скачать книгу бесплатно
Понятия не имею. Разве в таком ливне можно найти хоть что-нибудь?!
– Ясно. Сиди. – Застёгивает он свою военную куртку под самое горло.
Беру с широкой панели его бейсболку и протягиваю.
Забирает и водружает на голову.
Наблюдаю за его сборами, продолжая хихикать.
Осмотревшись ещё раз, он быстро выпрыгивает из машины, пустив в салон брызги дождя и порыв ледяного ветра.
Упершись ладонями в его опустевшее сидение, выворачиваю голову следом. Максут трусцой огибает машину и открывает багажник.
Через секунду крышка хлопает, и большая размытая фигура вырастает перед моей дверью.
Набрасываю на голову капюшон, готовясь к безумному марш-броску.
– Руку! – командует он, распахнув дверь.
Хватаюсь за его ладонь и опираюсь на предплечье, с визгом ныряя в дождь.
На его плече висит здоровенный длинный чехол защитного цвета. Я точно знаю, для чего нужны такие чехлы. Это винтовка.
– Живо! – кричит он, разворачивая меня направо и толкая вперед.
Встряхнувшись, несусь по тротуару, обеими ногами утопая в лужах по самую косточку.
Визжу и смеюсь, когда мои ноги отрываются от земли, а вокруг рёбер обматывается стальная ручища. Поджимаю ноги, болтаясь на боку Максута, пока он в несколько огромных шагов достигает крыльца дома, захватив и меня по пути.
Перепрыгнув через все ступеньки разом, он резко тормозит, приседая и ставя меня на пол.
Прижимаюсь спиной к двери и скидываю капюшон. Вокруг нас сумасшедшими потоками бушует дождь, и мы оба мокрые с головы до ног.
Трясу руками, пытаясь отдышаться и отсмеяться.
Максут отряхивает куртку, с весельем бормоча:
– Чёрт…
С козырька его бейсболки капает вода. Я не вижу его глаз, а только заросшую щетиной челюсть. Но я уже знаю, что в этом дожде его глаза будут яркими, как бриллианты.
– Возьми в кармане ключ, – кивает он на верхний нашивной карман, разводя руки и сбрасывая с плеча чехол. Протягиваю свою и запускаю пальцы в его карман.
Дую на замёрзшие руки, и вставляю ключь в замок.
Вваливаемся в дом, оставляя повсюду лужи. Мои зубы начинают стучать, по спине ползёт озноб, но впервые в жизни мне плевать на холод, который я ненавижу даже больше своего отца.
Максут быстро закрывает за нами дверь, забирая из замка ключ.
Под толстовкой высвобождаю одну, а потом вторую руку. Он пристраивает чехол к стене и берётся за свою куртку, отбросив бейсболку на банкетку. Стягиваю толстовку через голову, оставаясь в лосинах и футболке.
Роняю её на пол, отбрасывая за спину косу и протирая предплечьем лицо.
Максут бросает на меня быстрый взгляд, и… отворачивается, стряхивая на пол свою куртку. Соприкоснувшись с полом, она лязгает так, будто с потолка свалился бетонный блок.
Смотрю на себя сверху вниз и в панике прижимаю локти к груди, потому что на мне нет лифчика и мои соски…
– А, нашлась, – раздается за спиной Максута, и мы обо оборачиваемся.
Шикарная Лаура вплывает в холл, медленно покачивая стройными бёдрами.
Её глаза проходятся по телу Максута. По каждому сантиметру, облепленному мокрой футболкой. Так беззастенчиво и нагло, что я приоткрываю рот. Она смотрит в его глаза, улыбаясь, как блудливая кошка и также говорит:
– Привет.
У меня в горле собирается горечь, которую хочется сглотнуть.
– И тебе, – отзывается он.
В один момент холл заполняется людьми.
Женщинами и детьми. Все смотрят на меня, а потом из брюха этой мешанины вырывается моя мать.
Её обезумевшие глаза бегают по мне, и я делаю шаг назад, натыкаясь на банкетку.
– Что ты со мной делаешь?! – орёт она, подлетая ко мне и тряса мои плечи. – Что?!
Онемев, смотрю на неё в панике.
Её ладонь взмывает в воздух и обрушивается на мою щёку. С такой силой, что голова отлетает назад. Вторую щеку обжигает ещё одна пощёчина, развернув мою голову в другую сторону.
Мои щёки горят так, что мне кажется, будто лицо сейчас взорвётся!
К глазам подкатывают слёзы обиды. На неё! За то, что сделала это. При всех этих людях. При… Максуте.
Сбросив с плеч её руки, вклиниваюсь в толпу, не глядя по сторонам.
Взбегаю по лестнице, умирая от стыда.
Ворвавшись в комнату, прижимаю руки ко лбу, делая рваный вдох.
Залетаю в ванную и закрываю за собой дверь, провернув замок три раза.
