Онтическое сознание

Основные ошибки в подходе к сознанию. Очевидно, что самым распространённым ошибочным пониманием сознания в наше время является материализм. К этому же относится и натурализм, и все теории, редуцирующие сознание к мозгу, и вообще к материи. Против этого мнения можно сказать следующее. Здесь, в науке о сознании, непосредственность составляет очевидность, благодаря самосознанию можно легко убедится в отличии сознания от тела, в непротяжённости сознания в пространстве. Помыслить же сознание и его феномены протяжёнными вовсе невозможно. Если что-то невозможно помыслить без противоречия или вовсе невозможно помыслить, то для Философии это является достаточным основанием для того, чтобы отвергнуть такой конструкт. О том, что непротяжённость является сущностным моментом, свойством сознания рекомендую почитать у Ибн Сины, Декарта, Канта, Эдмунда Гуссерля и Дэвида Чалмерса. У Ибн Сины даже есть мысленный эксперимент, подтверждающий субстанциальность и независимость сознания от телесной формы. Этот эксперимент называется «падающий человек». Собственно, у доброй части философов можно прочесть о в-себе-бытии и независимости сознания. Я же приведу соответствующие аргументы в следующей главе, посвящённой сознанию.

Следующую частую ошибку в вопросах сознания я назвал анатомистической (отталкиваясь от понятия «анатомия» – наука о строении организмов). Не так-то просто избежать этой ошибки. Нужна правильная теоретическая установка, чёткость методов, терминов, незыблемое основание. Даже Кант был подвержен этой ошибке. В знаменитой «Критике чистого разума» Кант не просто вводит дистинкции относительно способов и способностей познания, а делит сознание на автономные и независимые друг от друга проявления. Разделяя мышление на рассудок, разум и способность суждения, Кант поступает волюнтаристски. Ибо он не говорит, что это различаемые нами феноменально порядки мышления, разные проявления единого процесса сознания, а утверждает будто это самостоятельные части души, подобные органам и частям тела. Но сознание не есть организм. Неуместно делить единое сознание, ведь в самонаблюдении нам ясным образом открывается единство сознания во всяком проявлении. Всё самонаблюдение сознания приводит к такому выводу, что выделяемые нами как способности, феномены есть проявления сознания, различив которые, мы закрепляем в понятии. Поэтому сравнивать проявления сознания с органами тела не имеет смысла и даже вредно для познания. Ведь онтически существует сознание, но нет разума самого по себе, восприятия самого по себе, рассудка самого по себе, представления самого по себе и так далее.

К этому анатомическому или органическому представлению о сознании близко предметное и полупредметное представление. Предметное представление – это когда сознание берут как предмет, как нечто объективное. Как то, что может предстать внешне, но не как проявление, а как сущность. Можно назвать это овнешнением. Когда сознание пытаются не мыслить, а представлять. Полупредметное и предметное представление связаны с редуцированием сознания к субстанциальности. То есть вперёд выступают свойства или их единство, а сознание не понимается как сознающий. А понимается как предмет. Коннотации понятия субстанциальности довольно прочно отсылают к предметности. И она часто полагается вполне намеренно. Могу сказать, что причина этого в трудности нахождения в познании сознающего и лёгкости нахождения свойств и способностей (в виду наличествования их в данности). Предметные и полупредметные представления можно назвать как класс ошибок ошибками оформления или ошибками овнешнения.

Противоположная предметному представлению ошибка – это феноменалистическое (не путать с феноменологией – наукой о явлениях как таковых) или поточное представление. Феноменализм редуцирует сознание к потоку явлений, восприятий, представлений, ощущений, событий et cetera. Эту ошибку мы сполна сможем увидеть в истории английской философской мысли (Дж. Беркли, Д. Юм, Б. Рассел). Сознание понимается как поток или связка феноменов. Опять же мысль не доходит до сознающего, до «я». Это похоже на предметное понимание, только вместо статичного предмета здесь наличествует динамичная связь феноменов. А похоже оно тем, что сознание понимается как нечто внешнее самому сознающему. Собственно, сам сознающий пребывает в забвении в такого вида философемах.

