Развод. Цена идеального брака

Игорь сидел за столом, потягивая кофе из своей любимой чашки. Перед ним лежал ноутбук, но экран был закрыт, словно он ждал меня, зная, что я приду. Он был одет в домашнюю футболку и джинсы – обычная одежда для выходного, но не для рабочего дня. Он выглядел… обычно. Гладковыбритый, с аккуратно уложенными волосами, со спокойным, чуть сонным взглядом. Словно вчера ничего не произошло. Словно я не заставала его в постели с моей лучшей подругой. Словно моя жизнь не превратилась в осколки.

– Почему ты не на работе? – вырвалось у меня первое, что пришло в голову. Глупый, бессмысленный вопрос. Какая разница, почему он не на работе? Но я всегда задавала этот вопрос, когда он неожиданно возвращался домой раньше обычного. Привычка. Еще одна нелепая привычка, от которой я не могла избавиться.

– Взял выходной, – пожал плечами Игорь с той же небрежностью, с какой сообщал о перенесенной встрече или отмененном ужине. – Решил, что нам нужно поговорить.

– Я пришла за вещами, – сказала я, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо, не выдавая бури, бушевавшей внутри. Чтобы он не видел, как сильно он меня ранил. Не дать ему этого удовольствия.

– Ты успокоилась? – спросил Игорь, игнорируя мои слова, словно я не сказала ничего важного. Эта его манера – делать вид, что не слышит то, что ему неудобно, – всегда раздражала меня, но сейчас вызвала почти физическую боль. Он не воспринимал всерьез мое решение уйти. – Сможем поговорить?

– Нет, – я покачала головой, чувствуя, как горечь поднимается к горлу. – О чём говорить? Всё и так ясно.

Игорь усмехнулся и отпил кофе – глоток за глотком, смакуя напиток, словно у него было всё время мира, словно не происходило ничего важного. В его глазах не было ни капли вины, только холодный расчёт и что-то ещё, что я не могла распознать. Может быть, раздражение оттого, что его спокойствие нарушено моим появлением. Может быть, презрение к женщине, которая осмелилась уйти, нарушив установленные им правила. А может быть – и эта мысль была самой болезненной – ему просто было наплевать. Я больше не имела значения…

– Чёрт с тобой, – вдруг бросил он, и его голос стал жёстче, в нем зазвенел металл, знакомые нотки, которые появлялись всегда, когда он был по-настоящему зол. – Иди. Кому ты нужна? Я тебя подобрал нищую. Ты даже ребёнка мне родить не смогла…

Глава 4

Эти слова ударили меня, словно пощёчина, наотмашь, без предупреждения. Я физически ощутила боль от каждого произнесённого слова. Наша борьба за ребёнка, месяцы надежд и разочарований, бесконечные тесты на овуляцию, высчитывание благоприятных дней, слёзы после очередного отрицательного теста, когда я запиралась в ванной, чтобы он не слышал моих рыданий, и беззвучно кричала в полотенце – всё это он только что превратил в обвинение, в мою несостоятельность, в мой окончательный провал как женщины и жены. Эти слова больше, чем что-либо другое, показали, кто он на самом деле. Человек, способный ударить по самому больному, когда ты и так на земле.

Но вместе с болью пришло и что-то ещё, новое, незнакомое мне чувство. Гнев. Не обычное раздражение, которое я так часто подавляла, боясь его реакции, а настоящий, чистый гнев. Вдруг вспомнив, как он изменился после свадьбы. Как из внимательного, щедрого жениха превратился в скупого, контролирующего мужа. Как контролировал все деньги, выдавая мне жалкие крохи на хозяйство и требуя отчета за каждую копейку. Я вспомнила все попытки завести разговор о личных деньгах, о том, что мне некомфортно просить у него на каждую мелочь, которые всегда заканчивались ссорой: «Тебе всего хватает. Зачем тебе деньги? Ты что-то скрываешь?»

– Ты сволочь! Подонок! Жадная, мелочная и… – недоговорила я, чувствуя, как дрожит мой голос от переполнявших меня эмоций.

– Ты совсем охренела? – процедил он сквозь зубы, и я увидела, как желваки заходили на его скулах – верный признак подступающей ярости. – Я дал тебе всё. Эта квартира, твоя одежда, еда, которую ты ешь – всё это мои деньги. А что дала мне ты? Ничего.

