скачать книгу бесплатно
– Ты что и её будила? – мелькнула у меня догадка.
– Ну да, она же сама вчера просила, говорит – бегать по утрам буду, здоровье поправлять.
– Фу. – успокоилась я, значит всё нормально.
Светка вечно поправляла своё здоровье, и иногда мне начинало казаться, что ей нужно сначала поправить голову – она была вегетарианкой, потом она становилась сыроедкой – всю неделю ела только сыр, потом занималась гимнастикой, теннисом, потом вставала на голову и в заключении облилась водой у проруби. Последнее мне запомнилось больше всего – мы отдыхали на даче у друзей в новогодние праздники. Рядом с их домиком протекала речка, которая с наступлением зимы покрывалась льдом, и местные моржи сделали прорубь и ныряли в неё головой, а не такие смелые обливались водой, стоя рядом. Светка, увидев их, не на шутку загорелась и заявила – раз люди даже на такое идут, значит, оно очень полезно. В то же утро она с ведром в руке, неслась в купальнике к проруби, причём именно – неслась, так как я за ней в шубе еле поспевала. Встав возле проруби, она победным взглядом окинула зрителей, выплеснула на себя воду и заорала. Всё было бы ничего, если бы она, как остальные, обливалась водой из проруби, но она вскипятила для этого целое ведро, которое за дорогу не успело остыть до той температуры, на какую она рассчитывала, и даже это было ничего, что ведро горячей воды, попав на небольшой слой льда, растопило его, и разгорячённая Светка провалилась. Вот тут она, я вам скажу, кричала! На её счастье местные моржи нырнули за ней и успели вытащить её до того, как она бы окоченела окончательно. Но даже это было ещё ничего, но когда моржи содрали с меня шубу, чтобы закутать в неё Светку, вот это было что-то!
В общем, с того времени Светка бросила заниматься своим здоровьем, и я облегчённо вздохнула. И вот теперь, похоже, всё начинается сначала.
– Идём, Настюша. – снова окликнула меня тетушка, и я оторвалась от грустных мыслей.
– У, какая вкуснятина! – сделала я привычный комплимент и не согрешила против истины, у тётушки всё получалось вкуснятиной, чтобы она не готовила.
Тётушка расцвела и подложила мне ещё блинчиков.
На время завтрака я отвлеклась от дум о своих друзьях и очнулась только тогда, когда услышала радостный визг за окном. Не было нужды проверять, я и так знала, что это означает – мой Филимон довольный носится по двору в окружении шайки таких же, как он охламонов. Скорее всего, среди них нашлась какая-нибудь Клякса и вскоре появится на свет какой-нибудь Филимончик неизвестной породы. Я сурово посмотрела на тётушку, её взгляд тут же упёрся в пол и она, теребя фартук, поведала:
– Да я же ничего, я только дверь в твою комнату открыла, а он сразу шасть – и на улицу.
Насчёт – шасть, я бы не поверила никогда, Филимон также, как и я любил поспать до двенадцати, зарывшись носом в моё одеяло и, скорее всего, тётушке пришлось выносить его на улицу на собственных руках. Ну что ж, будем теперь надеяться, что тётушкина мечта относительно разведения такс оправдается. Однако, где же Светка?
Я вышла на улицу и огляделась. За те три года, что я здесь не была, ничего не изменилось. У тётушки был свой крепкий одноэтажный домик на четыре комнаты, садик во дворе, огород и летняя беседка, овитая виноградом. Как здорово было в ней летом! Жара не проникала сюда даже в самое пекло. Я зашла в беседку, села на своё любимое кресло-качалку и стала наслаждаться близостью природы. Я разглядывала кусочек неба, пробивавшийся сквозь резные стены и думала о том, как хорошо хотя бы иногда возвращаться в тот дом, где провёл своё детство, к тем людям, которые растили тебя и любили как родную. По сути, у меня было с детства два дома, и с детства же я вынесла одно горькое ощущение – в какой бы дом я не приехала, через месяц начинала скучать по другому.
Вздохнув, я встала с кресла и пошла на улицу. По дороге я наклонилась и подобрала с пола кусок какого-то ремня. Странно, это был не кусок ошейника, как я предположила вначале, но что-то этот кусок мне напоминал. Не додумавшись ни до чего, я осмотрелась и не найдя мусорного ведра, положила ремешок в карман.
– Нет, ну где носит эту заразу! – только успела подумать я, как она вернулась. Причём вернулась не одна, а в сопровождении всей тётушкиной шайки, которая каталась вокруг Светки клубком. Подойдя к нему, я поковырялась в этом клубке и ухватила кусок наиболее чистой шкуры. Это оказался не Филимон, а какая-то серая визжащая от удовольствия дворняга.
– Вот он. – помогла мне Светка выдрать из шумного скопища псов моего Филимона.
