Наследник Ярости

– Что? – не понял Мораш.

– Они могли родить мне двадцать шесть сыновей. Синих рогатых уродцев. Я думал оставить их в живых – посмотреть, какое будет лицо у дьявола.

– Отцу это не понравится.

– Вот и я так решил, – улыбнулся Калеш.

– Кшиш Велес учил нас, что женщин мы берем в плен, – бледнея, произнёс Мораш.

– Кшиш – старый болван, – отрезал Калеш.

Авгур ничего не сказал. Он был в смятении. Как и всегда, он не спешил принимать чью-либо сторону, надеясь, что всё само собой уладится.

От запаха горелой плоти начало тошнить. Мораш поспешил закрыть дверь и прикрыл нос рукавом. Больше всего на свете ему хотелось оказаться подальше отсюда.

– Калеш? – раздался нежный женский голос, – что здесь творится, мой князь?

Мораш обернулся на голос и обомлел. Мысли – и дурные, и дерзкие – всякие, тотчас же улетучились, оставив место лишь восхищению. То была невероятная красавица – рослая, с полными бёдрами и грудями, с длинными курчавыми волосами цвета красного золота. Шёлковая, почти светящаяся кожа, мягкие губы и глубокие, как бездонное озеро, малахитовые глаза. Лоб её у самых корней волос венчали небольшие рога, загнутые, как края полумесяца внутрь. Мораш не видывал таких красавиц – ни до, ни после этой встречи. Дыхание владыки перехватило: он почувствовал, что готов, если не овладеть ею тотчас же, то увезти на край Межгорья и запереть в башне под замок – чтобы никто в мире кроме него не мог любоваться такой красотой.

– Смотри, не захлебнись слюной, – прошептал ему на ухо Калеш.

– Здравствуй, Арая, – поприветствовал её Калеш, – я привёл с собой братьев.

– О, Калеш, – Арая бросилась ему на шею и обвила руками, – ужасная битва. Её не должно было быть! Мы должны пойти к отцу и положить этому край.

– К отцу? – переспросил Авгур, – ты – дочь Верховного дьявола?

– Да, – величественно улыбнулась Арая, – и наш брак даст новый…

Калеш не дал ей договорить. Одним ловким движением он воткнул в её живот меч и разрубил пополам. Затем отнял голову и руки.

– Остановись!

Авгур обхватил его сзади за талию. Калеш остервенело махал в воздухе мечом, ноздри его раздувались от ярости.

– Наш? С тобой? Да как ты только посмела, рыжая шлюха!

Мораш изловчился и отнял у него меч. Калеш продолжал свирепствовать, больно толкая Авгура острыми локтями.

– Достаточно! – закричал Мораш, – хватит!

– Возьми её голову, – велел ему Калеш, – мы завернём её в золотой платок и отошлём дьяволу. Пусть знает, что коварство владык куда сильнее его неуёмной спеси!

– Нет, – решительно сказал Мораш, – я не буду этого делать.

– Ты слаб, – презрительно сказал Калеш.

Он высвободился из рук Авгура и подошёл к голове дьяволицы. Арая смотрела на него, сверкая малахитовыми глазами, а по щекам текли слёзы.

– Ты знаешь, что я бессмертна? – спросила она.

– Придётся тебя сжечь, – пожал плечами Калеш, – всю.

– Не поможет, – рассмеялась голова, – ты помнишь, что говорил мне, владыка?

– Я много чего говорю своим девкам.

– Я ведь ждала дитя…

– Знаю, – на лице Калеша расцвела улыбка, тут же сменившаяся злобной гримасой, – но мне не нужно твоё отродье.

– Это было единственное дитя, – плача, продолжила голова, – единственное, кого я могла родить. Я выбрала тебя, красивый владыка…

– И это знатная весть: твой отец станет последним Верховным дьяволом!

