скачать книгу бесплатно
Путь к мечте
Никита Валерьевич Замеховский-Мегалокарди
Елена Александровна Летучая
Проект Елены Летучей
Чудесные и опасные приключения ждут школьника Димку в гостях у бабушки, на юге у моря. Димка поймёт, как велика сила настоящей мечты, одолеет чёрную драконью зависть и найдёт новых друзей. В книге есть необычный словарь чувств и эмоций, в котором объясняется, чем эмоции отличаются от чувств, какие из них и почему присущи людям, а какие – драконам, откуда произошли слова «дружба», «любовь», «мечта» и другие.
Соавтор книги, Елена Летучая, расскажет о своем пути к мечте и даст советы, как поверить в себя и не упустить свой шанс в жизни.
Никита Замеховский-Мегалокарди, Елена Летучая
Путь к мечте
© Н. В. Замеховский-Мегалокарди, текст, 2019
© Е. А. Летучая, текст, 2019
© А. С. Лебедева, текст, 2019
© В.В. Степанова, художественное оформление, 2019
© Е. А. Летучая, продвижение, 2019
© ООО «Летучая и КО», права на издание, продвижение, 2019 «Волшебник Лексикон» ®
* * *
О проекте «Волшебник Лексикон»
Кто такой «Волшебник Лексикон» «Волшебник Лексикон»® – это образовательный проект, основанный на игровой методике обучения. Он создан, чтобы сохранить и укрепить духовные ценности, которые делают наше общество полноценным и гуманным: уважение к старшим, забота о мире вокруг себя, доброе отношение к людям, стремление к познанию.
Забота о речи – забота о будущем Воспитание культурного человека начинается, безусловно, с «воспитания» речи, так как язык определяет мышление. Именно поэтому главной задачей проекта стало развитие речи современных детей и их родителей.
Книги, меняющие детство «Волшебник Лексикон»® создаёт увлекательные развивающие книги, которые помогают интересно, ненавязчиво рассказывать детям о языке и доступно объяснять, как важно ценить и хранить красоту речи, знать и уважать традиции, любить свою культуру. Обучает – школа, воспитывают – родители, «Волшебник Лексикон»® поддерживает и развивает их деятельность.
Путь к мечте
Глава 1
Бабушкин дом понравился Димке в первый приезд. Дом был в два этажа, очень белый, и с одного бока по его стене почти к самой крыше забрался виноград. Внутри тоже всё было белым. На первом этаже пахло яблоками и урчал холодильник, а на втором пахло полынью, лежавшей во всех шкафах, тикали часы и было слышно море.
Только в этот раз бабушкин дом Димку не радовал. Он казался местом заточения, потому что все одноклассники уехали отдыхать с родителями, а Димку отправили к бабушке одного.
Тут, конечно, было море, росли всякие абрикосы-персики, кипарисы и инжир, но не с кем и не во что было играть. Развернуться по-настоящему. Телефон папа отобрал ещё перед поездкой, а мама вручила стопку книжек. Компьютера и интернета у бабушки не было, залезть на дерево она отказалась, и из-за всего этого Димка скучал уже целых два дня.
На море, куда он ходил купаться с бабушкой, было, конечно, хорошо, но вот вечером, после купания, делать было совершенно нечего. И до самого заката он слонялся по дому, старательно обходя рюкзак с книжками, или во дворе пытался подкрасться к толстым золотым стрекозам, сидевшим в горячей листве.
Скука была страшная. И только сметана и вареники со сладкими вишнями немного скрашивали перед сном однообразие его жизни.
«Умру я от тоски – будут знать тогда», – думал Димка, лёжа в темноте комнаты, в которой жужжал комар и был слышен шёпот волн. «Будут знать», – подумал он ещё раз и живо представил себя на кровати, окружённым родственниками, в ужасе осознающими, что это они оборвали его молодую жизнь, оставив без интернета. И напрасно, ах как напрасно будет папа вкладывать в его холодеющую ладонь телефон с новейшими функциями – страдальца не сможет спасти уже ничего…
«Или нет! – передумал Димка. – Сделаю подкоп, поселюсь в скалах и буду безмолвно наблюдать, как они меня ищут. Протягивают руки, взирают на пустынное море».
И с этой мыслью он начал засыпать, как вдруг в шорох волн и писк одинокого комара закрался ещё один звук!
Чьё-то отчётливое шуршание и даже как будто бы движение заставило Димку мигом позабыть все свои думы и, натянув до носа лёгкое одеяло, вытаращиться во мрак.
Между тем шуршание повторилось, и в ногах Димкиной кровати что-то завозилось.
«Призрак», – пронеслось у него в голове и, не высовывая носа из-под одеяла, он голосом, как у рыцаря из кино, где все без передышки боролись с привидениями, выговорил:
– Призрак, изыди…
Шуршание и шевеление прекратились. Однако через мгновение нечто опять закопошилось и даже как будто выше, ближе к Димкиному горлу… В ужасе Димка уже готов был для борьбы с призраком громким криком призвать из соседней комнаты бабушку, но его намерения прервал чей-то вопрос:
– Где призрак, дюжина пересоленных акул?! Призрак в полуночи покажет клад вернее старой доброй пиратской карты. Матрос, ты заметил это место?
– Нет… – ещё плотнее прижав к себе одеяло и таращась сильнее прежнего в темноту, ответил Димка.
– Плакали наши сокровища, – выдохнул кто-то и тут же добавил: – Но ничего, малыш, я вытащу нас обоих, я бывал в штормах и посильнее! Держись доброго…
– Это в каких штормах? – вмешался вдруг совершенно другой голос. – Ты опять сочиняешь.
– Ну, положим, про клад я не сочинил: нет для него приметы вернее, чем призрак в полночь, лопни моя селезёнка…
– Нет у тебя никакой селезёнки, ты же пододеяльник, – снова довольно нудно возразил другой голос.
– Ну, лопни мои нитки, – ничуть не смутившись, ответил пододеяльник. – Приметы вернее не найти.
– Пододеяльник? – переспросил Димка.
– Ну, это временно, – с энтузиазмом ответил пододеяльник и снова завозился у Димки на животе. – В пододеяльниках я временно, вообще-то я бом-брамсель – парус такой, с пиратского корабля! Клянусь русалкой!
– Никакой ты не парус, – сказал другой голос.
– Ты – пододеяльник, мечтающий быть парусом, а это, заметь, вещи разные. Ну и русалок не существует.
– Сам ты не парус! – обиделся пододеяльник и даже попытался слегка выгнуться, словно его надувал морской бриз. – И сам ты «не существуешь»!
– Я действительно не парус, я словарь, и тебе это прекрасно известно. И, потому что я словарь, я точно знаю, что существует, а что ты выдумываешь на ходу, – сухо заметил словарь, и Димка понял, что другой голос всё время доносился со стороны книжной полки. – И я, кстати, существую, потому что я – это именно я. И мечтаю я оставаться только собой.
– А я, – вспылил пододеяльник, – существую потому, что мечтаю быть бом-брамселем!
– Ты даже моря не видел.
– Ты тоже!
– Я – другое дело, я про него всё знаю.
– Я видел, – совершенно неожиданно для себя вставил Димка.
– Вот, он видел! – подхватил пододеяльник. – Скажи, здорово нестись над пучиной?!
– Не знаю, – честно ответил Димка. – Я над пучиной не носился. Мне бабушка дальше буйков заплыть не позволила.
– Женщины, – проворчал пододеяльник. – Вечно они даже в мечтах нас дальше буйков не пускают…
– Но я бы поносился… – признался Димка.
– Я! Я буду твоим парусом, кровать будет кораблём, а всё вокруг нас будет морями-океанами, неоткрытыми землями и прочими белыми пятнами на карте! – воодушевился пододеяльник.
– А кем в таком случае буду я? – осведомился словарь.
– Юнгой, – выпалил пододеяльник и захихикал. – Будешь подносить всякие мелочи, чистить картошку и дрожать от страха во время сражений.
– Хорошо, – спокойно ответил словарь. – Когда отправляемся в плавание?
– Отдать концы! – взревел пододеяльник и, пихнув Димку, спросил: – Ты чего не командуешь?
– Свистать всех наверх! – подхватил Димка. – Поднять паруса!
При этих словах пододеяльник взвился над кроватью, расправил свои складки и, готовый принять первый порыв ветра, замер. Но ничего не произошло. Пододеяльник ещё раз съёжился, потом ещё раз расправил складки, однако снова ничего не произошло. Кровать, уже превратившаяся в настоящий корабль, никуда не сдвинулась.
– Здесь нет ветра. Жаль, что вы не заметили, – сообщил словарь. – Только вон, у окна, сквозняк на дудке играет.
– И что же делать? – растерянно спросил Димка, смотря в сторону окна, где на подоконнике, на бабушкиной бегонии, действительно раскачивался какой-то сорванец, ростом в половину этой самой бегонии, и дул в дудку.
– Как минимум представить себе ветер, – ответил словарь.
Димка послушно представил себе, как трепещет, раздувается и хлопает от ветра пододеяльник, по имени Бом-брамсель, и действительно: пододеяльник надулся, затрепетал и захлопал. Только опять ничего не произошло. От воображаемого ветра не шевельнулся и волос на Димкиной голове.
– Не выходит что-то… – Димка, над которым трепетал и раздувался пододеяльник, обескураженно оглянулся в сторону словаря. – Не плывём…
– Это потому, что ты, скорее всего, представил не ветер, – сделал вывод словарь, – а только то, как ветер будет раздувать пододеяльник. То есть наш бом, так сказать, брамсель.
– Ну и как же мне по-другому представить ветер? – слегка обиделся Димка, пытаясь рукой хоть немного придержать неистово хлопающий пододеяльник. – Вот вишню или, скажем, персик, даже телефон, новый, который в рекламе показывают, представить можно, все знают, как они выглядят. А ветер? Кто его видел-то? Он же невидимый.
