Общество полураспада

Лев Овчинников

Общество полураспада

Последний довод Сената

Небольшой конференц-зал утопал в полумраке, на фоне которого хорошо различались голограммы. На стенах, среди космических карт и медленно плывущих сводок, можно было увидеть объёмные образы разрушенных городов и бескрайних пустошей. Но, хоть голографические проекции и были цветными, одна только серость открывалась глазу. Свинцовое небо над мёртвенными полями, где ветер гонял пыль и песок, пепел и пластик.

Президент Сената Ларсен давно не видел картины, столь удручающей.

Конечно, планеты Дальних Секторов Федерации во время войны с ксерантами и другими врагами соларианцев подвергались орбитальным бомбардировкам повсеместно, и некоторым доставалось куда больше, чем Экзоре. Однако не все из тех планет носили статус Золотого Мира, в отличие от последней. Экзора, абсолютная сестра-близнец Земли, была идеальна для колонизации и, к тому же, богата ресурсами.

Соларианская Федерация Систем почти потеряла Экзору. Людям приходилось жить под куполами из композита, будто на планете вовсе и не было атмосферы. Для возрождения экосистемы Экзоры Магнус Ларсен и его фракция уже сделали больше, чем их предшественники за минувшие десятилетия.

– Мы уже обжигались на этом, – говорил сенатор Радин. – Сколько ни пытались запустить программу терраформинга, всегда всё упиралось в одно и то же: положение на Экзоре слишком нестабильно, правительство малоэффективно. Террористы взрывают одну станцию за другой, а Силы планетарной обороны, гвардия, разведка и полиция только разводят руками!

– На планете руин, бункеров и брошенных баз, они чувствуют себя вольготно, это не подлежит сомнению, – прокомментировал бледный человек, один из высших менеджеров корпорации «ОмниДайн».

Президент Ларсен молча слушал и наблюдал, хотя рассудок его и цеплялся за некоторые фразы Радина, и они вызывали негодование. Но за Ларсена было кому говорить.

– Как вы сказали, сенатор? – резко спросил МакИрвин. – «Малоэффективно»? «Нестабильно»? Давайте называть вещи своими именами: системное и планетарное правительство на Экзоре коррумпировано до мозга костей! И это не малая эффективность… это предательство! Именно в гнилости экзорианских элит кроется причина того, что губернатор системы Таурус сейчас здесь не присутствует.

МакИрвин был бульдогом президента Ларсена в Сенате.

– Всё так, – вынужденно согласился Радин.

Над изящным, стилизованным под дерево, длинным столом возникла карта Млечного Пути. Объёмная, сотканная из света, карта стала двигаться, увеличиваться в размерах, приближая рукав, а затем и скопление звёздных систем, в результате чего серая планета за несколько секунд оказалась на переднем плане. Её орбиту быстро окружили всплывающие окна: столбцы текста и цифр. На поверхности планеты красными точками горели места последних нападений экстремистских групп.

«7 из 9 станции терраформирования выведены из строя», – сообщала голографическая надпись.

– Экзора – одна сплошная проблема, – проговорил низким голосом толстяк, сенатор Грэм. – Но всё может легко поменяться. Мы можем легко всё поменять. Однако я вижу, что сегодня коллеги не разделяют моих намерений.

Последнее Грэм произносил, косясь на представителей корпораций и Академии. Грэм официально представлял в Сенате интересы лоббистов военно-промышленного комплекса и Вооружённых Сил Федерации.

«Высадить на планету армию и приволочь коррупционеров с Дальних Секторов в Метрополию, пожалуй, действительно выглядело бы зрелищно, – думал Ларсен. – Вариант простой и крайне эффективный, но и чудовищно опасный…»

Президент Сената прекрасно осознавал, что неразумно будет отправлять космопехов на планету с широкой автономией в контексте недавнего противостояния ряда крупных колоний с Землёй. Тогда всё закончилось несколькими специальными операциями, точными как скальпель бота-хирурга, – отлично сработали Протекторы и силы разведки. Но на Экзоре… Кто знает, как дело пойдёт на Экзоре?

Нет, Ларсен определённо не хотел войти в историю разжигателем гражданской войны.

– Не разделяем, – тихо сказал Ларсен. – Разумеется, обстановка текуча, как сама Вселенная, если верить древнему мудрецу из Эфеса и собственным наблюдениям.