– Ну да! Конечно! – Рявкнула я в ответ, удивляясь собственной смелости, тому, что наконец-то говорю то, что думаю, а не то, что он хочет услышать. – Я отдала тебе себя… но тебе это было не нужно. Тебе нужна была кукла, красивая игрушка, которой можно управлять. Которую можно запереть в золотой клетке и хвастаться перед друзьями. Которую можно показывать на корпоративах и приемах, и которая всегда будет улыбаться по команде.

Игорь резко встал, опрокинув стул, и я невольно отступила на шаг, вжимаясь спиной в дверной косяк. Он никогда не поднимал на меня руку – нет, до этого не доходило, – но сейчас в его глазах плескалось столько ярости, что я испугалась. По-настоящему испугалась, ощутив, как холодок страха пробежал по позвоночнику, заставляя вжимать голову в плечи, как испуганного зверька. И именно этот страх, это внезапное осознание, что я боюсь собственного мужа, окончательно убедило меня: я должна уйти. Сегодня. Сейчас.

– Не смей так со мной разговаривать, – прошипел он, и его голос, обычно такой мелодичный и уверенный, сейчас звучал как скрежет металла по стеклу. – Ты никто без меня. Ни-кто. Возвращайся, когда научишься ценить то, что имеешь.

Эти слова, произнесенные с такой убежденностью, когда-то могли бы ранить меня, заставить усомниться в себе, в своей ценности. Но не сегодня. Сегодня они лишь подтвердили, что я была права, уходя от него.

Я развернулась и быстро направилась в спальню, двигаясь почти инстинктивно, на автопилоте, не чувствуя ног под собой. Сердце колотилось где-то в горле, готовое выпрыгнуть, а руки дрожали так сильно, что я с трудом открыла шкаф, борясь с непослушными пальцами и скользкой ручкой. Начала быстро собирать вещи, хватая первое, что попадалось под руку – несколько блузок, джинсы, бельё, свитер. Раньше я бы никогда не позволила себе такой неорганизованности – Игорь не одобрял. Сейчас это не имело никакого значения. Я не думала о том, что беру, просто хотела поскорее уйти отсюда, вырваться из этих стен, которые, казалось, сжимались вокруг меня, как клетка.

Игорь стоял в дверном проёме, скрестив руки на груди, наблюдая за мной с выражением холодного презрения. Его присутствие давило, заставляя нервничать ещё сильнее, совершать глупые ошибки – я роняла вещи, путалась в рукавах блузок, не могла найти сумку, чтобы всё сложить, хотя точно помнила, что оставила ее в шкафу.

– Документы, – вдруг вспомнила я, ощутив холодный укол паники. – Где мои документы?

– В сейфе, где им и место, – холодно ответил Игорь, и в его голосе прозвучало удовлетворение. – Зачем они тебе?

– Они мои, – я повернулась к нему, чувствуя, как паника поднимается внутри, разливаясь по телу адреналиновым приливом. – Мне нужно свидетельство о браке.

– Свидетельство о браке? – усмехнулся Игорь, и его глаза блеснули, как у хищника, заметившего слабость жертвы. – Собралась разводиться? Ты подписала брачный контракт, помнишь? В случае развода по твоей инициативе ты не получишь ничего.

Я вспомнила тот день, пронзительно-солнечный и счастливый, когда легкомысленно, опьяненная любовью и свадебными приготовлениями, не читая, подписала какие-то бумаги. Перед нами тогда лежала стопка документов – оформление квартиры, страховка, что-то для банка… и среди них затесался этот контракт, о котором Игорь упомянул вскользь. «Это просто формальность», – сказал тогда Игорь, ласково целуя меня в висок. – «Все так делают. Мой адвокат настоял, прости за эту бюрократию». И я поверила. Как всегда, я поверила каждому его слову.

– Мне не нужны твои деньги, – сказала я, и внутри разливалось странное, незнакомое чувство – не обида, не страх, а какая-то пустая решимость. – Мне не нужен ты. Мне нужна свобода от тебя. И мои документы – мое право.

Игорь рассмеялся – холодно, неприятно, с нотками того самодовольства, которое я когда-то принимала за уверенность в себе.

– Свобода? И куда ты пойдёшь? Без работы, без денег, без поддержки? Вернёшься в свою клетушку в коммуналке? Будешь побираться у друзей, которых у тебя и нет?

Его слова были как удары хлыста – точные, расчетливые, бьющие по самым уязвимым местам. Но вместо того, чтобы сломить меня, они лишь укрепили мою решимость.