– Станет, – отрешённо сказала Арая, и глаза её почернели, – но и ты узнаешь, Калеш, что такое проклятие дьяволицы! Твоё семя навеки станет бесплодным. А самый могущественный и прекрасный владыка твоей семьи не сможет возлечь ни с одной женщиной, кроме меня.

– Ай да напугала! – воскликнул Калеш и воткнул меч в её распахнутый рот.

Дьяволица замолчала, заливаясь кровью. Зрачки её закатились и стали белыми, как саван. Калеш рассмеялся, выпуская в неё пламя. Однако синие язычки плясали вокруг, не занимая плоть. Арая смотрела на владыку, а в глазах её плясало торжество.

– Семя станет бесплодным, – звенело вокург, – бесплодным!

– А-ах.

Калеш вдруг схватился за пах, и лицо его исказилось от боли.

– Вот тварь!

– Идём отсюда!

Мораш с Авгуром подхватили скорчившегося от боли брата под руки и потащили к выходу. Меч Калеша так и остался торчать вот рту Араи, но никто не стал за ним возвращаться. Им стоило торопиться, пока в пещеру не пожаловали обозлённые дьяволы. Тогда отцу не увидеть было бы даже их тел.

Они неслись по коридору. Калеш продолжал стонать, но уже пытался идти сам.

– Тварь, – то и дело хрипел он, оглядываясь, – мерзкая тварь.

Мораш молчал. Ему было жаль брата, и в то же время он считал, что Калеш обошёлся с влюблённой в него дьяволицей не просто жестоко.

Жестоко было бы отрубить ей голову при встрече. Но то, что сотворил Калеш…

Даже оплакивая братьев, Мораш не мог принять столь вероломной расправы.

Глава 2

500 лет спустя

– Зачем ты пришёл, Авгур? – спросил Мораш, – я тебя не звал.

– Ты забываешь, что я тоже могу слышать, – тихо сказал брат, – что ты задумал?

Два владыки стояли у водопада Забвения и смотрели на бурлящие воды, уносившие под землю миллионы угасших жизней. Там был источник, питающий саму жизнь, дающий силу ярости и магии, благодаря которым каждое существо в Межгорье могло оставаться тем, кем суждено было стать при рождении. Источник создавал и разрушал, отдавал и требовал обратно. Никто не мог повелевать источником, кроме тиранов, да и те могли лишь направлять его силу.

Источник ведал тайнами судеб, и ничто на свете не могло его удивить, поэтому уже несколько тысяч лет он был нем и безразличен ко всем, кто приходил к его водам, чтобы испытать его милость или воззвать к справедливости.

Вот и сегодня источник молчал, хотя Морашу казалось, будто реки крови стремятся вниз, смешиваясь с потоками водопада.

Младший из трёх братьев провёл несколько ночей в размышлениях. Глаза его запали, а морщины сделались глубже, однако он не чувствовал усталости. Ярость бурлила в нём, как воды в озере, но за эти дни она стала холодной, как он того и хотел.

Мораш сразу почувствовал присутствие Авгура и поморщился. Он не хотел вмешивать брата. Тем более что не был уверен до конца, чью сторону он выберет. Мораш больше ни в чём не был уверен.

– Ты долго будешь молчать? – поинтересовался Авгур.

– Молчать получается лучше всего, – скривился Мораш.

– Ты на что-то намекаешь?

– Тебе лучше знать.

– Я не стану слушать оскорбления.

– Тогда уйди, – посоветовал Мораш.

– Нет, – возразил брат, – хочу знать, что ты задумал.

Мораш вертел в руке обнажённый клинок, любуясь, как переливаются камни на рукояти, как играет закалённое столетиями лезвие. Холодный блеск стали успокаивал его.

– Знаешь, брат, когда годами смотришь в лицо лжи, то запоминаешь его до малейшей чёрточки. И сможешь узнать везде – даже по движению глаз. Ложь невозможно укрыть – она проступит даже на гладко отполированной маске.

– Красиво сказано, – похвалил Авгур.

