скачать книгу бесплатно
словно город небесный встает.
А рядом по-прежнему
воды родимой земли,
Меня провожают
на многие тысячи ли…
В Цзиньлине смотрю на Янцзы
С Тибета до моря —
Чанцзян[8 - Чанцзян – букв. длинная река, другое название Янцзы.] вьется тысячи ли,
Кружатся притоки,
как девять драконов вдали.
По землям срединным
бежит, заливая простор,
Кипучей стремниной
летит по ущельям меж гор.
Течет, где Династии
гибли одна за другой,
Где Уское царство
утратило прежний устой.
Но объединил Государь
земли все и народ.
Рекой полноводною
жизнь в Поднебесной течет.
И ныне Жэнь-гуну[9 - Жэнь-гун – принц княжества Жэнь; целый год ловил рыбу с приманкой из 50 волов и всё же поймал рыбину чудовищных размеров, «накормив всех, кто жил на восток от реки Чжэ и на север от гор Цанъу» (из Чжуанцзы)]
с удой возле синей воды
Гигантскую рыбу
ловить больше нету нужды.
В Цзиньлине на Западной башне под луной декламирую
Прохладно и тихо в осеннем Цзиньлине[10 - Цзиньлин – совр. Нанкин, пров. Цзянсу, «древняя столица шести династий»: царства У, позднее – династии Восточная Цзинь и Южных династий.],
тьма ночи сменила зарю,
Один поднимаюсь на башню и в дали
на Уские земли смотрю.
Сияет вода, в ней плывут облака,
набегая на город пустой,
Жемчужные росы, висящие в выси,
сочатся осенней луной.
И долго стою под луною, охвачен
глубокими думами, все ж
Так издавна было – того, кто поймет
твои мысли – не часто найдешь.
Но лучше не скажешь: «Сияет, чиста,
словно шелк отбеленный, вода…»
Однажды прочтя, эти строки Се Тяо
уже не забыть никогда.
Осенней ночью причалил у переправы Баньцяо, при луне в одиночестве пью вино, тоскуя по Се Тяо
Что там на небе?.. Ночные просторы пусты.
Яшмовый шнур – две звезды, что летят с высоты
Наискосок до старинных дворцовых руин,
Ярко сияют, во тьме озаряя Цзиньлин.
Древние воды как прежде светлы, словно шелк,
Чистый поток этой ночью холодной умолк,
Только струится сиянье закатной луны,
Отмели инеем утренним облечены.
С кем у Баньцяо напиться мне на берегу?
Древних поэтов, увы, я призвать не могу.
Славного друга Се Тяо[11 - Се Тяо (464—499 гг.) – прославленный поэт династии Южная Ци.] уже не вернуть…
Чарку пролью, горьким духом исполнится грудь.
В Цзиньлине на постоялом дворе оставляю на память провожающим
Закружится ивовый пух на ветру,
ароматом наполнит трактир…
Красавицы Уские цедят вино
и гостей зазывают на пир.
Гуляки Цзиньлина заходят проститься
со мной, ну и выпить вина,
И ехать пора, но никто не уходит,
и каждый пьет чашу до дна.
Скажите, друзья: вот река, что течет
на восток, но сравнятся ли с ней
Те чувства, что мы ощущаем, прощаясь,
ужели они не сильней?
Осенью в Янчжоу поднимаюсь на пагоду Силин
Взойду, и в лазурную высь воспарю от земли,
И взором окину четыре предела вдали.
Эфир изначальный – в вершине – основа основ,
Клубится извечный внизу океан облаков.
Небесный простор от ста тысяч вещей отделен,
Три Мира скрепляют ряды киноварных колонн.
На водах качается пагода в блеске златом,
И солнце восходит по балкам лучистым огнем.
И птицы слетают, касаясь жемчужных завес,
Заря по карнизам плывет, проливаясь с небес.
