Сгусток Отроков

– Слушаюсь, Доктор Екатерина.

– Катюха… Обращайся – Катюха.

– Слушаюсь, Доктор Катюха.

Тела, тела, тела… Мое, чужое, младое и старое… Я… Мы…

– Нэл. Нэл, прием. Слышишь меня?

Муть красноты и переплетения оргий исчезли. Ни грязи, ни следов отходов предавшихся похоти, разврату и агрессивным инстинктам.

– Нэл? Слышишь?

Цок-Цок-Цок.

Баба Катя щелкала пальцами перед глазами. Глаза…

– Баба Катя?

– Хорошо. Ты восьмой. Осталось одиннадцать, но, вроде, там сложностей не должно много быть.

– Что происходит?

– Сейчас сознания остальных прогрузит, и объясню.

– Кратко хотя бы.

– Тебе и компании предстоит еще один урок. Теперь от меня.

Я лишь кивнул. А что еще остается?

Баба Катя, плавно плывя по бескрайне черному пространству, переместилась к постепенно возникающим контурам девочки рядом со мной.

Я… Мы… Мы все лежим в ряд, прямо в пустоте, на невидимой… Койке? На чем-то мягком… Девять из нас. Остальных нет…

Надо восстановить ход событий.

Подземная лаборатория. Все так привычно… Кроме резких подгрузок и зависаний. Глюки Симуляции, виденные мною впервые. Процессор…

Перегрузка. Неужто?

Далее солнце. Палящее солнце над полем пшеницы. Слишком палящее.

Перегрев… Перегрев Системы. В инструкции я изучал это… Когда-то давно. Очень давно, еще мелким, гораздо младше Жоры…

Перегрев плат, перебой. Замыкание. Ведет к… К нагреву шлема Симуляции. К нагреву черепной коробки, сбою регулировки натяжения ременной установки, обволакивающей ткани мозга…

Черт.

Я обязан был понять еще все тогда. Жар. Такого жара быть не должно было…

Амбар. Тоже почти как обычный. Только Одичалые Культисты при входе… Сами Культисты внутри. Раньше не было реакции на наше присутствие… Они нас не видели. На втором уровне мы всегда находились лишь в качестве наблюдателей. Взаимодействие с нами происходило лишь при нашем желании и намерении контакта. Или по моей воле…

В этот раз их взгляды сразу устремились на нас. Мы стали частью Единой Симуляции. Нас захватило в скрипт, в процесс. Сбой… Петля. В Амбаре должна была представляться сцена насилия, принесения жертвы плоти и крови, начаться отвратная оргия… Мы не должны были входить в тот костер. Мы не должны были бесконечно петлять. Никогда не было иных фигур, кроме голых… Те, в капюшонах и плотных масках… Этого не было раньше.

И точно: никогда и никто из нас не погружался в общую вакханалию и беспардонный шабаш.

Я никогда никого не имел, кроме Кристины…

И, тем более, никогда не касался ни старых, ни…

– Алла, слышишь? Слышишь меня, девочка?

– Да… Я…

– Ты в порядке. Это лишь Симуляция. Сон. Ничего более…

– Я…

Ее глаза встретились с моими. Помнит ли она то, что сейчас с таким трудом вспомнил я? Надеюсь, нет… Надеюсь, никто здесь не вспомнит. Иначе родители не смогут смотреть в глаза детям.

Алла отвела взгляд с неподдельным смущением и испугом.

Девочка помнит. Черт.

– Я в порядке. Симуляция. Иллюзия. Сон. Мы в Симуляции Единства. Я понимаю.

– Ты помнишь, кто ты? Единство доложило, что ты была близка к крайней стадии сумасшествия.

– Я… Алла.

– Который сейчас год?

– Две Тысячи сто сорок четвертый.

– Сколько тебе лет?

– Мне… Я…

Девочка напряглась. Этот вопрос не должен ставить в такой ступор.

Черт. Черт. Черт! Все не должно было пойти именно так. Если бы я только вовремя понял. Если бы остановил Симуляцию!

– Тринадцать. Через неделю четырнадцать. Помню.

– Сколько нас было в группе?

– Двадцать человек.

– Ты себя чувствуешь как сейчас? Голова болит, тошнит?

– Я в порядке. Просто…

– Я знаю. Хорошо, это главное. Лежи, отдыхай. Сейчас все прогрузятся, и тогда я вас просвещу.

