Крылья для двоих. Развод

– Думаю, она работает в его отделении.

– Нужна видеозапись разговора Ростислава с ней. Лидия, ваш брачный договор можно оспорить. Его условия ставят вас в крайне неблагоприятное положение, ущемляют ваши законные права. Зато сохраняют права второй стороны. Если мы докажем в суде, что вы были обмануты, и предоставим подлинную видеозапись, доказывающую измену, добиться развода мирным путем будет легче.

– То есть аннулировать брачный договор возможно?

– Да. И добиться законного раздела имущества тоже. Но нам надо ухватить за задницу Волгина, вы же понимаете? Пока он чистенький, ни о каких переговорах не может быть и речи.

– Я поняла вас, Вадим Семенович. Спасибо. Может, мне проследить за мужем? Они же где-то встречаются?

– Хорошая идея, – кивает он.

До чего ты дошла, Лида? На что готова пойти, чтобы прищучить мужа? Еще пару месяцев назад я горячо любила Ростика… Верила ему, ждала с работы, как верный пес, баловала ужинами и в рот заглядывала…

Ванюшка засыпает в автокресле, пока я мчусь по оживленной, пахнущей горячим асфальтом трассе, к дому мамули. Обед я приготовила рано утром. Оставила на плите борщ и отбивные, а свекрови сказала, что поеду выбирать платье для торжества. Почему-то я уверена, что Елена Васильевна не подвергает мои слова сомнению… Верит мне на слово, искренне считая, что такая, как я «деревенщина», не способна на обман или хитрость…

Представляю ее лицо, когда все откроется… Как она будет кудахтать и жалеть своего Ростика. А потом театрально заламывать руки и сетовать на судьбу. «Я же говорила тебе, сынок! Надо было брать в жены Томочку».

– Дарина, я встречалась с адвокатом. Мне нужно проследить за Ростом. Господи… Не понимаю, как выбрать нужный момент? – тараторю в динамик, крепче сжимая руль.

– Правильно он говорит. Нужен подлинный видеоматериал. Я все это проходила, Лид… Сама недавно была в такой же ситуации. У Роста сегодня лекция в университете. В пятнадцать. А после… Он свободен.

– Ты уверена? Он никогда так рано домой не приходил, он… Сегодня четверг, так? И давно у него эти лекции?

– Давно. У Павла моего… То есть, не моего уже – вздыхает она тоскливо. – У Павла лекции по средам. У Ростислава – в четверг, а твой свекор читает их по понедельникам. Ректор университета привлек лучших специалистов для обучения студентов. У нас в отделении даже кафедра имеется.

– Спасибо тебе, милая. Ты мне так помогаешь, – только и могу вымолвить я.

– Платье тебе все равно нужно купить, Лид. Стильное, с легким намеком на откровенность, чтобы эта… Дуняша…

– Милаша, – усмехаюсь я.

– Ага, она самая… Чтобы она обделалась от зависти.

Бросаю взгляд на старенькие наручные часики, подаренные мне на пятнадцатилетие отцом. Я ношу их всегда… Считаю талисманом, охраняющим меня от невзгод. Может, их волшебное действие прошло?

Нет… Часы целехонькие. Стрелки шумно тикают, ремешок целый, без намека на повреждения.

И время они показывают исправно… Сейчас четырнадцать тридцать. Я успею забросить Ванюшу и доехать до медицинского университета. Перестраиваюсь в правый ряд и съезжаю на Ленинский проспект.

– Мамуль, нет времени ни на что! Тороплюсь, – тараторю, всучивая в ее руки сына.

– А чай? Для кого я пирог пекла? Сосед кухню освободил, на рыбалку уехал, а Антонина Львовна…

– Мамулечка, у меня срочное дело. Оно не терпит промедления.

– С богом, дочка. А мы пойдём мультики смотреть, да, Ванюш?