– Да отстаньте вы! – прикрикнула я на остальных, но они на меня внимания не обратили и покатились дальше по двору. Филимон захотел с ними и стал отчаянно вырываться и порыкивать.
– Да отпусти ты его, не мучай! – вступилась за него Светка.
– Ага, тебе хорошо говорить, а мне его теперь целый вечер отстирывать придётся. – вздохнула я и отпустила Филимона на землю. Филимон довольно взвизгнул и скрылся в клубке. – А ты неплохо выглядишь. – сказала я, осмотрев Светку.
– Скажи же, что даже не скажешь, что это купальник. – обрадовалась Светка.
– Ага. – согласилась я.
Я его сама выбрала из тётушкиных вещей. Кстати, пора бы начать поиски наших вещей. – напомнила Светка, что у меня кроме затасканного ещё в юности халата, здесь больше вещей нет. – Я пойду быстренько в душ, переоденусь и жду тебя за завтраком.
– Жди-жди, я уже поела!
– О чём шушукаетесь? – спросила тётушка, высунувшись из окна и подставив в нашу сторону ухо.
– Да так, ни о чем, в общем. – ответила я, но тётушка меня не расслышала.
– Да угомонитесь вы! – крикнула она на свой зверинец и махнула рукой. – Вот развизжались, ужас! Они такие в первый раз, что с ними случилось, ума не приложу.
– Филимон приехал! – подсказала я.
– А. – снова махнула тётушка рукой, не расслышав меня.
– Мы за вещами хотели поехать, – обратилась Светка к тётушке, – а где коричневая барсетка, что мы вчера привезли, я её на трельяж положила.
– Ох. – выдохнула я, и вспомнила, что же именно мне напоминал кожаный хлястик, найденый в беседке – ручку от той самой барсетки. Ну, так и есть, мягкая натуральная кожа была любимой игрушкой Фильки. Он мне уже погрыз две пары туфель, и с тех пор я обувь закрывала в шкафу. Как же я не подумала о барсетке?
– А где барсетка? – снова спросила Светка, выйдя из ванной. – Она же вот тут лежала, я же её ещё утром видела.
– Вот. – тихо ответила я, протягивая ей остатки барсетки. – Больше не увидишь.
– Только не это! – простонала Светка. – А где всё остальное? – с тайной надеждой спросила она, заглядывая в мои глаза.
– Наверное, Филимон зарыл где-нибудь. – не стала зря обнадёживать я её.
– Ну, Филька, я тебя убью! – от чистого сердца прорычала взбешённая Светка.
– Я с тобой согласна, но это нам не поможет.
– А что будем делать?
Я пожала плечами.
– Я знаю, дадим понюхать Филимону этот огрызок, и он приведёт нас к барсетке! – обрадовалась вдруг своей сообразительности Светка, и зря, между прочим, радовалась, этого у неё никогда раньше не наблюдалось.
– Не уверена. – я была настроена скептически, но Светка уже завелась.
Она отловила Филимона, сунула ему под нос ремешок, потом спрятала его в карман и опустила Филимона на землю. Филимон понял это по-своему – подпрыгнул и попытался ухватить её за карман. Это ему удалось только на половину, то есть подпрыгнуть и раскрыть пасть он смог, а вот дотянуться до кармана – нет. Но видно Филимон рассудил, что раз уж приготовился, то надо укусить, и впился Светке в ногу. Светка взвизгнула и стала яростно тереть укушенную голень.
Скажи спасибо, что он тебя по-дружески укусил, а то могла бы и без ноги остаться. – съязвила я.
В другой бы раз Светка сделала из моей таксы хина, но сейчас от него, как она надеялась, зависело, найдём мы барсетку, а значит и чемоданы или нет, поэтому она снова махнула перед носом Фильки ремешком и дёрнула руку вверх. Филимон был уже подготовленный, поэтому успел вцепиться в него зубами. Светка ухватилась за ремешок всем кулаком и отдавать не захотела. Минуты две они соревновались в тупости, и, наконец, победа досталась Светке. Она, тоже уже наученная, помахала теперь ремешком в воздухе и приказала – Ищи! Филимон не сдвинулся с места. – Ищи! – снова приказала она. – Ну?! – нетерпеливо уставилась она на него. Филимон, в свою очередь, недоумённо и выжидающе посмотрел на неё. С минуту они не сводили глаз друг с друга, пока, наконец, Филимону это не надоело и он достаточно выразительным взглядом окинул Светку, гордо развернулся и ушёл.
– Ну как успехи? – усмехнулась я.
– Сама не видишь? – с досадой пробурчала Светка.
– Да, дрессировщик из тебя никакой!
– Всё хватит! – разозлилась Светка. – Что теперь будем делать?
– Копать!
– Ты думаешь, он её закопал? – ещё сильнее огорчилась Светка.
