Виридитерра: начало пути

– Что-то случилось?

– Он вернулся, – выдохнул Маркус. – Мастер Ралинаэль вернулся. Собирайтесь, мы все поприветствуем его.

Эльф бросился дальше по коридору, сообщая эту новость другим жителям. Рогналль же взглянул на Тристан. Он никак не мог понять, почему из-за возвращения одного человека нужно поднимать среди ночи всю крепость. Рогналль наспех оделся, а потом вышел вслед за Тристан. Они сразу же влились в толпу людей, спешащих во внутренний двор.

На улице жителей дома Скуггена было еще больше. За их спинами Тристан и Рогналль ничего не видели. Люди столпились так, что посередине образовался примерно метровый коридор, начиная от ворот дома Скуггена и заканчивая ступенями в саму крепость. У подножия ступеней уже стояла Нану, Йорий, Аарон, и два незнакомых человека: пухлощекая темноволосая девушка и долговязый парень. Все стояли в темноте – только звезды были немыми свидетелями этому собранию – и восторженно перешептывались. Среди всех этих людей Тристан и Рогналля нашел Маркус.

– Идем, у вас сегодня почетная роль, – сказал он, взяв Тристан за руку, из-за чего Рогналль нахмурился.

Он провел их через расступающуюся толпу к ступеням, где Йорий слабо улыбнулся хмурому и сонному, как совёнку, Рогналлю.

– Что происходит? – тихо спросила Тристан, наклоняясь к Маркусу.

– Мастер всегда лично приветствует новичков, – ответил также тихо Маркус.

Рогналль стал поближе к Тристан. Мальчику было неуютно находиться на виду у всех. А еще он очень хотел увидеть мастера Ралинаэля. Рогналль слышал об этом человеке от Ярны, но она рассказывала кратко и сухо, говорила, что он великий человек и такой же великий маг, которому по силам изменить этот неправильный мир.

Ждать долго не пришлось. Спустя минуту у ворот дома Скуггена появились двое. Они беспрепятственно прошли через невидимую стену, не позволяющую врагам пробраться в крепость. Рядом с невысокой темноволосой девушкой шел мужчина, который едва ли – по мнению Рогналля – мог соответствовать статусу мага, знатно портившему кровь власть имущим. Его худое, обожженное с левой стороны лицо, сразу бросалась в глаза. Он шёл, гордо выпрямив спину, и был почти на голову выше остальных.

Мужчина двинулся вперед к ступеням по маленькому коридору, образованному с двух сторон столпившимися людьми, вместе с девушкой. Он взмахнул рукой и внезапно у всех над головами заиграли блики белого пламени, освещая весь внутренний дворик. В этот момент толпа будто бы ожила. Все начали беспрестанно повторять «Мастер» и тянуть руки к этому человеку, в ответ на что мужчина старался прикоснуться к каждой протянутой руке.

– С возвращением, мастер! – кричала одна сторона толпы.

– Мы по вам скучали! – вторили с другой стороны.

Маркус слегка склонил голову, когда мужчина и девушка подошли к ступеням:

– С возращением, мастер, – сказал эльф, а затем кивнул девушке. – Анна.

– Не стоит склонять головы там, где мы все равны, – произнес мужчина, похлопывая Маркуса по плечу.

– Так мы выказываем свое уважение к вам, мастер, – произнесла Нану.

– А Айзек, как обычно, отсутствует, – усмехнулся мастер, осматривая всех собравшихся.

Он поочередно обнял Маркуса, Аарона и Нану, что-то попутно шепча каждому на ухо, пока девушка – Анна – молча оглядывала толпу. Мужчина слегка улыбнулся, а затем взглянул в сторону новичков. Рогналль затаил дыхание. Мастер оглядел их с сестрой с головы до ног и сказал:

– Теперь Волк с нами, – тихо произнес мужчина, а затем, похлопав Рогналля по плечу, добавил уже громче: – Ваш народ зовет меня Ралинаэлем. Добро пожаловать в Эрмандад, Тристан и Рогналль.