Лия Дорен, учёная из Академии, понимающе улыбнулась. Остальные молчали с серьёзными минами. Все ждали, когда президент Сената начнёт говорить о повестке столь странного собрания, но он не начинал.

Сенатор МакИрвин стал говорить за него:

– Стандартный подход к терраформированию не подходит Экзоре, ведь и судьба самой планеты несколько необычна, хм… Даже для Дальних Секторов. Потому есть мнение, что стоит обратить внимание Сената на проект, предложенный некоторыми федеральными компаниями и Академией Наук. Господин Сорен, прошу.

Бледный человек, представляющий корпорацию «ОмниДайн», прокашлялся и стал говорить:

– Совместными усилиями лучшие умы «ОмниДайн», «Заслона», «ЭкоДайнемикс» и Академии совершили революцию в терраформировании. Именно Экзора с её террористами, недобитыми наёмниками и ксерантами послужила импульсом для создания технологии, о которой пойдёт речь. Станции терраформинга, ставшие мишенями вооружённых банд экстремистов, очевидно, устарели. Неподвижные, эти станции потребляют чрезмерно много экзотиума, а изменения климата, рельефа, очистка вод и атмосферы длятся десятилетиями. Столь устаревшие технологии дают все козыри в руки наших врагов.

На жирном лице Грэма Ларсен заметил недовольство, говорившее: «НАШИХ врагов ты смел сказать, корпоратская крыса?»

– Однако у нас есть чем крыть, – едва заметно улыбнулся Сорен после непродолжительной паузы. – Козырем Метрополии станет ММТ.

– ММТ? – переспросил Грэм. – Давайте-ка будем расшифровывать термины и аббревиатуры по мере их ввода в наш дискурс, да?

– Мобильный Модульный Терраформатор, – пояснила доктор Лия Дорен, и над столом возникла голограмма плывущей над пустыней монументальной станции.

Цилиндрическая цитадель, окружённая множеством башен, находилась в центре комплекса. Трубы и мачты тянулись вверх, а сегментные щупальца перебирали почву. Обтекаемый корпус блестел на солнце, и всё выглядело так натуралистично, будто бы ММТ уже запустили на Экзоре, не дожидаясь одобрения Сената.

Секунду спустя башни, одна за другой, стали отделяться от колоссальной центральной платформы. Теперь они парили сами по себе. Потом одни из башен взмыли вверх, другие, приземлившись, стали бурить почву, а третьи погрузились в отравленные водоёмы.

Терраформатор напоминал Ларсену военно-космическую станцию высшего уровня обороны, и стоил он, надо сказать, столько же. Благо, что бюджет почти не пострадал – корпорации взяли на себя существенную часть расходов.

– Больше тридцати лет Экзора вытягивала из Метрополии дотации, но с отправкой туда Терраформатора всё быстро изменится, – снова заговорил менеджер «ОмниДайн». – Этой машине понадобится всего три года, чтобы вернуть планету в довоенное состояние.

– Три года? – с сомнением произнёс сенатор Радин. – То есть через три года экзореанин сможет выйти из своего купола или бункера, снять шлем и набрать полные лёгкие чистого воздуха?

Менеджеры корпораций и учёные Академии единодушно ответили сенатору, пытаясь развеять его сомнения.

– Звучит, как чудо, – добродушно усмехнулся Радин.

– Звучит так, что отправка федеральной армии на Экзору всё ещё актуальна, – вставил сенатор Грэм. – Кому ещё защищать всё это модульное богатство? Сил планетарной обороны будет явно недостаточно.

– Она сама себя защитит, – с улыбкой проговорила Лия Дорен.

– Она? – удивился Грэм.

– Модульный Терраформатор управляется Церерой – экспериментальным искусственным интеллектом.

Как только Дорен произнесла это, парящий над пустошью комплекс на голограмме ощетинился турелями, а из специальных платформ вылетели дроны. И вот ММТ, окружённый боевыми беспилотниками, словно ореолом, уже испепелял импульсами и жёг лазерами условные наземные цели – пехоту и бронетехнику. А дроны сопротивлялись вражескому рою, защищая модули.

– ИИ вместо старой доброй армии? – возмутился сенатор Грэм.

– Искины почти всегда уязвимы, – поддержал его Радин.

