Сокол

Его кабинет оказался гораздо шикарнее и больше, чем у Алика. Секретарь в модельном теле и куча помощников. Все молодые, красивые. В Башне наверху я не видела «свиту», хотя там находятся все сливки компании, а тут клоуны в одинаково-серых костюмах маячат перед глазами каждую минуту, суетятся с деловым видом, работают.

Вычурный, показной. Он и прошлый раз мне не понравился, а сейчас я еще больше его невзлюбила. Достаточно увидеть место, где обитает человек, и становится понятно, какое у него эго. У незаконнорожденного сына Соколова эго такое же накаченное как его тело: большое, раздутое.

Он предложил мне сесть в кожаное черное кресло, а сам встал возле окна. Так же как Алик, прислонился бедром к подоконнику и выставил одну ногу вперед. Пиджак застегнут на одну пуговицу, на руке блестят дорогие часы. Точно такой же марки носит мой отец.

Поза одна – люди разные. Алик – скромный, но смотрит в глаза, этот – напористый, но боится людей.

– Алик вас чем-то обидел? – вдруг спросил он.

Теперь мы говорим не о Вере.

– Подождите. – Махнула я головой, пытаясь привести мысли в порядок. – Алик?

– Вы не приехали на пикник. Виолетта Филипповна сказала, что вы были расстроены, когда говорили с ней по телефону.

– Ваш племянник – странный человек. Вы знали об этом?

– И что в нем странного?

– Лучше вы расскажите мне о нем. А то я запуталась.

– Он вам нравится?

– Нравился.

– А сейчас, что случилось? Не принимайте меня в штыки. Я вам не враг.

– Я вас совсем не знаю.

– Может, это к лучшему? Иногда с незнакомым человеком легче говорить. Вы так не считаете?

– О чем нам с вами говорить?

– Мы найдем тему.

– Прошлый раз вы задавали странные вопросы, а сейчас спрашиваете, нравится ли мне мужчина.

– Так он вам нравится?

– Нравится. Что дальше?

– Я хочу рассказать об Алике, чтобы ваше мнение о нем изменилось.

– Зачем вам это?

– Бабушка очень хочет его женить. Она попросила меня, убедить вас, что ее внук…

– Вот так прямо?! – воскликнула я. – Вы говорите мне в лицо такие вещи?

– Я не хочу от вас ничего скрывать. Поэтому говорю прямо. Разве это плохо?

Я задумалась. Это не плохо. Лучше правда в лицо, чем ходить вокруг да около.

– Хорошо. Расскажите мне о нем.

– Чем он вас обидел?

– Нет! – Я встала с кресла. – Вы задаете вопросы, а не рассказываете.

– Хорошо, согласен. Только я не знаю, с чего начать.

– Давайте, с его пристрастия к алкоголю.

После моих слов он сел на подоконник, рассеяно взглянул сначала на дверь, а потом на меня.

– Алик совсем не пьет спиртного. С чего вы взяли?

– Как это не пьет?

– В десять лет ему поставили страшный диагноз. Когда ему пить? Сначала была операция, потом долгая реабилитация. Он всегда вел здоровый образ жизни.

– Он сам мне сказал, что у него была белая горячка. И еще какая-то белочка.

Он улыбнулся. Впервые. Не сдержался.

– Что еще он вам наплел? Про встречу с НЛО или про то, как плавал полгода с китами в океане?

– Он сказал, что болеет венерическими заболеваниями.

– А-а!

– Про приют, где раздают бездомных животных. Он даже предлагал мне котенка. А еще он любит смотреть порно.

– Правда? – улыбнулся он в кулак. – И все? Как-то мало. Обычно его заносит дальше. Куда-нибудь на крайний север или в далекие джунгли. Еще он побывал в Швейцарии, поднялся на вершину Маттерхорн, четыре тысячи метров над уровнем моря, и прошелся по ребру Хёрнли. Он не показывал вам метеорит?