Брат с сестрой переглянулись между собой. В глазах обоих читался немой вопрос: откуда он знал их имя? И этим они вызвали легкую ухмылку на лице Ралинаэля. Он взглянул на Йория и, таким же образом протянув к нему руку, сказал:

– Про тебя Пово не говорила. Ты попал сюда другим путем.

– Это Йорий, – подал голос Аарон. – Я нашел его в Черном лесу.

– Кто-то отваживается заходить в лес так глубоко, что встречается с повстанцами?

– Я травник. Лекарь, – произнес Йорий тихо.

– Отлично, нам не помешает еще один, пока наш главный целитель отсутствует, – произнес Ралинаэль и похлопал Йория по плечу.

Он подошел к пухлощекой девушке, которая потупила взгляд, словно смущалась такого пристального внимания. Ралинаэль коснулся подбородка девушки и, заставив посмотреть ему в лицо, сказал:

– Не стоит так бояться, Осо.

Она удивленно раскрыла рот, когда мастер назвал ее по имени, но не задала вопроса, откуда он его знает.

– Ты прибыла к нам из самого сердца, источника силы нашего врага. И раз ты здесь, полагаю, что ты знаешь, как прогнили имперские маги и их законы. Ты станешь ценным членом Эрмандада, ведь знаешь нашего врага в лицо, – произнес мастер. – Просто запомни, что здесь ты можешь быть самой собой.

На губах девушки появилась хрупкая улыбка, а в ее глазах – надежда. Надежда – это то, что заставляет подниматься с колен даже в самые темные времена, и то, что ни в коем случае не стоит терять. Рогналлю показалось, что это удивительное свойство: вселять в кого-то надежду всего несколькими словами. Должно быть, этот мастер и вправду невероятный человек. Вот почему он объединил вокруг себя столько непохожих людей.

Затем мастер Ралинаэль также обратился и к оставшемуся незнакомцу, приветствуя его в Эрмандаде и похлопывая по плечу. Рогналль заметил, что Йорий натянуто улыбнулся и весь как-то сконфузился. А глава повстанцев в этот же момент продолжил свою речь:

– Теперь вы члены Эрмандада. Здесь нет ни кровной связи, ни семейных уз, но между собой мы братья и сестры, которые стремятся к одной цели. – Он обернулся к толпе и громко спросил: – К какой мы идем цели?

– Свобода! – громко и единогласно отозвалась толпа.

Глава вновь повернулся к новичкам:

– Мы пошатнем весь мир ради этого. – Он достал из ножен свой длинный двуручный меч, и Рогналль нервно сглотнул. – Это Скайстил. Небесный меч, который несет в себе разрушение для тех, кто стоит на нашем пути. Так поклянитесь же на нем верности Эрмандаду, поклянитесь в том, что не солжете и не предадите его. Поклянитесь на мече, и он станет вашим судьей!

Рогналль тревожно взглянул на Тристан. Сестра выглядела обеспокоенной. Она посмотрела на Маркуса, а тот в свою очередь кивнул ей – мол, все будет в порядке – и взял ее за руку. Она крепко сжала его руку в своей, улыбнулась брату и сделала шаг вперед.

Ралинаэль протянул меч лезвием к ней – так, что он почти упирался в ее грудь – и произнес:

– Клянешься ли ты Тристан из Клана Рек в том, что будешь следовать пути Эрмандада, не свернешь с него и не предашь никого из нас?

– Клянусь, – сказала Тристан, и мастер протянул ей рукоять Скайстила, к которому она прикоснулась губами.

– Теперь ты член братства, – сказал Ралинаэль, когда Тристан подняла на него глаза. – Следующий.

Рогналль сконфуженно выполнил все, что от него требовалось. Это было достаточно просто, вот только меч был горячим, когда он целовал его. Вслед за ним те же действия совершил и Йорий, и Осо, и незнакомец.