Я промолчала. Он был прав – идти мне было некуда. Кроме дешевой гостиницы, где я провела ночь, у меня не было ни крыши над головой, ни плана на будущее. Но оставаться здесь, с человеком, который предал меня, унизил, растоптал всё, что между нами было, я тоже не могла. Это было бы медленное самоубийство.

– Просто дай мне мои документы, – устало сказала я, внезапно почувствовав, как вся энергия, подпитываемая гневом, иссякла, оставив после себя лишь опустошение. Я вдруг покачнулась, к горлу подступила тошнота, а в глазах замелькали черные точки. Комната внезапно закружилась, и я схватилась за край шкафа, чтобы не упасть, чувствуя, как деревянный торец впивается в ладонь.

– Что с тобой? – голос Игоря прозвучал где-то далеко, словно сквозь вату. В нем промелькнула нотка беспокойства – настоящего беспокойства, не наигранного.

Я даже не успела удивиться этому… волна тошноты накрыла меня с новой силой, и я, оттолкнув Игоря, стоявшего в дверях, бросилась в ванную, чувствуя, как во рту появляется кислый привкус, предвестник неминуемого. Едва успев склониться над унитазом, я почувствовала, как желудок скручивает спазмом, безжалостным и мучительным. Меня вырвало – желчью…

Спустя минуту, я дрожащей рукой включила воду, чтобы смыть следы своей слабости, и умылась холодной водой, чувствуя, как прохладные струи немного приводят в чувство

– Ты в порядке? – голос Игоря звучал почти обеспокоенно. Почти. В нем проскользнула та самая интонация, с которой он когда-то говорил со мной, когда мы только начинали встречаться, когда он еще играл роль заботливого кавалера. Сейчас эта забота казалась фальшивой, как пластиковые цветы.

– Да, – тихо ответила я, хотя была максимально далека от «в порядке» и вышла из ванной. Игорь смотрел на меня уже другим взглядом – оценивающим, словно пытаясь разгадать какую-то загадку, увидеть что-то, скрытое от него раньше. Его брови сдвинулись, между ними залегла знакомая складка – признак напряженных размышлений.

– Собирай вещи, – неожиданно сказал он тоном, не терпящим возражений. – Едем в больницу.

– Зачем? – я не понимала этой резкой смены настроения, этого перехода от холодной враждебности к подобию заботы. – Мне не нужно в больницу. Просто стресс и…

– Едем, – его тон не предполагал возражений. На секунду показалось, что передо мной снова тот Игорь, за которого я когда-то вышла замуж – решительный, заботливый, берущий на себя ответственность. Но иллюзия быстро рассеялась. В его глазах я увидела не беспокойство обо мне, а холодный, расчетливый интерес, природу которого я не могла разгадать.

Несмотря на моё слабое сопротивление – у меня просто не осталось сил для настоящего противостояния – через пятнадцать минут мы уже сидели в его машине, направляясь в частную клинику, услугами которой пользовался Игорь. Всю дорогу он молчал, лишь изредка бросая на меня странные, изучающие взгляды, от которых становилось не по себе. И в этом молчании, в этих взглядах было что-то тревожное, пугающее…

Глава 5

Машина остановилась у современного здания клиники – стеклянно-металлической конструкции, холодно отражающей серое небо и мои собственные страхи. Дождь продолжал моросить, превращая мир в размытую акварель из серых и белых пятен. Игорь быстро вышел, обошёл машину и открыл дверь с моей стороны, прикрывая меня от дождя своим зонтом.

– Выходи, – сказал он, протягивая руку. В его голосе не было ни нежности, ни грубости – только деловая озабоченность, словно он сопровождал важного клиента на переговоры.

– Я могу сама…

– Не вынуждай меня вытаскивать тебя силой, – перебил меня муж, его пальцы аккуратно, но настойчиво взяли меня за мой локоть. – Нужно разобраться, что с тобой происходит. И чем быстрее, тем лучше…

В холле клиники пахло дорогими духами и кофе из автомата. Здесь не было больничной атмосферы государственных учреждений – мягкие кресла кремового цвета, приглушенный свет, тихая инструментальная музыка. Но суть оставалась той же: люди приходили сюда, когда что-то шло не так в их идеально налаженной жизни.

– Максим Олегович просил принять нас, – объяснил Игорь молодой администратору за стойкой регистрации, доставая бумажник. – Семейная ситуация, срочно.

