Сокол

– За мое?

– Она очень переживала. А я не знал, как вымолить у тебя прощение. Только спустя пару месяцев, ты стала со мной разговаривать. Потом у Зои была операция, и тут тоже Маша поддержала меня. Много помогла.

– Она умница.

– Ангел.

– Где ты взял эту книжонку?

– Вроде нашел в комнате у Саши. Сейчас уже не помню. Глупая книжка, но Маша как увидела, сразу вцепилась в нее руками. А мне не жалко, пусть читает.

Я хмуро взглянула на него.

– Так вы друзья?

– Вряд ли. Я не верю в дружбу между мужчиной и женщиной. Раньше Маша была мне родственницей, так ей и осталась. Тем более они с Сашкой еще не развелись. Для меня она – девочка, ребенок, маленькая принцесса, обиженная большими дядями.

– Ты считаешь, что женщина не может дружить с мужчиной? Почему?

– Женщина может, а мужчина нет. Для него девушка всегда будет сексуальным объектом. Ты хоть раз видела, чтобы парень общался с дурнушкой? Он даже не подойдет к ней, зато сразу подкатит к красотке и предложит дружбу.

– Вот как? Выходит, Маша для тебя – сексуальный объект?

– Она привлекательная девушка. Я это не отрицаю. И если бы я не познакомился с тобой, то она бы мне возможно понравилась.

– Возможно? – демонстративно округлила глаза я.

– Возможно, – кивнул головой он. – Но я встретил тебя, а она познакомилась с Мишей.

– Теперь я еще больше ревную.

– Да, брось. Ты не ревнуешь, когда я хожу в спортзал, а тут вдруг надумала.

– А что в спортзале? Там одни мужики да толстые тетки.

– Ага. Конечно. Там такие девочки ходят – закачаешься.

– Знаю я этих «девочек». Одинокие бабенки, вроде Лизы, которые качают задницу и ищут приключение на то же место.

– Зато, они стройные.

– На что ты намекаешь?

Я стукнула кулаком ему в плечо. Он усмехнулся.

– Мне кажется, ты набрала пару лишних килограмм.

Как он заметил? Всего два несчастных килограмма! С сентября я перестала бегать, и на боках сразу отложились пирожки и булочки из буфета.

– А про Лизу ты зря сказала, – заметил Олег. – Она молодец. Привела себя в порядок буквально за полгода.

– Между прочим, – обиженно пробурчала я, – Лиза тебя не любит и всегда смеется над твоими мускулами.

– Не беда. Машка меня тоже на дух не переваривала.

Чтобы узнать человека не достаточно слов. Олег добился моего расположения своими поступками. Да, он грубый, бестактный, порой туго соображает. Но, он любит меня. А есть такие люди, вроде моего брата, у которых в груди вместо сердца камень. Они тоже любят, но по-другому…

Только я зашла в кабинет, как позвонил Саша.

– Вера, ты можешь сейчас подъехать ко мне?

– Куда?

– В кафе.

Он назвал адрес.

– А как же работа? – засуетилась я. – Что мне сказать начальнику?

– Не волнуйся, я разберусь. Через две минуты Феликс подъедет к офису и заберет тебя. Черная машина, номер три тройки.

– Саш, что-то случилось?

– Ты должна все сама увидеть.

И положил трубку.

Мы не виделись больше месяца. А сейчас он звонит и просит, приехать.

Я надела пальто, взяла сумку и вышла из кабинета. Лифт приехал сразу.

Охранник махнул мне рукой.

– Вас уже ждут.

К зданию подъехала черная машина. Лысый дядька с татуировками на пальцах открыл мне дверку и, блеснув золотыми зубами, вежливо сказал:

– Привет, детка. Ты Вера?

– Да, – еле выговорила я. От неожиданности пропал голос.

– Прошу в машину.

Он придержал меня за локоть, когда я садилась на заднее сиденье.