Ещё один ошибочный подход к сознанию, не такой грубый как предметное представление, но близкий к нему, я назвал перцептивной ошибкой. Латинское perceptio будет по-русски «восприятие». Перцептивная ошибка – это редуцирование сознания к картине восприятия, к данности. При этом существование «я» как бы забывается, и это несмотря на присутствие такового понятия в дискурсе Философии. Мысль в исследованиях, приводящих к редукции сознания к восприятию и одной только аффективной данности, не доходит ещё до апперцепции, а потому не доходит и до сознающего «я». Апперцепция (от латинского ad – к и perceptio – восприятие) есть осознанное восприятие. Апперцепция есть та перцепция, которую «я» осознаёт и в которой может узнать то, что оно осознаёт это осознание. Иными словами, апперцепция есть осознание данности и осознание самого осознавания. В апперцепции «я» также может осознать себя.

И последняя из распространённых ошибочных представлений применительно к сознанию – это ошибка целого и частности сознания. Суть её в том, что сознание понимают как нечто отдельное от сознания как такового. И как нечто, лежащее в одной понятийной плоскости с восприятием, пониманием, самосознанием, ощущением, волей, мышлением и тому подобным. Иными словами, ошибка целого и частности заключается в том, что сознание полагают в одном понятийном ряду с его же собственными свойствами и способностями. То есть с его проявлениями, которое оно само же в себе различило. Но сознание включает в себя как целое свои проявления. Сознание включает в себя как целое: своё мышление, восприятие, совесть, представление, волю, самосознание, разум и так далее. Сознание не должно полагаться как что-то отдельное от сознающего и как что-то отдельное от своих свойств, способностей, проявлений. Или как что-то, стоящее наряду со своими свойствами, проявлениями и способностями. Я думаю, что причина ошибки целого и частности в анатомистичном взгляде на сознание. Хотя ошибка целого и частности гораздо шире.

Что такое сознание? Ответом на этот вопрос должно быть в высшей степени ясное и чёткое определение. Это предельно ясно оформленный вопрос о бытии сознания. Что представляет собою сущностная природа сознания. Очень многие философы считали и считают, что дать определение такой предельной сущности как сознание не представляется возможным. Однако это не так. Если понимать определение как раскрытие смысла понятия, а не как редукцию к чему-то более предельному, чем конкретное определяемое, то, конечно, дать определение сознанию (как и смыслу любого понятия) возможно. Мы же понимаем, что определение есть раскрытие, растолковывание смысла, выраженного во всеобщей конкретной языковой форме – понятии. Поэтому сущностный ответ всегда есть раскрытие смысла, посредством определения. Мера познания же сущностного ответа такова: если смысл становится более ясным, более ясно осознан после определения, то это определение верное. Ясность смысла есть синтез всех его аспектов и проявлений in concrete. Иначе говоря, ясность смысла есть осознание всех граней смысла в наибольшем синтетическом единстве. То есть мера познания сущностного ответа – это наиболее совершенное и непосредственное осознание синтетического единства многообразия в целом – смысла. Понятия и определения здесь суть инструменты и орудия достижения этой непосредственности смыслового осознания.

Что такое сознание? Чтобы ответить на этот вопрос, чтобы дать верное определение, нужно понять, что есть критерий сознания, сознательного опыта, также как выше мы выяснили критерий сущностного познания. Чтобы познать само сознание необходимо задать вопрос о том, что есть критерий актуальности сознания. Нужно понять критерий, определяющий актуальность сознания сознающего, выявить определение сознательного опыта. Это должен быть такой критерий, применяя который, мы могли бы с ясной уверенностью сказать, что такое-то сущее есть сознание, а не видимость сознания. Это должен быть критерий сознательности как таковой. Этот критерий и будет ответом на вопрос о том, что такое сознание. Что ещё раз говорит о том, что определение есть раскрытие смысла понятия, а не сведение к другому, не упрощение, не редукция к предельному или принципиальному.

В завершение оформления и постановки вопроса о сознании хочется ещё раз повторить тот факт, что в исследовании сознания большую загадку представляет не сознавание, а сознающий.

Что существует действительно?

