скачать книгу бесплатно
Он уже с борта прыгнул в море, и я видел, как рыбак прыгнул следом за Васькой. Я ещё больше испугался и, забыв, что не умею плавать, тоже прыгнул в воду, ничего не видя перед собой. Я, как собачка, стал хвататься за воду руками и, сообразив, одновременно работал ногами – и почувствовал, что держусь на воде. Я изо всех сил стал размахивать руками, работая ногами, я плыл, и это придавало мне сил. Я сильно устал и боялся уйти вниз, но размышлять не было времени, и я плыл. Хорошо, что мы недалеко отплыли на лодке. Наконец я ощутил ногами твёрдое дно и так обрадовался, что выплыл сам, без посторонней помощи. Выходя из воды, я чувствовал, как у меня дрожали ноги, а навстречу мне шли один из рыбаков и дед Игнат. Рыбак громко ругался, а я про себя – а может, и вслух – всё твердил:
– Я сам выплыл, я научился плавать! – потом услышал голос деда Игната:
– Ох и достанется вам от родителей! – Но мне это было не страшно. Я только спросил:
– А где мой друг?
– Друг твой у меня в сторожке греется. Пойдём туда – он сильно напуган. Пусть отойдёт немножко – его вытащил один из рыбаков и передал мне, а потом уплыл.
Рыбак, увидев, что я чувствую себя нормально, обратился к деду:
– Игнат, ты не рассказывай ничего родителям, пусть сами оправдываются, а я пошёл к своей лодке, хорошо?
Мы с дедом вошли в его сторожку. Васька уже оправился от испуга и пил чай. Всё, что я мог сказать:
– Васька! Я сам выплыл, я научился плавать!
Прошли годы. Я не только научился плавать и нырять, но и освоил все виды спортивного плавания. Становился чемпионом в одном из видов плавания и много раз сам спасал тонущих людей – уже не было такого страха, как в детстве, что утону, но за других я очень боялся.
Я и мой старший брат много помогали родителям во всём. Собирали абрикосы и тащили на чердак дома, там раскладывали в один слой для сушки. Срывали виноградные гроздья и заполняли ими бочки. Помогали засаливать арбузы, а самым противным для меня было отделять кукурузные зёрна от початков. Когда мы переехали в Крыму в другой колхоз, рядом с курортным городком Саки, где находилось единственное большое озеро, то времени на гулянки с друзьями стало не хватать. Я ходил в первый класс, и у меня появились новые друзья, новые увлечения – мы больше пропадали в катакомбах.
Коллекционирование
Старший брат у меня учился в четвёртом классе, и его увлечения меня не интересовали. У него были свой круг интересов и свои друзья, а пересекались мы с ним, только, когда работали вместе по дому или помогали в колхозе собирать в саду яблоки и другие фрукты. Я гордился им, что он в таком возрасте научился водить машину – как её называли в то время, полуторку. Ему доверяли в саду вывозить ящики с фруктами, а я мог только собирать паданки и складывать в ящики.
Однажды отец попросил меня выкопать под виноградник ямки, чтобы пересадить. Я не торопясь взял лопату и пошёл к месту, где должен был копать, – рядом с забором. Через забор жили наши соседи. Мои родители уже познакомились с ними, у них была единственная дочь Жанна, и я учился с ней в одном классе, но ходили мы в школу раздельно, так как в то время не принято было ходить с девочками. Она коллекционировала фантики от конфет и марки. У меня никакого хобби не имелось, то есть увлечения, – оно у меня появилось, но ненадолго. Когда мы жили под Балаклавой, где было рядом море, я мог вдоволь плавать (и именно там этому научился). Но здесь море было в двадцати километрах, а до озера около города Саки – тоже неблизко, и моё увлечение плаванием накрылось. Оставалось тоже собирать фантики, как моя соседка. Но это было не моё – собирать фантики и марки.