Очень необычный субъект. Неужели это тот самый Феликс, который варил моей дочери кашу? Где Саша откопал такой раритет? Мужчина из девяностых годов, не хватает малинового пиджака и золотого креста на шее.

– Куда мы едем? – спросила я.

– Тут недалеко.

– А где Саша?

– Он ждет тебя в кафе.

– Зачем?

– Откуда я знаю. Сказал – вези, вот я и везу.

– Почему он сам не приехал?

– Шоколадка, к чему столько вопросов? Сиди спокойно, музыку слушай.

Я замолкла. Думала, он тоже закроет рот, но его хватило до первого перекрестка. Впереди показалась пробка, проспект замер на какое-то время. Феликс пригладил рукой несуществующие волосы на голове, другой рукой стукнул по рулю и крикнул:

– Дебилы! Одни уроды живут в этом городе. Водить не умеют, а покупают крутые тачки! Мажоры!

– А у тебя есть крутая тачка?

Он не отреагировал на мой сарказм и совершенно серьезно ответил:

– У меня трактор, а Сашка в прошлом году купил мне Газель. Вот она действительно – зверь! А эти, игрушки, – он снова стукнул рукой по рулю, – дрянь полная! Только с виду шикарная и стоит, как самолет.

– Зачем же ты сел в нее?

– Я теперь помогаю Сашке. У него раньше не было водителя.

– Он сам не справляется?

– У него рука болит.

– Что случилось с его рукой?

– Я нечаянно долбанул его. Он хотел отнять у меня бутылку.

Мы влились в поток машин и медленно поехали по набережной вдоль Невы.

Этот автомобиль приобрели всего пару месяцев назад. В салоне до сих пор пахнет натуральной кожей и полиролью, которой обычно натирают пластик перед продажей. На панели нет привычных держателей для гаджетов, на зеркале не висит освежитель воздуха. Все механизировано: встроенный навигатор, кнопочки, рычаги. Дизайн скромный, но дорогой, шикарный. Можно было бы подумать, что эта машина принадлежит компании, а не частному лицу, но я заметила на заднем сиденье небольшой термос и Сашину спортивную куртку.

– Как ты познакомился с ним?

Я ожидала короткого ответа, но Феликс только и ждал моего вопроса, чтобы выплеснуть весь свой скудный словарный запас.

– Мне нужен был напарник, чтобы пойти на стрелку. Сашка показался мне крутым пацаном. Потом его прихватило. Загнулся. Много курил, вот и блевал целый день. Я его спас, показал, как делать самогон. Еще он не любит свеклу. Покрылся какой-то дрянью, даже хозяйство опухло. Я сам не видел, но слышал. У них с Алкой собака. Понимаешь? Он мне ее сосватал. Говорит, бери ее целиком. Баба хорошая, хочет секса и все такое. Ну, я пошел в баню, подмылся. Там ноги, подмышки, чуть протер лицо, а то поднимали парник, вымазался. Огурцы выдрали дураки. Он у тебя прикольный парень. Я так выяснил, не было у него много девок, хоть он и говорит. Треплется. Кто на него, такого щуплого, посмотрит? Одни слезы. Ни задницы, ни рожи. Но, умный. Вон как деньги косит. Мешками в сейф складывает. У них с Аллой накопилось столько, что можно забор новый поставить или гараж починить.

От полученной информации, у меня голова пошла кругом. У кого-то понос, хозяйство распухло, собака хочет секса. Про деньги вообще ничего не поняла. И что-то было о девках.

– У него были женщины?

– Какие? – Махнул он рукой. – Мы с Аллой много раз ему говорили, что нужно гулять с девочками, а не сидеть с телефоном в туалете. А он никого не слушает.

– Ему никто не нравится?

– Ой, ладно! У нас такие крали ходят! Загляденье! Одна только Вероника, из табачного ларька, чего стоит.

– Может, он не нравится девушкам?

– Нравится, – улыбнулся Феликс. – Все бабы по нему сохнут. Даже молодая жена Помадина заглядывается.

– Кто это?

– Разлучница. Которая, вертит задом перед бывшим мужем моей Алуси. У них уже трое детей, а сейчас четвертый на подходе. Пройда. – Он на секунду закрыл рот, отдышался, а потом пошел по новому кругу. – Сашка крутой чел, только немного припудренный. У нас в районе таких бьют. Скажи мне раньше, что буду работать на зубрилу – убил бы. А сейчас вроде ничего. Привык. Даже не замечаю его чудинки. Ты бы видела, как его дружок-толстый зад чуть не упал в обморок, когда увидел хвостик на голове. Весь задрожал, заплакал: «Ой, ой, ой! Где твой парикмахер? Кто теперь справится с твоими красивыми волосами? Неужели ты станешь уродом?» Сашка его поставил на место, прогнал домой, а то, тот просился к нему в комнату на ночлег.

– У кого не было парикмахера? – снова запуталась я. – Ты говоришь про Сашины волосы?

– Забудь. Его волосы – особая тема. Мы с Алкой боимся даже дышать над ними. Однажды я прилепил жвачку на стену дома. Ну, знаешь, повесил на кирпич, чтобы потом снова сунуть в рот. Посидел, покурил. Тут Сашок примостился на лавочку. Поговорили, что-то обсудили по работе. Он взял, да прислонился головой к стене. Что тут было! Орал, как бешеный. Алле пришлось отстричь ему клок волос. Малюсенький, тоненький. Даже не заметно. Но, твой принц, заплакал, словно мышонок. Пищала, пищал, гладил ручкой волосики, потом ушел на кухню, сел на стул в середине. Заметь, не в свою комнату, не в ванную. А туда, где люди, где публика, где можно устроить представление. Даже соседка прибежала. Только Алла его пожалела, как он обхватил руками колени и запричитал: «Теперь я некрасивый! Кто меня полюбит такого страшного, лысого? Умру один, бобылем, так и не узнав прелести жизни!». Артист! Такие сцены устраивает – не соскучишься! А вообще, Сашка добрый чувак, не совсем дружит с головой, но баба Серафима говорит, что сердце у него золотое. К Петру вон как привязался, хотя его мало кто любит. Вместе спят, вместе гуляют.

– Почему они вместе спят, в доме мало места?

– Что это мало? У Алуси дом большой, хоромы. Она выделила комнату Саньке, а к нему Петр прибился, теперь они и спят вместе: один сверху, другой в ногах. Ты бы слышала, как они дружно храпят – дом ходуном ходит. Петр уже не молодой, суставы болят, но он не жалуется.

– А сколько ему лет?

– Много, даже не вспомню. Алла его пустила в дом на ночлег, а потом пожалела и оставила на совсем. Сашка единственный, кто его не боится, уж слишком он крупный парень и характер жуткий. Обоим не хватало ласки в жизни, вот они и нашли друг друга, постоянно лижутся, ласкаются, валяются на полу, играют. Пацан его кормит, заботится, по утрам моет из шланга во дворе, а потом долго причесывает, а то у Петра колтуны на голове.

– У вас нет ванной? Почему они моются на улице?

– Алла их в дом не пускает, потом канализацию не прочистишь. И блохи.

Я совсем запуталась. Или Феликс сумасшедший, или у меня воспаление мозга. И только когда он сказал про блох, я сразу поняла, о ком идет речь.

– Петр – это собака?

– Я ж тебе полчаса про него талдычу, а ты не понимаешь. Пес, конечно, кто же еще? Огромный алабай размером с корову.

Когда машина остановилась, я громко выдохнула. Открыла дверцу и, не дожидаясь приглашения, выскочила на улицу. Феликс что-то крикнул мне в спину, но я не услышала.

Около газетного ларька появилась знакомая фигура. Саша пошел мне на встречу.

Я уже забыла, какие у него синие глаза. Яркие, светящиеся. Ресницы черные, длинные, тонкий нос, смуглая кожа, короткая стрижка. Веснушки крупными пятнами рассыпались по вискам, чуть задели кончик носа, забрались в брови. Он поднял меховой воротник пальто, зябко передернул плечами. Холодно в тонких брюках.

Я подошла ближе. Он дыхнул мне в лицо морозным воздухом.

– Ты мерила мой подарок?

Подарок? Нет! Я даже не открывала коробку, которую он принес мне на день рождения.

– Можешь, не отвечать. Я понял.

– Саш.

– Потом посмотришь. А сейчас я покажу тебе кое-что другое.

Он взял меня за руку и потянул. В доме на первом этаже расположилось небольшое кафе «Рандеву». Мы подошли к окну.

– Только не высовывайся, – предупредил меня Саша. – Загляни.

Не выпуская его ладонь из своей руки, я наклонилась и одним глазом заглянула внутрь зала. Темно. На улице светит яркое солнце, и почти ничего не видно. Плотные парчовые шторы прикрыли столик у двери. Два человека сидят, пьют кофе. Мужчина крупного телосложения и девушка с белыми волосами. Мне видна только его рука, сжимающая тонкие женские пальчики.

– Кто это?

Саша потянул меня за локоть, и мой нос оказался рядом с его губами. Теплый воздух согрел мне лицо. Я подняла глаза. Он сглотнул слюну, на длинной шее кадык медленно пополз вверх.

Человек новый, но чувства старые.

– В той коробке нижнее белье. Я купил его взамен того, который украл у тебя из комода.

– Спасибо. Там весь комплект, или трусики ты оставил себе?

– Весь.

– Сегодня посмотрю.

Он заглянул в окно.

– Это твой брат.

Я дернулась, но он меня остановил. Обхватил рукой за талию и прижал к своей груди.

– Миша? – не поверила я.

– Я случайно их увидел и сразу позвонил тебе. Они уже целый час воркуют.

– Кто эта девушка?

– Не знаю.

– Я хочу посмотреть.

Он отпустил меня.

Теперь я узнала брата. Его кольцо на пальце, манера держать кружку. Девушка что-то щебечет розовыми губками, а он гладит рукой ее шелковые волосы.

У меня сердце замерло. Маша лежит в больнице, а он развлекается с молоденькой девочкой.

Саша обнял меня. Я прислонилась лбом к меховому воротнику.

– Даже не знаю, что сказать. Я был у Маши. Ей плохо, больно. Врачи ставят страшные диагнозы.

Только сейчас я поняла, что мы находимся недалеко от больницы, буквально в ста метрах. Саша пришел навестить ее и застал Мишу в объятьях другой женщины.

– Гад, – прошептала я.

Мы не стали обсуждать эту ситуацию. И так все понятно. Саша повел меня к машине. На той стороне улице я заметила белый Фольксваген моего брата. На передней панели лежит белая роза.

Я остановилась.

Нежный цветок. На улице холодно, дует осенний ветер, а он лежит такой красивый, живой.

***

– Где ты, любимый?

– Стою в пробке.

– Ты уже отвез Дениса на тренировку?

– Давно. Тут авария на КАДе. Скорее всего, мне придется заночевать у родителей. Ты не жди меня, Маш.

– Почему у родителей?

– Сама подумай! – взорвался он. – До центра я доеду только к утру. А родители близко.

– Хорошо, – тихо сказала я.

– Вот не надо так! Я устал, еще ты треплешь нервы. Садись за руль, и сама увидишь, как ездить в городе в восемь часов вечера.

– Я ничего не сказала.

– Вот и не охай. Сиди себе спокойно в теплой квартире, смотри телевизор.

– Хорошо, – повторила я, только уже другим тоном. – Тогда лягу спать.

– Ложись. И хватит меня контролировать.

Не попрощался. Отключил телефон.

Тупик. Моя жизнь столкнулась с бетонной стеной.