– Ты понимаешь, о ком я…

– Что за совет ты созвал, Мораш? – раздался за спиной голос верховного владыки, – у водопада! Так символично! И где твой отпрыск?

– Там, где ему велено быть, – ответил Мораш.

– Стало быть, мы будем решать без него?

– Только ты и я, – Мораш поднял клинок и ткнул острием в грудь Калеша.

– Ты рехнулся, – улыбнулся Калеш, – я хоть и стар, но и ты не молод.

– Разве?

Лицо Мораша было мрачнее тучи. Глаза сверкали, сделавшись совершенно синими. Меч в руке выглядел угрожающе, да только Калеш не испугался. Он покачал головой, по-прежнему улыбаясь, и развёл руками в стороны.

– Ты всё тот же глупец, мой младший брат. Юбки владеют тобой и твоим сыном.

– Не тревожься, Калеш. За пятьсот лет я многое успел повидать. Но глупцом никогда не был, – Мораш кивнул в сторону Авгура, – скажи-ка, брат, только мне чудится морок, которым верховный владыка покрыл себя с головы до ног?

Авгур ничего не ответил. Он с грустью взирал на братьев, взъерошенных, как петухи перед дракой. Он не понимал Мораша, однако чувствовал морок.

– Открой своё лицо, владыка!

– Ты несёшь чушь, брат, – возразил Калеш, однако в глазах блеснули искорки.

– Знаешь, Ирвальд хотел убедить меня, будто это Тарр восстал из мёртвых, чтобы занять его место!

– Здравая мысль, – похвалил Калеш, – твой первенец уже показал себя отступником.

– Я мог бы поверить, – прошипел Мораш, – да только мой мальчик не был красив. Не был высок. И ему ни к чему было покрывать себя мороком, чтобы скрыть свою молодость! Я знаю тайну кольца, Калеш. Знаю, что ты сейчас выглядишь так же, как и пятьсот лет назад.

– Ты бредишь, – расхохотался Калеш, – и пытаешься поймать меня, но не выйдет. Я устал от тебя, брат. Ты безумен. Авгур, нужно решить, что с ним делать.

Калеш подошёл к среднему брату и положил ладонь на его плечо. Из всех братьев Авгур слыл самым мягким и не всегда мог принять решение без того, чтобы кто-нибудь из остальных не дал ему пинка. Прошло уже много лет, но мало что изменилось. В глазах Авгура по-прежнему плескалось сомнение.

– Они оба позорят наш род, – настаивал Калеш, – и если Ирвальд просто юный болван, то Мораш совсем сбрендил. Я впервые слышу о тайне кольца.

– Ты, верно, забыл, что кое-кто из верховных владык мне задолжал? – ответил Мораш.

– Каспий Яр? – улыбка на лице Калеша поблёкла, – он бы не посмел.

– Я тоже мог бы не спасать ему жизнь.

– Достал!

Калеш завопил что есть мочи, так что стены пещеры задрожали, а сверху на дно стали сыпаться камни.

– Как же ты меня достал, старый пень!

Калеш замотал головой, рассеивая морок, и волосы его на глазах почернели, спина выпрямилась, отчего он стал выше на целую голову. Он смотрел на братьев сверху вниз, а на молодом лице, гладком, без единой морщинки, играла победная улыбка. Калеш действительно был красив – вот уже тысячу лет Синие Горы не видели столь прекрасного владыку.

– Ты не побоялся за наш род, – прошептал Мораш, сглатывая комок печали, застрявший в горле.

– А что мне терять? – рассмеялся Калеш, – я буду править ещё пятьсот лет, а на то, что будет потом , мне совершенно плевать.

– Изверг!

– Я убью тебя, и твоего выродка, как давно этого хотел! И ты ничего не сможешь поделать, мой старый никчемный брат!

Они оба почти одновременно подняли мечи. Лезвия со скрежетом ударились друг о друга, сыпля исками. Калеш нависал над братом, как скала. Мораша питала ярость, на стороне Калеша была молодость и сила.

