Дома мы не нужны. Книга шестая: В мире Болотного Ужаса

– Сержант! – напомнил ему об обязанностях полковник Кудрявцев.

Эта резкая команда, а больше того – огромная, и одновременно изящная фигурка Светланы, жены начальника охраны, скользнувшая из дверей цитадели, и склонившейся перед ближайшим телом – заставила щеки Левина порозоветь, а все тело подтянуться в обычной строевой стойке.

– Товарищ полковник! – рука дернулась к шлему в запоздалом приветствии, и тут же «поехала» вбок, по окружности, обводящей окрестности, – докладываю: за пределами города местность изменилась полностью.

– Что значит, изменилась? – нахмурил брови командир.

– Да, – про себя добавила строгости в вопрос мужа израильтянка, – и что значит «полностью»?!

– Нет никаких привычных ориентиров, товарищ полковник, – пожал широкими плечами сержант, – я успел объехать по периметру. Нет ни леса, ни степи с животными, ни реки.

– А что есть?

Своими вопросами Александр (а сержант – ответами) словно пытались отгородиться, и оградить еще и Оксану от последствий трагедии, которая только что разделила историю города на две части.

– И во второй, – подумала Кудрявцева, – нам теперь придется жить с вечным осознанием вины перед погибшими. Особенно тебе, Саша.

Командир, между тем, ждал ответа начальника охраны. И тот, собравшись с мыслями, доложил, еще раз пожав плечами:

– Болото какое-то вокруг, товарищ полковник. Из него и прилетела та туча… в нем и скрылась. Там (он махнул в сторону громады цитадели, явно имея в виду пространство, которое загораживало здание) на горизонте виднеется лесок позеленее и повыше, чем болотные заросли. Мое мнение – там эти болота заканчиваются. Будь моя воля, я бы постарался туда перебраться. Не нравится мне здешний воздух, товарищ полковник.

– Мне тоже многое тут не нравится, сержант, – Кудрявцев заметно поморщился.

Может, от тухлого болотного запаха, который щедро швырнул на площадку холодный мокрый ветер; а может, от очередного вскрика рядом – кто-то из женщин опознал очередную жертву. Плач вокруг, между тем, не прекращался. Теперь Света Левина, так и бродившая по этой арене смерти, останавливалась ненадолго перед живыми, склонившимися над мумиями. Она поглаживала ладошкой по головам тихо голосивших женщин и замерших в отчаянии мужчин, и что-то шептала. И вслед за ней тянулся шлейф…

– Не умиротворения, нет! – поняла, наконец, Оксана, – горестного напоминания, что жизнь этими мгновениями не закончилась, что рядом друзья, готовые разделить горе. А еще (внезапно ожесточилась она) есть враг, накликавший беду на наши головы. И этого врага надо будет найти. И покарать.

Может, эту мысль восприняла колдовская душа Левиной; может, она трансформировалась в ее шепоте нужными для исцеления истерзанных горем людей словами? По крайней мере, многие сейчас отрывались от останков, и обращали свои взоры к командиру, к Оксане с Левиным. И новой порцией бальзама сейчас, несомненно, была спокойная речь полковника Кудрявцева:

– Что на постах? Успели заметить что-то необычное?

– Нет, товарищ полковник. Говорят – моргнули глазом, и вокруг – болота. А в Северном посту… ничего больше не говорят. И не скажут. Ребята зачем-то открыли окна поста. Там сейчас такая же картина.

Он показал пальцем на ближайший труп, и Оксана едва удержалась от вопроса:

– Еще два – к двадцати восьми… Или…

– Да, – кивнул ей, и командиру, сержант, – всего тридцать… это еще не считая тех, кого успели занести в цитадель. Может, и там…

– Не может! – рядом остановилась Светлана, которая, наверное, успела одарить утешением всех вокруг, – в цитадели все живые. Были покусанные; серьезно покусанные. Больше всех досталось Толику Никитину. Сейчас, наверное, сидит в столовке, жрет за десятерых.

– Это он умеет!

Зинаида Сергеевна, наверное, выплакала свое горе над телом доктора. Или психотерапия Левиной помогла. Она сейчас стояла перед Кудрявцевыми и Левиными внешне очень спокойная. Только губы дрожали, да в глазах плескалась неутоленная ярость.