Я не торопясь начал лопатой ковырять верхний слой земли, а сам чувствовал: за мной кто-то за забором, из-за кустов наблюдает. Не люблю, когда подсматривают. Я поднял маленький камушек с земли и бросил в кусты, а оттуда раздался голос соседки-одноклассницы Жанны:
– Ты что, дурак, кидаешься?
Она вышла из кустов, подошла вплотную к забору и продолжала:
– Ты почему ни с кем не дружишь и не играешь? Хочешь со мной дружить? Я тебе покажу марки и фантики – у меня их много. Наши родители же дружат.
– Вот ещё не хватало – с девчонками дружить. У меня много друзей в школе.
Мы ходили в катакомбы после школы – они находились рядом, и учителя не одобряли, что сразу после занятий многие уходили под землю. Некоторые сбегали и прятались там. Вход в катакомбы закладывали, но кто-то всё равно делал лаз и пробирался туда – наверное, в поисках оружия или ещё чего-нибудь. В послевоенное время в катакомбах, где прятались партизаны, можно было найти много оружия и всякой утвари. Это всех привлекало и манило – что-нибудь обнаружить в этих подземельях.
– Мне нужно копать, не мешай мне, иди рассматривай свои фантики, – продолжал я, а любопытство посмотреть марки не покидало меня. У нас многие мальчишки в классе коллекционировали марки. Мой новый друг Петька тоже собирал их. Он приносил марки в школу, и мы смотрели – мне понравились. Петька жил через три дома от нас, но они часто с бабушкой уезжали после школы в город. И в этот раз его не было дома.
– Надо же – деловой, да у меня марок больше, чем у Петьки. – Она отошла от забора и, недовольная, пошла к себе домой. Обиделась, ну и чёрт с ней – мне всё равно некогда. Я дальше продолжал раскапывать ямку, но она не поддавалась, грунт был плотный. Здесь без лома не обойтись! Бросив лопату, я пошёл за ломом. Лом для меня был тяжёл, но я всё равно поднимал его и долбил – пока мозоль не натёр на ладони. Ещё удар – и земля провалилась куда-то в неглубокий колодец около метра.
Я залезал в него с ведром и насыпал землю в ведро, а потом поднимал наверх и высыпал. Ну и работка, и зачем я это делаю – может, не понадобится такая яма? Может, подождать отца? Но меня заинтересовал этот колодец. А вдруг там клад? Петька рассказывал, как он играл около своего старого дома, копал ямку и нашёл в земле кувшин с монетами и перепрятал его от родителей. Он приносил одну монету в школу и показывал мне – 1896 года медные пять копеек. Я всё быстрей стал выбирать землю – и неожиданно наткнулся на сгнившую от времени красноармейскую фуражку – от неё остались козырёк и звёздочка. Рядом лежали портупея кожаная, местами повреждённая, и кобура раскрытая, а неподалёку – пистолет с барабаном. Я в первую очередь схватил пистолет и стал его рассматривать, в барабан входило семь патронов. Вместе с наганом я вылез из колодца и направился к дому, размышляя, куда же спрятать оружие. Недолго думая, пока родителей и брата не было дома, я залез на чердак и там надёжно укрыл находку. Удостоверившись, что меня никто не заметил, слез с чердака и в раздумье подошёл к колодцу. Дальше я его чистить не стал – лучше подожду отца.
Когда отец вернулся с работы, я его встретил, показал колодец и рассказал, как всё было, но про пистолет, конечно, не сказал. Оружия после войны все находили много, особенно мальчишки и в катакомбах. Почти у всех имелись штык-ножи, многие отыскивали гранаты, пистолеты и винтовки, которые сдавали в милицию, а некоторые хранили у себя дома. Много было патронов всяких – разного калибра. У нас за фермой в силосной яме даже валялся перевёрнутый немецкий танк.
