скачать книгу бесплатно
– А твой папа не дурак, – тянет Маша, загоняя свой «БМВ» на парковку перед спортивным комплексом.
– Папа очень умный, – сообщает сын.
Как всегда, все, что касается его отца, он воспринимает очень серьезно. С учетом того, что год назад они виделись от силы раз в месяц, такое преображение вызывает кислую мину на моем лице.
– А чем ты увлекаешься? – спрашивает Маша.
– Я? – уточняет он.
– Да, ты, – смотрю на него, повернув назад голову.
– Человеком-пауком, лего, еще умею стрелять из пистолета… – перечисляет, ковыряя пластиковую фигурку своего Спайдермена.
– Круто! – отзывается Машка, бросив на меня смеющийся взгляд.
– Еще рисую, пою, танцую. Я талантливый, – продолжает он.
– Ого, – цокает подруга. – А подруга у тебя есть?
– Только не это, – бормочу себе под нос.
Я решила, что взять подругу с собой будет отличной идеей, раз уж мне предстоит два часа провести на трибуне в качестве зрителя на любительском футбольном матче.
Отстегивая ремень, я в сотый раз задаюсь вопросом, почему вообще на все это согласилась в ущерб своим собственным планам?!
Я нашла только один ответ, и он не особо меня радует.
Мой бывший муж слишком редко просит меня о чем-то. За последние три года такого не случилось ни разу. Может, потому что он знал, делать этого не стоит.
Небо над зданием «арены» темно-синее и свинцовое. Выглядит очень многообещающе. Похоже, снега в этом году хватит на то, чтобы разорить коммунальные службы.
Мы переходим дорогу в группе со скопившимися у светофора людьми, и все это время Миша напевает свою «тук-тук, я Человек-паук».
Мне пришлось перенести встречу с Камилем на завтра. Он вошел в мое положение, хотя я не уточняла, по какой причине отодвигаю нашу попытку «узнать друг друга поближе». Возможно, настолько близко, чтобы между нами не осталось одежды.
Я не уверена в том, что с этим стоит спешить, но у меня есть очень откровенный комплект белья, и меня достало то, что я в жизни не надевала его для кого-то.
Глядя на белые стены комплекса, сжимаю ладонь сына в вязаной варежке.
Я не хочу думать о том, откуда Чернышов узнал о моих субботних похождениях. Здесь нет ничего мистического, фото из клуба вчера прислал мне даже мой брат, добавив к картинке восемь вопросительных знаков.
Желающих посмотреть любительский футбольный матч больше, чем я думала, и у нас даже билеты есть. Вся эта блажь благотворительная. Билеты Чернышов прислал на электронную почту.
– Можно мне попкорн? – Мишаня вертит головой и таращит глаза.
– Мы же не в кино, – напоминаю ему.
– Тогда можно мне его потом? – просит он.
Потом он наверняка об этом забудет, поэтому отвечаю:
– Потом можно.
Приглаживаю его темные волосы, зная, что он не любит нежностей на людях. Но здесь всем по барабану, девяносто процентов присутствующих – мужчины, и они пялятся на мою подругу.
– Боже, какой цветник, – сухо замечает она, забрасывая ногу на ногу. – Ну, и где наш герой? – всматривается в футбольное поле внизу.
Скрепя сердце, опускаю глаза.
Я нахожу его не сразу, но, как только глаза спотыкаются о высокую, подтянутую фигуру, Руслан поворачивает голову и смотрит на трибуны.
Осматривает их, пока не находит нас.
На нем белая командная форма, на бицепсе оранжевая повязка, очевидно, это означает, что он капитан.
Сердце немного бесится, потому что однажды я влюбилась в него без памяти не только из-за его любви к театру. Я влюбилась в его тело тоже. И в его лицо. Я могла бы выколоть себе глаза, но даже слепая буду знать, какой этот мужчина привлекательный.
Он видит нас и машет сыну рукой. Тот машет ему в ответ.
– У-у-у… – тянет Маша. – Хорош папаша.
Отвернувшись, я опускаю глаза в свой телефон, делая вид, что там гораздо интереснее, чем вокруг.
Я листаю план своих занятий на следующую неделю, вспоминая о том, что подруга прислала на почту бизнес-план школы, которую собирается открыть, и посмотреть который у меня не было времени, поэтому проваливаюсь в него сейчас. Все, что могу сказать вот так, навскидку, – это не очень дорого.
Все что угодно, только бы не думать о том, что сегодня «годовщина» нашей свадьбы.
В то время мы были почти нищие. Саму возможность принять помощь от моих родителей Руслан считал неприемлемой, поэтому я принимала ее тайком, а когда он об этом узнал, мы дико поругались…
Звучит свисток, и начинается игра.
Сын смотрит на площадку, неподвижный и немного завороженный.
Мы не бывали на спортивных мероприятиях, и его, определенно, заинтересовала толпа носящихся по залу мужиков.
– У папы мяч… – фиксирует сын, и я верю ему на слово.
Через год, после того как Миша родился, у его папы началась новая жизнь. Он познакомился с разными людьми, и эти связи требовали очень много внимания. Например, дни рождения уважаемых людей в сауне с эскортницами, почему бы и нет? Ведь от этого зависела его карьера.
Я узнала об этом случайно.
Местные журналисты опубликовали «обличающую» статью, и я знала, что на мероприятии, о котором шла речь, был и мой муж тоже.