Мораш брызгал слюной, ощерив клыки. Калеш усмехался, дразня его. Внезапно он охнул и покачнулся, затем выронил меч и упал на колени. Из спины его торчал клинок Авгура, вонзённый в самое сердце.

– Чего стоишь? – Рявкнул Авгур ошеломлённому Морашу.

Старый князь вздрогнул, но тут же взял себя в руки и одним движением отрубил голову Калеша. Она покатилась к озеру и замерла у самого края. Лицо мёртвого князя побелело и сморщилось, волосы снова поседели и осыпались на пол.

Некоторое время братья стояли и смотрели на тело Калеша, не в силах произнести ни слова. Мораш поднял на Авгура взгляд, полный изумления и благодарности.

– У меня все равно дочери, – только и сказал Авгур.

– Можешь забрать кольцо, – прошептал Мораш, – теперь оно твоё.

– Что-то нет желания.

– Мы должны предать его водопаду, – вспомнил Мораш, – его силы нужны семье.

– Думаешь, он не станет поперёк источника? – грустно пошутил брат.

– Не станет, – раздался незнакомый голос.

Владыки переглянулись и, не сговариваясь, схватились за мечи. Однако на них никто не собирался нападать. Тиран, появившийся будто из воздуха, выглядел весьма миролюбиво. В руках его не было оружия. Взгляд светлых глаз был спокоен.

– Жаль, что это длилось недолго, – вздохнул Лаорт, – этот владыка успел мне опротиветь, и я был бы не против насладиться его мучениями.

– Чем он тебя обидел, тиран? – удивился Мораш.

– Да ничем, – улыбнулся тиран, – мы всего лишь заключили сделку.

– Какую?

– Вам не понравится…

– Это нам решать, – возразил Мораш, – говори.

– Пусть он уйдёт, – Лаорт кивнул в сторону Авгура, – он здесь не нужен.

– Почему? – Мораш глядел на тирана с подозрением. Ему все меньше нравилось то, что происходило у водопада Забвения.

– Смотри, князь, я теряю терпение, – предупредил Лаорт, – по условиям сделки я должен его оживить. Сохранить его молодость, красоту и жизнь на следующие пятьсот лет. Кольцо не в счёт. Этого баловства хватило бы ненадолго.

– Но Калеш мёртв. Разве это не освобождает тебя от сделки?

– Нет, если с его стороны всё выполнено.

– Что именно?

– Пусть твой брат уйдёт, – настаивал Лаорт, – и я скажу.

– Он теперь верховный владыка, – Мораш упрямо задрал подбородок, – ему решать.

– Пока ещё нет, Мораш, пока ещё нет…

Глава 3

– У меня не осталось ни подруг, ни сестёр, ни дочерей. Там, в дупле, я свила гнездо и готовлюсь снести яйца. Иначе моя семья исчезнет навсегда.

– Вас тысячи, – буркнул Ирвальд.

– Таких белоснежных больше нет, – гордо заявила болтушка.

Он не стал спорить – ему было всё равно, чем отличаются птицы. Они доставали его громким щебетом по утрам, а те, что умели говорить, ещё и донимали глупыми разговорами.

– Владыка убил всех, – продолжала причитать болтушка, но, заметив нахмуренные брови владыки, вмиг осушила слёзы.

Как оказалось, птица была далеко не глупа. Она замечала многое, о чём и поведала Ирвальду.

***

Чуть больше года назад Калеш изловил бродячих торговцев. Они пробрались в его сад за веселящими яблоками, чтобы продать их в мире людей. Князь отрубил двоим головы, а третий упал на колени и сказал владыке, что сможет ему пригодиться. Его звали Боревод.

Он был маленьким, пухлым с хитрющими глазами, и Калеш нашёл его забавным. Князь потребовал, чтобы Боревод принёс ему что-то необычное, чего владыка никогда не видел, иначе пообещал найти его и разорвать на части.

Боревод знал, что владыка живёт на свете уже много столетий, и вряд ли есть что-то, чего он никогда не встречал. Он так и сказал князю. А когда тот опять замахнулся мечом, то вспомнил, что в одном людском городе есть девушка – такая красивая, что родная сестра готова со свету сжить от зависти. Торговец поклялся, что очень скоро приведёт её старому владыке.

Калеш согласился, но потребовал, чтобы она была девственницей.

Боревод на всё был согласен, лишь бы остаться в живых.

Спустя некоторое время торговец выполнил обещанное – они с сестрой привели девушку в Межгорье и бросили в поле. Боревод поймал одну из болтушек, служивших Калешу, и велел сообщить князю, что она девственна, и что Боревод больше ничего ему не должен. Сам он не рискнул показываться владыке на глаза – боялся, что Калеш не сдержит слово и убьёт его.

Оставив девушку, торговец с сестрой навсегда покинули Синие Горы.

Болтушка рассказала Калешу о том, что торговец оставил красавицу совсем недалеко от владений Ирвальда. Владыка очень разозлился – он не хотел, чтобы про девушку кто-то знал. Времени было потеряно много: болтушки летают медленно, и чтобы добраться до замка Калеша, птице понадобилась целая ночь.

Старый князь тотчас же оседлал скакуна и бросился на поиски своей красавицы. Он нашёл её у ручья, но уже не одну. Рядом был племянник.

Девушка действительно была очень красива – иначе Калеш пустился бы следом за Бореводом и разорвал его в клочья, как и грозился. Племянник появился совсем некстати, и Калеш всё думал, как бы от него избавиться. Думал и смотрел, как эти двое воркуют друг с другом, и в голову забрела совершенно безумная мысль.

Что если Ирвальд с ней порезвится? Красавица понесёт, а владыка заберёт себе её дитя? У Калеша не было детей, и это его угнетало. Он считал себя могущественнейшим из владык, однако не мог оставить наследника, что делало его ущербным. Калеш злился на весь свет. Он перепробовал тысячи колдовских средств, брал в жёны сильнейших ведьм, но ничто не могло снять проклятие дьяволицы.

Дитя Ирвальда будет владыкой, матерью он объявит Атиллу, а девушкой он натешится и бросит на растерзание горным тварям.

Каково же было его разочарование, когда Ирвальд отпустил девушку домой! Калеш рвал и метал от злости. Многим в замке тогда было мало места. Калеш проклинал племянника, суля ему самые жёстокие кары.

Но затем он успокоился и даже повеселел. В замке шептались, что Калеш что-то замышлял, однако никто, даже крысы, не ведали, что он задумал.

Чуть позже птицы принесли ему весть о том, что Ирвальд привёз девушку в замок и объявил о свадьбе. Калеша эта весть почему-то обрадовала. Он выглядел довольным и потирал ладони. Затем послал болтушек к замку племянника и велел подружиться с невестой.

Болтушки должны были узнать, когда красавица понесёт, и сообщить хозяину.

Свадьба состоялась, но от птиц по-прежнему не было добрых вестей. Калеш свирепел день ото дня. Иногда он исчезал надолго – никто не знал, где он бывал, но каждый раз, возвращаясь, он выглядел по-другому – владыка становился моложе и красивее, будто где-то в недрах земли черпал из источника молодости. И по-прежнему злился, потому что болтушкам было нечем его радовать.

В один прекрасный день Атилла дала плицам семена и велела посеять в саду Ирвальда. Болтушки не знали, что это за семена, но чуяли плохое. Многие из них успели полюбить Ярушку – она была доброй, весёлой, любила поговорить и послушать, не била их и не прогоняла прочь. Поэтому, когда семена взошли, многие из болтушек заплакали, но ничего не могли поделать – уж очень боялись хозяина.

Лишь одна птичка улетела прочь, не в силах смотреть, как колдовство овладевает Ярушкой, заставляя её бежать в лес, не ведая, куда и зачем.