Однако стоило незнакомцу прикоснуться губами к мечу, как началось немыслимое. У него по всей коже начали появляться волдыри, а затем его тело охватило белое пламя. Он кричал и пытался кататься по земле, однако все стояли и ничего не делали. В воздухе пахло горелой плотью, жжеными волосами и ногтями. Рогналль и Тристан хотели отвернуться и не смотреть, как с костей этого человека слазит кожа, но подошедший Маркус – Маркус, который слишком много себе позволяет – положил руку Тристан на плечо и велел смотреть.

Рогналль никогда не забудет крик этого человека – грудной, дикий, разрывающий ночную тишину, – как никогда не забудет слова мастера Ралинаэля:

– Пламя не обманешь.

Рогналль испугался. Паренек вспомнил про защитный барьер вокруг дома Скуггена и никак не мог понять, почему огонь поглотил этого человека. Рогналль просто стоял и смотрел на место недавнего сожжения, не отводя глаз. Кажется, он даже не моргал. Маркус заметил его замешательство. Он похлопал мальчика по плечу и сказал:

– Поверь мне, это к лучшему, – Рогналь поднял глаза и непонимающе посмотрел парню прямо в лицо, тогда тот добавил: – Может сейчас он и не желал нам зла, но мастер Раинаэль мудр, а магия его сильна, и ее нельзя обмануть. В будущем этот человек доставил бы Эрмандаду много проблем. Он сомневался. А сомнения – зёрна предательства.

Эти слова ничего не прояснили для Рогналля, зато подарили еще один повод недолюбливать Маркуса. Он знал, что не все переживут этот странный обряд, и молчал. Маркус не сказал даже Тристан, хотя на месте того человека могла оказаться и она, и сам Рогналль.

Глава 17

С момента побега Осо прошло уже несколько дней, и ровно столько же от нее не было никакой весточки, хотя Ноа понимал, что это опасно и в принципе ни на что не надеялся. Одни поисковые отряды прибывали, другие уходили, а Ноа пытался услышать хоть какую-то новость от них. Вот только ничего не смог узнать. Парень всегда бы необщительным, в отличие от Осо. Да и теперь после погрома в библиотеке и пропажи подруги с ним мало кто хотел разговаривать. Студенты не верили, что Ноа совсем ничего не знал о ее планах. Хоть напрямую об этом и не говорили – боялись фрау Энгстелиг. Но этот страх не мешал им шептаться за спиной парня.

Ноа волновался за Осо, но не сомневался, что они поступили правильно. В Хэксенштадте было слишком опасно, особенно теперь, когда Вайдманы все глубже и глубже запускали свои ручищи в дела школы. Сам Ноа тоже подумывал о побеге, но не решался на это, пока не отыщет всё, что можно про убийцу матери. В нём еще жила надежда отомстить. И пусть этим Нею не вернуть, но будет легче знать, что ее смерть не была напрасной.

На третий день после побега Осо, устроили еще одно общешкольное собрание. Студенты были, мягко говоря, недовольны тем, что приходится тратить свободное время на это. Они косо смотрели на Ноа, безмолвно намекая, что это его появление перевернуло жизнь в Хэксенштадте вверх дном.

Напряжение во внутреннем дворе стало почти осязаемым, казалось, если протянуть руку, то можно будет его потрогать. Сир Роджерс занимал свое обычное место – за трибуной. Вайдманы теперь стояли ближе всех к нему и ехидно улыбались, оглядывая студентов. По крайней мере, так казалось.

Но Ноа чувствовал, что смотрят они именно на него.

Директор объявил, что теперь вся прилегающая к академии территория Вельтерна обыскана, и поисковые отряды отправятся за границу. Он говорил громко и спокойно. Но от глаз Ноа не укрылось то, как сильно директор сжимал руки, держась за трибуну. Присутствие Вайдманов нервировало не только сира Роджерса. Лицо Энгстелиг было серым и хмурым, как грозовая туча, от гнева, а Франциск то и дело посматривал в сторону этой семейки.