Упершись руками в умывальник, смотрю на своё лицо с красными отметинами на щеках.
По ним текут слёзы.
– Открой! – требует она, барабаня в дверь.
Плещу в лицо холодной водой, наступая носками мокрых кроссовок на пятки.
Ложусь в пустую ванную, свернувшись клубком. Пытаюсь слышать дождь за маленьким окном. И, кажется, слышу. Или это шум моих собственных ушей?
– Открой дверь!
Закрываю глаза, тихо напевая себе под нос.
Глава 10
Максут
Положив ладонь на выставочный стенд, внимательно слежу за картинкой, движущейся по дисплею компьютера.
– Эта – многомерная. Моя любимая. – Ласково комментирует консультант, меняя угол обзора на экране, используя свой планшет. – Видите, реагирует на движение.
Висящая рядом с моей головой камера видеонаблюдения щёлкает и поворачивается вслед за его рукой.
Неплохо.
Киваю, спрашивая:
– Что с детализацией?
– Детализация стопроцентная, – передает мне планшет. – Попробуйсте сами.
Веду пальцем по дисплею, разворачивая камеру, и навожу на информационное табло в десяти метрах от себя.
– Расстояние? – спрашиваю, увеличивая картинку.
– До восьмидесяти метров.
– Ночью?
– И ночью, и в дождь, и в снег. Чумовая малютка.
– Согласен, – усмехаюсь ему.
Китайцы совсем без тормозов. Даже я за ними не поспеваю.
Почёсываю нос, прикидывая варианты.
– Мне нужно четыре, – говорю ему, возвращая планшет. – С полным набором кабелей и ПО (прим. автора – программное обеспечение).
– Не пожалеете! – воодушевляется консультант. – В наличии две. Остальные довезут на следующей неделе.
– Сгодится. – Достаю бумажник.
Пора провести апгрейд.
– Установка требуется?
– Нет, только оборудование.
На ближайшуе неделю у меня никаких планов.
Последний год я только и занимаюсь тем, что убиваю время. Вероятность развития форс-мажорной ситуации в доме, набитом женщинами и детьми стремится далеко не к нулю, но по сравнению с работой в охране Марата Джафарова будем считать её нулевой. Меня это устраивает. Я не гоняюсь за адреналином. Если бы гонялся, давно был бы покойником, а подыхать по тупости я не планирую.
Аид Джафаров сам нашел меня почти два года назад. Я никогда не работал в частной охране и не собирался. Тот умеет убеждать. У нас пятилетний контракт. Что буду делать дальше, не думал. Возможно, приобрету недвижимость здесь, в городе. Своего дома у меня пока нет, но он мне и ни к чему. Дому нужен хозяин, а из меня дерьмовый хозяин.
Забираю на стойке выдачи свои покупки и несу их в машину.
Второй день ноября похож на унылое серое месиво, но воздух колючий и холодный. Вторая зима в городе. Первая была похожа на летаргический сон, вторая, думаю, станет такой же, если, конечно, Марат Джафаров не придёт за своей женой.
Свалив коробки в багажник, сажусь за руль и включаю навигатор, рассчитывая объехать затор. Я в этом городе живу почти два года, и более дебильных развязок не встречал нигде. Дорога до дома занимает сорок минут, и это абсолютный, мать его, антирекорд!
У крыльца запакованная в шубу до колена Мира Джафарова собирается втащить на него синюю прогулочную коляску. На ее голове красная шапка с меховым помпоном, на руках такие же варежки. У этой женщины поразительно приметная внешность, потому что голубоглазые блондинки в наших краях почти не водятся. И это создаёт мне хренову кучу долбанных проблем.
– Дай я, – окликаю, переходя на трусцу.
Она вскидывает голову и улыбается:
– Привет!
– Ага. – Вручаю ей коробки.
Поднимаю коляску, заглянув внутрь.
Маленький принц спит в дутом комбинезоне и приоткрыв крошечный фамильный рот. Если с одним из этих двоих что-нибудь случится, мне можно смело вышибить себе мозги, или за меня это сделает её муж.
Затолкав коляску в дом, забираю у Миры коробки.
– Спасибо. – Достаёт она ребёнка, сняв шубу.
Даур Джафаров совершенно точно не в духе, потому что я слышу недовольное кряхтение.
– В следующий раз предупреди меня, – напоминаю в десятый раз.
– Я не инвалид, – фыркает она.
– А я не шарманка, – говорю через плечо.
Проходя мимо гостиной, заглядываю внутрь по привычке.
Однажды я проходил мимо и достал из-под падающего телевизора трехлетнего пацана. Не думаю, что облегчённая плазма сильно бы ему навредила, но когда возвращал его мамаше, с уверенностью назвал ее овцой.
Замедляю шаг, а потом останавливаюсь.
Потому что из развёрнутого к окну глубокого бежевого кресла торчат две ноги, лежащие на комплектном пуфе.