– Нет, – пробурчала я себе под нос.

– Жалко. А то у него их целая коллекция. И все не из нашей галактики.

– Он любит издеваться над людьми?

– Не обижайтесь на него, – заметив мою оттопыренную губу, сказал он. – Алик – добрый малый.

– Фантазер?

– Сказочник.

– Он так со всеми общается или только со мной?

– Со всеми. Ему интересно, как люди реагируют на его небылицы. Кто-то обижается, – он показал на меня, – а кто-то смеется над его шутками.

– Это проверка?

– Скорее игра.

– Я должна понять правила?

– Точно.

– И тогда…

– Он будет ваш.

– А вам какая от этого выгода?

– Никакой. Он – мой племянник. Я люблю его. Все просто!

– Почему именно я? Вокруг много девушек.

– Не каждой девушке он понравится. Поэтому, я и спросил – нравится ли он вам?

– Нравится.

– Вот и отлично!

– И как мне… Ну, это. Что я должна делать?

– Ничего. Звоните ему, приезжайте в гости, когда Виолетта Филипповна приглашает. А самое главное, дайте ему пофантазировать. Можете, принять участие.

– Это пройдет?

– Как только он увидит, что вы его раскусили – сразу пройдет. Станет нормально общаться.

Интересного мужчину я себе выбрала. Из тысячи, миллиона. И именно его! Фантазера и выдумщика. Сразу вспомнились слова Сергея, как Алик с Данилой чудят. Их манера общения не всегда нравится окружающим. Но это весело! Действительно, весело! С таким парнем не соскучишься.

Именно в этот момент я поняла, почему меня влечет к Алику. Никогда! Никогда я так не развлекалась. Весь мир, окружающий меня, был серым, однообразным. Всегда одно и то же: будь как все, живи как все, не имей своих мыслей и не мечтай.

А так хотелось! Взобраться на вершину Маттерхорна, проплыть через океан в обнимку с китом, собрать на газоне метеориты, прилетевший к нам из другой галактики. И да! Напиваться до белой горячки, подцепить хоть одну неприятную болезнь, после бурной ночи с незнакомым мужчиной, по вечерам смотреть порно и чудить на работе со своей подругой.

Всего этого мне не хватало в жизни. А Алик спокойно об этом говорит и ждет реакции от собеседника. Таким способом он сразу раскусил неопытную девчонку, замкнутую в своей толстой скорлупе. Никакой фантазии, никакого интереса. Как он может обратить на меня внимания? Чем я могу понравиться ему? Только смазливой мордашкой, да знаменитой фамилией отца.

В любимый кабинет я зашла с улыбкой на губах.

В двери меня встретила Вера с хмурым выражением лица, руки в боки, сопит как паровой котел. Вот-вот взорвется.

– Где ты была? – взглянула она часы. – Рабочий день давно начался, а ты все шляешься.

– Это точно, – подтвердил Сергей у нее за спиной. – Их с Данилой никогда нет на работе.

Вера кинула через плечо:

– И где же тот волшебник, который тебе смелость дал? Прикрой пепельницу.

Пока Сергей шевелил мозгами, она вытянула меня в коридор.

– Прости, Верочка. Я отключила телефон, а потом забыла перезвонить.

Мы встали в нишу под лестницей, чтобы не светится на камеру.

– А чего ты такая довольная? – заметила Вера.

– Да так. Разговаривала с одним интересным человеком.

– Здесь в офисе?

– Да.

– Я подумала, ты заболела или решила бросить работу. Мишка сказал, ты была расстроена. Это из-за Соколова-младшего?

– Нет, – загадочно произнесла я.

– Маш, что с тобой?

– Все хорошо.

Прищурив глаз, она оглядела меня с головы до ног. Я подозрительно спокойная.

– Говори, – надавила она. – Что произошло?