Ноа волновало то, что Вайдманы теперь находятся в самом центре событий, хотя им, похоже, льстило это всеобщее внимание. Они здесь многим – хотя и не всем – не нравились, но это не помешало им вмешаться в дела Хэксенштадта. Поэтому Ноа решил, во что бы то ни стало еще раз попытаться уговорить сира Роджерса принять его в поисковый отряд. Парень осознавал, что вряд ли сможет затормозить поиски, но казалось, что Осо может помочь даже минута, на которую он сможет задержать отряды.

Ноа бросился к сиру Роджерсу сразу после собрания. Догнать директора было сложно, приходилось расталкивать студентов локтями, чтобы протискиваться вперед. За это парень был удостоен дюжиной недовольных взглядов. Вблизи сир Роджерс уже не выглядел таким грозным – видна была его усталость, а красные глаза намекали на парочку бессонных ночей. Вайдманы кружили вокруг него, как акулы в ожидании добычи.

– Мы признательны Вам, дорогой директор, за то, что разрешили нам поучаствовать в поисках, – заискивающе проговорил Фридрих.

– Вряд ли я мог отказать личной просьбе императора, – отрезал сир Роджерс, на что Хельга противно хихикнула.

Ноа не хотел вмешиваться в их разговор – еще не хватало упрашивать директора на глазах у этой семейки, – но Фридрих решил все за него.

– Ну что же ты, Ноа, не стоит подслушивать чужие разговоры, – обратился он, поворачиваясь к парню.

– Ничего я не подслушивал, – пытался оправдаться Ноа, но все равно почувствовал, как начинает краснеть. – Мне нужно поговорить с сиром Роджерсом.

Три пары глаз теперь были обращены на Ноа.

– Я хочу поговорить с сиром Роджерсом наедине, – уточнил Ноа.

Фридрих коварно улыбнулся:

– Думаю, директор ничего не утаивает от своих почетных гостей.

Хельга тем временем обошла Ноа сзади и приобняла парня за плечи. Даже через одежду он почувствовал леденящий холод ее рук и невольно вздрогнул. Ноа умоляюще посмотрел на сира Роджерса.

– Вы правы, приор Фридрих, – учтивым голосом произнес директор. – Но я не хочу нагружать столь уважаемых гостей проблемами моих студентов.

– Но это же не обычный студент – он последний из славного рода Вайскопфов, и мы, как представители клана Вайдман, чувствуем ответственность за этого мальчика и хотим ему помочь. Мы, великие кланы, должны держаться вместе и помогать друг другу в трудный час.

Желваки заиграли на скулах директора. Он молчал несколько секунд, изучая Фридриха, а затем сказал:

– Боюсь, приор Фридрих, если вы хотите послушать нашу беседу с Ноа, Вам придется снова просить императора прислать мне письмецо, – директор развернулся и бросил: – Ноа, идем в мой кабинет.

Лица Вайдманов вытянулись в изумлении. Даже Ноа раскрыл рот от неожиданности, но почти сразу же пришел в себя и поспешил за директором. Они быстро поднялись по лестнице на второй этаж и направились в восточное крыло школы.

– Черт побрал бы этих Вайдманов, – не сдержавшись, проворчал себе под нос сир Роджерс. – Будь я проклят, если они думают, что я буду их послушной марионеткой.

Уже очутившись в кабинете, Ноа заговорил, боясь оторвать глаза от пола и посмотреть на директора:

– Простите, сир Роджерс, я не хотел вмешиваться в разговор.

– Ты не виноват, Ноа, – добродушно ответил сир Роджерс. – Эти Вайдманы слишком много себе позволяют. Но они забыли, что это моя академия, и что свое место во главе Хэксенштадта и Конклава я получил не потому что всегда подчинялся приказам императора. Ну, Ноа, так о чем ты хотел поговорить?