Девушка – хрупкая, с аккуратным макияжем и вежливой улыбкой, обученной на курсах сервиса, – кивнула с пониманием. Тысячи таких «семейных ситуаций» проходили через эту стойку каждый день. Она даже не взглянула на документы, только проверила что-то в компьютере.

– Конечно, проходите. Кабинет номер двадцать два, второй этаж. Лифт справа.

Я почувствовала на себе взгляды других пациентов – пожилая женщина с тростью, молодая мама с ребенком на руках, мужчина средних лет с забинтованной рукой. Все они терпеливо ожидали своей очереди, а мы проходили без записи, минуя всех. Деньги. Связи. Привилегии, к которым я так и не привыкла за годы брака с Игорем.

В лифте, пахнущем освежителем воздуха с запахом морского бриза, я изучала свое отражение в зеркальных стенах. Бледное лицо, темные круги под глазами, губы, лишенные цвета. Я выглядела как призрак самой себя. Игорь стоял рядом, изучая сообщения в телефоне, время от времени поглядывая на меня оценивающим взглядом.

– Ты выглядишь ужасно, – констатировал он, убирая телефон. – Когда ты в последний раз нормально ела?

Вопрос прозвучал не как забота, а как упрек. Словно моя бледность была личным оскорблением для него.

– Вчера утром, – призналась я, вспомнив завтрак, который казался событием из прошлой жизни. Кофе и тост с джемом на нашей безупречной кухне, пока я еще не знала, что через несколько часов мой мир рухнет.

– Это объясняет твое состояние, – кивнул Игорь. – Хотя тошнота и слабость… Нужно исключить все варианты.

Он не произносил слово «беременность» вслух, но я чувствовала, что именно эта мысль крутится у него в голове. И от этого становилось еще страшнее.

Кабинет врача встретил нас атмосферой профессиональной отстраненности. Доктор Семенова – так было написано на табличке – женщина лет пятидесяти с усталыми карими глазами и седыми прядями в аккуратно собранных волосах. На ее столе стояла фотография: она сама с мужчиной и двумя подростками на фоне моря. Счастливая семья в отпуске. Я невольно подумала, знает ли она, как хрупко это счастье, как легко оно может рассыпаться в прах.

– Присаживайтесь, – доктор указала на стулья перед столом. – Что вас беспокоит?

Игорь объяснил ситуацию корректно и с нужной долей обеспокоенности:

– Доктор, моя жена сегодня утром почувствовала недомогание. Тошнота, слабость, головокружение. Мы женаты третий год, планируем ребенка.

Его голос звучал ровно, но я уловила в нем нотку нетерпения. Он хотел получить ответ как можно быстрее. Не потому что беспокоился обо мне – а потому что ему нужна была определенность.

Доктор начала задавать стандартные вопросы, которые в другой ситуации показались бы мне интимными и неудобными. Но сейчас я отвечала механически, словно говорил кто-то другой. Дата последних месячных – месяц назад, точно не помню. Регулярность цикла – да, всегда была как часы. Попытки забеременеть – да, больше двух лет. Предыдущие беременности – нет.

Игорь сидел рядом, время от времени касаясь моего плеча. Для доктора мы выглядели обычной парой – молодые, успешные, мечтающие о ребенке. Никто бы не подумал, что еще вчера я застала этого заботливого мужа в постели с моей лучшей подругой.

– Хорошо, – доктор отложила ручку. – Направлю вас на анализ крови на ХГЧ. Это самый точный способ определить беременность на раннем сроке. Результат будет готов через час.

Процедурный кабинет находился этажом ниже. Медсестра – девушка моего возраста с веселыми глазами и профессиональной улыбкой – быстро и почти безболезненно взяла кровь из вены. Игорь стоял у стены, наблюдая за процедурой с выражением сдержанного внимания. Я заметила, как он изучает каждое движение медсестры, словно контролируя качество процедуры.

– Результаты будут готовы в четырнадцать тридцать, – сообщила медсестра, наклеивая на пробирку этикетку с моими данными. – Можете подождать в холле или прогуляться, кафе на первом этаже неплохое…

Час ожидания растянулся как вечность. Мы сидели в холле клиники на мягких кремовых креслах, окруженные другими парами и одинокими людьми, каждый из которых ждал своих результатов, своих диагнозов, своих приговоров или освобождений.

