Стекляшки

налить в стакан. Видимо желая помочь мне, к нам подослали официантку.

– Для девушки что–то желаете заказать?

~ 39 ~

Он вопросительно на меня посмотрел. Я ответила:

– Шампанское.

– Хорошо, шампанское.

– Сейчас принесу.

Вскоре она вернулась и принесла шампанское и один фужер.

Недалеко от нашего столика сидела компания мужчин. С ними были Милена и Кира. Вот

кому все это доставляло истинное наслаждение. Они были в своей тарелке, пили

шампанское, и, если к тому времени я не сбилась со счету, это была уже пятая или шестая

бутылка.

Но мне такие подвиги были не по плечу, и я просто сидела и не могла дождаться, когда

наступит уже моя очередь выходить на сцену. Наконец, Лена подала мне знак. Я радостно

вскочила, даже слишком радостно, если смотреть на нормы приличия в этом заведении. Но

сейчас мне уже не так сложно было общаться с гостями.

Мне разрешили принести свою музыку, под которую мне бы хотелось танцевать.

Конечно, всю мою любимую музыку я принести не могла, потому что эротично танцевать

под нее было невозможно. Но зато я подобрала то, что придавало мне бодрости.

Теперь я шла на эту работу не с чувством огромного страха, что меня увидят, и не с

ощущением, что я занимаюсь чем–то грязным и недостойным, а просто с ощущением

радости. Да, я пришла к тому, что мне нравилось то, что я делаю.

Я поняла, что многое зависит от того, как к этому относиться. Например, всем известно,

что танцевать стриптиз у нас считается не самым правильным занятием. И все убеждены,

что в таких заведениях все девушки распущены и вульгарны. Признаться, я и сама так

думала. Только сейчас я уже начала понимать, что это не так. Существовали разные

причины, по которым девушки устраивались сюда. Многим просто нужны были деньги,

чтобы учиться. Стипендии ни на что не хватало. Сейчас бы мне на это сказали: «Можно

ведь найти нормальную работу?» Можно. Но это очень тяжело. Работодатели редко идут на

уступки, требуют работать полный рабочий день. А учеба отнимает много сил. Я знаю,

потому что работала в прошлом году в контактном центре одной сотовой компании. График

у меня был такой, что я два дня работала, а два дня отдыхала. Точнее не отдыхала, а ходила

в университет, готовилась к занятиям и отрабатывала долги. Я продержалась три месяца, но

потом написала заявление. Я находилась на грани отчисления. Да, некоторые преподаватели

относились с пониманием, но таких было меньшинство. В основном мне говорили: ты

пришла сюда учиться, вот и учись. И я понимала, что они правы. Но на учебу нужны были

деньги, которых в нашей семье не было. Потом я нашла выход. Нашла вечернюю

подработку. Работала по четыре часа по вечерам, принимала заказы из интернет–магазина

одежды. Платили здесь меньше, но зато совмещать с учебой было легче. Для себя я поняла и

то, что работать с людьми очень тяжело. Бывали люди, с которыми было очень приятно

общаться. Но это было так редко, что такое общение воспринималось как праздник. В

основном же люди звонили и выражали эмоции, не стесняясь в выражениях. Я всегда

думала, почему. Неужели у них нет совсем никакой культуры. Им что–то не нравилось, и

они звонили и сливали на тебя все свои негативные эмоции.

~ 40 ~

После этой работы я поняла, что легче для меня работать с теми, кто молчит, приносит

радость и не портит нервы – это холст, краски и кисти.

Жаль только, что такая работа плохо оплачивается.

Но я отошла от темы.

Да, мне стало нравиться то, что я делаю. Конечно, здесь тоже было много неприятных

моментов. Но в целом, все было не плохо. Я ладила с девчонками, танцевала, получала

деньги. А главное – здесь я чувствовала себя совсем другим человеком. Более свободным

что ли. Здесь никто меня не знал, поэтому я могла вести себя более раскованно. Хотя здесь я

все равно считалась неисправимой скромницей.