– Да представьте вы уже что-нибудь! Клянусь треской… – простонал непрестанно хлопающий и раздувающийся пододеяльник.
– Чтобы представить ветер, – не обращая внимания на его стоны, сказал словарь, – нужно знать не как он выглядит, а что он из себя представляет.
– Ну как же мне это узнать? – воскликнул Димка.
– Не знаю, – сухо проговорил словарь. – На этом корабле я всего лишь скромный юнга…
– Тебя повысили, клянусь капитанской треуголкой! – завопил хлопающий пододеяльник. – Внезапно! За заслуги! Только расскажи ему поскорее, что такое ветер, а то я уже не могу!
– Хорошо, – с достоинством ответил словарь. – Я принимаю повышение. Но только не перебивать – вопросы в конце…
– Да не собирается никто перебивать! – перебил пододеяльник.
– Итак, ветер возникает, когда воздух начинает двигаться оттого, что наша планета неравномерно нагревается солнцем…
– Получается! – вскричал пододеяльник. – Я чувствую, меня раздувает всамделишным ветром! Димка! Ты понял!
– Ага! – радостно подхватил Димка. – Ага!
В комнате между тем запахло свежестью, запахло далёкими берегами и немного апельсином. Сквозняк, перестав дуть в дудку, выбрался через щель на улицу и с той стороны окна, через стекло, оторопело наблюдал, как в комнате, залитой лунным светом, свежий морской бриз клонит бегонию, колеблет занавески и гордо раздувается пододеяльник по имени Бом-брамсель!
– Лево руля! – скомандовал Димка, орудуя подушкой, словно штурвалом.
Пол вокруг кровати заискрился, стал зыбким, пошёл лёгкой рябью, а затем превратился в плещущую воду. Кровать, повинуясь подушке-штурвалу, направила свой нос прямо в противоположную стену, и, казалось, кроватекрушение неминуемо! Но Димка живо представил, что стены никакой нет, что комната – это огромный грот, потайная гавань загадочных мореходов, и стена словно растворилась. А Димка под Бом-брамселем и со словарём на борту выплыл в волнующую ночь.
Вокруг, словно коварные рифы и подводные скалы, торчали крыши и острые вершины тополей. Под днищем, едва различимые в неровном звёздном свете, безмолвные, колыхались, как водоросли, ветви кустов и медленно, будто светящаяся черепаха, куда-то проплыла машина.
– Возьми курс на те звёзды, – уверенно сказал пододеяльник. – Мы наверняка наткнёмся на пустынный берег, и лопни мои нитки, если не найдём там клада. Не зря же тебе привиделся призрак в ночи.
– Эти звёзды называются созвездием Кассиопеи, – вставил словарь.
– Тем более, – подхватил пододеяльник. – Ещё одна верная примета: кто не знает, что сокровища всегда зарыты на берегах, к которым курс нужно прокладывать, правя на Кассиопею?
И действительно, скоро, освещённый звёздами, впереди показался таинственный остров. Твёрдой рукой Димка направил корабль в одну из его бухт и стал на якорь у чёрных камней.
Пустынный берег был тих, только диковинные деревья шуршали листвой. Сильно пахли какие-то ночные цветы, и из-за камней за искателями сокровищ безмолвно наблюдали блестящие крабы. Димка и словарь выбрались на берег, пододеяльник остался на вахте.
– Ищите старое дерево! – крикнул он с корабля им вслед.
Старое дерево нашлось неподалёку. Его ветвистая крона густой тенью накрывала небольшую полянку, а сучья были похожи на лапы чудища.
– Нужно встать спиной к стволу и отсчитать точно на север ровно дюжину шагов, – глухим голосом сообщил словарю Димка, кстати вспомнивший какой-то фильм про пиратов.
– Ну давай же, отсчитывай, – поторопил его словарь, которому было здесь несколько неуютно.
Димка потоптался у корней дерева и смущённо признался:
– Я не знаю, где север, – потом почесал затылок и добавил: – И что такое дюжина тоже…
– Север – это сторона света, – без препирательств ответил словарь, которому тут стало не только неуютно, но и попросту страшновато, потому что показалось, будто из темноты кто-то смотрит на них светящимися глазами. – Солнечный диск появляется утром со стороны востока, а вечером уходит в сторону запада. Если встать так, чтобы слева был запад, а справа восток, то за спиной окажется юг, а впереди – север.
– Да нет сейчас никакого солнечного света! – с отчаянием воскликнул Димка. – Ночь же!
– Тогда Полярная звезда… Хотя ладно – просто ощупай ствол дерева у корней… Чувствуешь, с какой стороны мох?
– Есть, – ответил Димка. – Есть, с этой стороны мха больше всего!
– Это и есть север. Мох всегда растёт с северной стороны дерева, там больше влаги и меньше солнечных лучей, которые он не любит. Отсчитывай дюжину шагов – и давай выбираться отсюда… – быстро проговорил словарь, которому казалось, что уже не одна, а несколько пар светящихся глаз наблюдают за ними из чащи.
– А дюжина, дюжина это сколько? – спросил Димка, прижавшись спиной ко мху.