Я с нетерпением ждал момента, когда смогу осмотреть свою находку – наган. На следующий день после школы, когда никого не было дома, залез на чердак и там начал его разглядывать. Наган немного проржавел, особенно ручка. Обод у неё был металлический, а сама она – из какого-то красного дерева, уже подгнившая. Я потрогал ручку, она шаталась, но не выходила с ободка. Надо её выбить – пришла в голову неудачная мысль, и я взял рядом лежавший металлический стержень вместо молотка. Удар был не сильный, но деревянная ручка вылетела из ободка, и сам ободок лопнул. Ну и рухлядь – так я его разломаю. Надо его почистить. Я знал, что курок взводить опасно, проверил барабан – он свободно крутился. Опустив барабан, с трудом, но осторожно вытащил патроны. Очистил как мог от ржавчины наган, завернул его в тряпку, потом спустился с чердака и пошёл к другу Петьке – хотел ему показать свою находку, но его не оказалось дома. Когда я возвращался назад, встретил Жанку – она стояла около своего дома у калитки и отрапортовала мне:
– А я-то с Петей сегодня марки поменяю на монеты, мы уже договорились – понятно? А твои мама и папа пойдут с моими в кино. Приходи ко мне, у меня будет Петя, придёшь или опять некогда?
– Ладно, подумаю, если только Петька придёт. Да я сам к нему зайду – он мне нужен.
Жанна обрадовалась и побежала к себе во двор. И чего ей надо от меня – цепляется всё? Был бы мальчишка, а то девка. Схожу посмотрю – может, отстанет потом. А сам всё больше думал о пистолете. Но что я с ним буду делать, он же мне ни к чему. А может, лучше его поменять на что-нибудь? Не дай бог, папа у меня его найдёт или брат увидит – он сразу его заберёт. Надо подумать…
К вечеру, как мы договорились с Жанкой, я направился к ней. Сначала решил зайти к другу, а потом вместе с Петькой пойти к моей соседке. Я шёл и раздумывал, на что и с кем поменять пистолет. «А может, опередить Жанку и поменяться на монеты – это будет здорово», – подумал я. Но когда подошёл к Петькиному дому и начал свистеть, вышла его бабушка и сказала:
– А Петя ушёл к Жанне. Взял монеты и пошёл к ней.
Вот тебе на, выходит, я опоздал, нехорошо получается.
Ну, Петька, не мог дождаться! Не везёт так не везёт. После таких раздумий и невезения я направился назад. Подойдя к калитке, я увидел, как Петька вышел от Жанны, держа в руках два больших альбома. Когда он вышел из калитки, то, посмотрев на меня, промолвил:
– Ты где был? Я ждал тебя.
Я с недоумением взглянул на него и сказал:
– К тебе я сегодня приходил два раза. Хотел с тобой поменяться, я тут кое-что нашёл в колодце, ну и к тебе, а тебя нет. А потом встретил Жанку, она сказала, что ты зайдёшь, ну вот я второй раз пошёл к тебе и опоздал, а ты уже монеты поменял на марки.
Он протянул мне альбомы и сказал:
– На, посмотри, красивые какие.
Я взял альбомы в руки и открыл один из них. И вправду марки мне очень понравились, и я сразу выпалил:
– Давай поменяемся на это, – и протянул ему свёрток. Он нехотя взял его в руки, развернул и ахнул:
– А где ты его взял?
Конечно, я всё рассказал, и он без тени сомнения выпалил:
– Ещё бы, я тебе и свои остальные марки отдам, правда, без альбома, но ты их видел у меня.
Оба мы были довольны обменом, и каждый пошёл к себе домой рассматривать, что же он приобрёл.
Так я стал коллекционировать марки, а потом, уже через много лет, занялся нумизматикой – это коллекционирование монет…
Ох уж этот наган!
Лето прошло, каникулы пролетели. В школу я ходил вначале без желания. Всегда трудно втягиваться, а тем более когда дни стоят тёплые, солнечные, хотя и летом дождей было очень мало. Да и лето прошло – незаметно и безрезультатно; никуда не ездил отдыхать, всё по дому помогал. Единственное, что стал коллекционировать марки, которые обменял на найденный в колодце пистолет, но патроны от него в количестве семи штук я припрятал и своему другу Петьке их не отдал. Петька как-то мне сказал, что он пистолет припрятал, чтобы родители не нашли, да и мало ли что.