Глава 13

В тот период мне начало казаться, что я понимаю людей с раздвоением личности. Я жила

двойной жизнью. Мне стало казаться, что я не один человек, живущий разными жизнями, а

два совершенно разных человека, которые даже не пересекаются.

Каждое утро после клуба я просыпалась разбитая, с трудом вставала и заваривала кофе.

После я шла на учебу, на лекции. И весь день я не думала о том, что было прошлым вечером

и что будет сегодня.

Но между тем я уже не чувствовала в этой работе чего–то необычного. Танцоры танцуют,

психологи общаются с людьми. А мы были чем–то средним.

Общаясь с гостями, я поняла, что чаще всего им не хватает, чтобы их просто выслушали.

Даже ничего не говоря им в ответ, просто выслушать. Хорошо, что я поняла это достаточно

скоро, и не пыталась вести беседу и вникать в то, что они мне рассказывают. Просто делала

вид, что слушаю. А они мне рассказывали про свои проблемы на работе и в личной жизни.

Как я и предполагала, одиноких мужчин у нас было не так много. Чаще приходили

женатые мужчины. У кого–то не клеились отношения в семье, а у кого–то все было

нормально. Просто они приходили отдохнуть и посмотреть на красивых девушек.

И, конечно же, большинство из них хотело произвести впечатление. Думаю, им не

хватало ощущения собственной крутости, дома их давно перестали воспринимать как

мужчин, на работе они тоже были вынуждены терпеть и поджимать хвост, и поэтому они

готовы были приходить сюда, чтобы почувствовать себя хоть на непродолжительное время в

центре внимания, почувствовать себя крутыми. Весь этот бизнес процветал за счёт

человеческой слабости. Хотя и не только этот, но и многие другие.

Один посетитель приходил к нам достаточно часто. Но раньше я с ним не общалась. Но в

этот вечер он сидел один, и именно мне пришлось составить ему компанию.

– Ты давно работаешь здесь? – спросил он меня через некоторое время после нашего

знакомства.

~ 41 ~

– Нет, недавно.

– Так я и думал, – сказал он мне с таким выражением лица, словно разгадал какую–то

мою тайну, – Я тебя раньше не видел, хотя хожу сюда уже давно. Еще с тех времен, когда

здесь был совсем другой клуб. Да, тогда все было по–другому. И обстановка, и

обслуживание. Хотя некоторые девушки работают здесь еще с тех времен.

Затем он пустился в размышления о том, как хорошо и прекрасно было жить в прежние

времена. И как плохо сейчас.

Естественно, этот мужчина был уже в возрасте. Такие люди очень любят поразмышлять о

том, как раньше жилось хорошо. Хотя я глубоко сомневалась, что в тот период, который он

так расхваливает, у него была возможность сидеть в стриптиз–баре и пить виски

десятилетней выдержки.

Когда ему надоело разглагольствовать на тему прекрасного далека, мой собеседник

переключился на меня.

– Какая ты еще молоденькая. У меня дочь почти твоего возраста. Я бы не мог и

представить, чтобы она занималась подобной деятельностью. Может тебе нужна какая–то

помощь, я мог бы снять тебе квартиру?

Это было гнусное лицемерие. Причем повторяли его почти все. Но особенно, конечно,

люди в более взрослом возрасте. Им было очень тебя жаль. Бедняжка. Ты попала в такой

переплет. И они так бы хотели тебе помочь. Я тактично отказалась от этого предложения.

– Ты так прекрасно двигаешься, – сказал он мне после того, как я вернулась к нему за

столик после моего выступления, – может, ты станцуешь для меня приватный танец?

– Но я не танцую стриптиз.

– Да, я понимаю, и я не прошу раздеваться, просто я бы хотел, чтобы ты станцевала

только для меня. Подожди.

Он ушел. Я сидела и не знала, как себя повести. Идти с этим стариком куда–то в

уединённое место я не собиралась.

Через несколько минут он вернулся.

– Администратор сказала, что ты не танцуешь. Так жаль.

– Да уж, – сказала я и выдохнула. В этот момент мне хотелось подойти к Лене и ее

расцеловать.