После болтушка вернулась и увидела, что все её подруги, сёстры и дочери лежат мёртвые на поляне среди ядовитых цветов. Хозяин в «благодарность» за службу разорвал их сердца мороком.

Ирвальд слушал рассказ птицы, едва не задыхаясь от горечи и злобы. Каков же он был дурак! Ведь он знал с самого начала, что Ярушка неспроста забрела в Межгорье. За неё явно было заплачено. Только он и подумать не мог, насколько коварным окажется замысел.

Его дитя…

Старый дьявол хотел его дитя!

Хотел познать и убить его женщину!

И это ему почти удалось.

Ирвальд злобно рассмеялся, затем зарычал и затопал на месте, не в силах справиться с досадой.

Его дитя…

Никому не заполучить его дитя! Ярушка не могла зачать, пока Ирвальд того не хотел. А он пока и думать не мог о том, что придётся отлучиться от её тела хотя б ненадолго. Впереди была целая жизнь, когда можно было нарожать кучу детей. А в те дни ему хотелось владеть ею целиком, и он всё оттягивал зачатие, заговаривая семя.

Старый болван и не думал о таком!

Калеш улучил момент и украл Ярушку, оклеветав на весь мир, заставив его ненавидеть жену, как жалкую предательницу и блудницу.

Ирвальд вспомнил, какой он нашёл её в логове ящера. Избитую, исколотую шипами, поруганную и погибающую от морока. А он в довершении всего ещё и посадил её на цепь!

– Я убью его! – заорал Ирвальд, и воздух вокруг затрясся от ярости.

Он кричал, как безумный, изливая злость, пиная кусты и деревья, рубя их мечом, что было силы.

Наконец, Ирвальд немного поутих и собрался с мыслями.

Воруг замка не было ни души. Болтушка давно улетела, испугавшись, что он покалечит её, не глядя, и то было верным решением. Ирвальд и сейчас её не жаловал, несмотря на то, что птица рассказала ему правду. Оставлять её в живых владыка не обещал.

Однако было странным, что никто не выбежал на его вопли. Калеш должен был их услышать. Неужели он испугался? Врочем, то было совсем не мудрено.

– Не смог победить меня слепого, – прошипел Ирвальд, – а зрячий я заставлю тебя сожрать свой мерзкий уд и запить собственной кровью.

Он влетел замок, словно вихрь, и бросился по всем комнатам в поисках Калеша. Слуги разбежались кто куда, не помня себя от страха. Ирвальд прочесал весь замок и подземелья, даже вернулся в логово ведьмы, но ничего, кроме тлеющего тела Атиллы, там не было.

Калеш исчез. Спрятался, жалкий трус.

Ирвальд остановился посреди замка и прислушался. Ничего не было слышно. За каким колдовством укрылся Калеш, было неведомо. Может быть, за тем самым, что скрывало Ярушку. Этот замок – само колдовство, решил он. Его следовало сжечь.

Ирвальд вышел во двор, оглянулся через плечо и метнул в замок пламя. По стенам тут же поползли голубые язычки, очищая его от скверны и морока хозяина. Калешу придётся поторопиться, чтобы унять огонь.

Ирвальд злобно ухмыльнулся, вспоминая вычурное богатство замка. Всё золото владык не стоило запятнанной подлостью чести его хозяина.

– Калеш! – закричал Ирвальд, обращаясь к Горам, – призываю тебя, Калеш!

Он напрягся, посылая заклинание, которое Калеш не мог не услышать. Однако в ответ была тишина. Калеш молчал, что было странно.

– Прекрати вопить, – сказал кто-то за спиной.

Ирвальд отскочил в сторону, выставив впереди себя меч, но расслабился, увидев Авгура.

– Что ты здесь делаешь? – спросил Ирвальд.

– Услышал, как ты орёшь, и решил посмотреть. Замок не обязательно было жечь.