Лечу по ступеням вниз, толкаю тяжелую металлическую дверь и прыгаю за руль… Машина тоже не моя… После нашей свадьбы свекры купили себе новенький Мерседес, а мне отдали свою старую машину – Форд, служивший им верой и правдой пятнадцать лет…

Паркуюсь на стоянке университета, ища взглядом машину мужа. Вот она, родимая… У меня есть видеорегистратор и автомобильный держатель для смартфона. Лекция заканчивается через полчаса.

Интересно, куда отправится мой благоверный после?

Глава 11.

Лидия.

– Капучино на миндальном молоке? – широко улыбается парнишка-бариста.

– Да. И шоколадное печенье.

Голодать из-за Ростика я не собираюсь, потому решаю скрасить ожидание вкусным кофе. Расплачиваюсь за еду и возвращаюсь в машину. Настраиваю радио и откидываюсь на спинку кресла. Надо бы нанять частного детектива, но я не в том положении, чтобы разбрасываться деньгами…

Пью кофе и просматриваю объявления об аренде квартир. Только какой в этом смысл, если я не планирую оставаться в городе?

Но бежать тоже не выход… Впереди бракоразводный процесс и суд. Заседания, на которых я обязана присутствовать.

Да и не хотелось бы мне рубить сплеча… Худой мир лучше доброй войны, ведь так?

Поглядываю на широкие, деревянные двери и едва не захлебываюсь обжигающим глотком, завидев знакомую, высокую фигуру…

Ростислав, а рядом с ним… девушка…

Брюнетка улыбается и держит моего мужа за локоть. Они беззаботно болтают и идут к машине.

Рост не заметит моей "старушки". Во-первых, она неприметная, а, во-вторых, я припарковалась за пышным кустом туи.

Двигатель работает. Видеорегистратор записывает, как Ростик и его дама сердца  чинно прогуливаются по скверу университета.

Тянусь вмиг похолодевшими пальцами к ручке… Я думала все… Переболела, пережила… Но нет… Дыра в сердце. Грудная клетка ноет, словно в нее с размаху попал футбольный мяч. Судорожно вздыхаю и распахиваю дверь.

Хочу записать их разговор. Подслушать.

Господи, видел бы меня папа… Он бы брезгливо плюнул и махнул рукой. Что мешает мне просто подать на развод и уйти? Я сама мешаю… Собственноручно довела себя до такого… В бесправных отношениях нельзя уйти вот так, запросто…

– Милаша, давай дома поедим? – предлагает предатель.

Увеличиваю масштаб и пытаюсь заснять их наглые рожи, прячась за кустом.

– Ро-ост, родной… Тогда суши? Или пиццу?

Божечки, о чем она говорит? Ростик никогда не ест фаст-фуд. Только здоровая, домашняя еда…

– Суши, милая. Поедем уже, я сгораю от нетерпения.

Дамочка возится возле тачки. Плащик снимает, задние двери распахивает, любовно погружая в салон какие-то папки и сумочку.

Благодаря ее медлительности я и слышу их беседу…

Их слова оседают в горде нестепимой горечью – "милая, дорогая, родной". Рост выглядит обычно. Нет горящего взгляда, румяных щек или сбившегося дыхания… С таким же лицом он признается мне в любви или привычно лжет.

А вот Милаша… Интересная особа, ничего не скажешь. Красивая, с копной блестящих, каштановых волос, струящихся по спине, в идеальном, подчеркивающем фигуру платье.

Опускаю взгляд на свои повседневные туфли… У Милашки они лаковые, на тонкой шпильке… И макияж, и прическа идеальные… И белье, наверное, тоже?

Она вся – образчик мужской мечты. Но мой предатель-муж спит со мной… С простушкой Лидой без отличительных особенностей.

Они садятся в машину. Дожидаюсь, пока Рост отъедет на безопасное расстояние, и выхожу из укрытия.

Несусь к зданию университета. Распахиваю двери и заваливаюсь в деканат.