– А люди не уязвимы? – спокойно парировал Сорен. – Особенно на удалённых планетах-колониях с поражённым коррупцией режимом?

– Сейчас действительно лучше будет довериться ИИ, нежели местным чиновникам и силовикам. Так мы считаем, – заявил МакИрвин, посматривая на президента Ларсена. – Посудите сами, зачем нам доверять охрану Терроформатора планетарной обороне, если мы знаем подноготную? Расшатывать отношения Метрополии с колониями мы также не хотим, а потому не станем приставлять к ММТ корпус космопехов. Но это и не нужно, ведь любой из модулей Терраформатора представляет из себя настоящую крепость, и способен легко разделаться с отрядами террористов без посторонней помощи. В конце концов, у них даже техники такой нет, чтобы пробиться внутрь, к учёным…

– Учёные? Надеюсь, хоть оперативники при них будут? – вопрошал Грэм, тряся толстыми щеками.

– Будут, – заверил Ларсен, рассуждая про себя:

«Интересно, как скоро до них дойдёт истинное значение проекта? Они не сразу поймут, как изменится экспансия, колонизация и терраформирование, когда эти титанические машины начнут действовать на Экзоре, а затем и на других подходящих планетах. Главное, чтобы губернаторы, наместники и элиты колоний тоже не осознали всё сразу…»

– Я бы не хотел давать мрачных прогнозов, – прокашлявшись, начал сенатор Радин, – но что-то подсказывает мне, что мы скоро соберёмся здесь вновь, только уже затем, чтобы решать проблему с этой Церерой и её железом. Экзора – неподходящее место для экспериментов.

– Проблемы с Церерой исключены, – отрезал Сорен. – Её архитектура совершенна, лучшие специалисты в области искусственного интеллекта трудились над ней. Другому ИИ столь дорогостоящий и сложный комплекс мы бы не рискнули доверить.

– Ваша вера в ИИ напоминает мне убеждения наших врагов, – ксерантов, господин Сорен, – ответил на это Радин.

Ларсен тяжело вздохнул: с главами фракций и блоков никогда не было легко.

– Мы просим дать шанс проекту терраформинга Экзоры на слушаниях, – деликатно произнёс МакИрвин, оглядывая влиятельных коллег.

– Я прошу, – добавил президент Сената Ларсен.

Повисла тишина.

Впрочем, долго она не продлилась, лидеры фракций всё же согласились, жирно намекая на то, что и их проектам скоро понадобится поддержка президента и его сторонников. Главы оппозиции не могли не пойти навстречу, и Ларсен знал это, ведь Мобильный Модульный Терраформатор уже создали, и Федерация потратила на него меньше миллиарда солари, – основные расходы взяли на себя его же творцы. Машине требовалось испытание.

Ларсен предвкушал изящное разрешение противоречий между Метрополией и планетарными властями.

Однако всё пошло не по плану. Сенат, конечно, согласовал миссию терраформинга, и созданный усилиями Академии и нескольких корпораций Терраформатор отправили на грузовом корабле класса «Титан» на Экзору.

Спустя каких-то восемь месяцев с транспортировки ММТ начались проблемы, грозившие обернуться для Ларсена и его соратников вотумом недоверия. А сам президент Ларсен знал, что если станет трупом политическим, то вскоре может сделаться мертвецом и буквально.

Ларсен вместе с МакИрвином, главами фракций, начальниками спецслужб, представителями корпораций и Академии собрались в том же защищённом глушащими сигнал экранами, утопавшем в полутьме конференц-зале. И на сей раз бледным выглядел не только Сорен.

– Восемь месяцев… Уму непостижимо! – качал головой Радин.

– Неуязвимый ИИ с совершенной архитектурой, ты сказал? – впиваясь в Сорена взглядом, тряс брылами Грэм. – Ну, теперь планетарные правительства точно зауважают нас! Даже забоятся! Ведь нельзя же не бояться того, кто посылает к тебе в качестве мирной миссии по очищению воды, воздуха и почвы умную мобильную крепость, а та в один прекрасный момент просто уходит в закат, отключившись от Сети!

– Попрошу уточнить, что перед тем, Терраформатор перебил несколько сотен террористов, – заметил Сорен.

– Пусть так, – кивнул МакИрвин. – Но протоколы Цереры слишком агрессивны! И потом, где гарантия, что Терраформатор не разнесёт в следующий раз базу Сил планетарной обороны или добывающую станцию?