Этот вопрос в новоевропейской Философии стал особенно актуальным. Хотя и в древней Философии у него было место. В Новое время вопрос о действительно существующем стал вопросом о субстанциональности, который перерос в вопрос о примате духа или вещества, идеи или материи. Причём этот примат понимался не просто как первенство, но как единственная субстанция – сущее, имеющее характер в-себе-бытия. В-себе-бытием я называю то сущее, что независит от другого. То есть в-себе-бытие в моей терминологии есть та характеристика, которой раньше наделяли слово субстанция. В истории Философии мы наблюдаем, что понятие действительности или, как ещё говорят, реальности2, постепенно свелось к понятию в-себе-бытия, субстанциональности. А то, что не субстанционально, не существует-в-себе, то, согласно такому историческому, новоевропейскому понятию, не действительно. Это неоправданная редукция. Ведь существующее не в-себе тоже существует. Такое не в-себе-сущее также может быть в определённом образе, иметь форму и быть содержанием в этой форме. Другими словами, это не нечто пустое и не ничто. Не в-себе-сущее также не обязательно есть кажимость. Оно может быть и не иллюзорным. Ввиду этих онтико-онтологических соображений разумно поставить вопрос о действительности заново. Что такое действительность? Это ещё предстоит выяснить в соответствующем месте данного исследования.

Нам также нужно разобраться с тем, в чём различия актуальности различных сущих, нам являющихся. Ибо эта загадка порождает сведение действительности ко в-себе-бытию и его отсутствию у различных порядков бытия (в основном у идеи и материи). Какова актуальность порядков бытия? Так должен быть оформлен вопрос о различии актуальности у сущих.

И, как бы там ни было, мы не должны полностью игнорировать редукцию темы действительности к в-себе-бытию. Ведь эта редукция уже есть факт истории Философии3. Поэтому нам необходимо разрешить вопрос о действительности идеи и материи и их взаимосвязи. Поэтому поставим также вопрос о корреляции и актуальности этих фундаментальных порядков Сущего. Как осуществляется действительность идеи и материи, и как они коррелируют? Таков вопрос о действительности идеального и вещественного. Его разрешением должна быть непротиворечивая теория, объясняющая актуальность обеих сторон Мироздания и их взаимосвязь.

Что есть Сущее?

Вопрос о том, что есть Сущее, несомненно, является вопросом о природе Сущего. Следовательно, ответом на этот вопрос будет раскрытие целокупности имманентного бытийного устройства всего существующего – природы Сущего. Стало быть, ответом на этот вопрос будет сущностный ответ, это будет раскрытие сущностных аспектов Сущего и синтез в единое знание о Сущем. Но чтобы синтезировать в единый сущностный смысл, мы сначала будем анализировать Сущее так, как оно нам является и проявляется. Чтобы понять, что есть Сущее, понять сущностно, необходимо понять, что основывает Сущее. Нужно выяснить, что есть начала Сущего и что есть основа Сущего. А чтобы их выявить, нужно ответить на вопрос о происхождении Сущего (почему есть Сущее, а не ничто?) Этот вопрос у нас составлен, поэтому после ответа на него, а также на вопрос о сути такого принципиального сущего как сознание, мы можем приступить к ответу на вопрос о началах Сущего и о природе Сущего.

Что есть Сущее? У нас уже есть формальный ответ: Сущее есть всё, что существует. У нас также есть трансцендентальный ответ: Сущее есть трансцендентальная тотальность всего существующего. Если формальный ответ слишком абстрактный, ведь в нём нет иного смысла, кроме утверждения Бытия всего, что есть. То есть утверждается один, пусть и самый основной, аспект Сущего, и его сфера утверждается на всё, утверждается его тотальность. Придаётся наибольшая из возможных всеобщность аспекта Бытия. Вот о чём говорит формальный ответ, вот его смысл. Смысл трансцендентального ответа являет нам прибавление трансцендентального аспекта Сущего, который выражает трансцендентно-имманентную структуру всего Сущего. Трансцендентальному свойству придаётся характер наибольшей всеобщности в этом ответе. Трансцендентальный ответ выражает гораздо больше смысла, чем формальный, он выражает трансцендентно-имманентную природу Сущего. И действительно, всё Сущее не есть полностью имманентное по природе, ведь имеет множество порядков действительности (взять протяжённое и умозрительное – между ними нет и не может быть абсолютной имманентности), но и подлинной трансценденции внутри Сущего нет и быть не может (у нас даже при нахождении в протяжённом мире есть идеи Мироздания, Сущего и Совершенного Духа; это означает, что подлинной трансцендентности ничто внутри Сущего не достигает, и притом ничто не может быть подлинно трансцендентным внутри Сущего, потому что не может быть трансцендентно самому Сущему). Всё Сущее трансцендентно-имманентно по природе. Будучи целым, оно проявляет это внутри себя, а, будучи проявлением, указывает на целое.