– Он всегда так делал до сих пор.
– А куда он мог ей закапать?
– Да куда угодно!
– Слушай, – заявила Светка после минутного раздумья, – а давай поищем то место, где он её закопал! Ведь это так просто – закопать он должен был её сегодня утром, значит, земля в этом месте будет ещё не такая сухая, как остальная!
Повздыхав, мы отправились на поиски. Быстро осмотрев двор и сад, мы перебазировались на огород. Увы, там нас ждало жуткое разочарование – тётушка с утра полола картошку и прополола не менее половины огорода. Тщательно осмотрев огород, мы оказались в затруднительном положении, мало того, что там было столько свежевскопанной земли, так ещё тётушка с утра пораньше полила остальные рядки водой. Отличить теперь место недавнего захоронения барсетки стало непросто, совсем непросто.
– А теперь что? – спросила Светка, зло ковыряя ногой землю.
– Придётся перекапывать. – огорчила я её в конец.
– Весь огород?! – ужаснулась она.
– Ну, может нам повезет, и он закопал её в первых рядках. – попыталась я вернуть ей боевой настрой.
– Тогда пошли за лопатами. – предложила Светка.
Мы прошли в сарайчик, выбрали себе лопаты и вернулись на огород.
Когда мы приближались к третьему ряду, на огород выскочила тётушка с ведром. Весь её вид не предвещал ничего хорошего для нас. Так оно и оказалось, а точнее, эта половина огорода являлась тётушкиным экспериментом – она хотела выкопать эту картошку в октябре и ни днём раньше. Закончив причитать, тётушка стала собирать картошку в ведро и недобро поглядывать на нас.
– А давайте мы её обратно закапаем. – не выдержала Светка.
– И что? – удивилась тётушка.
– Ну, она там дорастёт до октября.
– Она там теперь и до сентября сгниёт вся! И чего вас понесло на огород! Это ж надо, на полчасика вздремнуть легла! – прорвало тётушку.
– Ну, не бушуй, тётушка, не бушуй! У нас большие проблемы. – стала подлизываться я.
– Ага, – согласилась тётушка, – с головою.
– В общем, этот подлый Филимон спёр барсетку с документами водителя и где-то закопал.
– А мой огород причём?! – возмутилась тётушка.
– А притом, что если бы кое-кто из присутствующих не разбудил его до двенадцати, барсетка была бы цела! – сказала я и со значением посмотрела на тётушку.
– Ох, что же делать, что же делать! – заохала тётушка, оценив последствия своего грешка и махнула рукой – копайте.
Отдав нам на разорение свой огород, она не в силах сдержать своего горя быстро удалилась.
– Свет, давай сначала прокапаем на другой половине? – предложила я, чувствуя свою вину перед тётушкиным экспериментом.
Это, кстати, был не первый сорванный мною эксперимент, когда-то в детстве, я в первый же день своего пребывания в гостях у тётушки, пошла прогуляться по саду и наткнулась там на одиноко висящую на дереве черешенку. Рассудив, что ей просто незачем там висеть, я со спокойным сердцем и без зазрения совести – по словам тётушки, съела её, не отходя от дерева. А вечером был устроен показательный суд – меня и мою племянницу привели на ковёр и стали допытываться – у кого из нас поднялась рука совершить такой варварский поступок. Племянница испуганно отрицала свою причастность к этому злодейству, а я, не чувствуя за собой никакой вины, честно ответила – да съела. У тётушки тогда чуть не случился инфаркт, по крайней мере, она очень убедительно стала падать на пол, успев, правда, проверить, попадает ли она на диван. Как в последствии оказалось, та одинокая черешенка, на которую я покусилась, была опытным экземпляром – тётушка посадила новый сорт черешни, и вся родня долгие годы ждала результата и вот когда он проявился, она по три раза в день ходила вокруг этой черешенки и категорически, под страхом порки, запретила приближаться к ней всему малолетнему составу наших родственников. Тётушка ждала окончания эксперимента со дня на день, но тут приехала я, и меня не успели предупредить об этом, потому что за те три минуты, что я находилась в гостях, я успела весь эксперимент провалить. Немного придя в себя, тётушка стала расспрашивать меня о вкусовых ощущениях, причём ответить нужно было очень подробно, чего я сделать не смогла, так как жевала черешню вместе с конфетой ''Мишка на севере''. Никакого заслуженного и показательного наказания я не понесла, так как предупреждена о последствиях не была, хотя, мой дядя Павлик, тоже активно участвовавший в эксперименте, потому что хотел посадить себе такую же черешню, и заявил, что незнание закона не освобождает от ответственности. Но тут я напомнила, что всё ещё являюсь его незабвенной племянницей, и приговор был смягчён – меня просто поставили в угол. А вот теперь, значит, проваливается второй тётушкин эксперимент, и как всегда, я в эпицентре, представляю, что думает сейчас она обо мне. Светка тоже чувствовала свою вину перед тётушкой, да и по вскопанному копать было легче, поэтому она без лишних вопросов согласилась.