– Агрессивны не протоколы Цереры, а среда, в которой находится ММТ, – возразила Лия Дорен. – И сама она никогда не нападёт на объекты, принадлежащие государству.

Грэм расхохотался, и слышалось, что хохот его болезненный, нервный. Президенту Ларсену тоже хотелось так расхохотаться, но он сдержался. Будь Ларсен автократом, способным распылять своих оппонентов, он бы, вероятно, позволил себе нервный смех в присутствии вождей сенатских клик. Но реальность была сурова, и никаких предпосылок стать диктатором у него не было: слишком много противовесов в политической системе Федерации.

Приходилось хотя бы выглядеть компетентным.

– Как вы объясните произошедшее? – всматривался в лица представителей корпораций и Академии Ларсен.

– Всё это какая-то ошибка, – развёл руками Сорен. – На разорённой войной, пережившей апокалипсис планете, не может быть ни хакеров, ни вражеских искинов такого уровня. Просто не может!

– Значит, в принципе такие спецы и нейросети в Галактике есть, надо понимать? – почти заорал сенатор Радин. – Вы утверждали, что Церера неуязвима!

Президент Ларсен тяжело вздохнул и стал медленно и негромко доводить мысль до присутствующих:

– Может или нет, но факт остаётся фактом: Терраформатор перемолол целую армию фанатиков и улетел в закат. А Церера включила маскировочные поля и отключилась от Сети. Её не видно ни со спутников, ни с дронов. Обезумевшая машина свободно перемещается по планете, нагоняя ужаса больше, чем все террористы вместе взятые, больше даже, чем вторжение ксерантов. Что будет, если она доберётся до Секурионы, Изолиса или Сферы Астера? Или до любого другого города? А? Что ты смотришь так, Сорен? Ты и сам прекрасно знаешь, что геоформационные модули способны стереть их с лица земли! Тем более, что экзорианские экстремисты теперь во всю глотку орут о том, что якобы взяли Терраформатор под свой контроль.

Когда Ларсен называл экзорианские города, на поверхности стола возникали голографические изображения куполов из прозрачного композита и металла, которые объединяли модули и переходы.

– Военно-космические силы разберутся, господин президент Сената, – кивнул уверенно Грэм.

– Разве вы не видели записи с дронов? – обратился к толстому сенатору Радин. – Не видели, как Церера разделалась с боевиками и техникой?

– А я и не говорю о наземной операции, сенатор Радин. Нужно вычислить местоположение терраформирующей машины и нанести удар с орбиты.

– И угробить один из самых дорогих и прорывных проектов века?! – глядел на Грэма МакИрвин.

Пока сенаторы препирались, генералы спецслужб тихо переговаривались, а менеджеры и учёные растерянно смотрели на них, президент Ларсен решился, наконец:

– Все свободны, кроме господ сенаторов.

Когда силовики, корпораты и академики покинули экранированный зал, Грэм спросил негромко:

– Что ты задумал, Магнус?

– Дайте время, мужики, – попросил Магнус Ларсен, президент Сената Соларианской Федерации Систем. – Не надо сейчас всё в медиасферу выносить. По-тихому сделаем. Протектора отправим. Пусть всё выяснит, ликвидирует последствия, перехватит контроль над Церерой и ММТ, а заодно, может, и разберётся с местными дебилами – властями и боевиками.

– Кого? – выдохнул Грэм.

– Лучшего.

– Хорошо, Магнус. Но если не выгорит, то… – сказал Грэм, но сам Ларсен его и прервал:

– Знаю-знаю, вотум, досрочные выборы…

– Суд, Магнус. Досрочными выборами и вотумом уже не отделаешься, – отчеканил сенатор Грэм.

Проверка

Корабль Протектора подлетал к орбите Экзоры.

Этот аппарат, только вышедший из гиперпространства, был одним из самых скромных по размеру межзвёздных космических ударных судов. Длиной корабль был всего полсотни метров, и большую часть внутренностей его, как обычно это и бывает, занимала «начинка»: ядро грави-реактора и двигатель.

На тёмно-сером матовом корпусе невозможно было различить ни иллюминаторов, ни отсеков, ни орудий, ни знаков отличия – все внешние умные панели отключили. Из-за вытянутой низкой угловатой формы и широких крыльев корабль вызывал ассоциации с грозным хищником, прижавшимся к земле и готовым к прыжку.