– Я влюбилась, – прошептала я ей на ушко. – Сегодня, сейчас. Вот так взяла и влюбилась. Представляешь, только в двадцать пять лет я поняла, что жила не по своим правилам. Росла, училась, занималась музыкой. Родители говорили, а я выполняла! Как кукла, как робот!

Мои пылающие щеки, взволновали ее.

– Подожди-ка. – Она приложила ледяную руку к моему лбу. Обожглась и дернулась в сторону. – Да, ты вся горишь.

Мне бы и самой догадаться, что происходит что-то неладное, но я списала свое недомогание на влюбленность. Оказалось все гораздо проще.

Вечером ко мне домой пришел врач. Простуда. Банально, но ничего не поделаешь. Организм все еще привыкает к местному климату. Влажность, ветер, в квартире прохладно. Пришлось взять больничный.

Целую неделю Вера бегала ко мне после работы, приносила лекарства, готовила еду. Я не могла даже встать с кровати. Антонина Павловна тоже навестила меня. Недолго, посидела пять минут, а потом сослалась на детей и внуков, которые должны приехать к ней вечером. На пятый день позвонила Виолетта Филипповна, но я ей не сказала про болезнь. Не хочу, чтобы она беспокоилась.

В воскресенье днем объявился Алик. Неожиданно позвонил. Оказывается, Данила ему проболтался еще в пятницу.

– Что с тобой? – спросил он.

– Высокая температура, горло болит. – Отчиталась я охрипшим голосом. – А ты как?

– Так же.

– Все еще болеешь? Ты ходил к врачу?

– Разве я болел?

– А разве – нет?

– Не помню. У меня все прошло.

– Везет тебе. А я валяюсь в кровати.

– Да уж. Неприятно.

– Даже в аптеку не могу сходить, – надавила я на его совесть. – Голова так кружится, что боюсь свалиться с лестницы.

– Сейчас все аптеки доставляют лекарства домой. Закажи.

– Они оформляют заказ только от двух тысяч. А мне нужны таблетки, которые стоят три копейки.

– Попроси свою подругу. Как там ее? Юля, Катя?

– Вика.

– Вика? – переспросил он.

Сама забыла имя, которое придумала.

– Ей некогда, – продолжила я врать. – У нее двое детей и муж.

– У, – промычал он.

– С другой стороны, она всегда рада мне помочь. Вика отзывчивая женщина.

– У тебя только одна подруга?

– Еще есть Антонина Павловна.

– Кто?

– Наш бухгалтер, Антонина Павловна. Ты ее знаешь.

– Я понял, о ком ты говоришь. – Голос напрягся. Даже на расстоянии я почувствовала его недовольство. – Ей сто лет.

– Неправда, она не старая.

– Она дружит с моим дедом уже больше сорока лет.

– Все равно она хорошая.

– Только хитрая.

Я не стала спорить. Ему лучше знать. Для меня Антонина Павловна – хорошая знакомая, а для него – лишь коллега по работе.

– Алик, я тебя хотела попросить.

– О чем? – недовольно пробурчал он.

– Давай куда-нибудь съездим. Вот так возьмем и уедем на пару часов. Все равно куда, лишь бы сбежать из этого шумного города. В Германии я привыкла жить в поселке, а здесь не хватает воздуха.

– Мы? Вместе?

– Да. У тебя есть машина.

– А-а, – протянул он. Потом пару секунд подумал и сухо сказал: – Я не думаю, Маш, что…

– Ты когда-нибудь был в Новгороде или Пскове? – перебила я его. А то наговорит лишнего. – Я ни разу. Говорят, там красиво. Особенно в августе. Я не хочу тебе навязываться, но с другой стороны, мне больше некого попросить. Скоро лето пройдет, а я ни разу не выбиралась из города.

– Я тоже первый год никуда не поехал. Раньше, пока я учился, мы каждое лето проводили в Европе.

– Так может, устроим себе праздник на один день? Я не говорю про свидание. Это дружеская поездка. Нам обоим нужен отдых.

– Дружеская?

– Ага.

– Надо, подумать.

– Подумай. У нас еще есть время.

– Август уже прошел.

– Сентябрь тоже красивый месяц.

– Согласен. Я люблю осень.

– Так ты был в Новгороде? – снова пристала я, чтобы еще больше заинтересовать его в поездке.

– Я мало где был. В основном мы ездим за границу.

– Европа рядом. Давай съездим в Финляндию или в Эстонию. Куда ты хочешь?

– Не знаю.

– Мы можем сесть в машину и проехаться по округе. Здесь тоже много интересных мест. Еще я слышала, в Карелии есть мраморный каньон.

– Есть. Далеко только.

– Озера, реки, леса, – стала перечислять я. Но его ничего не зацепило.

– Я все это не люблю.

– Почему?

– Они везде одинаковые. Что во Франции, что в Китае.

– Разве?

– Скукота.

– А что тебе интересно? Только не говори про выпивку.

– Я не пью.

– Совсем?

– Ни капли.

– И чем же ты обычно занимаешься? У тебя есть хобби?

– Не-а.

По голосу я поняла, что ему наскучил наш разговор. Компания не та, и тема скучная. А еще собеседник не слишком приятный.

Промучившись еще пять минут, мы распрощались. Он не изъявил желания, навестить меня, а я не стала настаивать и предлагать. Никогда мы будем вместе, и моя любовь – это только выдумка. Он фантазирует, и я. Только темы разные.

Около девяти часов вечера раздался звонок в дверь. Я встала с кровати, укуталась в шерстяной плед и побрела в прихожую. В такое время может зайти только соседка-бабушка со своим плешивым котом.

Не посмотрев в глазок, я открыла дверь. Миша. Стоит с пакетом в руке.

– Я принес тебе фрукты, – с порога заявил он и протянул мне связку бананов. В пакете оказались конфеты. – Вера сказала мне номер квартиры.

– Зачем? – спрятавшись за дверь, спросила я. – Что ты тут делаешь?

– Она просила зайти. Я ехал с работы.

– Спасибо.

На мне только нижнее белье и плед, на ногах пуховые тапочки. А он стоит в джинсах и футболке, весь мокрый и дрожит.

– Там такой дождь. – Улыбнулся он. – Не буду заходить, а то намочу тебе ковер. Ладно, пойду. Пока.

– Миш.

– А?

– Хочешь горячий чай?

– Хочу, – встрепенулся он.

Замерз. Даже слышно, как зубы стучат.

– Только я переоденусь.

– Хорошо. А где у тебя ванная?

– Там. Возьми белое полотенце.

Мы разошлись. Он пошел налево, я направо. Только его мокрые кроссовки остались на коврике в прихожей. Через некоторое время мы встретились на кухне.

– У тебя классно, – заметил он. – Вроде квартира небольшая, но места много.

– Зеленый? – открыв шкафчик, спросила я.

Он сел на стул.

– Что?

– Чай. Зеленый или черный?

– Без разницы. Я всеядный.

Теперь на мне надеты джинсы и футболка, а Миша оказался в неприглядном виде: на широкой груди намотано белое в мелкий цветочек полотенце, ноги босые, с волос все еще капает вода.

Смешной. Всего месяц назад я терпеть его не могла, а теперь этот большой медведь сидит на моей кухне, совершенно безобидный, лохматый и скромно улыбается. Светлые кудри, карие глаза. Тетя Люба в миниатюре. Только характер мягкий.

Черного чая в шкафу не оказалось. Давно я не была в магазине. За то в дальнем углу холодильника припасена баночка красной икры, еще я достала финские галеты, сливочное масло и…

– Хочешь вино? – предложила я. – Есть бутылка чилийского красного.

– Я бы не отказался, – взбодрился Миша. – Очень замерз.