– Я… Я ассистент Ростислава Антоновича Волгина. Мне нужно ему кое-что передать, вернее, не ему, а…

– Да вы успокойтесь. Он закончил читать лекцию. Вы позвоните, может, он недалеко отъехал?

– Мне нужен не он, а Мила…

– А, Милаша Черникова? Это ординатор первого года обучения, Ростислав Антонович ее курирует. Вы про нее говорите? – воркует секретарша, раскладывая на столе папки.

– Да. Завтра она зачитывает важный доклад. Мы разминулись, а мне… Вот, – вытягиваю перед собой папку с Ванькиными рисунками. – Здесь расчеты, графики… А у нее телефон выключен. Скажите мне адрес Милочки. Иначе… Меня уволят, понимаете?

Даже слезу приходится пустить для верности…

– Ну, ладно. Не плачьте вы так. Милаша недалеко живет. Проспект Рокоссовского, дом семь, квартира триста двадцать.

– Спасибо вам, добрая девушка. Вы меня спасли. Поеду, отдам папку.

Сердце толкается в грудину, в ушах шумит… Он поселил эту дрянь в элитном доме. Мне даже навигатором можно не пользоваться – дорогу я знаю…

И что делать теперь? Подняться и заявить о себе? Или… Решаюсь посоветоваться с Вадимом Семеновичем, перед тем, как наделать глупостей…

Глотаю остывший кофе и привожу себя в чувства. Дыши, Лида, дыши… Ты знаешь правду. Муж изменяет, это не ошибка. Врет, целует другую, спит с ней, а потом приходит в мою постель…

– Вадим Семенович? Я узнала адрес его любовницы. Сейчас Ростислав находится в ее доме.

– Не вздумай лезть к ним. Сделай парочку снимков, когда он будет выходить, и… Молчи, Лидочка. Пока молчи, ладно? Я тут кое-что раскопал про твое семейство… Они могут быть опасными. Действуй деликатно.

– Хорошо, я и не планировала скандалить. Когда мы увидимся?

– Я позвоню.

Руки не слушаются… Меня трясет. Внутри словно что-то рассыпается. Крепче сжимаю руль и набираю в легкие побольше воздуха… Так и еду к проклятому дому – с дырой в груди…

Включаю поворотник, жму на тормоз, сигналю замечтавшейся девчушке в огромных наушниках. Полумертвая, тлеющая внутри, раздавленная… Он умер для меня. Хотя нет, ну, кому я вру? Если бы умер, не было так больно…

Как он может, не понимаю?

Целует своего сынишку, а после возвращается к ней?

Спит со мной, говорит, что любит, а потом… Даже думать не хочу, чем они сейчас занимаются.

Наверное, Рост зажал ее в прихожей… И шагу не дал ступить. Расстегнул пуговицы плаща и забрал сумку из ее ослабевших рук. А мы в прихожей обсуждаем покупки. Подгузники, каши, подтекающий в кухне кран… Я сетую на уличную пыль, каждый день оседающую на белоснежной мебели, а Рост жалуется на капризных пациентов.

Между нами давно нет никакой романтики… Испарилась… После нашей свадьбы заболел Василий Федорович, я стала все дни пропадать у него, предпочитая сексу сон.

Паркуюсь возле подъезда и ищу взглядом машину мужа. Ее нет… Странно, они ведь раньше меня отъехали? Наверное, вселенная надо мной сжалилась? Иначе, как объяснить тот факт, что удача сама идет мне в руки?

Я была уверена, что не застану мужа и любовницу вместе. Максимум, на что я рассчитывала – заснять Роста выходящим из подъезда.

Спустя пятнадцать минут голубки появляются. Ростик деловито распахивает заднюю пассажирскую дверь и выуживает огромные пакеты из супермаркета.

Значит, Милаша готовит… А я зря на девушку бочку катила. Она, оказывается, не только умница, но еще и хорошая хозяйка.