– Сир Роджерс, разрешите мне принять участие в поисках.

– Я не ожидал от тебя такой настойчивости, – мужчина подошел к своему столу и устало опустился в кресло. – Скажи, почему для тебя это так важно.

Ноа всегда старался говорить правду. Но почему-то именно в этом кабинете и именно этому человеку врать приходилось больше всего:

– Понимаете, – неуверенно начал парень, – я только и слышу, какие Вайскопфы были замечательные, как верно они служили императору и как их все уважают. А что я? Не пробыл здесь и года, зато успел разворотить библиотеку. Мне просто хочется доказать, что я достоин этой фамилии.

Директор лишь улыбнулся.

– Вижу, наказание пошло тебе на пользу. Кстати, Леон хорошо о тебе отзывался – сказал, что ты проделал большую работу. – Он задумчиво потер подбородок, словно взвешивал все «за» и «против», и после продолжительной паузы сказал: – И поэтому, я разрешу тебе записаться в отряд, – директор достал из кипы бумаг чистый лист и что-то там написал, затем протянул его Ноа со словами: – После занятий отдашь это приору Гейтсу.

– Спасибо, – пролепетал Ноа и выбежал из кабинета. Парень спешил на первый урок, который вот-вот должен был начаться, и чуть не сбил с ног Эсмеральду. Ноа был так поглощен своими мыслями, что даже не остановился, чтобы извиниться.

– Придурок, – выкрикнула ему вслед рыжая.

Ноа не обратил внимания на это. В конце концов Эсмеральда его и похуже называла. Первое занятие – Магические и боевые искусства на суше – проходило во дворе Хэксенштадта. Сегодня его проводил только приор Альберт Шварцманн, так как фрау Гензель находилась с поисковым отрядом где-то недалеко от школы. Боевые искусства Ноа очень нравились, наверное, потому что он был одним из лучших студентов в классе по этому предмету. Фрау Энгстелиг на своих частных уроках неплохо поднатаскала парня не только пользоваться своим артефактом, но и драться.

Поле для боевых искусств на суше вновь переделали. Здесь не осталось и следа от площадки для Хэксенштадских игр – все тот же желтый песок и стойки с муляжами мечей и клинков. Во время занятия студентам запрещалось пользоваться настоящим оружием или своими артефактами.

Альберт Шварцманн появился почти сразу же после Ноа. Сегодня на нем была длинная туника, подогнанная по фигуре, и штаны. Темный цвет тканей еще больше выделял бледную кожу преподавателя. Шварцман был чуть выше ростом, чем Ноа, но почти в два раза шире парня, благодаря развитой мускулатуре. Этим преподавателем интересовалась почти вся женская половина Хэксенштадта. Иногда он даже бывал позером, когда запускал руку в свои густые каштановые волосы и сверкал своими зелеными глазищами. Но тем не менее, преподавателем он был талантливым и прирожденным.

– Ну что ж, народ, начнем, – басовитый голос Альберта Шварцманна разнесся по полю. – Как вы все знаете, фрау Гензель на задании. Так что сегодня мне понадобится помощь одного из вас.

Преподаватель внимательно осмотрел студентов. Почти никто из первогодок не решил записаться в поисковый отряд, в основном туда вступили ребята со старших курсов.

– Ноа, не хочешь мне сегодня помочь?

Этого парень точно не ожидал. Было страшно и немного неловко становиться в пару с преподавателем – да, Ноа был хорош, вот только Шварцманн все же лучше владел боевыми искусствами, – но еще страшнее было отказаться на глазах у всех. Не будь он Вайскопфом, все было бы намного проще. Но фамилия, а точнее те, кто ее носил, обязывала быть смелым или хотя бы делать вид.

Ноа неуверенно шагнул к преподавателю и встал рядом.

