Власий

скачать книгу бесплатно


– Послушайте меня, вы же не ребенок в конце концов. Я вас уговаривать не собираюсь и не стану. Вам в конечном итоге принимать решение. Но почему вам туда на самом деле не съездить? Я вас не понимаю. У вас другого выхода, похоже, просто нет. – Очкарик захлопнул дверку.

«Надо же, такой молодой, а как убедительно рассуждает и доказывает. А может, он учитель в средней школе, педагог, а никакой и не прокурорский? Может, и зря я на него так про себя гнал, всякое надумывал и придумывал. Кто его знает, кто его ведает – кто он такой». Взгляд Петра Петровича от этого стал многозначительным и задумчивым. «Толковый, ничего не сказать, толковый клиент попался мне под вечер. Кто же мне его послал? Вопросы, одни вопросы, вопрос за вопросом. Но все равно умеет же убеждать – учитель, стопудово учитель».

Петр Петрович включил левый поворот и поехал домой – на сегодня хватит. Это было его третье по счету окончательное решение на сегодня. Его рабочий день закончился. На улицы города спускалась прохлада – на часах было чуть за семнадцать, для лета и не вечер и не день, но все же ближе к вечеру. Теплый летний вечер, после проливного дождя, что может быть лучше для города и его жителей? Суматоха рабочего дня позади, а впереди несуетный и прохладный вечер – предвестник ночи.

Петр Петрович большую часть своей жизни прожил в Кунцево, он любил этот район города – это была его Родина. Он здесь знал все и вся, и его здесь тоже многие люди знавали, его здесь знал каждый закоулок. По своему внешнему виду и манере вести свой разговор Петр Петрович менее всего походил на водителя такси. Многие пассажиры сразу же – минут через пять, после мимолетного знакомства с ним накоротке, сами ему об этом говорили. Сложно сказать, на кого был более всего внешне похож Петр Петрович, это было всегда по-разному. Все зависело от его настроения в данный момент. Это зависело даже от погоды – в дождь он был меланхолик, а в жару он превращался в холерика или же амебу. Но что совершенно точно, так это то, что Петр Петрович был мечтателен, особенно в дождь.

Он мог стать в свое время и учителем, и инженером, да и ученым он тоже запросто мог оказаться, но не космонавтом… Космонавтом он точно никогда бы не стал, и все потому, что остерегался высоты и замкнутого пространства. Он ненавидел замкнутое пространство, он его боялся, страшился, терпеть не мог, он любил простор и свободу. Но вряд ли кто из не знакомых ему людей мог разглядеть в нем с первого взгляда игрока, причем Игрока с большой буквы. В своей душе Петр Петрович был игроком до мозга костей, он всю свою жизнь превратил в игру. Без страсти и без эмоций он не мог жить, без игры он скучал по-настоящему, без игры он не находил себе места. Без игры на деньги жизнь превращалась для него в скуку смертную.

Играл на деньги Петр Петрович с садика детского, столько, сколько он себя помнил, столько он и играл в азартные игры. И нельзя было сказать про него, что он был жадным до денег человеком. Он просто очень любил игру как таковую. Любую, игру саму по себе, с ее тайной последней. Петр Петрович был азартен до крайности – до нерва обнаженного, до черты последней. На деньги он играл во все, что под руку попадет – в крестики-нолики, в морской бой, в лото, в шашки, в шахматы, в фантики, в прятки, в салочки, в карты, в футбол, в хоккей, в домино. Любую игру он старался и мог превратить для себя в игру на деньги. И он почти всегда выигрывал, он был крайне хитер и изобретателен, ему ничего не стоило обвести своего соперника вокруг пальца.

В девять лет он умудрился купить себе на выигранные деньги радиоприемник стоимостью сто двадцать рублей. Его мама ахнула и схватилась за сердце, увидев в комнате новенький приемник.

– Откуда у тебя столько денег, Петруша? – в голосе мамы звучало удивление и испуг.

– На завтраках сэкономил, мам, – отвечал маме с довольной улыбкой находчивый, белобрысый и ушастый Петруша.

Все свое детство и всю свою молодость Петр Петрович провел за игрой и за учебой. Он везде и всегда хорошо учился, даже на отлично, он имел способности к математике, он все и всегда хорошо считал – он умел считать. Правды ради надо отметить, что где-то с двадцати шести до тридцати – тридцати двух лет Петр Петрович играл не так много, да и то из-за того, что он в это время обзавелся семьей.

Женился он на красавице модели Инге, и Инга родила ему красавицу дочку Светлану. К этому времени Петру Петровичу некогда было особо играть, у него вовсю процветал бизнес, строительный и риэлторский. Он был удачливым и изворотливым бизнесменом – бизнес на какое-то время заменил ему игру, можно сказать, что он играл своим бизнесом. Но опять же он был азартен, и вскоре, годам к тридцати семи, ему наскучили эта недвижимость и это строительство, бесконечное и тупое.