С Жанной у меня отношения были плохие, хотя мы и были соседями. После того как она с Петькой обменялась марками на монеты, я с ней перестал разговаривать, а она при встрече мне показывала язык и зло ухмылялась, хотя я никакого повода не давал. Я её не оскорблял, в школе девчонки держались отдельно, с мальчишками не играли, но меня она доставала. В классе я сидел с Петькой за партой, а соседка моя по дому сидела за первой партой и, когда поворачивалась, показывала мне язык. К этому я уже привык и не обращал особо внимания, но выжидал момент, чтобы отомстить ей, только пока не знал, как это сделать.
Учился я неплохо, во втором классе стал получать четыре и пять, родители были довольны. Но поведение, особенно у мальчишек, страдало, так как мальчики вечно ссорились с девчонками. Это было по всей нашей начальной школе. Однажды трое мальчишек из четвёртого класса за школой, где выкопали канаву по пояс рабочие, чтобы проложить трубы, посадили в канаву одну девочку, и её силой прикопали до плеч. Сбежалась вся школа вместе с учителями, и в итоге этих троих исключили из школы только за поведение. Многих ругали и отправляли за родителями за то, что они в школу приносили своё оружие – похвастаться перед друзьями. В этой школе я учился с первого класса – второй год. В начале года одного мальчика из первого класса исключили из школы за то, что он пролил молоко из бидона, около сорока литров. Его выгнали из класса в коридор, а там стояли бидоны с молоком на полке, он схватил за ручку эту ёмкость и потянул на себя, бидон был закрыт неплотно, повалился на него, открылся и полностью облил молоком. В большую перемену это молоко по стакану выдавали ученикам, но в тот день многим не досталось, а мальчик остался на второй год тоже по поведению. Мальчики в классе и в школе были неплохие, но вот эти необдуманные действия приводили к таким печальным последствиям, особенно для родителей. Для них это было трагедией, нам же казалось чем-то малозначащим – ну подумаешь, лишний год в одном классе просидишь.
Мы с Петькой всегда после школы возвращались вместе. И нет чтобы сразу идти домой – мы обязательно заглянем в дальние катакомбы, которые от школы находились в километре. Вход в те, что располагались рядом со школой, был завален, а дальние, как мы их называли, были у входа высокие. В них нам разрешалось удаляться метров на пятьдесят, не более. Дальше имелось много разветвлений с тупиками и легко можно было потеряться. Поэтому мы далеко не уходили, да и нас все в школе учителя предупреждали и милиция, а особенно родители запрещали и для страха нам рассказывали всякие небылицы. Но это нас не останавливало, и мы ещё с большим энтузиазмом убегали искать приключений.
Как-то я спросил у Петьки:
– Петь, а ты далеко спрятал мой пистолет?
– Он не твой, а мой – мы же с тобой поменялись. Зачем тебе? Я тебе его назад не поменяю, – недовольно пробормотал Петька.
– Да нет! Может, в катакомбах стрельнём по разу, а? Проверим, я же его не проверял, – выпалил я.
– Но к нему нет патронов, а их не достать, не все подойдут к этому пистолету.
Я немного замешкался, что ответить, а потом чуть-чуть соврал:
– Да у меня два патрона от него есть – в барабанчике были, вот я их припрятал.
Петька сначала обиделся:
– Обманул меня, да? – Но тут же с радостью констатировал: – Давай, конечно, но когда? Он у меня спрятан надёжно. Давай завтра проверим его в катакомбах? – согласился Петька, и мы направились домой.
Я ему рассказывал, что, когда мы жили около Балаклавы у гавани, я научился плавать, а вот теперь, наверно, разучусь. Плавать негде, а к морю надо ездить – некогда. Около города Саки есть большие озёра, но они содержат соль и применяются в медицинских целях. Может, когда-нибудь родители меня возьмут на море – это будет уже в третьем классе. Не разучиться бы к этому времени, боялся я.