Мой взор провожает друзей по извивам дорог,
А сердце уносит под парусом легкий челнок.
Уже побелели катальпа с утуном от рос,
Желтеть мандарины с помело торопит мороз.
И кажется, что Седовласому[12 - Седовласый, будд. – о Будде, имевшем пучок седых волос между бровями – один из тридцати двух сакральных знаков на теле Будды.] стоит взглянуть,
Он вмиг озарит тьму миров и потерянный путь.
Янь Вэньгуй «Дома возле гор и рек» Гугун, Тайбэй
Осенним вечером, скиталец, вспоминаю
От моря осеннего холодом веет кругом,
И ветер навеял мне думы о крае родном.
Бескрайние горы теперь предо мною лежат,
Бегущие воды – когда возвратятся назад?
И вдаль я смотрю, там сгущаются тучи, темны,
И рвется душа от сияния ясной луны.
Душистые травы теперь все слабей и тусклей,
А белые росы торопят одеться теплей.
Приснится: спускаясь с небес, серебрится река,
Проснусь: звезды тают и прячутся за облака.
Родные края вспоминаю, исполнен тоски,
Не знаю, кто нынче смахнет мне слезу со щеки?
В Янчжоу осенью 726 года на постоялом дворе Ли Бо, тоскуя по оставленной родине, написал свое знаменитое четверостишие «Думы тихой ночью», и вместе с ним – это стихотворение.
В Гуанлине дарю на прощание
С нефритовой флягой,
налитой прекрасным вином,
Тебя провожаю,
прошли уже сколько вдвоем.
У ивы плакучей
привяжем своих лошадей,
Пред дальней дорогой
ты чарки полнее налей.
Прозрачные реки
струятся до края земли,
Зеленые горы
ты видишь у моря вдали.
Так развеселимся,
и в путь провожу я тебя…
А что за нужда,
опьянев, расставаться скорбя?
Гуанлин – старое название Янчжоу, пров. Цзянсу.
Прощальное застолье – обычай, возникший в древние времена и получивший большое распространение в эпоху Тан. Родственники и друзья уезжавшего устраивали на прощание пирушку, застолье с вином, и дарили на память сорванные веточки ивы.
Ночью прощаемся с Чжаном пятым
Прими же почтенье
глубокое, друг дорогой,
В палатах высоких
мы пьянствуем нынче с тобой.
И слушаем песни,
светильников пляшут огни,
Танцуют красавицы,
чаши подносят они…
На свирели сиянье
осенней луны воспою,
Ты сыграй на пипа
«Шелковица растет на краю».
Меч «Источник Дракона»
сниму, пир не кончится наш,
Этой ночью с тобой
опрокинем мы тысячу чаш.
Весной возвращаюсь в свой уединенный скит среди сосен на горе Чжуннань
Когда я взобрался
по склону Чжуннань в свой скит,
Здесь все сохранило
свой прежний привычный вид.
Лишь горный ручей,
показалось, журчит сильней,
Струится он вдаль
по ущелью среди камней.
И дикие розы,
смотрю, разрослись у окна,
Лозою уснеи —
увита жилища стена.
Но сколько же дней
провел я отсюда вдали,
Трава и деревья
на несколько чи подросли.
Так время летит…
Лучше взять мне вина кувшин,
Всю ночь напролет
буду пить-веселиться один.
Направляясь в Гуанлин, остановился на ночлег у Чжана второго, живущего в уединении в южном предместье
У самой калитки – зеленые воды текут,
Иль персиковый источник находится тут?
Забыть о печалях, ни горя не знать, ни забот,
Для этого, видно, повсюду лилейник[13 - Трава Красоднев (Лилейник), по народным поверьям цветок помогает утолить печали, его называют трава «ванъю» – букв. «забыть о заботах».] растет…
Заря растворилась за озером, стало темно,
Посыпался дождик в открытое с юга окно.
Мой друг, тростниковая хижина – нынче твой дом,