– Калеш – злобная подлая тварь. Я хочу, чтоб и духу его тут не было. Я убью его.

– Ты разве не чувствуешь? Его больше нет, – сказал Авгур, – мы с твоим отцом казнили его.

– Но как? – опешил Ирвальд, – вы знали, что это его рук дело, и молчали?

– Всё не так просто, сынок.

– Не называй меня сыном! – Зарычал молодой владыка, – пусть никто не зовёт меня сыном! Все меня предали!

– Давай, ты остынешь, – спокойно предложил Авгур, пряча горькую усмешку, – потом поговорим.

– А-а-а!

Ирвальд с шумом вложил меч в ножны и свистнул Юрея. Сейчас он никого не хотел видеть.

Глава 4

– Ну вот, Авгур ушёл, – сказал Мораш, – говори, что хотел.

– Я хочу заключить сделку.

– Ты уже заключил одну, – заметил владыка.

– И я выполню свою часть, если мне не предложат что-то взамен.

– Ты так говоришь, будто мне это интересно, – усмехнулся Мораш, – я не желаю жить ещё пятьсот лет.

– А твой сын?

– Причём тут Ирвальд?

– Калеш отдал мне его, – ухмыляясь, сказал Лаорт.

– Нет!

Волосы Мораша зашевелились, поднимаясь в воздух ровным полукругом. Ноздри его раздувались, словно кузничные меха, а изо рта вырывалось пламя.

– Он не мог!

– У верховного князя есть такая привилегия. Он сам предложил, а я не стал отказываться.

– Но зачем это тебе? – удивился Мораш.

– Ирвальд силён, он наполнит источник новой силой. Это процветание моего рода, – гордо пояснил Лаорт, – такая сделка мне интересна.

– Сделки не будет! – решительно сказал Мораш.

– Как хочешь, князь. Я оживлю твоего брата и заберу сына. Или ты думаешь, я играю с тобой? У меня полно своих забот, чтобы тешиться над владыками.

– Но ты тешился с моим сыном, – зло зашипел Мораш, вынул меч и стал ходить вокруг тирана, сверкая глазами. Но на Лаорта это не произвело впечатления. Он показательно зевнул и пожал плечами.

– Я хотел посмотреть, насколько он силён. К тому же Калеш питался его яростью через кольцо – чем больше бушевал Ирвальд, тем быстрее возвращалась молодость.

– Что ж он так долго тянул? – недоверчиво спросил Мораш, – мог бы заполучить всё и сразу.

– То было его желание, – отмахнулся тиран, – мне спешить некуда.

– Зачем ты посылал к замку Ирвальда чудищ?

– Это должно было стать легендой: гибель владыки от лап исполинов, сожравших его жену. Орвилл подал знатный пример. И княгиню бы никто не подумал искать.

– Но зачем ему княгиня? Отвечай, тиран! – старый князь уже трясся от злости. Коварство брата не укладывалось в его голове.

– Ему хотелось заполучить дитя. Но твоя человеческая невестка не понесла.

Мораш молчал, прикрыв веки. Тиран лишь подтвердил его догадки, но от этого почему-то стало ещё больнее. И всё же он не мог понять, чего от него хочет тиран.

– Какова твоя сделка? – спросил он Лаорта.

– Я забираю Калеша. Семья не получит его силу.

– Я не стану возражать. Авгур тоже.

– Но он слаб, – продолжил Лаорт, – намного слабее твоего сына. Сделка не будет равноценной.

– Чего ты хочешь? – шёпотом спросил Мораш, чувствуя, как сжимается сердце.

– Я заберу ещё и тебя, – тихо ответил Лаорт.

Мораш отошёл к водопаду и некоторое время стоял, разглядывая серебристые воды Забвения. Много веков водопад был святилищем силы владык. Сейчас тиран хочет забрать у семьи половину. Смогут ли Коши сохранить могущество при таком перевесе? Или это станет началом конца? Однако, если у Ирвальда не будет наследника, их роду и так придёт конец.