– Хорошо…

Баба Катя переплыла к соседнему сетчатому телу в подгрузке. Там обрела черты одна из мамаш… Жаклин. Да, точно…

Это слева. А справа…

Я восьмой. До меня прогрузилось семеро, значит…

«Полная остановка приведет к летальному исходу у пяти членов группы. Трое окажутся в состоянии комы. Двое лишаться рассудка. У остальных прогнозируются травмы, психические и физические, от легких до тяжелых.»

Цифровой голос Единства пронесся в чертогах сознания. Это сейчас, или я просто вспомнил?

Голова раскалывается.

Я – восьмой.

Иолана, ее муж, Жора, Кейн, Инна, крепкая-сильная Клэр и внук бабы Кати Славный малый Даг.

Оранжевые комбинезоны поблескивают в безумной черноте и тишине.

Все лежат, озираясь, приходят в себя… Все ли все помнят? Судя по грустным и заплаканным глазам – многие. Может обрывками, может кусками.

Никаких физических повреждений или признаков травм Симуляция здесь не отображает. Обычные высокополигонные оцифрованные лица.

Но что же сейчас творится в душе у каждого, если даже меня, повидавшего дерьма в этой Симуляции, раздирает на части?

Что происходит снаружи с нашими настоящими телами? В какой дичайшей панике сейчас все бегают вокруг нас, беспомощно наблюдая, как реанимационные боты устраивают полевую операционную… Возможно, кого-то в данный момент разрезают на части, подключаются к нервам, вливают плазму и…

В груди заболело. Сжало что-то комком в районе сердца. Дыхание прервалось.

Горло свело. Язык потянуло куда-то вглубь, затошнило.

Десять секунд – и отпустило.

Психосоматика? Или…

– Ребятки, слушаем сюда внимательно.

Время пролетело незаметно, все уже материализовались, многие на своих двоих стоят, как ни в чем ни бывало.

А я…

Оу, так и я могу встать. Чувство тяжести и неудобство сняло как рукой. Все же это Симуляция, а не реальность… А вот там, скорее всего, мое состояние куда плачевнее в плане мобильности.

– Нелей только что показал пару фрагментов из прошлого… Могу вам сказать – первый довольно близок к произошедшим событиям.

В смысле – близок, это же на основе видеозаписей…

– Второй – недалек от истины. Это то, что сейчас происходит за Периметром. Происходит уже пятьдесят с лихом лет.

Шелдон икнул в сторонке. Дикси охнула.

Да, парень, да, девочка, да… Я вас понимаю. Впервые узрел этот ужас в детстве – меня тошнило потом неделю. Сложно в такое поверить. Но вам, помимо наблюдения этой вакханалии, пришлось невольно в ней и поучаствовать.

– Нелей, ты же был не в курсе, что Симуляция не рассчитана на проекцию такого количества информации с нуля на большое количество человек?

– Конечно…

– Конечно, нет. Иначе не подвел бы всех под смертельную опасность. Сюрприз-сюрприз. Повезло, что сегодня внук затащил меня на огонек в это богом забытое место.

– Откуда вы знаете про Симуляцию и детали Ее работы?

– По-твоему, твой отец просто так пришел в Бахчисарай и получил командование над Единством?

– Не думал…

– Проблема нынешних поколений. Не думаете.

– Я…

– Сглупил. Бывает. Я тоже. Сама не сразу поняла, что происходит, думала, действуешь по отлаженной схеме, и все процессы просчитаны… Только когда увидела детей в куче-мале и тебя с пустыми глазами, дошло. Хотя бы не слишком поздно.

– Спасибо… Вы можете…

– Могу. Я раньше находилась в командовании этой базы, откуда давным-давно начали эвакуацию из контура, организовывали рейды за падшими… В том числе и твой Отец оказался у нас добровольцем. Много. Очень много людей приводил… Не всем находилось место внутри базы, но обустраивались вокруг.

– Екатерина Павловна… Это… Вы, что ли?

– Вспомнил, Магомед? Да, тогда я была посимпатичнее.

– Ёлки-моталки… Простите, не признал.

– Катюха. Уж кому-кому, а тебе точно меня на ты звать не должно быть неудобств.

– Почему Вы не жили внутри?

– Нэл… Когда отложенный эффект мутагена начал действо на всех, выведенных из-за Периметра… Встал вопрос. Что делать? Да и большинство из нашей исследовательской команды уже того… Привет боженьке передавали несколько лет как. Мало нас осталось.

– И?