– Ты за рулем?

– За рулем. Но, черт, с ним! Выпью немного, чтобы кровь разогнать. А тебе можно?

– Мой папа при простуде всегда пьет горячее красное вино. Может, и мне станет лучше?

– Я так лечился перед свадьбой. – Пока я резала бутерброды, Миша открыл бутылку. – Конечно, не этим, а водкой. Но, думаю, эффект одинаковый. Тогда я сильно простыл: температура под сорок, из носа текло. А утром свадьба. Мама дала мне все, что только было дома в аптечке. Ничего не помогло. Тогда отец налил мне стакан водки. Сначала погрел, потом добавил ложку соли и черного перца. Я был молодым мальчишкой, и этот стакан горячей водки сбил с ног. Голову снесло. Я уснул, как убитый. Лиза, говорят, всю ночь не могла сомкнуть глаз, а я даже не помнил, как лег в кровать. Раз! И проснулся в девять часов утра. А в одиннадцать в ЗАГС! Вскочил, быстро умылся, надел костюм и поехал за невестой. Только вечером, когда мы сидели в ресторане за столом, я вспомнил о простуде. Она прошла. Ни следа не осталось, будто и не болел.

Мы чокнулись. Без тоста, без лишних слов выпили все до капли, и только потом принялись за бутерброды. Миша согрелся. Кровь закипела, щеки вспыхнули ярким румянцем. У меня пробило нос, стало легче дышать.

– Вкусные, – промычал он, тщательно запихивая галеты в рот. – Это ты из дома привезла икру?

– Да, ты что! Финская.

– А-а. Я и смотрю, что вкусная.

– А вино из дома.

– Оно же чилийское?

– Но купила я его в Германии.

– И везла оттуда?

– Взяла одну бутылку для особого случая.

Миша чуть не подавился бутербродом. Потом и до меня дошло.

– Я у тебя первый гость?

Это прозвучало как: «Я у тебя первый мужчина в жизни?»

– Первый? – Тоже покраснела я. – Нет. Вера приходила и Антонина Павловна. Ты уже третий.

– А твой парень?

– Какой парень? У меня никого нет.

– А Соколов? Ты сама говорила, что пойдешь с ним на свидание.

– Алик – не мой парень.

– Ничего не понял. – Тряхнув головой, он долил вина в бокалы. – Давай, за понимание.

– Давай.

И мы дали. Снова выпили до дна и заели красной икрой.

– А зачем ты пускаешь в дом старуху? – спросил Миша.

– Какую старуху?

– Ну, эту. Бухгалтершу. Ты думаешь, она тебе подруга? Нет. Она – правая рука Соколова, верный товарищ и преданный работник. Не забывай, Антонина Павловна знает босса дольше, чем мы с тобой живем на этом свете. Они вместе построили бизнес, вместе получали первую прибыль, вместе отмывали деньги. Она тот еще махинатор. Соколов без нее не создал бы такую империю. Ты знала, что ее доход за прошлый год превысил доход владельца деревоперерабатывающего завода? Она одна из богатейших людей страны. У нее есть недвижимость в Европе, сын учился в Лондоне, внучка со своей семьей переехала в Нью-Йорк. Эта она только притворяется милой старушкой.

– И что? Я тоже не из бедных. Теперь и мне нельзя общаться с простыми людьми?

– Она не простой человек.

– Ты ошибаешься. Она вместе с нами идет до метро после работы, а потом ее встречает сын на машине.

– Ой! Ну, Маша, ты даешь! У Антонины Павловной есть личный водитель. Она вам по ушам ездит, а вы верите.

– И что?

– А то, что она не просто так вертится возле тебя. Ее подослали. Я и Верке это же сказал, но она не верит. Вы, как две наивные овечки, преданно заглядываете ей в рот и делитесь секретами. А она тут же все несет наверх, в Башню, и выкладывает боссу.