Ложь, слезы. Быть жилеткой. Правильно сказала Вера, нельзя с мужчиной проявлять слабость. Миша использовал меня, а я доверилась. Надо было сразу с ним расстаться, как только я получила фотографии. Он нашел себе новую подружку. Пока я лежала в больницы, они развлекались буквально в ста метрах от меня. Кто эта блондинка? Где он с ними знакомится? Подбирает на улице, а потом сразу тащит… А как было у нас? Угостил конфетой, залез в душу, пару раз посочувствовал, починил кран, и я сдалась. Тоже недолго трудился над нашими отношениями. Все мы, женщины, поддаемся на дешевую любовь.

Как я могла забыть Сашу? Святого человека, любимого мужчину. Лишь он понимал меня, никогда не унижал. Друг. Единственный, самый надежный друг. А я предала его.

Я зашла в комнату, убрала шелковое покрывало с кровати. Какое оно приятное на ощупь. Интересно, на небе ангелы спят на пуховых подушках? Я поставила на тумбочку стакан с водой. Он тоже красивый. Только оказавшись на самом краю, начинаешь понимать…

Нет, нет! Сейчас нельзя думать о жизни! Я хочу уйти далеко, туда, откуда нет дороги назад. Куда забрали моих несчастных малюток. Увидеть своими глаза и больше никогда не страдать от одиночества.

Рука. Мои пальцы стали прозрачными, вены вздулись, в животе растеклась боль. Сначала не сильная, а потом так схватила, что стало трудно дышать.

Это только двадцать таблеток, остальные я не смогла проглотить.

Я села на кровать.

Что же будет дальше? Пойдет кровь изо рта, или голова отключится первой?

– Ш-ш.

Я обернулась. В комнате кто-то есть. Точно не кошка, она бы не стала меня пугать. Что-то мягкое упало на пол, просочилось под кровать, обернулось вокруг моих ног. Тепло. Руки повисли вдоль тела, сердце замедлило темп. Не тошнит. Странно. Голова светлая, все вижу, все слышу.

Только вижу не окно, а саму себя. Вот я сижу, потом опустилась на локоть, прилегла, голова на подушке. Чуть повернулась в бок и упала на пол, носом уткнулась в пушистый ковер. Тик-тик. Часы на стене быстро побежали вперед.

Я полностью избавилась от страха. А ведь раньше всего боялась: и смерти, и пить таблетки, боялась боли, мыслей в голове. Ничего. Только пустота и легкость во всем теле.

Часы остановились. Стрелки замерли на месте, потом дернулись и повернули назад. Никогда не видела, чтобы время бежало в обратную сторону. Жизнь повернула вспять.

Щелк.

Кто-то открыл дверь, быстрые шаги по коридору. Вот он уже в комнате, склонился надо мной. Я не вижу лица, но слышу крик, чувствую знакомые руки у себя на плечах.

– Нет! Маша, нет!

И плач.

Еще шаги. Двое мужчин ворвались в комнату.

Один сказал:

– Держи его.

Сашу оттащили от меня и увели в сторону.

Горячие пальцы опустились на мою шею. Пульса нет.

– Александр Дмитриевич, успокойтесь.

– Я хочу к ней! – закричал Саша. – Она еще теплая. Вызови скорую!

Опять шаги. Кто-то перевернул меня на спину. Я вижу, как здоровый мужик держит Сашу за плечи. Телохранитель.

Он плачет, тянет руки ко мне, но его не пускают. Второй мужчина разговаривает по телефону и тоже смотрит на меня.

– Сделайте ей массаж сердца.

– Поздно.

– Пожалуйста, – тихо проскулил Саша и вцепился пальцами в пиджак телохранителя.

– Она умерла.

– Нет! Нет! Нет!

– Успокойтесь. – Мужчина повернулся к своему напарнику. – Сделай что-нибудь.

Тот склонился надо мной.

– Не дышит.

– Пустите меня.

Но его не пустили. Подхватили под руки и утащили в соседнюю комнату.

Дверь захлопнулась.

– Маша.