– Сегодня мы проведем тренировку без оружия, – начал Шварцманн. – Вскоре, вы пойдете на государственную службу и должны быть готовы сражаться в любых условиях. Ну что, ты готов, Ноа?

Парень только кивнул.

Первые десять минут занятия превратились для Ноа в вечность. Шварцманн нападал, парень парировал, но преподаватель был ловчее, сильнее и хитрее. Ноа то и дело падал на песок. Иногда парню все-таки удавалось сделать выпад в сторону Шварцманна. Но результат был такой же. Ноа все никак не мог расслабиться – только и думал о том, как унизительно сейчас он выглядит. Когда Шварцман показывал приемы на фрау Гензель, бой был больше похож на элегантный танец. Ноа же не мог приблизиться к этому уровню. Сосредоточиться на тренировке мешали его однокурсники – некоторые из них хихикали, другие шушукались между собой.

А Ноа злился. Внутри него все просто горело от ярости. Гнев так ослепил его, что парень просто не отдавал себе отчета. Сейчас главное доказать, что он не тюфяк и не груша для битья, что он может хотя бы достойно противостоять преподавателю, который вдвое больше и опытнее.

Шварцманн помог парню подняться. И как только Ноа крепко встал на ноги, то не стал дожидаться выпада преподавателя, а сам ударил его со всей силы в солнечное сплетение. Пока Шварцманн на секунду был обездвижен от боли, парень не медлил – он ударил преподавателя локтем в подбородок. Челюсть Шварцманна, кажется, хрустнула, а студенты ошеломленно наблюдали. Ноа попытался нанести последний удар с ноги в живот, но преподаватель блокировал его. И пока парень на секунду замешкался, Шварцманн ударил Ноа в бедро.

Ноги подкосились, и Ноа снова упал лицом в песок. Но теперь никто не смеялся.

– А ты нечестно играешь, Вайскопф, – сказал преподаватель, подав руку Ноа. – И правильно. Запомните все, – теперь Шварцманн говорил громко, – бывает численный перевес противников, бывает неравные весовые категорий. Но даже так самое главное: недостаток маневров и неожиданности. Важно то, как вы используете ресурсы, которые в вашем распоряжении. В бою каждый сам за себя, и не стоит ждать от противника честности, – чеканил преподаватель каждое слово. – И погибнет тот, кто хоть на секунду замешкается.

Остаток занятия прошел спокойно. Студенты отрабатывали удары, а Шварцманн и Ноа за ними наблюдали.

– Сегодня ты вышел из себя, – сказал преподаватель парню, пока другие не слышали. – Это плохо. В бою нужен холодный рассудок.

Это ему говорила и фрау Энгстелиг. Она постоянно упрекала Ноа за то, что он не может усмирить свой огонь. Легко ей было говорить со способностью управлять металлом, который такой же холодный, как и она сама.

Остаток дня Ноа провел на занятиях. А на переменах парень убегал из кабинета в укромное место, чтобы скрыться от надоедливых взглядов. Да и друзей среди первогодок, кроме Осо, он не завел. Было сложно сидеть в кабинете и сносить недоверчивые взгляды однокурсников. Ноа чувствовал себя гребаным единорогом в стаде лошадей.

***

Еще не рассвело, когда отряды отправлялись в путь. На улице было промозгло, моросил противный холодный дождь, но Ноа этого практически не ощущал, парень даже вспотел от тяжелой работы. Студенты таскали огромные чаны с аликвидом, самовоспламеняющиеся угли, оружие и броню в карт. Мышцы Ноа ныли еще после урока со Шварцманном, но парень, превозмогая боль, грузил необходимые для похода вещи. В Хэксенштадте не принято было жаловаться, студенты с первых дней учились быть самостоятельными и выполнять сложную работу, связанную с военным ремеслом.

Когда Ноа возвращался в оружейную из темноты вынырнула Эли. Она воровато оглядывалась по сторонам, боясь, что кто-то ее заметит. Но студенты были слишком заняты делом, чтобы обращать внимание на эльфийку. Ноа отвел ее в сторону за густые кусты чубушника– так, что они стали скрыты от посторонних глаз – и спросил:

– Что ты здесь делаешь?