Корабль рассекал пространство незаметно. Ни глаз стороннего наблюдателя, ни сканер другого космического корабля не смогли бы засечь его с расстояния больше, чем в километр. Грави-двигатель не оставлял следов, инфракрасное и радиационное излучение блокировалось, а сопла ионных двигателей оставались неактивны, ибо смысла включать их до манёвров в космическом бою или в атмосфере не было.

Сам Протектор стоял, окружённый голографическим интерфейсом, за приборной панелью в командном центре корабля. Через умные панели взору его открывался вид на утопающую во тьме планету, и только жёлтые точки послевоенных городов выделялись на поверхности ночной стороны.

– Они по-прежнему не видят нас, господин Протектор, – сообщил живой и даже по-своему тёплый голос искусственного интеллекта.

– И не увидят, – спокойно ответил Войдан. – Ладно, Эрмий, не будем заставать их врасплох, соединяй меня с орбитальной обороной.

– Готово!

– Говорит Войдан Ольстен, Протектор Сената Федерации и командир корабля «Оникс»! Запрашиваю разрешение на посадку в космопорте Секурионы.

– Военно-космическая станция ОФ-723, посадку разрешаю! Выслать вам корабли сопровождения?

– Не стоит. Отбой, – отрезал Войдан.

– Сопровождение? Уже приготовились жопы лизать? – усмехнулся здоровяк Максис Хёльм, штурмовик Отряда Протектора.

– Ну а как без этого? – пожал плечами седой оперативник Райдек Кей. – К ним летит Протектор с командой, которые отметились не только диверсиями против ксерантов, но и ликвидацией губернаторов, заигрывающих с сепаратистами. Странно, если бы не приготовились.

– Всё равно за нашей птичкой не поспели бы, – пожала плечами Веста Ортис, специалист по киберразведке.

– Веди на снижение, Эрмий. Приземляемся в космопорте Секурионы.

Весь Отряд Протектора, четыре человека, включая его самого, собрался в командном центре «Оникса». Никто не хотел смотреть вход в атмосферу и приземление в записи, да и по инструкции положено было присутствовать. Хотя люди Протектора к инструкциям и не привычные. Весь смысл самого института Протекторов в том, чтобы быть выше правил, так что для команды воля Войдана Ольстена – инструкция, устав и закон. А сам Войдан подотчётен только Сенату.

– Все помнят задачу? – спросил Войдан, когда вдалеке показалась боевая станция орбитальной обороны.

– Само собой, командир, – ответил за себя, Хёльма и Ортис Райдек Кей.

Разумеется, его люди помнили задачу наизусть. Первый инструктаж он провёл ещё в самом сердце Соларианской Федерации, в Солнечной системе. А во время пути до Экзоры, пока «Оникс» рассекал гиперпространство, вместе прорабатывали возможные сценарии, вырабатывали стратегии. И всё же Войдан продолжил:

– Ты правильно подметил насчёт того, что будут стелиться. Экзорианские чиновники привыкли к единой модели решения вопросов. Вряд ли, конечно, они станут открыто предлагать взятку Протектору и его людям, но намёки будут определённо. Вы главное помните, что не нужно отвечать им агрессией. Пишите всё, фиксируйте – потом пригодится. Главное, никакой самодеятельности: любая перемена паттернов отношений с местным руководством только через меня.

– Ну, смотря, сколько предложат солари, – добродушно усмехнулся Максис Хёльм.

Ему единственному в Отряде дозволялись смелые шуточки и разные другие вольности. Отчасти потому, что почти двухметровый штурмовик сам был ходячей шуткой, стёбом надо всеми толками бывалых космопехов о профилях попадания и тому подобном. А отчасти потому, что был давним сослуживцем, даже побратимом Войдана.

Войдана и Максиса многое связывало: годы военных компании, потери общих друзей. Хёльм даже спас его однажды.

До сих пор Войдану снились кошмары десантной высадки на Примее-8. Там под токсичными дождями, омывавшими планету, ксеранты – бывшие земляне-колонисты, срастившие себя с инопланетными машинами, устроили космопехам будущего Протектора настоящий ад.

Хёльм вынес раненного Войдана на себе к месту эвакуации, хотя самого его тоже потрепали.