Рано утром перед школой я залез к себе на чердак и забрал с собой два патрона, а остальные оставил в том же месте завёрнутые в тряпочки. Два патрона спрятал в балетку для учебников, которую купили мне родители ещё в первом классе, и стал ждать Петьку у калитки. Кроме книг мне мама в школу всегда заворачивала в бумагу два пирожка и клала в балетку с учебниками и тетрадями. Пирожки были всегда вкусными, с яблоками, и по дороге до школы мы с Петькой их съедали. Когда друг подходил ко мне, я уже открыл свой чемоданчик и приготовил пирожки, но Петька в первую очередь спросил:
– Ну что, взял?
– Конечно же, сейчас покажу, – и залез снова в балетку. Развернув тряпочки, показал ему два патрона.
– Ух ты, как здорово! У тебя только два? – обрадовался друг. Я сначала растерялся.
– Да нет, есть ещё спрятанные три патрона, – не до конца признался я.
– Ты мне их отдай, всё равно у тебя пистолета нет, – обрадовался Петька.
Мне деваться было некуда, и, подумав, что если я ему отдам три, то у меня останутся ещё два, я сказал ему в ответ сразу:
– А ты мне дашь пистолет самому стрельнуть, кого-нибудь пугануть.
Петька радостно и покладисто ответил мне:
– Ну конечно. У тебя патронов, наверно, много, и ты обманываешь меня?
– Да нет, правда – для себя ещё один оставлю и всё, а тебе три, идёт?
Друг качнул головой, соглашаясь со мной. Мы довольные пошли в школу.
Погода стояла солнечная уже несколько дней, так что наш план с другом пострелять никто и никак отменить не сможет. Мы так ждали, когда закончатся уроки, что Петька после третьего урока не выдержал и спросил у меня:
– Витька, а давай сбежим с последнего урока, как ты?
Вообще-то я не любил пропускать уроки, а тем более сбегать, но в этот раз сдался:
– Для дела можно и пропустить, – по-взрослому сказал я ему, мы быстро собрали учебники и тетради, приготовленные к следующему уроку, и выскочили, пока не прозвенел колокольчик на урок и нас не заметили учителя. Многие ученики просто старались не обращать внимания, когда сбегают с уроков, – особенно мальчишки. К этому все привыкли. А вот от глаз соседки Жанны я сбежать незамеченным не смог, она мне вдогонку прокричала:
– Что, сбегаешь? Я всё твоим родителям расскажу.
Но я её не слушал, и мы уже выбежали с другом со школьного двора. Мы с Петькой подошли ко входу в катакомбы и сели на камни перевести дух. Пока мы отдыхали, у меня созрел план, как пугануть Жанну, чтобы больше не доставала, а то сразу – «расскажу родителям, что сбежал». Конечно, мне не хотелось, чтоб мои родители об этом узнали. Я ей покажу! Надо только успеть к последнему уроку в классе подойти и застать соседку. Я сразу приступил к делу, обращаясь к Петьке:
– Давай пальнём, проверим, да надо успеть к последнему уроку и Жанку пугануть, а то она и вправду нажалуется родителям, что мы сбежали, и нам попадёт от них.
Петька тоже побаивался своих – особенно маму, она его часто ругала за пропуски – и одобрительно кивнул:
– А во что будем стрелять, давай в банки?
Банок валялось здесь много. Мы выбрали две железные банки из-под тушёнки и установили их на камни. Отошли на метров пять от наших мишеней. Петька откуда-то из-за пазухи вытащил завёрнутый пистолет и показал его мне. Он был вычищен и с деревянной ручкой, правда, сделал друг её неаккуратно, но держать можно. Петька протянул пистолет мне.
– На, стреляй первым, а я потом, – немного побаиваясь, процедил Петька сквозь зубы, как будто мы кого-то расстреливать будем. Но на самом деле страшно, тем более в первый раз, и я тоже с дрожью в руках взял протянутый мне пистолет, достал патрон и завёл его в барабан:
– Я буду в правую банку стрелять, а ты в другую, – как будто я часто стреляю!