Боль. Невыносимая боль. Не видно облаков, нет подушек. Только шум в ушах и что-то капает над головой.

– Маленькая фея, зачем же ты это сделала?

Олег! Он рядом. Конечно, в раю всегда встречают друзья.

– Бедная девочка, кто же тебя так сильно обидел?

Мне не хватает заботы, тепла, доброго слова. Как же приятно чувствовать его ладонь на своей щеке.

– Господи, помоги ей. Спаси душу. Не дай, упасть в бездну.

Мой ангел-хранитель. Просит за меня перед Богом.

Вспыхнул свет. Мои глаза видят свет. Это не рай, а все та же больница. Снова белая плитка на стене, лица за масками, запах лекарств.

Около моей кровати сидит Саша. Плечи опущены, челка закрывает глаза. Тонкая футболка висит на груди, потертые джинсы, руки зажаты между коленями.

– Зачем? – еле выговорила я. Губы потрескались, внутри горит огонь.

Он встрепенулся, округлил глаза и склонился надо мной.

– Маша.

Слезы ручьями потекли по щекам. От волнения он начал икать, схватил меня за плечи и прижался головой к груди. Тонкая ткань сорочки мгновенно намокла.

– Как ты меня нашел?

Размазав слезы по лицу, он улыбнулся.

– Сам не знаю. Почувствовал.

– Зачем ты меня спас?

– Я бы умер, если бы не спас.

Снова икнул.

Мой родной. Я отвыкла от его голоса, забыла запах волос. Такой откровенный, живой.

Он уткнулся мокрым носом мне в щеку. Я обняла его.

– Их там не было.

– Они нас дождутся, – грустно улыбнулся он, – не торопись.

– Я думала, увижу своих малышей.

– Рано. Еще слишком рано. Мы с ними встретимся.

– Там хорошо? – Я заглянула в его синие глаза. – На небе.

– Восхитительно…

– Доченька.

Только у моей мамы такая нежная кожа на руках. Запах лесных фиалок. Тихий голос.

Я попала в детство. Когда она поила меня перед сном теплым молоком с медом. Вспомнилась уютная комнатка, ярко-желтые шторы на окнах. На улице падал пушистый снег. Тогда папа уехал в Кельн, а мы остались в Москве. Это были самые лучшие дни в моей жизни. Мальчишек бабушка забрала к себе в Одессу, а мы с мамой заперлись в доме за городом.

– Моя малышка. Куколка. Красавица. И почему тебе так не везет с мужчинами?

Я открыла глаза.

В светло-голубом платье она выглядит моложе своих лет. Крупные кудри до плеч. Яркие губы. Тонкие пальчики на руках.

– Ты видела его? – прошептала я.

Трудно произнести имя вслух.

– Мы созванивались. Миша обещал, что больше не появиться в твоем доме. Отец велел ему собрать вещи и оставить ключи от квартиры под ковриком.

– Вот как?

– Не думай о нем, Маша. Тебе нельзя волноваться.

– Где папа?

– Он у Соколовых. Скоро приедет.

Мама присела на кровать. Брезгливо сморщила нос, почуяв запах лекарств. Она жутко боится уколов.

– Мы заберем тебя домой. И даже не спорь! – строго сказала она. – Хватит искать приключения. Пожила самостоятельно, а теперь нужно подумать о себе. Не для того я тебя рожала, чтобы отдать в руки каким-то уродам.

– В Кельн? Зачем? Мам, я замужем.

– Вы с Сашей больше не живете вместе. Приедем домой, и подашь на развод.

– Я не хочу разводиться.

– Почему? У тебя был другой мужчина, Саша тоже жил где-то отдельно. Скорее всего, у него была женщина. Что в данный момент тебя держит?

– Я все еще люблю его. Разве ты не понимаешь?

– Это не любовь, доченька. Вы всегда были хорошими друзьями. Не больше. Саша заботился о тебе, а ты была с ним как за каменной стеной.