Он решил попробовать себя в качестве биржевого спекулянта, взял да попробовал – в результате чего через год у него не осталось в запасе свободной наличности.

– Не расстраивайся, Петруша, нельзя же так по пустякам убиваться, – успокаивала своего мужа жена-красавица, поглаживая его ласково по головушке.

– Как мне, Инга, не расстраиваться, я совсем без наличности остался.

– А ты продай что-нибудь, ведь ты такой умный, все равно заработаешь. Не грусти, дорогой, ну хватит наконец хныкать, не будь такой бякой. Ну хочешь, сходим сегодня вечером в казино, отвлечемся и развеемся немного.

– Хочу.

До этого случая никто и никогда не мог обмануть Петра Петровича, скорее он сам мог кого угодно обмануть. Ни братки, ни менты в лихие девяностые не могли к нему даже близко подступиться, он был скользкий и изворотливый, как уж. А тут такой казус – он сам собственноручно свои деньги на биржу отнес, по своей воле и по своей глупости расстался с деньгами. Первый раз в жизни его обманули, а точнее – он сам себя кинул и обманул.

Затем был второй залет – в этот раз Петр Петрович потерял пару домов, после этого случая красавица-жена попрощалась с мужем-неудачником, сказав ему на прощание:

– Петруша, не отчаивайся, у тебя вся жизнь еще впереди, только не опускай руки, и я тоже снова попробую себя в модельном бизнесе.

Через три месяца она вышла замуж за довольно приличного мелкого банкира-афериста, а еще через год у Петра Петровича заболела дочка, которую он любил всем своим сердцем. После третьего захода на российский фондовый рынок у Петра Петровича осталась лишь дача с квартирой да машина бывшей жены-модели. Плюс к этому он остался должен сто пятьдесят тысяч косарей – это был удар судьбы ниже пояса, и в этот раз изворотливый Петр Петрович растерялся по-настоящему и не на шутку, он в штопор вошел. Теперь ему предстояло продать либо последнюю квартиру, в которой он жил с дочкой, либо дачу, для того чтобы рассчитаться с долгом. Эти деньги Петр Петрович одолжил у своего друга детства, без расписки, под слово честное взял, и эти деньги ему нужно было возвращать по-любому.

Прошло две недели, Петр Петрович справился со своей задачей – ему удалось набомбить шестьдесят пять тысяч рублей и он смог заплатить за обучение дочки за предстоящий год. А еще через пару дней, в середине августа, Петру Петровичу позвонил друг детства:

– Петь, как наши дела?

– Пока никак.

– Подъезжай завтра к обеду, где-нибудь в час дня к хаммеровскому центру [что на набережной Краснопресненской] – надо перетереть. Я буду в это время обедать в ресторане…

Назавтра, ближе к полудню Петр Петрович припарковался возле центра. Вышел из машины, отыскал пятый подъезд и зашел в ресторан. В ресторане к этому времени скопились посетители, наступил час обеденный, все столики, за редким исключением, были заняты, в основном по двое. Петр Петрович сразу же разглядел знакомое ему лицо. За одним из столиков в одиночестве сидел его друг детства. Это был мужчина крепкого телосложения, с твердым подбородком и окаменелым взглядом. Он смотрел перед собой и при этом создавалось ощущение, что он смотрит как бы в никуда. Он смотрел отстраненным взглядом то ли на барную стойку, то ли на вход в ресторан. Как только Петр Петрович ступил ногой на порог ресторана, он заметил его и махнул рукой, приглашая к своему столику.

Они дружили почти с рождения, с четырех лет. Можно смело сказать, что они с детства раннего сидели на одном горшке. Их матери тоже дружили еще с тех времен, когда Кунцево было деревней, и они жили в соседних деревянных бараках в Аминьево. Друг Петра Петровича был спортивным человеком – он был мастером спорта по боксу, по вольной борьбе и по плаванию. В последние пять лет он работал в одном из крупных холдингов заместителем генерального директора по общим вопросам. Он решал сложные и щепетильные вопросы. Ему была по душе его работа. Он умел разговаривать и договариваться с людьми, один его внешний вид внушал собеседнику уважение. Три года назад он женился третий раз на молодой польке, которая была младше его на пятнадцать лет. Недавно у него родилась дочка, это был третий его ребенок, все его дети были от разных жен. Для него не являлось особым секретом то, что Петр Петрович по сути своей был игроком, и несмотря на это, он в трудную для того минуту протянул ему руку помощи. Он сразу одолжил ему деньги – на следующий же день после того, как Петр обратился к нему за помощью.