– Давай.
Мы перешли на другую сторону и снова взялись за лопаты.
– Слушай, Свет, а ты что всерьёз занялась бегом? – спросила я в перерыве между рывками.
– Да. – пыхтя, ответила Светка.
– И что, каждое утро будешь вставать в восемь утра? – не поверила я.
– Да, я твёрдо решила!
– Ну-ну! – не сдержала я усмешку.
К обеду мы прокопали ещё два рядка, и тут нас навестила тётушка. Увидев, что мы пока оставили в покое дорогую её сердцу картошку, она так обрадовалась, что чуть не забыла, зачем пришла.
– Ой, я же вас на обед зову! – опомнилась она на десятой минуте счастливого разглядывания наших согнутых спин, и мы радостно побросав свои лопаты, кинулись на кухню.
Аромат, тянувшийся оттуда, едва не сбил меня с ног. Пахло моим любимым борщом со сметаной. Я обожала его с детства и ела на завтрак, обед и ужин. Однажды, пребывая у тётушки на летних каникулах, я в два часа ночи проснулась от раската грома и решила пойти на улицу, посмотреть что там творится. Проходя к двери, я наткнулась на холодильник и тут же забыла про гром, ведь в холодильнике стоял мой вожделенный борщ. Я потихоньку и почти на ощупь, так как не зажигала свет, чтобы не быть застигнутой врасплох, налила себе полную тарелку и стала глотать его с огромной скоростью. За этим занятием меня и застала тётушка. Она слышала, как я ушла и решила посмотреть – уж не на улицу ли. Но, картина открывшаяся ей, лишила её дара речи, как впрочем, и меня, так как я так увлеклась, что заметила тётушку только когда она включила свет. Застигнутая на месте преступления, я уронила ложку под стол и стала активно её искать, стараясь подольше не покидать своего убежища, и тётушке пришлось выманивать меня оттуда веником. Я была в сильном волнении, которое впрочем, не могло сравниться с тётушкиным, потому что мало того, что была ночь, а я с непередаваемым удовольствием хлебала борщ при свете полной луны, так я ещё и забыла его подогреть, а точнее, не захотела возиться. В тот же день было созвано экстренное собрание родственников, и другая моя тётушка была заслана ко мне домой с целью проверить – а не обнищали ли мы. В результате моя мама получила головомойку за то, что её ребёнок так оголодал, но, убедившись, что всё нормально, тётушка отбыла восвояси. Так вот, и теперь этот ароматный борщ заставил забыть меня обо всём на свете.
После обеда стало слишком жарко, и мы решили немного отдохнуть, а за огород взяться вечером.
– Как я устала. – прошептала Светка, лежа на кровати и осматривая свои руки и причинённый им ущерб. – Ну точно, завтра мозоли будут.
– Перчатки надень. – посоветовала я.
– Уже поздно. – печально ответила она.
– Тогда не выступай! – разозлилась я.
– Вот ты всегда так, нет бы пожалеть меня! – обиженно прошипела Светка.
– Свет, если тебе от этого станет легче, то вот, смотри – у меня тоже две мозоли. – показала я ей свои ладони.
Светка облегчённо вздохнула и уснула. Я задремала, но меня разбудил Филька, заскочивший на кровать. По привычке, не открывая глаз, я спихнула его ногой на пол, но он так же по привычке залез назад. Он же грязный! – мелькнуло у меня в мозгу. Протянув руку, я схватила его за заднюю лапу и поднесла к глазам – Филимон был чистый и надушенный, видно, тётушка замаливала грехи. Я откинула возмущённо дребезжащего Филимона назад и снова стала засыпать.
– Настя! – прокричала вдруг мне на ухо тётушка.
Я вскочила и села на кровати. На соседней сидела Светка и сонно хлопала глазами.
– Настя! – радостно продолжила тётушка, – там соседи вашу сумочку в своём дворе нашли!
Мы со Светкой, на ходу запахивая тётушкины халаты, кинулись к соседям.
– Вот гад, чего его туда понесло! – ругалась по дороге Светка.
Заскочив к соседям во двор, мы остолбенели – дядя Коля, муж соседки тети Вали, держал в вытянутой в нашу сторону руке то, что ещё совсем недавно было сумочкой. И не барсеткой, а именно сумочкой, причём моей.
– Приплыли. – тихо заметила Светка.
– Вот, – объяснил дядя Коля, – у вашего Фильки утром забрали, извините, что сразу не отдали, торопились на работу.
– Спасибо. – ответила я и стала осматривать нанесённый ущерб – потерю кошелька, зеркала и косметички, в которой лежала наши со Светкою паспорта.
