значит Солнце. Тот, кто прогоняет ночь, разрушая тьму… Крошечный светлый оттенок на чёрном полотне, который поглощает его, сжигает дотла, превращая в пепел…

И только ночь сможет победить Солнце. Орвий – ночь!

Но его давно нет…

– Забудь о мести, Антей! Пусть они живут, как хотят, – вдруг сказал Малис.

– Отец!? – удивлённо воскликнул Антей, – я тебя не узнаю. Как ты можешь так говорить? Она сломала мне жизнь…

– Ты жив! Больше ничего и не надо!

– Я всё равно отомщу, – Антей скривился и сделал шаг назад, – ты меня не остановишь.

– Он остановит! ОН! Сурья. Ты даже не представляешь, насколько он опасен.

– С чего вдруг?

– Никто не может разрушить багряный морок, вернув душам плоть. Никто. Лишь божество Ярости. Но даже тиран не может тягаться с божеством…

Глава 17. Сурья.

Сурья с Лилишей летели на ядокрылах высоко в облаках и уже почти достигли Чёрных Гор. Как вдруг одна из вершин вздрогнула, и вниз полетели камни, а следом хлынул поток воды.

– Что это? – спросил Сурья.

– Похоже, новая река пробивает себе дорогу. И не одна. Смотри.

Лилиша указала в противоположную сторону. По бескрайним жёлтым просторам бежала, переливаясь на солнце, голубоватая полоса.

– Давай спустимся, – предложил Сурья.

И они полетели обратно, над самыми верхушками редких деревьев, с восторгом и удивлением наблюдая, как прямо на их глазах меняется мир.

С четырёх сторон света неслись пока ещё тонкие ручейки рек, постепенно наполняя давным-давно пересохшие русла.

На берегах кружились в затейливом танце светловолосые девки-дивницы, и даже с этой высоты был слышен их заливистый смех.

– Кажется, я вижу Сахо, – сказала Лилиша, – там, далеко. Он идёт к Колыбели.

– И вправду, ящер, – согласился Сурья, и глаза его расширились от удивления, – она вроде была белой?

Колыбель изначально действительно казалась белой. Но теперь переливалась разными цветами. Синим, красным, зелёным, жёлтым…

За огромным ящером тянулась дорожка из самоцветов, выстреливая на солнце фонтаном разноцветных искр. И буквально через мгновение жёлтые поля запестрели всеми возможными цветами.

Сурья опустил ядокрыла на землю, спешился и с восторгом уставился на цветы. Совсем обычные, но на каждом лепестке блестела бусинка самоцвета. Он наклонился и стал собирать их в ладонь. Зачем? Просто подумал, что Лилише очень пойдет ожерелье из самоцветов.

Она неслышно подошла сзади и дотронулась до его плеча. Сурья повернулся, протягивая ей руку, полную сверкающих на солнце камешков.

Но Лилиша на них не смотрела. Её глаза сияли намного ярче любых драгоценностей. Она встала на цыпочки и, превозмогая стыд, потянулась к нему губами.

Тёплыми, влажными, сочными, как лесная ягода.

Сурья легонько коснулся её… и его словно молнией ударило. Волна трепета пронзила насквозь, устремившись к тому самому потаённому местечку, которое почему-то раньше молчало. Теперь оно ожило, вселяя в него веру, что он всё-таки мужик…

Однако перед глазами стояло другое лицо.

Длинные курчавые волосы цвета красного золота, шёлковая, почти светящаяся кожа и глубокие, как бездонное озеро, малахитовые глаза. У самых висков небольшие рога, загнутые, как края полумесяца внутрь…

– Арая, – прошептал Сурья, терзая губы Лилиши в поцелуе. Руки непроизвольно устремились к небольшим холмикам грудей. Но она оттолкнула его и убежала прочь.

Укрывшись за спиной ядокрыла, чёрная владычица беспомощно уткнулась носом в седло и неожиданно зарыдала. Такой горечи она ещё никогда не испытывала…

А Сурья замер, охваченный непонятным чувством тоски. Самоцветы сыпались из его ладоней разноцветным дождём, но он ничего не замечал. Всё думал о том прекрасном образе, возникшем из ниоткуда и так взбередившем душу.

Арая… он прежде не слышал такого имени… но ему нравилось, как оно звучит…

– Нам пора лететь, – сказал он Лилише, очнувшись. И взобрался на ядокрыла, избегая смотреть в её сторону. Ему было неловко. Сурья понимал, что ей нравится. И он тоже думал, что она ему не безразлична. Действительно, не безразлична. Но совсем не так, как им обоим хотелось…

Образ прекрасной девушки внезапно разжёг огонь, который манил его, призывая сгореть до тла. Стать пеплом, рассыпаясь на её зовущих губах…

Иди же ко мне, иди.

Целуй же меня, целуй.

Чувствуешь? На губах

вкус моего проклятия…

И это был сладкий вкус. Сурье хотелось его распробовать…

Эпилог

Э-э-э-э-эйййй! А как насчёт меня?

Неужели я совершенно не достойна внимания? И почему мне не повезло родиться мальчишкой – всегда плетусь позади братьев? А ведь я самая старшая!

Ей-Горы, а я ведь могла бы стать достойным князем.

И совершенно не хочу замуж. Что там хорошего? Хотя, конечно, то, что вытворяют родители за закрытой дверью, когда думают, что мы их не подслушиваем (наивные!!!) довольно заманчиво

Но не настолько, чтобы во все остальные моменты жизни быть тенью мужа. Хотя, матушка счастлива…

Но я ведь совсем не такая. Я другая. И в следующей книге я обязательно расскажу вам о себе.

Но только… пожалуй, сначала я надеру Кассилю Яру зад. Он давно выпрашивает.

И Тарьял… Какой он загадочный, и как же яростно пытается что-то скрыть за семью замками – аж руки чешутся сунуть туда свой нос…

И Лаорт, этот злобный тиран… Я честно не хотела. Даже в мыслях не было выводить его из себя. Тем более что он явно имеет что-то против отца…

О, Горы, неужели нельзя было просто держаться подальше?!

И как теперь распутать весь этот клубок…

Впрочем, я справлюсь.

Я ведь Рейна – владычица Синих Гор.