Эли дрожала от холода. На ней было лишь платье и тонкая шаль.

– Я… я слышала, что ты записался в отряд, – она взяла Ноа за руку и, развернув ее ладонью вверх, что-то вложила в нее. – Вот, держи.

– Что это? – Ноа аккуратно осмотрел вещицу. Она выглядела как часы с толстым кожаным ремешком. Только вместо циферблата в корпус был вставлен кристалл.

– Я слышала, что твой отряд отправляется на юг, ближе к границе Мепаиса, – голос Эли дрожал. – Я волнуюсь за тебя, Ноа. А это кошачий глаз, – она кивнула на странные часы. – Мои предки считали, что он оберегает в бою. А еще, он заговорен, и с его помощью я могу тебя найти.

Ветер усилился и теперь полы платья Эли трепыхались в воздухе. Ледяные порывы даже Ноа заставили поежиться, а эльфийка обняла себя руками, чтобы согреться. Она робко взглянула прямо на него, и парень заметил слезы, собравшиеся в уголках ее глаз. Эли была такой красивой и такой беззащитной. В тот момент время для них замедлилось.

Была какая-то особенная магия в этом дне. А, может, магия была в самой Эли? Но так или иначе пламя в его сердце всколыхнулось, и Ноа поддался ему, поддался тем робким чувствам, что таились в нем. Он медленно наклонился к ее лицу и коснулся губами ее губ – мягких и сладких. Поцелуй вышел коротким и неуверенным. Совсем не так его себе Ноа представлял. Но эльфийка прижалась к нему всем телом и уткнулась лицом в его шею. Они стояли так еще несколько минут. Жажда мести, страх за Осо отошли на второй план. Сейчас была важна только Эли.

– Тебе пора идти, – прошептала эльфийка, отстраняясь. – Береги себя.

Ноа смотрел ей вслед, и все еще чувствовал сладкий вкус ее губ. Сердце бешено стучало в груди, а мысли все возвращались к этому поцелую. Парня одолевали сомнения и стыд. Не так все должно было произойти. Но что сделано, то сделано. Теперь Ноа оставалось надеяться, что у него будет шанс на еще одну попытку. И как только эта мысль зародилась в его голове, на губах сама собой появилась какая-то глупая, но счастливая улыбка.

Парень нацепил на руку оберег, который оставила Эли. Он не верил, что камень может помочь ему в бою, если тот случится, но носить на себе подарок эльфийки было приятно.

Когда Ноа вернулся, карты были укомплектованы. Он поравнялся с Махаоном, которому тоже посчастливилось попасть в этот отряд и который смерил его подозрительным взглядом, но ничего не сказал. Теперь к студентам присоединились и слуги. Они осматривали повозки снаружи: проверяли колёса, протирали окна, смазывали петли на дверях. Все работали быстро, не обращая внимания друг на друга. Из оружейной №1 вышла фрау Энгстелиг и Леон. Пока мужчина запирал дверь, фрау следовала прямо к Ноа:

– Ты едешь со мной, – объявила она тоном, не терпящим возражений.

Ноа украдкой взглянул на других студентов. Когда они об этом узнают, пересуды поползут с новой силой. Но перечить фрау Энгстелиг парень не стал, еще не хватало отправляться в поход без головы. Ноа лишь кивнул и поплелся к карту фрау.

Преподаватели не могли позволить себе такую роскошь, как отдельный карт. Но только не Энгстелиг. Эта женщина терпеть не могла находиться в окружении людей. Даже в Хэксенштадте она обычно сторонилась взрослых магов и уж тем более студентов. Ее можно было заметить только в компании Франциска, которого сейчас почему-то не было видно поблизости. Ноа подумал, что он ждет уже внутри повозки.