– Здорово.

– Здорово, Петя.

Они пожали друг другу руки. Петр Петрович присел за столик. К столику подошел официант:

– Чего кушать будешь, Петь?

– Да мне без разницы, заказывай мне то, что и себе закажешь.

– Принесите нам две порции жаркого с картошкой и два овощных салата.

Через десять минут официант принес на подносе заказ и услужливо поинтересовался:

– Что будете пить?

– Мне чашку кофе, – ответил за себя Петр Петрович.

– Два больших кофе со сливками, – обозначил официанту приятель Петра Петровича.

– Будет исполнено. – Официант отошел от столика.

– Петя, слушай сюда. Те деньги, которые я тебе дал, были не моими, я их одолжил у подполковника ФСБ. Мне их надо через месяц-два возвращать. Я сейчас сам на мели и я не знаю, где мне перезанять эту сумму. Я тебя прикрыть не могу, поэтому пиши расписку, что ты взял у меня сто пятьдесят тысяч зелени и что ты обязуешься их возвратить. А срок, в который ты возвратишь мне деньги, ставь любой – только перед этим подумай хорошо.

– Я пишу расписку на полгода. – Не задумываясь ответил Петр Петрович.

– Пиши.

– Диктуй текст.

– Сам придумай.

Петр Петрович отступил от верха и написал посередине чистого листа бумаги размашистым почерком слово «Расписка». Ему до этого дня по роду своей деятельности зачастую приходилось сталкиваться с составлением подобного рода обязательств – одной стороны перед другой. Поэтому он без особого труда раскатал по листку бумаге текст и поставил под ним свою подпись, с указанием даты составления расписки и даты возвращения долга. Толька в этот раз была существенная разница в обязательствах между двумя сторонами – никогда прежде Петр Петрович не писал такого рода расписки сам. Ему писали, а вот он нет – не писал и не ставил свою подпись под такого рода документом.

– Готово, держи.

Друг детства не стал ее читать, он свернул расписку вчетверо и положил в боковой карман пиджака.

– Как дома дела, Петь?

– Да никак. Инга ушла от меня к банкиру жить, дочка болеет. Денег нет, таксую понемногу, с хлеба на воду перебиваюсь.

– Слышишь, Петь, ты не скули, а. Не жалуйся, знаю я тебя, не прибедняйся. У меня у самого три ребенка от трех разных жен и всем денег дай. Сын, к твоему сведению, тоже астмой болеет.

– Да я не скулю, просто рассказываю тебе, в какой я жопе. Что ты мне теперь, танцевать прикажешь?

– Ты чем думал, когда бабки брал? Тебе в голову не приходит, что ты и меня подставил? Делай что-нибудь, продавай или дачу, или квартиру. – На это Петр Петрович не нашелся, что ответить, он не хотел извираться перед другом детства. На себя ему было наплевать, но дочка больная, что с ней будет, если она узнает об этом? Он промолчал.

– Чего молчишь?

– Да чего говорить, думаю, – Петр Петрович сделал пару глотков кофе и поставил чашечку на столик.

– Думай. Время у тебя есть – полгода в запасе. Решай вопрос. Будешь что-нибудь еще?

– А ты?

– Давай еще по чашечке кофе пропустим, – друг поманил к себе официанта, подняв вверх руку.

– Что еще желаете?

– Два кофе.

– Капучино или простого?

– Петь, тебе какого?

– Как себе закажи.

– Простого.

– Сию минуту. – Официант составил на поднос грязные тарелки и отошел от столика в сторону барной стойки.

Петр Петрович отчего-то улыбнулся. Друг обратил на это внимание?

– Чего ухмыляешься, Петь?

– Да так, на ум приходит фигня всякая и разная. Раньше мы с тобой только и думали о том, как по стакану пропустить, а теперь только и делаем, что кофе чашечками пьем. – И друг, и Петр Петрович уже как пятый год были в жесткой завязке.

– Да, точно, были времена, – друг заулыбался, – ты знаешь, Петь, а меня и не тянет бухать.

– Да брось ты. Может, тебя и на баб не тянет? Ни в жизнь не поверю. Мне иной раз так вмазать стакан хочется, что и слов подобрать не могу.

– Ты знаешь, после того как я третий раз женился, то и на баб перестало тянуть. Да ну его на фиг, грязь в дом таскать. Я не вру, Петь, меня бухать вообще не тянет.

– Счастливый… Тебе проще.

В это самое время официант принес две чашечки кофе и поставил их на столик:

– Будете что еще заказывать?

– Нет, рассчитайте нас сразу.

– Будет исполнено.