Он поклялся, что никогда не трахал кого-то на стороне.
Я верила, даже когда он возвращался под утро и трупом падал в кровать.
Верила до того дня, пока не нашла те презервативы.
Их было шесть, а через три дня стало на один меньше.
Это отравило меня. Сделало другой.
Теперь, спустя время, я жалею, что не швырнула их ему в лицо, может, я просто слишком боялась услышать его ответ. До боли в сердце. До отравляющего душу страха. И пыталась отыскать этот ответ сама. В его глазах. В его прикосновениях. В его постоянных отлучках. В том, что он перестал замечать, во что я вообще одета. И звонить просто так, без причины. Просто потому, что соскучился.
Семь лет…
Мы были вместе семь лет, но я хотела его так же, как в чертов первый раз!
– Але! – толкает меня плечом Маша. – Ты где, мать? Посмотри, что творится.
– Мама! – визжит Мишаня. – Посмотри!
Дернувшись, перевожу глаза на площадку и вижу, что капитан «белых» катается по полу с перекошенным от боли лицом и прижимает к груди согнутую в локте руку. Через секунду его заслоняет возникший рядом медицинский работник, и я понимаю, что на этом игра для нас закончилась.
Глава 15
Наши дни
Оля
Последний год своей жизни я практически посвятила тому, чтобы научиться ее контролировать. Оберегая от вмешательства родителей, прежде всего. Помимо осуждения моих поступков, мать пыталась решать за меня все, вплоть до цвета штор в квартире, которая досталась мне от них же. Она пыталась контролировать распорядок моего дня, продукты в моем холодильнике, лекарства, которые я даю собственному ребенку. Вторгаясь в шаткие стены дома, который я изо всех сил пыталась сделать своим, но иногда мне казалось, что вернуться к Чернышову было бы гребаным спасением.
Разумеется, я никогда не думала об этом всерьез.
Просто рядом с ним я была сама себе хозяйка и сама решала, что сегодня будет есть на ужин мой муж или сколько детей я от него хочу.
Изучая развешанные на стенах плакаты с изображением переломов и способов наложения шин, просто пытаюсь понять, когда этот день вышел из-под моего контроля.
Я нахожусь в травмпункте, и мне во второй раз за этот день приходится подвинуть свои планы, но сын так распереживался от вида машины скорой помощи, которая забрала его отца, что мне пришлось предложить Мише отправиться следом за ней.
«Его увезли на ско-ско-о-орой», – рыдал он.
«Я хочу к па-а-а-пе».
Не знаю, что там с нашим мэром стряслось. С виду он очень мучился, но не умирал.
Взглядом сверлю дверь в конце коридора, за которой только что скрылась медсестра.
– Ненавижу этот запах… – Маша вышагивает мимо меня туда-обратно, рассматривая потолок и вертя на пальце ключи от своей машины.
Я прекрасно понимаю, о каком запахе она говорит. Думаю, ненавидеть его у нее есть причины, в конце концов, больницы везде пахнут одинаково.
– Мишаня тоже его ненавидит, да? – ерошу темные волосы на макушке сидящего рядом сына.
Уткнувшись в мой телефон, он кормит желтых крокодилов зелеными кубиками, и этот процесс полностью поглотил его внимание.
– Что? – подняв голову, вертит ею во все стороны.
– Ничего, – отвечаю, вставая со стула и подходя к окну.
Обняв себя руками, вглядываюсь в заснеженную темную улицу и фонари.
По кромке тротуара выстроились маленькие елки из проволоки. Они подсвечены гирляндами по краям, и это мило. Не знаю, успел ли наш мэр хоть как-то поучаствовать в жизни города за полтора месяца «в должности». Я не знаю, справляется ли он, не знаю, как конкретно попал в это кресло. Я даже не знаю, хотел ли он в него, и если хотел, то когда у него появилась такая идея.
Я ни черта о нем не знаю.
В год нашего развода мы перестали общаться «по душам». Мы вообще перестали разговаривать, а если и разговаривали, то можно было радоваться тому, что у нас нет соседей.
Копаться в этих воспоминаниях не больно. Доставая их памяти, я смотрю на них так, будто это было не со мной. По большей части так и есть, потому что это был один большой день сурка. Да я почти себя не помню. Я в одиночку воспитывала годовалого ребенка и следила за домом, хозяйкой которого внезапно стала.
Это не было похоже на сказку.
– Мам… – зовет Миша. – Тебе сообщение пришло.
Отвернувшись от окна, подхожу и забираю у него телефон.
«Если у тебя что-то изменится, просто напиши», – просит Камиль.
Сегодня ночью у него дежурство, и мы планировали встретиться днем, но вместо этого я занимаюсь тем, что подпираю дверь врачебного кабинета в местном травмпункте.
«Обязательно», – пишу ему.
На самом деле я не знаю, насколько тяжелое у Чернышова «состояние», и заберет ли он Мишу с собой, когда выйдет из этой чертовой двери.
В любом случае нам придется перенести свидание на другой день. После футбола мы с Машей собирались посидеть в каком-нибудь кафе, поэтому я одета в джинсы и шелковую блузку, которая притягивает холод от оконного сквозняка.
Ежусь, передергивая плечами.
– Наконец-то, – слышу тихий вздох подруги и оборачиваюсь.