Из пакета торчит хвостик ананаса. Хороший выбор. И для потенции самое то…

Сглатываю чудовищную, затопившую меня ревность, и запечатлеваю их на камеру…

Снимков недостаточно, чтобы заподозрить мужа в измене. Информативных маловато, да… Ну, обнимает Рост кого-то, помогает с покупками, так это ничего не значит… Друг попросил, коллега, декан. Он все что угодно может придумать в оправдание.

Отправляю наиболее удачные кадры Вадиму Семеновичу. Он перезванивает тотчас.

– Удача на нашей стороне. Можешь поговорить с соседями, спросить, часто ли этот мужчина посещает квартиру Миланы? Свидетельские показания не помешают.

– Мне к ним стоит наведаться? – спрашиваю сдавленно.

– Нет. Семейка Волгиных те еще… Ты знала, что до тебя у Ростика была жена?

– Н-нет… Вы что-то путаете.

– Не путаю. Она утонула. Несчастный случай, но я подозреваю, что ей помогли.

– Есть доказательства? – сжимаю смартфон, наблюдая, как довольная парочка скрывается в дверях подъезда.

– Ее родители подавали в суд. Требовали возбудить уголовное дело и узнать, как утонула Лариса. Она ведь плавала хорошо, имела юношеский разряд. Такого просто не могло быть.

– А зачем Волгиным избавляться от нее?

– И я думаю, что незачем. Но можно использовать это дело, как способ давления на них. Дело-то резонансное.

– Хорошо. Поступайте, как считаете нужным. Тогда я сижу еще немного и…

– Дождись, когда он выйдет. И лишь потом иди к соседям. С ними можно говорить начистоту, можешь даже слезу пустить.

– Сильно стараться не надо.

– Все будет хорошо, Лид. Все пройдет, вот увидишь.

Глава 12.

Лидия.

– Очень вкусно, дорогая, – щебечет Елена Васильевна.

Индейка под сливочно-сырным соусом и шоколадный кекс с маринованной вишней таят во рту…

– Спасибо, я старалась, – шепчу, вздрагивая от того, как звучит мой голос. Хрипло и бесцветно, надрывно, словно я тяжело больна…

«Да, этот мужчина частенько сюда захаживает. И ночует изредка. Да ты успокойся, деточка, не плачь. Или… Тебе валерианочки накапать? Или скорую?».

В ушах звенят слова соседки Милаши – Татьяны Эдуардовны. Странно, но она мне поверила… Впустила в дом, чаем напоила… Кажется, мои одежда и волосы до сих пор хранят запах ее дома – натуральной, овечьей шерсти, из которой она вяжет носки, и корвалола. А еще домашнего варенья…

Верите, я впервые за долгое время позволила себе плакать… Выпустила чувства на свободу, не позволив им превратиться в черную плесень ненависти…

Долго так рыдала, по-бабьи… Я потратила несколько лет жизни на мужа. Пустые годы, бессмысленные, никчемные… Все ведь было ложью с самого начала. Словно дерьмо в красивой обертке.

«Ничего не впустую. Сынишка у тебя прекрасный, здоровенький. Значит, так тебя Господь испытывает. Принимай как опыт и… Двигайся дальше, живи. Не кисни, Лидочка».

Татьяна Эдуардовна поила меня чаем и утешала, как родную… Её сын переехал в Америку с семьей. Наведывается редко, разве что звонит матери по скайпу и помогает деньгами.

Она с радостью оставила мне свой номер телефона и согласилась выступить в суде, если в этом будет нужда…

И так на меня смотрела, когда я, всхлипывая и вытирая слезы, обувалась в прихожей. Уже в дверях не выдержала, пригласила в гости на блины…

«У меня никого нет, Лидочка. Совсем. Мне очень одиноко».

– Как прошел твой день, Лидочка? Выбрала платье? – все так же любовно спрашивает свекровь.