– Александр Иванович знает про меня все! Что ему может рассказать Антонина Павловна? У меня нет секретов. У Веры – есть, а мне скрывать нечего.

– Какие у Веры секреты?

– Их много! – возмущенно воскликнула я. – Они постоянно шушукаются у меня за спиной.

– Ты говоришь про Карину?

– Карина – самый большой секрет. Я не знаю, рассказала ли она Антонине Павловной, кто отец ее ребенка. Но у них есть тайны. Иногда меня это так бесит!

Вино – страшная штука! Стоит его пригубить, как изо рта лезет всякая чушь. Несет до конца, и невозможно остановиться.

– Вера наивная, – заступился он за сестру. – Тридцать лет, а все ждет принца.

– Мы все мечтаем о принце, – призналась я.

– Зачем он нужен? Что вам женщинам не хватает? Принцы – избалованные, нежные мальчики, мечтающие о дорогих машинах. Такие не смогут защитить девушку, содержать семью, построить дом, воспитать детей. Они сами еще маленькие дети, привыкшие, что родители вытащат их из любой передряги. Возьми, например, того же Соколова. Он до сих пор развлекается, чудит со своим Данилой. Хотя тот женат и скоро станет отцом. Ты недавно в нашей компании, а я знаю эту парочку уже несколько лет. Что они творили в прошлом году – жуть! Александр приперся в офис в блестящем платье, а Даниле пришлось за него отвечать, так как внука директора не накажешь. Потом они вместе залезли в бассейн во внутреннем дворе. Видела там такой фонтан, а рядом небольшая чаша с мутной водой? Кто-то с ними поспорил, Алик вроде был в стороне, а Данила пошел напролом. Проиграли, и вместе полезли в воду прямо в костюмах и ботинках, собрали толпу зевак. А еще был случай, в прошлый Новый Год, на корпоративе Соколову-младшему доверили произнести тост для сотрудников компании. Написали текст, сунули бумажку в руку, а он начал читать стихи. Да ладно бы в тему, а то пошел совсем в другую степь. Про лето, про ромашки, и всякую ерунду. Ему похлопали, ради приличия, а потом долго обсуждали странное поведение нашего генерального директора.

– Разве он генеральный директор?

– Хрен его знает. Есть ли у него вообще должность?

– А какое он рассказывал стихотворение? Помнишь?

– Помню отрывок. Раньше я его знал весь, но сейчас забыл.

– Расскажи хоть немного.

Прикрыв глаза, Миша обхватил пальцами бокал вина, собрался с мыслями и тихо заговорил:

«Рассвет приходит к тем, кто был в пути,

Не зная ни усталости, ни лени.

Кто, обессилев, падал на колени,

Но поднимался, продолжал идти…

И, зажимая волю в кулаки,

Вдруг находил ромашковое поле,

И, задыхаясь от щемящей боли,

Свои ладони прятал в лепестки!

К тем кто, похоронив свои мечты,

И, помянув их, устремлялся дальше.

Кто смог среди предательства и фальша,

Не растерять душевной чистоты!

Нечаянно в небесной синеве,

Вдруг распахнуться солнечные двери.

Рассвет приходит к тем, кто верил в свет.

Абсурдно, до последнего. Но – верил!»

Пока он рассказывал, я тоже закрыла глаза и мысленно повторила каждую строчку. Красиво, но совсем не подходит Алику. Я вижу его с другой стороны, не так глубоко.

– А ты говоришь, что все принцы – глупые мальчишки.

– Принцев не бывает, – твердо сказал Миша. – И сказочные истории, описанные в книжках, тоже не существуют. Их выдумывают, такие же мечтательницы как ты.

– Я видела чудеса.

– Да, ладно!

– Правда, – серьезным тоном подтвердила я. – У моей мамы есть приятельница. Аманда. Некрасивая женщина, но очень умная, добрая. Когда-то она вышла замуж за одного парня, прожила с ним пять лет. Потом ей поставили диагноз – детей не будет. И муж исчез. Мало того, что бросил, так еще оставил ей долги за квартиру. Прошло десять лет, Аманда заняла хорошую должность в рекламном агентстве. Жизнь текла без особых происшествий: дом, работа, поездки к морю, воскресные ужины с родителями, редкие посиделки в баре с друзьями. Я часто видела ее с мамой. Веселая, ухоженная, прекрасная женщина, но несчастная. Были мужчины, но все почему-то пользовались ее добротой, а со временем исчезали. Так она жила и жила, пока в один прекрасный день на ее страничку в интернете не постучался мужчина. Лысый, не молодой. Она приняла его в друзья. Оказалось, это ее одноклассник. Когда-то, в старших классах, он ухаживал за ней, но она предпочла другого парня. Прошло время, и этот мужчина уехал в другую страну. Он был военным, сейчас – вдовец с двумя детьми. Однажды я шла по торговому центру, и вдруг незнакомая женщина окликнула меня: «Мария!». Я смотрю и не понимаю – кто это? Шикарная, рыжая, глаза светятся, на плечах норковое манто. Я бы никогда не догадалась, что это Аманда. Та самая невзрачная, серая мышка. Оказалось, она вышла замуж за своего бывшего возлюбленного, теперь живет в Париже и воспитывает его двух дочерей.

– И это было на самом деле? – усомнился Миша, а у самого глаза светятся.

– Конечно! Я сама, лично, ее знаю!

– Вдруг она несчастлива с ним? Встретила принца, а он не тот, кого она знала в молодости.

– Это не важно! – разошлась я. – Главное, она его встретила!

– Может и так.

В белом полотенце он выглядит нелепо: в руке бокал вина, огромные пятки спрятаны под стул, золотистые кудри высохли и упали волной на лоб.

До сих пор не верится, что я впустила в свой дом мужчину. Да еще женатого. Миша старше меня на десять лет, но я не чувствую разницы в возрасте. Сегодня он – мальчишка, а не занудный программист.

– Будешь? – спросил Миша, протянув мне банан.

– Буду. Я голодная как зверь.

– Это с вина.

Оно такое. Появился аппетит, пробило на откровенность.

– Тебе не кажется, что Вера до сих пор любит Юру? – выдала я.

– Вряд ли. Юрка женат.

– Они часами общаются по телефону.

– До свадьбы они были друзьями, а когда поженились, стали сожителями. Так происходит у всех.

– У всех?

– Раньше мы с Лизой всю ночь разговаривали, не могли остановиться. Я думал, так будет всегда. А сейчас мы даже не спим в одной кровати.

– Почему?

– Там все время кто-то лежит. Или Витька, или Катюшка. Мне не хватает места.

– А кто из вас хотел столько детей?

– Она говорит, что я.

– А на самом деле?

– Я мечтал о сыне. Потом родился еще один. Лиза, чтобы не работать, пошла, получать второе образование. Ну, понимаешь?

– Она не хочет работать?

– Не хочет. Сначала сидела с мальчиками, потом они пошли в школу, и она снова забеременела. Самое противное, что она всем говорит, будто я просил ее, родить мне дочку. Но, это не так! – по-доброму сказал он. – А что будет потом? Сейчас Катя подрастет, пойдет в детский сад, и Лиза снова заговорит о ребенке?

– Ей так нравится рожать? Зачем столько детей? Их же надо воспитывать.

– Вот именно! И кормить!

– Страшное дело.

Жалко его. И Лизу жалко. Ей надо было выходить замуж за миллионера, а не за обычного парня, которому трудно поднять целый детский сад.

Мы опустошили бутылку вина. Время десять часов. Миша не собирается уходить, и я не хочу оставаться одна. Даже сообщение, прилетевшее на телефон от Алика, не заинтересовало. Пусть подождет. Сегодня я пьяная и открытая к общению.