Я проседала с этим мужчиной еще около полутора часов, за это время он мне дал

небольшие чаевые. Потом появились парни, которые уже приходили как–то в наш клуб. Они

были молодые, веселые и очень щедрые.

Они пытались переманить меня за свой столик, но я не могла уйти. Во–первых, было не

принято переходить от одного посетителя к другому, потому что кому же понравится, что от

него сбежала девушка даже в стриптиз–баре. Это могло привести к тому, что он больше не

захочет приходить в это заведение. А значит, заведение могло бы лишиться клиента. Во–

~ 42 ~

вторых, мне самой было не по себе так поступать. Но вскоре он сам уже изрядно напился и

ушел. Тогда я смогла перейти к тому столику, который так отчаянно сыпал чаевыми.

Посидеть мне с ними пришлось недолго, акулы клуба тоже освободились и, увидев, что идет

неплохая кормежка, поспешили за наш стол. Я ни капли не расстроилась, а только

порадовалась. Мне изрядно надоело слушать рассказы о тачках и попойках. За вечер я

заработала неплохую сумму, по крайней мере, для меня, и была очень довольна. Остаток

вечера я просидела на диване, в полусонном состоянии. Мой организм стал давать сигналы,

что его не устраивает такой распорядок дня: я стала чутко спать, могла заснуть буквально на

ходу, а еще появилась какая–то раздражительность, а порой даже плаксивость.

В этот вечер я позволила себе вызвать такси. Не зря же я обогатилась.

Правда заказала я автомобиль не к парадному крыльцу, а чуть дальше. Но эти меры

предосторожности были излишними, поскольку водитель явно догадался, откуда я пришла.

– С работы возвращаетесь? – спросил он меня, лукаво улыбаясь

– Да,– я слишком устала, чтобы что–то соврать.

– Официанткой работаете?

– Да, подрабатываю, а так учусь.

Видимо, он не первый раз вез кого–то из нашего клуба. А может он и бывал там сам. Это

было вполне закономерным.

Я подумала, что, наверное, все ему говорили, что работают именно официантками.

Полный стриптиз– клуб одних официанток.

Но сейчас мне было безразлично, что он знает, что я лгу. И что он ехидно улыбается,

когда слышит это. Мне все равно, что он думает обо мне. Ине даже не хочется придумать

более правдоподобную ложь.

В моей жизни стало слишком много обмана. Я врала матери, врала друзьям,

преподавателям, врала всем в клубе. Но самый главный человек, которого я обманывала

больше всего, была я сама. И лгала я себе уже очень давно. Еще до того, как я устроилась

сюда.

Мой организм подвергался таким нагрузкам и психологически я так была истощена, что

все мои страхи, от которых я так старательно пряталась, вдруг вылезли наружу. Это как если

ты заболеваешь, то у тебя снижается иммунитет, и вдруг обнаруживаются те болячки, о

которых ты и не подозревал. Но не потому, что их не было, а потому что ты просто их не

замечал. Но они были в тебе. И просто так бы никуда бы не делись. Они бы проявились,

может чуть позже, но намного сильнее. Так и здесь. Те проблемы, на которые я всегда

закрывала глаза, вдруг вылезли на свет. И я не знала, что с ними теперь делать. Хотелось все

опять забыть. Я не знала, что ждет меня дальше. Я не понимала, что я хочу на самом деле.

Где мои желания, а где то, что мне навязано. А понять это было необходимо. Иначе

появлялся риск прожить чужую жизнь. И все чаще возникал вопрос: что будет после того,

как я найду Леру?

~ 43 ~

Глава 14

Для меня было важно лучше узнать тех, кто работал здесь. И, пусть не сразу, но у меня

начало получаться узнавать о них некоторые подробности. В целом, я пришла к выводу, что

условно весь наш коллектив можно было разделить на два лагеря. Те, кто в этой среде были

как рыба в воде, и не представляли себе другой жизни. И те, кто это занятие рассматривал

только как получение денег, и, если быть до конца честными, легких денег. Девочки из

второй группы, как правило, где–то учились, были студентками и совершенно не хотели

освещать эту сторону жизни. Вторая группа не имела каких–то других занятий, кроме

стриптиза. Они жили этой жизнью и совершенно ее не скрывали. Потому что это было

частью их самих, а себя они уж точно не стеснялись.