– Товарищ полковник, – она вытянулась перед Кудрявцевым едва ли не рьяней, чем недавно сержант, – очень прошу вас. Найдите того мерзавца, который наслал на нас эту… гадость. И покарайте его – так, чтобы весь этот мир содрогнулся. И никогда не забыл об этом.

Полковник не стал спрашивать повариху – откуда в ней родилась и укоренилась уверенность в том, что это не было спонтанной атакой болот; что чья-то злая воля направляла полет кровососов. Он – поняла Оксана – и сам был уверен в этом.

– Обещаю, Зина, – чуть склонил голову командир, – всем обещаю.

А потом не удержался, шагнул вперед, схватив в объятия и жену, и Зину. Близнецы в животе тут же отозвались упругими толчками, и – удивительное дело! – кто-то ответил им. Так же! Оксана поняла, что главная кормилица города тоже беременна; что доктор Браун оставил после себя частичку… себя же. И что когда-нибудь по городским улицам вместе с ее сыновьями будет бегать мальчишка с «фирменным» британским личиком, или девочка, точь-в-точь повторившая портрет принцессы английского двора.

– Точнее, Зинаиды, на которую доктор и перенес всю свою любовь.

– Девочка, – вдруг шепнула Зинаида, и даже улыбнулась – несмело; так, чтобы никто, кроме Оксаны, этой улыбки не заметил…

– Итак, – командир обвел взглядом высокое собрание, что мы имеем на текущий момент?

Так – «высокое собрание» – Кудрявцева обозвала заседание Совета, собравшегося на последнем, двенадцатом этаже цитадели. Половину стен в этом помещении заменяли панорамные окна. Оксана уже нагляделась на безрадостные картины болотных пустошей; на чуть более «веселые» заросли, которые тянули свои ветви к вечно темному небу километрах в трех от города. И на тянущуюся вдаль дорожку из пластика, которая уже никогда не приведет к морю.

– Куда она вела сейчас? – Оксана задала вопрос чуть раньше, чем общим вниманием завладел Александр, и сама же ответила на него, – Толик Никитин утверждает, что в этот узкий просвет он разглядел какой-то замок. Можно ли верить трактористу, про длинный язык которого знают все? Можно – потому что Саша сказал, что тоже разглядел что-то… такое. И даже обещал меня взять на экскурсию к этому «замку». Когда снимет запрет, наложенный самим же на все «экскурсии». На все!

Оксана понимала мужа. Уж если они вдвоем, с их уникальными ментальными способностями, смогли уловить атаку кровососов всего за несколько мгновений до того, как она началась, то что говорить…

Она не сказала «о простых смертных»; но подразумевалось именно это – без всякого высокомерия и спеси.

– Просто констатация факта, – подумала она, – и пока не будет полной уверенности в безопасности вылазок, ни один человек не покинет город. Слишком многих мы потеряли в тот день…

Теперь «день» был условным понятием – как и «ночь», и «вечер», и многое другое. Потому что солнце так и не прорвалось сквозь тучи (если оно вообще там было!). Границы города всю условную неделю, дни которой сама Оксана отсчитывала по огромным часам, мерно тикавшим на стене цитадели – они по-прежнему показывали и дату, и дни недели – не покинул ни один человек. Больше того – все передвижения происходили исключительно внутри защищенных от всяческих напастей мест; благо, все такие места соединялись подземными коридорами. За это надо было благодарить коменданта Валерия Ильина, главного городского строителя. Он и встал первым, готовый ответить на вопрос командира. Хотя Кудрявцева ожидала, что первым выскочит, как всегда, Толик Никитин.

– Мы сегодня имеем очень ограниченные запасы энергии, – хмуро заявил комендант. Эта серая мерзость (он ткнул пальцем вверх, в сторону вечно закрытого тучами неба) дает нам так мало киловатт, что скоро придется ограничивать себя во всем.

– Как скоро? – лицо Александра тоже стало хмурым.

– Если через неделю что-нибудь не придумаем, придется перейти на двухчасовую подачу энергии в сутки.

– Ну, точно, как первые дни в родном мире! – все-таки не выдержал, и вскочил тракторист, – помните, как мы сомалийский лагерь распотрошили (лицо командира стало еще мрачнее, и Анатолий поправился) … ну…, приняли его в свой Союз, вместе с Максимкой. А выход есть, и он давно всем известен. Фольклор надо изучать, уважаемые товарищи.