Через час друзья детства на прощание пожали друг другу руки.

Но дружба дружбой, а бабки бабками, и долг платежом красен. Петру Петровичу все же предстояло отдавать занятые им ранее деньги, и это превратилось для него в проблему неразрешимую – проблему номер один. Несколько лет назад решение этого вопроса не составило бы для него особого труда, он с легкостью выкрутился бы из этой ситуации. Но сейчас он не видел для себя никакого выхода, у него вообще хода не было – это был цугцванг, любой следующий его ход был обречен на неудачу.

На следующее утро Петр Петрович пораскинул мозгами, прикинул, что к чему, задумался о былом, о прожитом, вспомнил о детстве и о маме, о брате, погибшем десять лет назад. Отключился ненадолго мозгами, в облака улетел своими мыслями, что ли. «А почему бы мне и вправду к старцу не съездить, может, не случайно мне эта парочка попалась. Чего я теряю от этой поездки? Да по большому счету ничего. За обучение заплатил, гнаться за деньгами особой нужды теперь нет. Времени у меня навалом. Попробую. Съезжу на всякий случай, чем черт не шутит».

Был полдень жаркого июльского солнечного дня, полчаса назад Петр Петрович выехал из Москвы. Встречный ветерок приятной прохладой обдувал лицо и трепал по ветру его волосы через приоткрытое боковое окошко автомобиля. Солнце уже взошло достаточно высоко и зависло прямо над шоссе. Солнечные лучи ослепляли водителей, ехавших из Москвы в сторону области. Петр Петрович надел солнцезащитные очки. Правая его рука небрежно лежала на руле, локоть же левой руки чуть выступал за окошко и свисал к исчезающему под авто асфальту. Его правую руку тоже обдувало июльским ветерком, из радиоприемника доносилась приятная слуху и расслабляющая душу музыка радио «Релакс FM». Так хорошо – так можно ехать. Слева от него в сторону Москвы плыл непрерывной пробкой нескончаемый поток машин, а справа за спиной оставались деревеньки с улочками, пролески с полями, магазинчики с палатками, гаишники на постах ГАИ с жезлами в руках наперевес.

Петр Петрович издали разглядел третий по счету пост ГАИ. Он сразу же включил левый поворот и попытался уйти в левый ряд и спрятаться за грузовик от гаишника, стоящего у обочины чуть вдали от поста. У Петра Петровича не было доверенности от бывшей жены на управление ее автомобилем. Петр Петрович пропустил пару машин и дернул руль влево, но было уже поздно. Гаишник шагнул одной ногой на первую полосу шоссе и поднял руку – поток машин, ехавших по первой полосе, приостановился. Гаишник посмотрел на авто, которым управлял Петр Петрович, и выдернул его из второго ряда движением жезла. Первым и сиюминутным желанием Петр Петровича было дать по газам и смыться от гада на ближайшем повороте. Но проехав вперед метров пятьдесят, он струсил и счел за благоразумное нажать на педаль тормоза. «Попал», – пронеслось в его голове.

Петр Петрович достал две купюры по сто и пятьдесят рублей и распихал их по разным карманам брюк. Отстегнул ремень безопасности, вышел из машины и направился к гаишнику. На ходу разводя руки в стороны:

– Командир, я вроде ничего не нарушал. – Гаишник взял под козырек.

– Капитан ППС Волков. Проверка документов.

– Да у меня все в порядке. – Петр Петрович протянул инспектору документы на машину.

– В порядке, говорите, а где ваши права?

– А… забыл… сейчас, – Петр Петрович начал шарить по своим карманам.

– Не употребляли?

– Да ты что, командир, как такое возможно, я пятый год в завязке. – Петр Петрович отыскал права и протянул их инспектору.

Капитан перестал вертеть в своих руках документы и посмотрел на права Петра Петровича:

– Так, стало быть, вы Левин?

– Да, а кто еще?

– А машина принадлежит кому – Левиной?

– Ну да, это моя жена.

– А где доверенность от нее на управление транспортным средством?

Петр Петрович побил себя руками по карманам.

– Командир, дома, наверное, забыл.

– Пройдемте на составление протокола.

– Капитан, может на месте все порешаем? – Петр Петрович протянул гаишнику зажатые в руке пятьдесят рублей.

– Это что… на чай?

– У меня больше нет. Только на бензин стольник остался. – Петр Петрович достал из другого кармана брюк сто рублей. – Вот, видишь, нет больше.

– Пройдемте. Составим протокол, а машину вашей супруги на штраф-стоянку заодно определим.

– Командир, ну не надо на штраф-стоянку, держи еще стольник. Хрен с ним, как-нибудь доеду без бензина, – Петр Петрович протянул капитану сто рублей.