Завести приятельские отношения в этой среде было очень сложно. Дружбу – практически

невозможно. Это я поняла не сразу, но это было вполне очевидно. Здесь действовала

конкуренция. Все девушка были соперницами за внимание мужчин и, конечно же, за чаевые.

А уж если ты новый человек, доверия тебе нет. Но у меня получилось по крайней мере

успокоить их бдительность и внушить, что с моей стороны угрозы никакой нет. Я не

задавалась, с разговорами не лезла, за чаевыми не гналась и не распускала слухов. Этого

было вполне достаточно.

Первой, с кем мне удалось наладить общение, была Алла. Она была миниатюрной

брюнеткой с милым личиком. Танцевала она отвратительно. Даже я это понимала. Она

никогда не занималась танцами, и очевидно было, что у нее не было и никакой способности

к этому. Пришла она сюда в качестве официантки. Но переквалифицировалась в

танцовщицы достаточно скоро. Танцовщицы здесь требовались больше. Наспех научившись

некоторым простым движениям с шестом, она стала выступать в программе. И имела не

плохой успех, потому что нравилась мужчинам.

Алла была студенткой достаточно престижного университета. Но училась неважно. Это

было отчасти связано и с работой, но бросать клуб в ближайшее время она не собиралась.

– Здесь я получаю неплохой доход. А мне это сейчас необходимо. У меня младшая сестра,

которая нуждается в помощи. Матери не до нее, она с новым мужем. Они пьют, и до ребенка

им нет никакого дела.

Я не знала, насколько правдива эта история. В принципе, она была банальна и стара как

мир. У меня она не вызывала огромного сочувствия, и не объясняло необходимости здесь

работать. На мой взгляд, все объяснялось желанием получить легкие деньги. Хотя с другой

стороны, здесь тоже было иногда тяжело. По крайней мере, я не осуждала ее. Каждый живет

как может. Ведь она никому не вредит, разве что себе.

Со временем, я поняла, что Алла была самой главной мужененавистницей нашего клуба.

Она презирала все мужчин, и рассматривала их исключительно как мешки с деньгами.

Именно от нее чаще всего можно было услышать нелицеприятные откровения о наших

посетителях, которые открывались ей во время приват–танцев. И я ее понимала. К

сожалению, работая здесь, я как–то по–другому стала относиться к мужчинам. Я начала их

почти презирать. Они приходили сюда и смотрели на нас, как на товар. Здесь они были

настоящими, они смывали маску благовоспитанности и приличий. Эта работа делала

~ 44 ~

циничным. Все гости воспринимались лишь как средство заработка. Ты ценен лишь потому,

что у тебя есть деньги. Но их это устраивало, их самооценка поднималась, и они

чувствовали себя героями. Заставить мужчину поверить в своей заинтересованности и

симпатии – было самой главной задачей. Мужчина от этого раздувался словно индюк, тут же

глупел и с радостью тратил кучу денег.

Тогда я, конечно же, не понимала, что нельзя все сводить под одну гребенку. Люди

разные, и мужчины в том числе. Но тогда я мало в этом разбиралась, и поэтому вывод был

сделан именно такой. Мужчины в моей жизни были только гостями, не было того примера,

который бы показал, на что равняться. Считается, что для мальчика очень плохо расти без

отца, поскольку нет ориентира, нет образца. Но могу сказать, что и для девочки это не

менее пагубно.

Кроме Аллы я стала общаться еще и с Анжелой. Она была очень веселая и простая. У нее

был жених, который знал, чем она занимается. По ее словам, он был совсем не против.

Скорее даже ему это нравилось. Он приходил со своими друзьями иногда. Еще он ее

избивал. Что держало такую молодую и красивую девушку рядом с таким ничтожеством,

мне было не понятно. По ее словам, она его любила. Но мне казалось, что это была

нездоровая привязанность. Я готова была поспорить, что в семье Анжелы были проблемы.