Он оглянулся при этом на Алексея Александровича, на профессора лингвистики, который по определению мог поучить и тракториста, и всех других на Совете этому самому фольклору. Пока же всех учил менторским тоном, с видимой ленцой в голосе, именно Никитин. А рядом улыбалась, поглаживая живот, Бэйла. Она никогда не сомневалась в соображалке своего мужа.

– Есть такая поговорка, – вещал Толик, – «Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе». Все слышали?

Ему хватило, что кивнул профессор. Тракторист продолжил:

– Если солнышко, его лучи не хотят спускаться к нам, значит, что?…

Если кто и желал ответить ему, то не успел – Анатолий сам поспешил продолжить:

– Значит, батарея сама должна подняться туда, к солнцу, – теперь он показывал пальцем вверх, сквозь толщу пластика и воды – ведь зеленая пирамида крыши над ними была, по сути, громадным резервуаром, откуда вода поступала самотеком в дома и рабочие помещения.

– А туда, наверх, она подается при помощи все тех же солнечных киловатт, – отметила Оксана, – и если не будет энергии…

Она представила себе их с Сашей уютную квартиру; сияющую чистотой ванную, без которой невозможно обойтись, имея на руках двух дочек семилеток.

– Еще и близнецы на походе, – она тоже незаметно для всех погладила выпуклый животик.

– А есть ли оно там наверху, солнце? – неожиданно для всех прогудел Спартак.

Обычно он отмалчивался на диспутах, имеющих хоть малейшую научную подоплеку. Сейчас же он задал весьма актуальный вопрос.

– Конечно, есть, – без тени сомнения в голосе заявил тракторист, – да будет тебе известно, друг гладиатор, что без центрального светила жизнь на планете зародиться не может. А здесь она (Анатолий махнул теперь в сторону окна, за которым простерлись километры болот) бурлит и благоухает.

– Ага, благоухает, – иронично хмыкнул Кудрявцев, подводя итог этой дискуссии, – хочешь, окошко открою. Нет? Тогда рассказывай, что предлагаешь. Факты, раскладки. Цифры – если есть.

– Цифр нет, – тут же подтянулся Никитин, – зато есть хорошая память.

– Хорошая память здесь у всех, – проворчал кто-то не опознанный за спиной Кудрявцевой.

– Тогда вспомните, – тут же повернулся в эту сторону Анатолий, – вспомните, как мы перебирали варианты восхождения на горку, к американцам?

– Ага, – засмеялись тем же голосом, теперь опознанным Оксаной; это Виталий Дубов сейчас подначивал друга, – ты еще тогда предложил воздушный шар склеить. Квадратной формы.

– Кубической, – тут же поправил его Никитин, – как ты вовремя вспомнил про это, Виталька. Я предлагаю сейчас к этой идее вернуться.

– К кубическому воздушному шару?

Теперь иронию Дубова никто не поддержал. Все ждали слов тракториста.

– Не важно, какой он будет формы, – отмахнулся Никитин, – главное – что эту летающую батарею надо поднять выше облаков. А вместо нитки, которой детишки гоняют свои воздушные змеи, прикрепить к нему электрический провод. А второй конец – к аккумулятору. Или сразу в сеть.

– Вот-вот, об этом главном и расскажи, – вступил, наконец, в диспут профессор Романов, – как ты заставишь подняться выше облаков громадный шар? Маленький ведь смысла запускать нет?

– Нет, – кивнул тракторист, явно чему-то обрадовавшийся, – и опять я, товарищ полковник, хочу вознести хвалу тому, кто наделил нас такой хорошей памятью.

Он осторожно, чтобы командир не рассердился, подмигнул и полковнику, и стоящей рядом с последним Оксане; явно намекая на то, что знает, кто это постарался – и с памятью, и со всеми остальными плюшками.

– Вспомните, товарищ полковник, как мы с вами крокодила гигантского подстрелили?

– Во, как! – усмехнулся Александр, – «мы с вами»?

– Так точно, – не моргнув глазом, отчеканил Анатолий, – крокодила того пуля калибра семь-шестьдесят две не взяла, а ваш пластмассовый болт в два счета утихомирил эту громадину. Вы ведь что-то сказали вслед болту, товарищ полковник?