– Решено было разделиться, чтобы помогать в разных районах людям, там их контролировать, направлять…

– Отец…

– Не рассказывал, да? Ну, его дело. Он еще очень долго бродил в рейды, приводя сотни людей. Десятилетиями. Никто такой результативности не давал. И большинство… Ехали крышей. Дурнели. Все дальше и дальше…

– И однажды он вернулся, а тут никого?

– Не совсем. Нас пятеро тут осталось, из сотни команды. Кто помер, кто разбрелся по окрестностям и перестал выходить на связь, потерялся… Пятеро. Включая Посейдона и его брата Зевса. Хотя как можно его брата плюсовать, ушедшего давным-давно… Четверо. Мы и решили, что всему хорошему приходит конец, и пора прекращать эксперимент по спасению мира. Старые стали довольно, своей жизнью захотелось пожить…

– Отец говорил, что он все бросил, когда встретил маму…

– Гальку? Ну да, Галла его остановила от рейдов… Не врал. Просто, когда мы с Джорданом и Йори ушли в город насовсем, наслаждаться природой, жизнью, а заодно помогать не прийти в упадок всей инфраструктуре, управляя втихую роботами и подталкивая диких в нужную сторону, он еще долго в рейды ходил. Бахчисарай автономный, спокойно без него обходился, жили люди своей жизнью, сваливали в нижний город, как только Дурнели… Там им проще. А кому-то, как мне, – приятнее. Так что, да – Галла ему послужила катализатором, чтобы начать жить своей собственной жизнью. Помню ее… Хорошая девчонка была. Жаль, роды нынче не все переживают, даже при том, что тут у вас робо-акушерки и всевозможные чудеса науки. После того, что она пережила в Пустошах… Плодородная система, знаешь ли, у тех, кто там родился… Плоха.

– Знаю.

– Хорошо. Рад, что этому отец научил. Всех остальных сейчас также просвещу. Дети, рожденные в бесконечной оргии Пустоши – можно сказать, счастливчики. Счастливчики, что родились в принципе. Многие там погибают еще в животе. Выкидыши, осложнения, смерть матерей.

Дикси заплакала. Неудивительно. Удивлен, что самая мелкая девочка так долго держалась.

– Мадам, успокойте дочку. Слезы тут не помогут. Сгустки отродий, кто выбрался из порочного круга – везунчики. Или мутанты. Иногда – жертвы инцестов, самые натуральные дебилы, и прочее, прочее… Там своя жизнь.

– А почему до сих пор человечество не вымерло, раз безостановочно дети там мрут, выживаемость близится к нулю и…

– Не к нулю, Шелдон. Людей – очень много. И бесперебойное сношение, в отрыве от иных основных инстинктов, дает результаты крайне внушительной статистики. На тысячу мертворожденных приходится где-то две с лишним сотни живых «везунчиков», от ста людей за всю их жизнь… В среднем. По факту, их даже больше становится.

– Но это как-то…

– Нелогично, мальчик? Нелогично, парадоксально… Возможно, тут дело в мутагене и автономно работающих мед-ботах, следящих «за здоровьем»… Мы не знаем. Не знаем слишком многого. Еще я не знаю и не понимаю, как Посейдон сохранял хладнокровие, устраивая ходки туда раз за разом. Мне хватило одного… И сейчас эту картину вновь понаблюдать, спустя сорок лет… Нет, спасибо конечно, Нелей, что напомнил, в каком мире живу, но я пас. Хочу и дальше наслаждаться горами и тихой жизнью. Все равно недолго осталось, наверное.

– Бабушка…

– Даг, я пожила достаточно. Не жалуюсь.

– Баба Катенька, почему мы все еще в Симуляции? Разве не стоит…

– Не стоит, юная Алла. И без «баба». Ты теперь тогда тоже баба, в некотором смысле. Баба Алла… Приятно?

– Нет…

– Вот и я для тебя просто Катька. Да сколько можно, молодежь! Эх, вот в международной корпорации, на английском общаясь, не бывало у нас таких проблем с обращением. Катька я, запомните уж!

– Катя, почему мы в Симуляции? Разве не должна она окончиться с прекращением программы? Почему мы до сих пор в Черной Комнате? Нам что, необходимо еще раз…

– Юный Эллей, ох! Приятно видеть такого сообразительного молодого человека! Бери пример, Даг.

– Бабушка…

– Даг, подхватывай. Меня скоро не станет, тебе лучше остаться в этой компашке. Родители как-никак ни на что не годятся, к сожалению. Эллей, возьмешь шествие над моим недоношенным внуком?

– Как скажешь, Катька. Только ответьте, что нас ждёт дальше.

Этот вопрос интересовал и меня. Но, пожалуй, промолчу. Переварить все сказанное – не просто. Да и следует стойко принять свою ошибку и вину перед моими подопечными. В тишине. Молчи – за умного сойдешь, молчание – золото, и так далее… Лучше пусть говорит Баба Катя. Мне тоже необходимо теперь больше информации. Той информации, которой Отец не раскрыл за все эти годы.

– Урок Истории. Ни больше, ни меньше. Я же сказала вроде сразу, нет?

– Какой? Вы и так рассказали все, что произошло за полвека.

– Зарождение Культа, юный Нелей. Из первых уст. Без всяких Симуляций-Эмуляций.

– В смысле?

– Единство, сканировать мои воспоминания. Запустить Симуляцию того, с чего все началось.

– Уточните.

– День сожжения. Мои пятнадцать лет. Восьмое мая две тысячи семьдесят третьего. Ночь. Начать.

– Слушаюсь, Доктор Катюха.

Глава 10. Мэллори

Темнота не отступает.

Ее пробивает изометрия из белых квадратов.

В непроглядной тьме утопают белые квадраты.

Квадраты, квадраты и темнота.

Шутка, обман мозга и глаз.

Изометрические проекции на бесформенном поле стремятся приукрасить свою двумерную сущность трехмерным обликом, однако их усилия лишь вызывают новые трудности.

Тело на этот раз лепит как из пластилина, отрывая кусочек за кусочком материи в окружении.

Призраком наблюдать за рождением со стороны… Бррр…

Каждый раз Симуляция преподносит сюрпризы в красочных спецэффектах. Не перестает изумлять уже второй десяток лет.

То искры, сгущающиеся в водовороте, то воронки жидкого металла, то ускоренное развитие зародыша до взрослого парня.

Сотворение биомассы из тошнотворной головоломки белого с черным – вот это в новинку! И пожалуй, в таблице первенства самых отвратных – почетное место среди верхних строчек.

Одно, второе, третье… Толпой все двадцать человек в гигантском помещении без источников света. Как в Черной Комнате, но помимо тел виднеются смутные грани объектов.

Контроль над конечностями. Руки, ноги… Двигаться можно.

На расстоянии вытянутой руки детали фантомно и бесцветно детализируются, но не особо. Полки, бытовая техника… Если приглядеться, кажется: схожие формы бесчисленно циклятся и дальше на всем обозримом участке.

– Катюха, где мы?

Где мы, где мы, где мы… – отозвалось громогласное и гулкое эхо.

– Склад.

Ад, ад, ад…

В поле видимости движущимся пунктиром обрисовалась девушка. Машет рукой, зовет за собой, голоса не слышно.

– Единство, фильтрация высокочастотных волн. Фокусировка на очистке и перераспределении ресурсов. Интерполяция визуальной составляющей объектов интереса.

– Слушаюсь, Нелей, сын Посейдона.

– О, чему-то отец все-таки да научил?

– Катенька, я с детства с этой Симуляцией работаю-живу. Конечно, освоился…

– А что ж контроль потерял и систему перегрел, раз умный такой и знал, что делать это категорически опасно?

– Я… не придал этому значения. Одно дело, в инструктаже что пишется, а другое – на практике…

– Забылся. Так и скажи прямо.

– Скорее, увидел цель, не увидел препятствий.

– Учись на своих ошибках, милок. Иначе в иной раз – промашка станет фатальной. Как для тебя, так и для остальных.

– Да, Катя. Принял к сведению, благодарю. Что дальше?

– Смотри кино, милок. Тебе будет интересно.

Стоящая на одном месте беспрерывно машущая девушка помаленьку обрастает деталями и глубиной. Пепельные короткие волосы, прикрывающие глаза челкой, лакированные черные ногти, черные обрезанные в пальцах перчатки. Жует жвачку, надувая розовые пузыри. Худи, мешковатые штаны, желтые кеды.

– Кто эта… девушка?

– Зачинщица, бунтарка, хулиганка, вандал…

– На вид простецкая…

– С таких обычно и начинается армагеддон.

– Обычно? У нас что, часто, что ли, концы света наступали?

– Смотря что считать под этим словом… О Елене прекрасной и Трое слыхал?

– Гомер, Илиада…

– Что-то вроде.

– Но это же не конец света.

– Смотря для кого. Есть и другие примеры в истории, но надеюсь, идею уловил.

– Ага. Имя у нее есть?

– Мэллори.

– Твоя знакомая?

– Не совсем… Ну, в одной тусовке шатались по молодости.

– И…

– Тсс. Просто наблюдай. Звук откалибровался.

Баба Катя перешла с тихого перешептывания на полный голос и обратилась теперь ко всем.

– Ребятки, вскоре цепочка связи между нами прервется. Ни я вас не услышу, ни вы меня, ни кого-либо, кроме записи Симуляции. Ресурсы направлены в данный момент на…

Баба Катя прервалась, заприметив мой неодобрительный взгляд. Ни к чему им эта информация, не надо. И так в ужас придут, когда очнутся.

– На поддержание равномерной циркуляции парабеллума.

Старушка подмигнула, улыбнувшись краешком губ.

Да, этим можно втирать любую дичь, всё проглотят.

– Вникайте в происходящее. Управлять телом вы…

Голос Бабы Кати затухал и прерывался. Как и прежде, полутонами, отображались все объекты вокруг, только теперь стали пунктирными мои компаньоны.

Зато объявился звук лопающейся жвачки девчонки Мэллори, а окружение вокруг нее засияло колышущимися яркими красками.

– Погнали уже!

Резкий-дерзкий, низкий голосок. Еще и продолжает отдаваться эхом. Мэллори поскакала по просторам склада, опрокидывая дорогостоящее мудреное оборудование на своем пути, словно играясь.

Ноги сами собой затопали следом за девицей.

Автопилот… Ясно. Значит, и правда можно расслабиться и «смотреть кино». Только вот ощущения – странные. Гипер Естественные, утрированные, гиперболизированные… Вдох – словно тысяча, шаг – словно сто. Диссонанс между действиями и мозговым восприятием. Рассинхрон в мировоззрении…

– Мэлли, полегче!

Низкая звуковая волна, соприкоснувшись с окраской ауры Мэллори обратным течением, обогатилась цветом и явила юношу в черной кепке с белым принтом «69». На лице красуются едва выросшие усики и тощая бородка.

– Да какая, нафиг, разница? Круши, ломай, устрой дестрой, порядок – отстой…

– Мы ж сюда забрались только посмотреть, не?

Еще одна волна цвета озарила девчонку в красной бандане с черным черепом и пирсингом в губе.

– Катька, запихни свою любознательность в жопу! Мэлли, дело говоришь! Нахрен эти корпорации и их власть. Власть народу! Так говорили раньше?

Новый участник беседы присосался колышущимся каналом-щупальцем к общей цветастой извивающейся схеме.

Рослый пацан с синяками под глазами, в прозрачной черной сетчатой майке и шортах.

– Да, точняк!

– Ага, завали насос.

– Круши все, что видишь!

Растушеванное невидимой кистью пространство зацепило еще несколько ребят.

– Устрой дестрой, порядок – отстой…

– Круши, ломай…

Ребята запели какую-то песню, снося все на своем пути, оставляя за собой след из рухляди и мусора.

А мое тело подневольно тянет за ними. Ощущение недееспособности – отвратно. Потерять возможность задавать вектор своим действиям – не в моем вкусе совершенно. Так тут еще и как силком тянут, силой подталкивают. Глаза как будто обхватили чьи-то пальцы, сжимая белки костяшками, и водят вправо, влево. Не то что командуют, а просто обязывают смотреть «куда надо».

Мэллори, возглавляющая этот хулиганский дебош, выплюнула жвачку и задымила неким аналогом электронной сигареты, что ранее курили нон-стоп, не беря в голову вредные последствия… Хотя, если я правильно понимаю, сто лет назад уже прекрасно знали, какой страшной болезнью и возможной мучительной смертью это грозит.

Многие люди всегда плевали на безопасность и здоровье, ставя сиюминутные желания на первое место. Что в древние времена, что в недалеком продвинутом прошлом. Плюют и сейчас. Дурость убила многие разумные причинно-следственные связи, притупила желания, окислила мозги и испортила взгляды на жизнь… Но даже так – чувство самосохранения, базовые инстинкты выживания остались. И в противоречие им всем, что Дурные, что Просветленные – продолжают пить, курить, нюхать, колоться и находить способ себя одурманить, получить удовольствие – не смотря ни на что. Далеко ходить не надо: моя Кристина с радостью кумарит, хоть что ей говори; я – выпиваю; отец – балуется смесью коллекций химикатов Бахчисарая, забивая в трубку; Дурные в пригороде выращивают странные фрукты…

Сколь бы разумными не были, сколь бы Дурными не стали. Похоже, это тоже на животном природном уровне. Заложенное в нас самих при рождении стремление к самоуничтожению. Когда все в жизни слишком прекрасно или ужасно – пытаться эту самую жизнь оборвать, сократить, убежать от действительности. Тем самым уступив место новым жильцам в этом мире, которым еще хватает сил для естественных испытаний и преодоления препятствий, энергии, чтобы стремиться выжить. И так по кругу, опять и опять… Иначе нас расплодилась бы уже тьма, и на всех не хватило бы уже еды и воды, наступило бы перенаселение планеты. Разгон популяции, нехватка ресурсов… Животные так всегда само регулировались на этой Земле и в своих ареалах. Если тебя много – инстинкт подтолкнет к самой смерти. Если мало…. Подтолкнет дать место следующим поколениям, которым ты в будущем будешь только мешать.

В конце концов – банальный естественный отбор. Выживают сильнейшие. Слабым и тупым – нет места в этом мире. Так должно быть.

Но человечество в момент перешагнуло разумную грань. Даже самый немощный теперь мог выжить благодаря технологиям. Мы научились лечить свои недуги, которые сами же и вызывали, обходить возможности смерти от опасностей, приносящих запретное удовлетворение и удовольствие. Мы прекрасно знали, что нам вредно и что нас губит, но мы… Нет. Они. Они научились.

Мы со своими сверстниками ни хрена еще не сумели. Но все равно сами травим себя алкоголем и прочими веществами. И если многие не в курсе, что это их губит, то я прекрасно все знаю. И Кристина, и вся молодежь в нашем Сгустке из сорока семи человек. Но продолжаем травиться, продолжаем плеваться с похмелья по раннему утру, продолжаем горько откашливать черной мокротой засоренные легкие.

Уверен: мелкой девчонке Мэллори тоже плевать, что металл вкупе с табачной основой и химией может вызвать мутации генома, сузить венозную систему, воспалить каждый орган, расширить, взорвать изнутри кровотоком… Возможно, не сразу, с отложенным действием накопления.

Просто курит и разносит весь склад уже битых минут двадцать.

На кой-ляд мы за всем этим наблюдаем?!

Баба Катя… Очерчена лишь серебристым пунктиром с оранжевым отсветом. Как и все остальные.

– …чем… о… гда…

Все, что я смог из себя выдавить. Звук тут же пожирала пустота. Ясно, связи и правда никакой ожидать не стоит. В чем задумка Бабы Кати, зачем мы смотрим на эту белиберду? Какие здесь могут быть зачатки культа? Не понимаю.

Ну, подростки и молодежь развлекаются… Да, тупо, грубо, на тот момент, скорее всего, абсолютно не легально. Но на то она и молодость. Чем только кто не занимался, как только не дурачился и я сам с Генкой и остальными, чем только и сейчас не развлекается по вечерам Зеленоволосая мелкая Шельма Лея с друзьями.

Все шалили, шалим, и будем шалить. Ну разносят эти глупые склад, ну дурачатся, нарушают закон, бунтуют против системы… Я и сам бунтарь еще тот: собираюсь обрушить устои и правила, какими бы ни были они там, за большою водой и горящим плотом.

Режущий скрежет, в висках отдает сверлящей болью. Картинка искажается… Хулиганье в белом шуме и помехах теряется в дымке.

Голова… Сжимается, как орех под давлением. Дышать тяжело. Кашель. Мне…

– …слышишь? Не смей умирать! Не…

Кристина? Этот точно ее голос… Кажется, или в снежном бело-черном мельтешение точек показалось ее лицо?

– …дыши, Нэл! Дыши, и я больше не буду придуриваться! Честно…

Рыдающий голосок Леи…

Под ребрами все съежилось. Каждый орган внутри отозвался неистовым ревом. Зубы заныли. На языке кислотный привкус, рот заполняется соленой и вязкой жидкостью…

Лицо отца в спектральной плотности отчетливо выразилось…

Внезапно и резко боль отступила.

Все вернулось к прежней безмятежной картине.

Пунктирные линии компаньонов, цветастые, связанные пластинчатыми каналами Мэллори и ее шайка-лейка.