Все–таки то, как мы воспитываемся, то, какие отношения в семье, настолько сильно влияют

на жизнь в дальнейшем, что это чуть ли не определяет всю дальнейшую жизнь.

Несколько недель подряд прошло как один миг. Я не узнала ничего нового. Я пыталась

разузнать что–то о сестре, но все мои попытки так и остались безуспешными. Тем временем

я так уже освоилась, что мне стало казаться, что моя жизнь всегда была такой. Словно я всю

жизнь провела в этом клубе. Я стала танцевать намного лучше, хотя танцевать на шесте я

так и не научилась.

Когда посетителей не было, мы занимались кто чем. Некоторые занятия были

совершенно невероятными. Например, Анжела иногда вышивала. Некоторые играли в

карты. Я же решила взять небольшой холст и порисовать. Это было занятие, которое

приносило мне огромное удовольствие. Но я уже очень давно не брала в руки кисть. Себе я

говорила, что у меня просто нет времени. Но на самом деле у меня не было душевных сил.

Рисование давало мне свободу, которой мне так не хватало в моей жизни. Но после глотка

этой свободы так тяжело было возвращаться к реальности. Но та часть меня, которая еще

хотела бороться, все–таки не замолкала. И я чувствовала еще эту потребность. Мне

казалось, что если я полостью откажусь от рисования, то мой мир окончательно погрузиться

в болото обыденности. Я днем зашла в книжный магазин, чтобы посмотреть учебник по

маркетингу. И какого же было мое удивление, что в магазине был еще и небольшой

художественный отдел. Я купила себе кисть и несколько тюбиков краски. И вышло мне это

совсем недорого. После этого я была в таком сильном возбуждении. Мне не терпелось

опробовать. Но времени рисовать дома не было совсем. Зато сегодня был понедельник, и по

графику мне нужно было идти в клуб. Я уже знала, что по понедельникам редко бывают

гости. И поэтому у меня в голове и появилась это странная идея: взять все необходимое для

рисования в клуб. Я решила поступить так. Если не будет посетителей, то я дождусь, когда

девочки лягут спать и пройду в гримерку. И там буду рисовать.

Но все вышло иначе. Когда я переодевалась, то случайно из моего пакета показался холст.

И Кира это заметила.

~ 45 ~

– Ты притащила холст? Зачем?

Я так смутилась, что вероятно сильно покраснела. Не знаю почему, но у меня было

ощущение, словно я делаю что–то предосудительное.

– Купила по дороге в клуб. Хочу порисовать завтра.

– Так ты рисуешь? – в голосе Киры звучала искренняя заинтересованность.

– Немного. Сейчас не хватает времени.

– Ты где–то училась?

– Я закончила художественную школу.

Образовалось минутное молчание, после чего Кира сказала:

– А ты могла бы нарисовать мой портрет?

Это предложение было очень неожиданным, но в то же время заманчивым. У Киры было

очень необычное лицо, и уловить выражение ее лица будет настоящей удачей. Но с другой

стороны, мне стало страшно, что результат может Кире и не понравиться. А мне не хотелось

портить с ней отношения.

Но в итоге я согласилась.

Мы сели в зале под лампой, чтобы было достаточно светло. Кира сидела на диване,

облокотившись на спинку. Было в ей что–то царственное. Мне она почему–то напоминала

греческую царицу.

– Я не художник, а лишь любитель, так что многого от меня не жди.

– Ничего, мне просто нравится сам факт, что меня будут рисовать. Это так приятно.

Не знаю почему, но я всегда боялась показывать кому–то свои рисунки. Все то, что я

раньше рисовала для себя, обычно не покидало ящика моего стола. Иногда Лера просила

показать ей мои рисунки, н я обычно отказывалась.

Я приступила к написанию портрета. Для начала я стала делать набросок. Сначала у меня

рука е слушалась. Линии выходили не те, что нужно. Но потом я погрузилась в процесс, и

моя рука словно сама по себе вырисовывала контур. Я не заметала, как прошло почти вся

ночь.

Кира, надо сказать, оказалась прекрасной натурщицей. Она просидела в одной позе почти

все время, не жаловалась и не отвлекала меня разговорами. К концу смены набросок

карандашом был готов. Я показала его Кире.