Игорь листал деловые новости на телефоне, время от времени отвечая на сообщения. Его пальцы быстро скользили по экрану – обычная рабочая переписка, которая не прерывалась даже в такие моменты. Но я замечала, как он искоса поглядывает на меня, как напряжены линии его плеч под дорогим пиджаком.

Я пыталась читать журнал, но буквы расплывались перед глазами. Мысли метались, как птицы в клетке. Что если я действительно беременна? Что тогда? Как можно растить ребенка с человеком, которому больше не доверяешь? И в то же время – разве не об этом я мечтала все эти месяцы? Разве не плакала каждый раз, видя отрицательный тест?

Рядом со мной сидела молодая женщина с округлившимся животиком, нежно поглаживающая его ладонью. Ее муж держал ее за другую руку, и они тихо переговаривались о чем-то, улыбаясь друг другу. Картина идеального семейного счастья. Когда-то я думала, что у нас с Игорем тоже все будет именно так.

– Светлана Олеговна? – медсестра появилась в холле ровно в назначенное время. – Можете пройти к доктору Семеновой.

Мои ноги вдруг стали ватными. Игорь поднялся первым, протянул мне руку, помогая встать. Его ладонь была сухой и теплой, но я чувствовала, как слегка дрожат его пальцы. Он тоже нервничал, хотя старательно этого не показывал.

Дорога до кабинета показалась бесконечной. Каждый шаг отдавался в висках. В лифте мы молчали, но я чувствовала, как Игорь смотрит на меня – изучающе, оценивающе. Словно пытался прочитать результат анализа по моему лицу.

Доктор Семенова встретила нас с профессиональной полуулыбкой. На ее столе лежал лист с результатами анализов – обычная белая бумага, но которая могла изменить всю мою жизнь.

– Присаживайтесь, – она указала на те же стулья. – У меня для вас хорошие новости.

Сердце ухнуло вниз. Хорошие новости. Значит…

– Поздравляю, – сказала доктор, глядя поочередно на меня и на Игоря. – Вы беременны. Срок небольшой, около четырех недель.

И мир вокруг меня словно остановился. Звуки стали приглушенными, как будто я нырнула под воду. Беременна. Я действительно беременна. То, о чем мы с Игорем мечтали столько лет, наконец случилось. Но почему вместо радости я чувствую только пустоту и страх?

Игорь рядом со мной замер на мгновение – я видела, как напряглись мышцы его челюсти, как сузились глаза. А затем медленно выдохнул, и на его лице появилась осторожная улыбка.

– Спасибо, доктор, – сказал он ровным голосом, в котором звучала сдержанная радость. – Это… это замечательная новость. Мы так долго ждали.

Он протянул руку и накрыл мою ладонь своей. Жест нежности, но теперь в этом прикосновении было что-то другое – не любовь, а обладание.

– Когда нужно прийти на следующий прием? – спросил Игорь, доставая телефон, чтобы записать дату.

Доктор начала объяснять про анализы, витамины, режим. Игорь внимательно слушал, изредка задавая уточняющие вопросы. Он производил впечатление идеального будущего отца – заботливого, ответственного, готового сделать все для здоровья жены и ребенка.

– Главное – избегайте стрессов, больше отдыхайте, правильно питайтесь, – заключила доктор, протягивая мне список рекомендаций. – И еще раз поздравляю вас обоих.

Игорь поблагодарил врача, взял все назначения и бережно помог мне встать с кресла. Его рука легла на мою спину – поддерживающе, собственнически.

В лифте мы молчали. Я смотрела на свое отражение в зеркальной стене – то же бледное лицо, те же темные круги под глазами. Но теперь я знала: внутри меня растет новая жизнь. Крошечное существо, которое свяжет меня с Игорем навсегда…

Глава 6

– Ты в порядке? – спросил Игорь, когда мы шли по коридору клиники, и в его голосе звучало настоящее беспокойство. – Может, воды? Или присядешь? Выглядишь бледной.

Я покачала головой, не в силах произнести ни слова. Моя рука сама легла на живот, защитным жестом, о значении которого я даже не хотела думать. Там, внутри меня, росла новая жизнь – крошечное существо, связывающее меня навсегда с человеком, которого я больше не могла уважать или любить. Но, кажется, это не имело значения для моего материнского инстинкта, уже вставшего на защиту.