– Ты так думаешь?

– Я видела вас со стороны, но молчала. Вы красивая пара, и, возможно бы, прожили вместе всю жизнь. Но ты влюбилась в Мишу. А знаешь – почему? Потому, что с Сашей не было страсти. Того чего хочет любая женщина. Огня в глазах, мурашек по телу.

– У вас с папой так?

Она обняла меня за плечи.

– Куколка моя, у тебя еще будут настоящие чувства. Поверь мне. Такая красавица никогда не останется без внимания мужчин.

– Кому я нужна без детей?

– У тебя будут дети. Только от мужа, а не от друга или любовника. Всему свое время.

Я прижалась щекой к ее ладони.

Надо было сразу уехать после смерти Саши. А я тянула время, ждала чуда. И дождалась. Теперь лежу в больнице (очередной раз), с разбитым сердцем и искалеченной судьбой.

– Когда вы улетаете в Германию?

– Папа завтра. А я дождусь тебя.

– Это долго. Меня продержат в больнице как минимум неделю. Тебя отпустят с работы?

– Не знаю.

– Уезжай с папой. Я закончу дела в Питере и вернусь домой. Обещаю.

Мама поцеловала меня в лоб.

– Хорошо, моя красавица. Мы встретим тебя в аэропорту.

Красавица? Природа наградила меня яркой внешностью, легким характером, умом. Дала то, чего нет у большинства женщин на планете. Я выросла в состоятельной семье, у хороших родителей. Получила образование. Удачно вышла замуж. И что? Все это дало мне счастья? Или принесло пользу, жизненный опыт, удовольствие? Нет. Мужчины так и обходят меня стороной. Старики жалеют, молодые стесняются, а такие как Миша используют в своих целях: любуются, словно картиной, и выставляют в обществе вместо визитной карточки. «Смотрите, какая девушка на меня клюнула!». Взять, например, Веру. Она, в отличие от меня, привлекает только состоятельных мужчин, успешных. Может, дело в самооценке? В том, чего женщина дает партнеру?

Она – молодец. Вовремя рассталась с мужем – тренером. Не побоялась остаться одна с двумя детьми. За то не растрачивается на жалость, не притворяется другом. Живет ради себя и своей семьи. Красивая, холодная, немного грубая, при этом женственная, ранимая. Олег, при всей своей суровости, тает от одного ее взгляда.

Неужели эгоистам легче устроить свою личную жизнь?

Вера напоминает мне Виолетту Филипповну. Такая же властная, такая же красивая. Настоящая жена декабриста. В огонь и в воду ради единственного мужчины!

Она стоит Олега. Не меньше – не больше. Шикарный муж и расчетливая жена с холодной головой.

Я так не смогу. Не получается. Для меня дружба важнее страсти. Любовь – на втором месте. И ромашки мне все равно не нравятся. Ни их запах, ни белые невзрачные лепестки.

– Маша, Маша.

Меня разбудил голос Александра Ивановича.

Я открыла глаза. Давно мы с ним не виделись.

– Зачем ты это сделала?

Он постарел. Стал меньше ростом. Усох. В глазах затаилась печаль.

За окном темно. Я взглянула на часы на стене. Полночь.

– Почему вы не спите?

– В последнее время я редко сплю. Мысли мешают.

– Что-то случилось?

Меня испугал его заторможенный вид.

– Многое случилось. Я должен рассказать тебе правду. И про твою подругу, и про моего внука.

– Про Веру?

– Она такая же жертва, как и ты.

– Где она? Что с ней?

– Она вчера была здесь. Сидела целый день у твоей кровати.

– Я долго была без сознания?

– Два дня. Утром Олег мне позвонил и сказал, что ты проснулась.

– Почему вы пришли?

– Чтобы защитить тебя, милая. – Он взглянули на меня с любовью. – Первый день с тобой сидел тот парень, с которым ты живешь. Потом приходила Вера. А сегодня я запретил врачам пускать к тебе посетителей.