Прежде чем дать сущностный ответ на вопрос о природе Сущего, необходимо ответить на вопрос о Первопричине Сущего (почему есть Сущее, а не ничто?) и поставить вопрос о началах Сущего. Тогда будет ясным и основание Сущего. Суммируя всё это, мы сможем ответить на вопрос о природе Сущего.

Что есть начала Сущего? Такая форма вопроса относительно начал Сущего будет наилучшей. Ответив на данный вопрос, мы сможем принципиально понять природу Сущего и ответить на вопрос о том, что есть Сущее. Отмечу ещё, что, согласно Аристотелю, вопрос о том, что есть Сущее, является основным вопросом Философии.

В чём смысл Сущего?

Вопрос о смысле Сущего уникален тем, что является, с одной стороны, результатом всей теоретической части Философии, а, с другой, праксеологическим императивом. Потому как понятый и раскрытый истинный смысл Сущего достоин того, чтобы следовать его осуществлению.

И действительно, ответа на этот вопрос не может быть без эпистемологического и онтологического фундамента, а сам этот вопрос по существу этический. Ведь смысл Сущего должен являть собой не просто цель, но тот животворящий принцип, то начало, что конституирует нравственность и познание. Ибо если Сущее не имеет смысла, то нет основы и для смысла конкретной жизни, нет смысла для нравственности и нет смысла познавать, творить, трудиться и совершенствоваться. Необходимость эпистемо-онтологической основы и сама сложность вопроса, фундаментальность объекта и предмета этого вопроса дают результат: ответ на этот вопрос есть вершина Философии.

В духовной культуре человечества мы знаем данный философский вопрос о смысле Сущего как вопрос о смысле жизни. Причём не всеобщей жизни и даже не разумной жизни как таковой, а конкретно о смысле человеческой жизни. Это очень популярный вопрос. Причина популярности, думаю, в его практическом характере. При всей его популярности в мышлении, искусстве, духовной культуре вообще и рядовом философствовании нельзя не заметить, что конкретной постановки, разработки этот вопрос в серьёзной Философии не имеет. Обычно определённая философская система не обладает чёткой формой темы смысла жизни. Как правило, тема смысла жизни разрабатывается в монографиях, а не является ключевым элементом системы. В системных же трудах ответ на вопрос о смысле жизни не выражается как ответ, а является естественным выводом мышления из контекста всей систематики.

Я же поставлю не только вопрос о смысле Сущего, но и в его архитектонике вопрос о смысле жизни. Но вопрос о смысле жизни не есть вопрос о смысле всеобщей жизни. И также не есть вопрос о смысле всякой партикулярной формы жизни. Меня как человека интересует смысл человеческой разумной и духовной жизни. Думаю, не только у меня есть именно этот интерес.

В чём смысл Сущего? Этот вопрос обращён к смыслу, причём в совершенной всеобщности. Смысл, как мы помним, есть идеальное синтетическое единство аспектов сущего. Здесь в вопросе о тотальном смысле всего существующего есть интенциональный оттенок (опять же смысловой). В подходе к смыслу Сущего ясно различаются направленность и цель. Тут смысл существует в образе целеполагания. Также, как и в понятии «осмысленность». Осмысленность действия, процесса. Можно сказать, что не столь к статичному понятию смысла здесь задаётся вопрос, сколь к понятию осмысленности. Здесь явно различим процессуальный или актовый характер смысла. Смысл Сущего предполагается как интенциональный, синтетический и целевой. Как целеполагание или парадигма (как мы помним – направление развития). При этом также ясно виден аспект имманентности смысла Сущему. Он не отдельно сущ, а есть внутреннее и природное фундаментальное свойство самого Сущего. И всё это различение достигается даже при беглом анализе смысла.