По дороге к машине дождь усилился, превращаясь в настоящий ливень. Игорь достал зонт и аккуратно прикрыл меня от крупных капель, которые барабанили по черной ткани, создавая вокруг нас маленький сухой островок. Его движения были заботливыми, почти нежными и это пугало.

Машина встретила нас теплом и знакомым запахом его дорогого парфюма. Я устроилась на пассажирском сиденье, глядя прямо перед собой, не в силах осознать всё, что произошло за последние два дня. Измена мужа, мой уход, возвращение за вещами, и теперь – это. Беременность. То, о чём мы так мечтали в первый год брака, то, что не получалось так долго, что я почти отчаялась. И вот теперь, когда наши отношения разрушены, когда я увидела истинное лицо Игоря – теперь я беременна от него.

Игорь сел за руль, но не спешил заводить машину. Он повернулся ко мне, и на его лице была такая открытая радость, что на мгновение я почувствовала укол сомнения. Может, я ошибаюсь? Может, вчерашний день был каким-то кошмарным недоразумением? Но тут же в памяти всплыла картина: Лена и Игорь в нашей постели, его холодное «ты должна была вернуться позже». И я поняла – нет, я не ошибаюсь. Просто правила игры изменились.

– Вот и отлично, – вдруг сказал Игорь, бережно касаясь моей руки, лежащей на коленях, прежде чем завести двигатель и вырулить на проспект. – Значит, всё будет, как должно. Ты не уйдёшь.

Я посмотрела на него, не веря своим ушам. Вот оно. Истинная причина его радости.

– Что ты имеешь в виду? – тихо спросила я, чувствуя, как сердце сжимается от дурного предчувствия.

– То и имею, – он даже не повернул головы, продолжая смотреть на дорогу, но улыбка не сходила с его лица. И эта улыбка была искренней – улыбка человека, получившего именно то, что хотел. – Теперь у нас будет ребёнок. Ты вернёшься домой, родишь моего наследника, и всё будет, как я планировал. Никаких глупых истерик, никаких уходов. Семья должна быть вместе. Я больше никуда тебя не отпущу, Света.

Его последние слова прозвучали с таким собственническим чувством, что по коже пробежали мурашки. Это была не угроза – это было обещание. И в то же время, в его голосе звучала искренняя забота. Он действительно хотел заботиться обо мне – но только потому, что я теперь была сосудом для его ребенка.

– После того, что ты сделал? – мой голос дрожал от возмущения и боли. – После того, как я застала тебя в постели с моей подругой?

– Это был просто секс, – ответил Игорь, недовольно дернув плечом. – Не делай из этого трагедию. Тебе нужно думать о ребёнке. О нашем ребёнке. Я обеспечу вам всё необходимое. Тебе не о чем беспокоиться.

– Не о чем беспокоиться? – мой голос сорвался на крик. – Ты серьезно это говоришь? После того, как ты…

– Света, успокойся, – перебил он, и в его тоне появились стальные нотки. – Это вредно для ребенка. Стресс может навредить развитию.

Он протянул руку и осторожно коснулся моего живота. И в этом прикосновении была не только властность – в нем было и благоговение перед чудом, которое происходило внутри меня.

– Убери руку, – прошептала я, отстраняясь.

– Это мой ребенок тоже, – сказал он твердо, но руку убрал. – И я буду о нем заботиться. Ты получишь все, что захочешь – лучших врачей, дорогую детскую, няню…

– Я не хочу твоих денег, – перебила я его.

– Что ты хочешь? – спросил он, останавливаясь на красный свет и поворачиваясь ко мне. – Скажи мне, чего ты хочешь, Света? Развода? Чтобы растить ребенка одной, без средств к существованию? Чтобы наш сын или дочь росли без отца?

– Я хочу, чтобы ты не изменял мне, – выдохнула я, чувствуя, как слезы подкатывают к горлу.

– Хорошо, – кивнул он неожиданно легко. – Больше не буду. У меня теперь есть более важные дела.

Эта фраза прозвучала так цинично, что я даже растерялась. Не «потому что люблю тебя», не «потому что сожалею» – а потому что у него есть более важные дела.

– И что это за дела? – спросила я ледяным тоном.

– Подготовка к появлению наследника, – ответил он, трогаясь с места, когда загорелся зеленый. – Нам нужно будет переделать гостевую комнату под детскую. Купить кроватку, коляску, все необходимое. Я уже думаю о няне – знаю агентство, которое подбирает проверенный персонал.