Протектор до сих пор был благодарен Хёльму, но никогда не выражал благодарности, полагая, что само назначение в Отряд ясно давало понять её степень.

– В чём высадимся: в униформе или в гражданке? – с энтузиазмом спросила Веста Ортис.

Это была милая миниатюрная девушка с русыми волосами, убранными в хвост, одевавшаяся всегда строго, даже на гражданке. Веста совсем не походила на тех безвкусно наряженных, покрытых татуировками хакерш с токсичного цвета волосами, которыми пестрят шоу, игры и нейрокниги.

– В доспехах, – серьёзно отвечал Войдан.

Под доспехами он, как и другие военные, подразумевал экзоскелетные бронекостюмы.

– Первое впечатление – самое сильное, полковник Ольстен? – весело спросила Веста.

– И настроит элиты на серьёзный лад, – кивнул Протектор.

Райдек Кей прокашлялся деликатно и вмешался:

– Важно не забывать, как мне кажется, что наши враги на Экзоре не сами, собственно, планетарные власти, как бы коррумпированы те ни были, а террористы из «Общества полураспада». Ну, а кроме них, сопротивление нам могут оказать и другие экстремисты, а также недобитые ксеранты, представители организованной преступности без идеологического окраса, проще сказать, бандиты, и, конечно, модули самого Терраформатора.

– Ты прав, Райдек, – ответил на это Войдан. – Но я надеюсь, что со всеми теми, кого ты перечислил, мы под куполами Секурионы не столкнёмся. Это, во-первых, а во-вторых, если бы не местные власти, никакого «Общества полураспада» на Экзоре бы не было.

– Надеюсь, ты прав насчёт первого, Протектор, – почесав седую щетину, согласился Райдек Кей.

«Обществом полураспада» назвали себя местные радикальные технофобы. Их манифест был прост: захватить власть на планете и начать постепенную деконструкцию технологий. Сведя к минимуму влияние человека на окружающую среду, они надеялись «получить прощение планеты». Самое странное в их идеологии было, на взгляд Войдана, то, что полураспадовцы больше всего ненавидели даже не оружие массового поражения, с помощью которого Экзору и сделали серой пустошью, а технологии терраформинга. Именно полураспадовцы брали на себя ответственность за большинство нападений на станции терраформирования, и именно они напали на ММТ, который надлежало найти и вернуть под контроль.

Полураспадовцы считали, что планета сама со всем справится, и что терраформировать её – ещё большее кощунство, чем ядерные бомбардировки. Отсюда и название организации.

Логику их понять было трудно, но возможно, однако понимание особой пользы не приносило: террористы из «Общества полураспада» не вели схоластических споров, предпочитая аргумент дубины.

«Оникс» тем временем пролетел мимо тёмно-серой нависшей над Экзорой громады – военной станции ОФ-723, затем плавно развернулся, и дневная сторона планеты оказалась прямо под ними.

Война с ксерантами обезобразила Экзору, а войны корпораций почти добили её. Войдан читал отчёты и знал, что в тех войнах применили все возможные виды ОМП. Планету жгли ядерным огнём, отравляли воздух и воду, сдвигали тектонические плиты, облучали население резонансно-микроволновыми, пульсарными и нейтронными полями.

Ксеранты и соларианцы, федералы и корпораты довели Экзору до того, что планета оказалась на грани жизни и смерти. Войдан много таких повидал в пространствах Фронтира, там, где Сектора Федерации соприкасались с системами ксерантов. И все они были брошены. Несомненно, та же участь ждала бы и Экзору, если бы не залежи экзотиума и других ценных минералов и металлов.

Метрополия верила, что планету можно спасти, и миссия Протектора была наглядным доказательством этой веры.

«Оникс» плавно пролетал над серой испещрённой кратерами, разломами и солончаками планетой. Ядерная зима давно кончилась, и потому все язвы иссушенного, помертвелого мира были хорошо наблюдаемы с орбиты. Но вот посреди серости и разрухи блеснули купола новой планетарной столицы, а гораздо дальше от неё показалось едва различимое зелёное пятнышко. Всё это они наблюдали в увеличенном виде на умных панелях командного центра.

– Вы видите? – встрепенулась Веста Ортис.

– Увеличь ещё, Эрмий, – велел Войдан, и зелёное пятнышко на умных стеклянных панелях стало расти.