Мужчины звонко стучат приборами, уплетая ужин… И такой этот звук умиротворяющий, домашний… Словно у нас вправду все хорошо. Нет никакой любовницы и, погибшей при загадочных обстоятельствах бывшей жены, тоже нет…

Платье я заказала на Вайлдберриз. Неплохое, темно-синее, из плотной, бархатистой ткани, качественное, недорогое по меркам Юли или Елены Васильевны…

– Да, оно очень… Очень дорогое. Спасибо моему горячо любимому мужу, – выдыхаю я, зябко поежившись. Наверное, сквозь дыру в сердце просачивается уличный сквозняк…

– О! Я горжусь своим сыном, – деловито произносит Елена Васильевна. – Всегда говорила, что он главный мужчина в моей жизни. Прости, Антоша…

– Туфельки тоже купила, милая? – отрывается от тарелки Рост.

Губы припухшие, на шее странная царапина или… засос. Интересно, он принял душ, когда уходил от нее?

Я ведь как дура сидела возле подъезда… Ждала, пока он накувыркается… А потом сфоткала его, выходящим из подъезда…

Два часа, представляете? Он был у другой женщины два часа…

– Еще нет. Я так замучалась выбирать платье… У меня еще бижутерии никакой нет. Заеду завтра в торговый центр, по беру что-нибудь, – пожимаю плечами я. – И белья красивого нет, но это… мелочи…

– Хм… Ничего не мелочи, – произносит Рост, притягивая меня к себе.

Сажает на колени, а меня передергивает от брезгливости… Совсем недавно на нем козочкой скакала Милаша…

– Я успею все купить.

– Какого цвета платье?

– Темно-синее.

– Отличный выбор, – подхватывает Елена Васильевна. – Ростик, дорогой, это то, о чем я думаю? Ты хочешь подарить Лидочке комплект?

– Да. Я ведь ничего такого давным-давно не дарил… Сапфиры, мам, да? Под цвет глаз Лидочки.

– Отлично. Сочетание потрясающее – бриллианты и сапфиры. Завтра же поедем к Соломону Яковлевичу.

– А кто это? – заставляю себя проглотить кусочек пирога.

– Ювелир. Все мои изделия изготавливает он.

Ничего не понимаю… Совсем недавно они подыскивали закрытый пансионат для психов, а теперь собираются озолотить меня в прямом смысле.

– Огромное вам спасибо. Мне… Мне неудобно принимать такие подарки, но я…

– Когда вы собираетесь заводить второго ребенка, Лидочка? – тоном мачехи из «Золушки» спрашивает она.

– Скоро. Я собираюсь пройти необходимое обследование и… Мечтаю о девочке. А ты, Ростик? Или вторым тоже хочешь сынишку.

Говорю, а перед глазами, как наяву его Милаша… Губы ее, глаза, блестящие волосы… Тонкие ноги, изящная фигура… Ананас этот дурацкий, торчащий из пакета.

– Не отказался бы от девочки, милая.

– Лариса, – мечтательно произношу я, не без удовольствия наблюдая, как они напрягаются.

– Что ты сказала? – прокашливается свекровь.

– Назовем девочку Лариса. Отличное имя, как считаете?

– Оно… Оно идиотское, Лида.

– А мне очень нравится. Может, у вас какие-то неприятные ассоциации связаны с этим именем или… – сверлю ее взглядом.

– Лидусь, ну чего ты придумала? – успокаивает меня Ростик. – Ты еще даже не беременная. Потом обсудим имя, но… Лариса мне тоже не нравится.

Глава 13.

Лидия.

– Ну, давайте сейчас придумаем? А Милана, Рост? Как тебе? Шикарное же имя… Как вам, Елена Васильевна?

Ростик бледнеет. Его губы стремительно синеют, а потом изо рта предателя вылетает хриплый кашель.

– Господи… Ростик! Лида, скорее налей ему воды. Мой сын подавился.

Так ему, мерзавцу… Не хочет, чтобы дочь напоминала о любовнице?

– Ростик, что же ты так неаккуратно? Наверное, пирог очень вкусный? – глуповато моргаю я.

– Милана мне нравится, отличное имя, – отрывается от газеты свекор.

– Вот и я говорю! Ростик, как оно тебе? – мило улыбаюсь и сканирую мужа взглядом.

– Не нравится, Лида. Предлагаю оставить эту тему… Ты еще не беременна. Предлагаю сначала поработать над этим, как тебе идея?

– Ой, замечательная, – хлопает в ладоши Елена Васильевна. – Молодежь, если хотите, можете поехать в выходные куда-нибудь за город. А за Ванюшей мы присмотрим.

Знаю я ее присмотр… Свекровь посидит с ним ровно час, а потом «сляжет» с приступом мигрени. А малышом будет заниматься наша домработница Оксана.

– Я подумаю, спасибо за предложение, Елена Васильевна.

Значит, муж придет ко мне ночью… Господи… Как он не устает с такой-то работой?

И как не устает лгать… Из меня необходимость притворяться все соки выжала… Мне плохо, понимаете? Юлить, улыбаться, делать вид, что все хорошо, когда на душе скребут кошки, не по мне.

Рост убегает в кабинет и сидит там допоздна. Переговаривается с иностранными коллегами, обсуждает новые, инновационные методики операций…

Свекры прогуливаются по саду, а домой возвращаются задумчивыми, нагружёнными чем-то…

Оксана работает у них давно. С моим появлением траты на домработницу у семьи Волгиных существенно снизились, однако я уговорила Елену Васильевну оставить женщине работу. Она приходит один-два раза в месяц. С ней у меня теплые, дружеские отношения, если так можно выразиться. Да и о какой тесной дружбе с прислугой может идти речь?

Но, как ни странно, я знаю, где работают ее дети и чем увлекается сама Оксана. И адрес ее мне известен…

– Я сама, Лидочка. Вы и так столько наготовили, – отмахивается она от моей помощи.

– Жалко их, да? – энергично вытираю посуду полотенцем, взирая на свекров через окно. – Переживают насчет Ларисы.

– Ох… Я думала, вы не знаете, – шепотом отвечает она.

Не знала, да… Три года прожила в этом доме и ничего не знала… А Оксана Андреевна слишком деликатная и знающая свое место сотрудница, чтобы попусту болтать…

– Как это не знаю? Ростик мне все выложил. Как на духу… Правда, о подробностях ее смерти умолчал.

Посуда уже сухая, но я продолжаю ее монотонно натирать… Скажи мне хоть что-то, Оксана…

– А он и сам не знает, как это случилось. Елена Васильевна тогда была дома. Ларисочка гулять вышла. Потом… В общем, на вскрытии обнаружили, что она умерла от перелома основания черепа.

– Да? Мне сказали, что утонула. Или…

– В том пруду она утонула, – взмахивает Оксана ладонью в сторону красивейшего, старинного пруда, возле которого любит играть мой сын. – Споткнулась, ударилась затылком и… в воду. Господи… Такая она была красавица и умница… Ростик долго никого в дом не приводил. Елена Васильевна его пыталась сватать, но все без толку. А потом и вы появились, Лидочка. Волгиным очень с вами повезло.

– А Лариса не вела себя странно перед смертью? Может, что-то записывала или…

– Лидочка, скажите честно, что происходит? – прищуривается Оксана.

– Простите, но… Не могу я сказать. Это личное. Мое личное дело. Но мне очень важно знать, понимаете?

– Писала. У нее маленький ноутбук был, наверное, ее родители забрали его после смерти. И знаете еще что было странным? – замирает Оксана. Смотрит куда-то вдаль, мысленно возвращаясь в тот злополучный день.

– Что? – распахиваю глаза я, не выпуская из рук полотенце и чашку.

– На бортике пруда криминалисты нашли странную надпись, сделанную кровью. Римская один и рядом ноль в скобках.

– Один и ноль…

Оставляю посуду и возвращаюсь в гостиную. Ванюша смотрит мультик, лежа на диване в гостиной… Может, это какое-то медицинское обозначение? Или простое совпадение, не имеющее отношение к делу?

Ванюшка смеется, над тем, как Гена помогает Дружку вытравить из дневника двойку, а я решаюсь написать Дарине… Сначала рассказываю последние новости, а потом прошу помощи.

«Римская цифра один и рядом ноль. Это может что-то значить? Прости, Дарина… Семья Волгиным сведет меня с ума…».

«Хм… I(0), вот так, Лид? Это обозначение первой группы крови. Что это может значить?»

«Не знаю, Дарин. У Елены Васильевна вторая группа, у Антона Олеговича четвертая».

«А у Роста?».

«Четвертая».

«Что-то здесь не то, Лид… Шифр, о котором ты говоришь, крайне специфичен. Лариса определенно на что-то намекала. Что она выяснила? Советую держать связь с Вадимом Семеновичем. Если тебе не дает покоя смерть Ларисы, можно поднять дело о ее гибели в Следственном комитете. Но разве тебе нужно об этом думать? Главное – развод. Семёныч готовит доки?».

«Да. Хочу сбежать с торжественного вечера. А документы адвокат отправит им курьером. Вернее, Ростиславу».

«Почему именно с него? Можно ведь раньше?».

«Мне некуда идти, Дарин. До торжества неделя. Мне нужно найти жилье где-то в области, работу… Хотя бы попытаться».

«Могу помочь. Я взяла отпуск».

«А что случилось?»

«Расскажу при встрече. Но я не против уехать в область на неделю. Домик у реки, лес, лето… Что может быть прекраснее? Давай завтра встретимся? Хочешь, приезжай за мной в больницу, у меня последний рабочий день».

«С удовольствием приеду».

Глава 14.

Лидия.

Дом я найти не могу… Домики с печным отоплением и удобствами на улице не подходят для проживания с ребенком, а в приличные жилища не пускают с детьми и животными…

Не понимаю, что делать? Ну, не обманывать же мне хозяев? Да и нет в этом никакого смысла – бдительные соседи тотчас доложат о нарушении, а меня выпроводят…

– Мама, идем гулять, – вырывает меня из задумчивости Ванечка.

Семейство сегодня решило не приезжать на обед. Накрываю кастрюли крышками и поднимаюсь в комнату. Отыскиваю в шкафу белую, хлопковую рубашку и джинсы. Наношу макияж, а волосы собираю в высокий пучок на макушке. Мне далеко до Милаши… Кручусь перед зеркалом, находя  свой образ вполне стильным. И лишние десять килограмм, прилипшие после беременности, мне нравятся.

– Идем, сынок. Мама готова.

Вынимаю из коробки новенькие, стильные кеды, купленные на «стипендию предателя-мужа» и сажусь за руль. Интересно, Милаша будет в отделении?

Почему-то мысль о встрече не пугает меня… Почему я должна ее стесняться?

Паркуюсь возле входа в больницу. Воздух несет ароматы яблоневого цвета и пионов, речную прохладу и… надежду на будущее… Может, не все так и плохо? И есть смысл в том, чтобы жить и дышать. Видеть солнце и плывущие, причудливые дракончики-облака?

Дарина пригласила меня к себе в ординаторскую реанимационного отделения. Звоню ей, не решаясь ворваться в святая святых больницы и нарушить привычный уклад.

– Привет, мы можем пойти в больничное кафе. Оно очень приличное и… По-моему, я видела там твоего Ростика.

– Одного?

– Пока да…

– Дарин, то есть он не гнушается обедать там с Милашей? У всех на виду?

– Она ординатор, Лид. Теперь и я это знаю. Я видела ее пару раз всего, но не придала значения. Знаешь, какое расписание у ординаторов? Сегодня она есть, завтра – нет. Нормальные ординаторы пользуются любой возможностью, чтобы поговорить с куратором. Так что… Никто ничего такого не заподозрит.

Ванечка просит пирожное. Дарина заказывает кофе для нас. Морщится, коротко взглянув на ароматную, жареную рыбку, приправленную зеленью.