Теперь нужно поставить вопрос о смысле жизни. Его лучше всего будет сформулировать так, чтобы было понятно, с одной стороны, что это всеобщий смысл жизни человека как такового, а, с другой, что главный фактор здесь не телесность, протяжённость, временность человека, а, напротив: неконечность, непротяжённость, вечность, непрерывная разумная и нравственная константа человека. Поэтому лучшим образом вопрос о смысле человеческой жизни будет построить следующим образом.

В чём смысл жизни человеческого духа, человеческого «я»? Нужно также помнить, что ответ можно будет дать, только ответив на вопрос о смысле Сущего. Ибо дух человека включён в Сущее, так как сам существует. В этой форме вопроса о смысле жизни виднеется и идеальность природы человека, и особенность разумности, и особенность человечности. В этой постановке есть онтическая полярность человека, где, с одной стороны, предстаёт мощь всеобщности, истины мышления и высшая идеальная действительность, а, с другой, ограниченность, временность, включённость в контекст (времени, культуры, общества итак далее). Этот вопрос хорошо отображает эту данность. А ответ должен послужить разъяснением кажущихся противоречий.

По моему суждению, это главный вопрос Философии. Ибо он объединяет эпистемологию и онтологию, которые должны стать прочным фундаментом его ответа, а по существу является этическим. Ответ на этот вопрос самый всеобщий и конкретный и раскрывает Сущее в его идеальности больше, чем ответ на любой другой философский вопрос.

ТРЕТЬЯ ГЛАВА

СОЗНАНИЕ

Анализ сознания

Оформив основные вопросы Философии, приступим же к поиску их ответов. Начнём с познания самого онтически ближайшего каждому из нас, с того, что является самой сутью каждого из нас – сознания.

Анализ сознания нужно начать с предпонятия сознания. Предпонятие сознания есть общее представление о сознании, которое у нас есть как результат опыта. Общее представление о сознании есть некоторый естественный, общий и пока абстрактный синтез всех представлений о сознании, которые у нас наличествуют в опыте. Предпонятие сознания являет нам общие очертания того, что сознание есть познающее: обладающее перцепцией и действующее бытие. Здесь же мы различаем и апперцепцию, ибо мы определили перцепцию как перцепцию (как данность сознания, ещё не осознанную как сознавание), то есть, осознав её, возвысились над ней и заключили её в понятие. Также мы отличили апперцепцию (осознанное сознавание, осознанное осознание) от перцепции. Сознание как действующее, как деятельное мы пока находим в апперцепции – сознание осознаёт свою перцепцию. После первичного различения сознание аналитически может различить свои свойства и способности. К свойствам сознания относятся те аспекты сознания в целом, что актуальны перманентно. К способностям сознания относятся те аспекты, что получают актуальность из направленных действий самого сознания. Перечислим свойства и способности сознания, явно различимые нами в порядке от низших к высшим (от менее актуально-идеальным к более актуально-идеальным): ощущение, эмоциональность, восприятие, память, представление, воображение, чувственность, самосознание, созерцание, рассудок, воля, разум, ум, совесть.

Как видно, различие свойств и способностей идёт от наименьшего смыслового наполнения к наибольшему и от наибольшей аффектации (внешнего воздействия) к наименьшей. То есть от наиболее внешней к наиболее внутренней жизни сознания. К этому ряду свойств и способностей может возникнуть вопрос: а где же само сознание? Ведь тут есть самосознание и разум, и восприятие, но нет самого сознания. Задающим такой вопрос следует ещё раз прочитать об ошибке целого и частного в отношении сознания, которую я описал в пункте «Что такое сознание?» в предыдущей главе. Ведь сознание есть целое, к которому относятся все вышеперечисленные предикаты и способности.