Сняв с предохранителя, взвёл курок и прицелился в банку, потом опустил пистолет вниз, спросил Петьку:
– А куда смотреть – на мушку, да? – поднимая пистолет, начал целиться, глядя на мушку и банку, нажал на курок. Выстрела не было. Я проверил, правильно ли сделал. Барабан с патроном был верно направлен в дуло пистолета, тогда что?
– Наверно, они уже негодные, дай я свой патрон испробую, – как опытный стрелок, определил Петька. Я ему вставил его патрон и направил патрон в барабане против дула, а свой патрон так и оставил в барабане, потом протянул другу пистолет:
– На, стреляй, может, у тебя получится? В любую банку. Он взял у меня пистолет и так же, как и я, прицелился, нажав на курок. У Петьки от выстрела пистолет выпал из рук, а сам грохот, наверно, был слышен в школе, и эхо в катакомбах раздавалось громкое.
– Вот это да! Ты даже не попал в банку, но громко, жаль, что я не взял остальные патроны, а то бы мы проверили все их, здорово получилось, хоть и не попал, в выходной постреляем, да?
Довольные, мы стали собираться и быстро пошли, чтоб успеть к последнему уроку. Особенно радость переполняла Петьку – он впервые выстрелил из нагана. У меня хоть и не получилось, но я был рад за друга. У меня есть ещё патроны, и мы постреляем, может, они не подведут. Мы подходили к школе. Звонка с урока ещё не было, мы спрятались в кустах, чтобы нас не увидели из окон, и я попросил Петьку:
– Ты мне дай пистолет, смотри за коридором и скажешь мне, когда будет выходить Жанка, а я спрячусь за дверь и буду ждать твоего сигнала, как только будет выходить, ты мне махни рукой, и я её пугану пистолетом, хотя он и не стреляет, а жаль.
Я взял пистолет, посмотрел по сторонам, чтоб никого не было, и, как заправский стрелок, крутанул барабан.
От звонка колокольчика я вздрогнул, стоя за дверью школы, и стал ждать сигнала своего друга. Его в кустах не было видно, да и я стоял незаметный, тем более если откроется дверь. Дверь так распахнулась, что чуть меня не сбила – это наши ученики так уйти торопились из школы домой или в катакомбы. Я всё стоял и выжидал. Все выбегали, спешили, особенно пацаны, которые, как всегда, старались уйти или сбежать первыми. Девчонки наоборот – не торопились. Кто-то оставался в классах мыть полы, убирать.
Ждать пришлось долго, все почти разошлись из школы, оставались те, кто занимался уборкой, и Жанна в их числе. Со своей напарницей она заканчивала уборку класса. Петька вышел из-за кустов и, приблизившись ко мне, сказал:
– Идёт с подругой.
Я поднял пистолет вверх и, как только дверь открылась, нажал на курок. Больше я ничего не слышал, кроме выстрела и визга убегающих девчонок, которые что-то орали. Их понять можно, а вот я ничего не понимал – как так? Ведь он не должен был выстрелить! Петька сбежал сразу, а мне было не по себе, когда рядом оказался директор, который взял меня за руку и повёл в класс:
– Садись за парту и рассказывай, что произошло.
Я плохо соображал, что-то невнятно рассказывал, как нашёл пистолет, поменял его. Постепенно пришёл в себя и подробно объяснил, что случилось. Вызвали мою маму – она была в шоке, потом появился милиционер, который описал мои подвиги в красках и перед собравшимися сделал для меня заключение:
– В колонию мы тебя отправлять не будем, а вот с директором поговорили и решили тебя исключить из школы до конца года, так что ты отделался лёгким испугом. Будешь набираться ума дома под руководством уже своих родителей, которые тебя станут перевоспитывать.
Мне уже было всё равно, что он говорил. Больше всего мне было стыдно и обидно за маму, которая сидела и выслушивала директора, милиционера, но ничего не могла сказать в мою защиту. Так и остался я на второй год из-за поведения.
Ох уж этот пистолет! И зачем я его нашёл!