– Девочка моя, да у тебя талант! Почему бы тебе не развиваться в этой сфере?

– Это так, увлечение. Ничего серьезного.

Сказала я и сама знала, что это не так. Как мне было признаться, что мне бы очень

хотелось заниматься рисованием. Но проблема в том, что я не верила в себя. Когда я ходила

~ 46 ~

в художественную школу, то получала там неплохие оценки. Мне нравилось рисовать,

потому что это помогало мне переключиться от своей жизни на что–то более прекрасное.

Когда я рисовала, то мои мысли настолько концентрировались на картинке, что все другое

для меня попросту переставало существовать. Но все это воспринималось как увлечение, не

более того. Да, это помогало развить какие–то навыки, помогало скоротать время. Но

возможность заниматься серьезно рисованием никогда не обсуждалась. Однажды я

заикнулась, что хочу стать художником. Мама в это время стояла на кухне и чистила

картофель для ужина.

– Моя учительница сказала, что у меня есть потенциал. И мне можно попробовать и

дальше этим заниматься.

Мама, не отрываясь от своего занятия сказала:

– Не говори глупости. Надо выбрать нормальную профессию, на которую ты смоешь

прожить.

И я не стала больше бороться. Я знала, что никуда больше не хочу поступать, поэтому

выбор мой основывался больше всего на популярность направления и возможность туда

поступить, учитывая мои оценки. Лучше всего я знала гуманитарные предметы. Так я

оказалась на факультете связей с общественностью.

Картина прошла по всем, кто находился в клубе. И я получила еще пару заказов на

портреты.

Глава 15

Зарплата у нас выдавалась по понедельникам. Все девушки приходили за час до открытия

клуба. Это было самое скандальное время. В клубе действовала система штрафов и

поощрений. И конечно штрафов было больше. Штрафы были за опоздания, за грубость к

гостям, за порчу костюмов и еще много–много всего. А поощрения за хороший внешний вид

и прибыльный консум. Помимо выдачи зарплаты этот день был также чем–то вроде

собрания. На нем обсуждались возникающие проблемы.

Познакомившись со всеми девушками, я поняла, что если кто и может что–то знать о

моей сестре, то это Кира. Во–первых, она работала здесь больше всех и имела авторитет, а

во–вторых, она была чем–то похожа на Вику. Она была такой же бесшабашной. Ну и

возможно, что–то могла знать и Милена, ведь она тоже давно работала в этом клубе. Только

почему–то она мне совсем не нравилась, хотя вроде бы она настроена была ко мне хорошо,

всегда улыбалась. Но иногда какие–то ее фразы вызывали холодок по коже. А вот Кира мне

очень нравилась. Она была такой настоящей.

Не знаю почему, но она проявляла ко мне участие. Возможно, я ей нравилась. Мы часто

общались, когда не было посетителей. Я общалась с ней не только потому, что хотела

разузнать хоть что–то о сестре, но и просто потому, что она была мне интересна сама как

человек. Я хотела узнать историю ее жизни. Я спросила ее, когда мы сидели вдвоем в

гримерной.

~ 47 ~

– А как ты начала танцевать? Давно уже здесь.

– Уже около семи лет. Как–то раз я пришла в клуб, и там был конкурс на лучший танец.

Друзья уговорили принять участие. Я станцевала и заняла первое место. А через некоторое

время ко мне подошел менеджер и предложил пройти к администратору. Он сказал, что у

меня отличная пластика. И мне предложили устроиться на работу в качестве танцовщицы.

И я согласилась, потому что мне было это интересно. Некоторое время я обучалась, но все

что мне показывали, я сразу же выполняла. И в танце я воплощаю себя. И пусть этот танец

многие не считают достойным уважения, но для меня это творчество. Это не так просто, как

ты уже успела понять.

– А ты когда–то занималась чем–то другим? Работала где–то?

– Честно, я не представляю себя работающей в офисе. Для меня важна свобода. Ты

конечно спросишь, думаю ли я о будущем? Иногда. Но все же я предпочитаю жить

настоящим. Ведь будущего может и не быть.