Всё это многообразие есть в сознании как перцепция или сознаваемое и как апперцепция или осознание сознавания. При этом память, представление, воображение, мышление (не важно, рассудочное, разумное или мышление ума), самосознание и воля суть и свойственные сознанию предикаты, и способности исходящие из самого сознания. Суть онтического различия между ними в сознании и, соответственно нашей дистинкции, в том, что свойства либо перманентно аффективны, либо актуализируются аффективно, а способности актуализируются самим сознанием. Свойства постоянны или актуализируются внешне тем, что нечто аффицирует сознание, способности внутренние и актуализируются самим сознанием. Однако очень важно будет отметить, что, хотя способности исходят изнутри сознания, актуализируются сознанием, это не значит, что они есть само сознание или сознающий. То, что способности исходят из самого сознания, это не значит, что они тождественны сознанию, сознающему. В этом каждый может убедиться лично. Моё мышление, моя воля, моё самосознание даны мне также внешне (в смысле как явления), как и восприятие, ощущение, эмоция, чувство, совесть. И свойства, и способности явлены мне, но не есть я сам. Я обладаю ими, но не являюсь ими, а являюсь единством всех их.

Поняв вышеизложенное, логично будет задать вопрос: что объединяет всё это многообразие (свойства, способности и содержание, которое они дают)? На отличие свойств и способностей я уже указал. А единство этого всего в сознании, и это ясно. Но не в том, что они есть всё сознание, а в том, что они есть аспекты сознания. И единство в том, что они даны в сознании сознающему. Действительно, самонаблюдение показывает, что всё содержательное многообразие, а также свойства и способности, посредством которых сознание им обладает, объединяет то, что все они для сознания суть данность. Феноменальная данность. Всё это суть явления данные сознанию. Одни даны внешне и аффективно, а другие внутренне и изменяемы самим сознающим. Они также не есть сознающий, а есть данность сознания.

Есть также ещё одно фундаментальное отличие свойств и способностей. Причём это отличие всех свойств ото всех свойств и способностей и всех способностей от других способностей и всех свойств. Это отличие заключается в способе данности. Все свойства и способности мне хотя и даны, но даны по-разному. Ведь чувственный предмет дан мне в восприятии иначе, чем моя мысль в мышлении. Но эти способы данности не есть что-то внешнее самим свойствам и способностям. Более того, сами свойства и способности и следует назвать способами данности.

Из этих способов данности шесть являются свойствами и шесть являются способностями. Свойствами сознания являются: ощущение, эмоциональность, восприятие, чувственность, созерцание, совесть. Способностями сознания являются: память, представление, воображение, мышление, самосознание, воля. Свойства перманентны или аффективны, пусть и по-разному, разным способом и образом. Со способностями также, они все направленно актуализируются самим сознанием, но образ, способ актуализации разный, хотя общее у способностей – это направленность.

Действительность свойств в том, что они либо постоянны, либо актуализируются внешним воздействием. Действительность способностей в том, что сознание довлеет и актуализирует. Всё это относится к данности, но что насчёт сознающего, что насчёт того, кому данность дана? Этот вопрос вообще-то редко звучит в Философии сознания. Очевидно, от того, что дойти в рефлексии до самого сознающего очень сложно. Можно назвать того, кому данность дана сознающим, но гораздо точнее будет назвать сознающим «я» или просто «я». Если бы мы назвали того, кому данность дана сознающим, то получилась бы путаница. Нам пришлось бы говорить, что сознающий обладает сознанием. А если мы назовём того, кому дано в сознании многообразие, «я», то будет понятен смысл высказывания: «я» обладает сознанием («я» сознаёт). Кроме того, «я» всем нам близко и привычно, ведь каждый из нас мыслит и говорит о себе: я мыслю, я пишу, я сплю, я бодрствую, я иду et cetera. Это понятие есть форма именно того смысла, который нам здесь нужен и важен. «Я» естественно и привычно для любого человеческого сознания. В отличие от искусственного новоевропейского «субъекта» или такого же искусственного аналитического «когнитивного агента», также называемого «агентом сознания». Самосознание также не является «я», как и cogito или апперцепция. Самосознание – это способность «я» себя осознавать. Но когда «я» себя не осознаёт, оно тем не менее действительно и не перестаёт существовать. Ego cogito также, скорее, есть выражение акта рефлексии и самосознания, а cogito в целом есть выражение сознания, но не самого чистого «я». Апперцепция же есть осознанное осознание.