– Ну, сказал, – буркнул Саша.

– Вот, – опять обрадовался тракторист, – и шару скажете. Что бы он и в небеса взмыл, и энергию успешней запасался, и…

– Еще и картинку сверху показывал, – подхватил тут же начальник охраны, – с приближением, если потребуется.

– Ага, – теперь рассмеялся уже Александр, – например, вот такую.

Его смех был напряженным; кому, как не его жене было знать об этой особенности командира – встречать неизвестность с улыбкой на лице. Она резко повернулась к окну, куда уже глядел Александр. Он обнял израильтянку за плечи, и показал на дорогу, которая исчезала в болотах. В последнее время мало кто уже обращал внимания в эту сторону; разве что часовые на постах. Но дорогу во всей ее протяженности (в пределах видимости) можно было разглядеть только отсюда, с верхнего этажа цитадели. И теперь именно полковник Кудрявцев выступил в роли часового, первым обнаружившего неприятеля.

– Или друзей? – тот вопрос Оксана задала вполголоса.

Она сама не поверила в это предположение; хотя верить хотелось. Не хотелось больше смертей, крови, и ужаса. Но что могли нести с собой люди, бесстрашно пересекавшие километры болот, где таились мириады кровососов? Люди, наряд которых составляли какие-то сверкающие доспехи, явно стальные.

Впрочем, за шеренгами вооруженных людей она разглядела какой-то экипаж, который тащила за собой пара низкорослых лошадей.

– Это на расстоянии они кажутся низкорослыми, – поправила она себя Кудрявцева, – а на самом деле, быть может, они размером со слона. Вон тот громила в коляске точно уж не уступит ни в чем Левину.

В «коляске», управляемой каким-то стариком, кстати, сидели четверо – две женщины, и двое мужчин; все облаченные в длинные одежды пурпурного цвета. В руки Кудрявцевой ткнулся небольшой бинокль, согретый рукой Александра. Она поднесла его к глазам – в тот самый момент, когда Боря Левин без всякого инструмента распознал строй идущих впереди воинов:

– Легион! Это же римские легионеры!

– Еще какие римские! – громко, во весь голос, расхохоталась Оксана.

Она рассмеялась весело и легко, словно с души упал камень, взращенный там неделю назад. Потому что она никак не могла представить себе врагами Борю Левина, его Светлану, и Спартака с Ирой Жадовой. Именно они, или точные копии товарищей, с которыми было так много пережито, таращили сейчас глаза на город – с повозки, которая подчеркивала их высокий статус.

– Ну, что ж, – с заметной иронией приказал полковник Кудрявцев, который, конечно же, тоже отметил знакомые лица, – сержант Левин!

– Я! – тут же подскочил Борис.

– Иди встречай гостей… вернее, хозяев. Как говорит наш всезнайка: «Если гости не идут к хозяевам, хозяева сами придут к гостям».

– Есть, товарищ полковник! А…, – замялся сержант, – а вы?

– А мы с Оксаной, и остальными чуть позже подойдем, – Саша подмигнул жене, и Кудрявцева улыбнулась в ответ.

Она тоже хотела посмотреть со стороны, как встретятся два Бориса; а потом две Светланы, и два Спартака с Иринами.

Глава 5. Легат Марк Туллий. Дождались

Битва с дикарями так и не состоялась. Хотя и без нее римляне понесли ужасающие потери. Когда последний болотник исчез в топях, консул рядом длинно и грязно выругался. Не смог сдержать себя, несмотря на высокородных женщин рядом и таинственный зеленый огонек, что зажегся далеко впереди – там, где, наверное, заканчивалась тропа, появившаяся одним мгновением. В жизни римской провинции таких чудес прежде никто не видел. Сам легат – точно. И у него сейчас было единственное объяснение этому чуду. Торжественный гимн, который полностью завладел душами римлян, и который предложила Теренция Квинтилла – вот что заменило волшебную палочку из детских сказок, которые давным-давно маленькому Марку рассказывал все тот же прокуратор. Потому Марк Туллий не мог не сделать того, что сделал. Он увлек высокородных от края стены, там повернулся к Ливии с Теренцией, и отвесил им глубокий поклон, какими положено было приветствовать великих героев – в тех же сказках.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.