Амстердам. Тени свободы

Велосипеды, пристёгнутые к перилам мостов, на фоне серого неба казались одинокими и очень костлявыми, потерявшими форму и цвет. Старые лодки по-прежнему приглашали к себе в гости. Прохожих почти не видать. Некоторые сидели за столиками в нише у моста над каналом. Мимо проплыл белый катер, такой же, как наш. Мы разошлись левыми бортами по правилам судовождения. Внутри катера уже горели огни, и я смог разглядеть пассажиров. Такая же сборная команда мира, как и наша. Не знающие друг друга, но связанные на час одним пространством, туристы бурно обсуждали услышанное по громкой связи и увиденное воочию. Динамики продолжали снабжать информацией. Я по-прежнему крутил головой, сопоставляя слова с картиной. В окнах домов зажёгся свет, придав им больше аристократизма. Ни штор, ни занавесок, ни жалюзи не было. Чистые окна, почти во всю высоту потолка, выдавали наружу богатые убранства квартир и ресторанов, а мягкий свет окутывал их уютом. Дома стояли вплотную друг к другу, то есть боковая стена была общей. Отличить один дом от другого можно было только по цвету и отделке фасада. В былые времена отдельный дом принадлежал одной семье и включал от шестнадцати до сорока комнат. Электронный гид обратил наше внимание на выступающую балку с крюком на крыше каждого дома. Дело в том, что лестницы внутри домов настолько узкие и витиеватые, что протащить по ним мебель просто невозможно. Поэтому при переезде или ремонте все необходимые материалы поднимали с помощью верёвки и этого крюка и через окна затаскивали внутрь. Так поступают и по сей день.

Мы приближались к лодочной станции. Небо окончательно погрузилось в темноту. Только многочисленные фонари не давали городу уснуть. Динамики поблагодарили нас за внимание и пожелали приятного времяпровождения. Капитан сбавил скорость на подходе к причалу. Накинув со второй попытки швартовый конец на кнехт, он пригласил всех к выходу.

– До свидания, капитан.

И снова ни тени эмоций. Устал? Надоело? Не важно.

Привет, железнодорожный вокзал. Мы снова встретились. Ты, как всегда, величествен. Ни радости, ни грусти ты не покажешь. Не знаю, что ты чувствуешь сейчас. Но я знаю, как много эмоций и переживаний ты в себе таишь. Вековой памятник. Ты пережил расцветы и падения, горе и радость. Ты выстоял в войне и в разрухе. Ты непоколебим ночью и днём, в снег и дождь, в холод и жару. И только железные монстры сотрясают твои стены, пожирая и выплёвывая пассажиров. Люди оставляют тебе свои слёзы и улыбки, своё горе и радость. Они оставляют тебе не только забытые вещи. Они оставляют тебе свои мысли, чувства, переживания. Люди встречаются и расстаются на твоих платформах. Кто-то навсегда, кто-то на время. А кто-то не знает, когда вновь встретится с тобой. Вот и я стою перед тобой, объятый прохладой ночного города, и не знаю, когда вновь услышу скрежет железных колёс, зовущий меня в новое путешествие.

Конец вояжа по каналам невидимой волной нагнал на меня ощущение всеобщей завершённости. Как будто сработал будильник моих биологических часов. Зашло солнце – и прозвенел внутренний звоночек. Только он не пробуждал, а умиротворял, успокаивал. Вот и вокзал под боком. Говорит мне: