скачать книгу бесплатно
Места на этом мероприятии ограничены, но их достаточно, чтобы затеряться в толпе. Но не тогда, когда ты мэр города.
В холле толпятся гости, охрана организованно пропускает их внутрь. Там же, у в входа в зал, Чернышов дает интервью какому-то телеканалу, возможно, даже нескольким.
Я знаю, что Оли с ним нет. Моя подруга пойти отказалась, поскольку сегодня у нее все же проявился токсикоз, и она целый день провела в постели.
Максим ловит мою ладонь и сплетает наши пальцы, пока продвигаемся вперед вместе с очередью. Я снова не сопротивляюсь. Мое внимание как мячик скачет от лица к лицу, сердце скачет тоже.
Возможно, я схожу с ума напрасно, ведь он мог уже уехать. Уехать из города так же просто, как в нем появился. Если это так, можно считать, что я получила ответы почти на все свои чертовы вопросы. Особенно на тот, который в моем списке самый важный – хотел ли Кирилл Мельник снова меня увидеть?
Я не вижу знакомых лиц вокруг. Слишком много людей, и все незнакомые. Цепляясь за руку Максима, пытаюсь не дать проснуться своим рефлексам. Тем, которые просыпаются, когда в толпе меня касаются незнакомые люди.
Я не бывала в этом месте раньше, но нетрудно понять, что помещение полностью переоборудовали под мероприятие: в центре зала установлен октагон, вокруг него размещены зрительные места. Сейчас они заполнены наполовину.
Гремит музыка, и в этом грохоте я не слышу, о чем Максим разговаривает со своим знакомым, который встретил нас на входе.
Повысив голос, чтобы перекричать музыку, Максим спрашивает рядом с моим ухом:
– Сама найдешь места? Я сбегаю в раздевалку, с парнями поздороваюсь.
Киваю.
Он выпускает мою ладонь, вместе с другом теряясь среди движущихся людей. Сверившись со своим билетом, который Максим сбросил мне на почту, я нахожу свой ряд и место. И это достаточно близко к рингу, чтобы я получила незабываемые впечатления об этом дне.
Они в любом случае будут незабываемыми. Не знаю только, со знаком плюс или минус, ведь по мере того, как зал заполняется людьми, я уже не знаю, чего хочу больше – увидеть среди членов китайской делегации знакомое лицо, или нет.
Разочарование – это то чувство, с которым справиться гораздо проще, чем с мучительной чертовой тоской, и мне, возможно, нужно бы радоваться отсутствию Мельника среди членов китайской делегации, но все мои рассуждения разбиваются о тот факт, что он среди них есть, когда те появляются в зале.
Их, как и Чернышова, не заметить трудно, ведь они двигаются в составе организованной группы и под присмотром охраны.
Глава 7
Маша
Следить за этой группой неотрывно ничего не мешает, ведь она занимает места справа. Первый ряд в самом центре. Суета, которая творится вокруг, делает меня неприметной точкой в пространстве, и это отличное укрытие, чтобы наблюдать за тем, как гости нашего города располагаются. В особенности тот, который на голову выше их всех. Я наблюдаю за ним через разделяющее нас пространство, и мой взгляд не упускает ни одной детали. Ни одежды, в которую Мельник одет, ни выражения “полного присутствия” на его лице.
Он собран…
Во всех движениях – энергия, даже в наклоне его головы. Он сосредоточен на своем соседе, азиатском мужчине. Между ними, не прекращая шевелить губами, сидит та самая девушка-переводчик, и он прислушивается к ее словам, ведя через нее беседу.
Сегодня эта девушка все в том же безупречном деловом дресс-коде. Я хочу, чтобы мне было плевать, но не могу не заметить, что у них с Мельником нет дискомфорта от ненавязчивого нарушения личных границ друг друга.
Они близко, и никакого дискомфорта.
Только его сосредоточенность, ее, судя по всему, безупречная работа, и мое взбесившееся внутреннее сопротивление такому идеальному тандему.
На нем черная хлопковая рубашка с закатанными до локтей рукавами и белые брюки. Две верхних пуговицы рубашки очень неформально расстегнуты, на ногах все те же белые кеды, запястье украшают коллекционные часы с пятизначным ценником в долларовом эквиваленте, не сомневаюсь.
Я стягиваю с плеч свой жакет, потому что в зале жарко. Почти голой спины касается легкий сквозняк. Эта “щекотка” заставляет особенно остро почувствовать свое тело, сжать и разжать пальцы, в которых комкала лежащую на коленях сумочку.
Чернышов присоединяется к зрителям за несколько минут до того, как в зале приглушают свет. Его место там же, в первом ряду. Рядом с мужчиной, внимание которого когда-то мне было невмоготу делить даже с его ужином.
Лучи софитов мечутся по залу и потолку, Максим возвращается как раз перед тем, как на ринге появляется ведущий. Вместе с его голосом в микрофон, рядом с моим ухом раздается вопрос Максима:
– Не скучала?
Он подхватывает мою руку и сплетает наши пальцы, расслабленным движением укладывая этот “замок” себе на бедро.
– Не успела… – отвечаю ему.
Скучать мне не пришлось. Ни одной секунды. Особенно с того момента, как мое присутствие для Кирилла Мельника перестало быть секретом, ведь наши с Максимом места тоже в первом ряду. С того момента, как цепкий энергичный взгляд с соседнего сектора выхватил меня из толпы, сердце частит и брыкается.
Спина вытягивается в струну. Даже не будучи уверена в том, что этот взгляд все еще на мне, я теряю любую расслабленность. Эта сумасшедшая реакция бесконтрольная и очень глупая, ведь глупо тратить нервы на пустые волнения.
У меня все под контролем. Под контролем, черт возьми!
Глава 8
Маша
Вступительная часть мероприятия длится долго, а бой… я не смотрю на ринг. Мне достаточно звуков, которые оттуда доносятся: шлепки, удары о пол, реакции в зале, реакции Максима, который активно обсуждает бой со своим сидящим рядом приятелем.
Я достаточно порядочная, чтобы испытывать чувство вины перед ним за то, что не отрываю глаз от первого ряда справа, но я… видимо, достаточно эгоистичная сука, чтобы практически не мучиться выбором, когда Кирилл Мельник встает со своего места и быстро направляется к выходу, прижав к уху телефон.
Глядя в пространство перед собой, я решаюсь в минуту.
Минуту комкаю свою сумку и кусаю губы!
У меня все под контролем, я не пущу в нашу с сыном жизнь никого, если так захочу…
Ни его отца, ни любого другого мужчину. Я знаю, что его отец должен был подумать. Что мы семья. Я, Леон и… Максим. И я прикрываюсь этим фальшивым образом, как щитом, когда встаю со своего места и тоже иду к выходу, собираясь если не прыгнуть с обрыва, то подойти поближе и заглянуть за край.
В фойе воздух прохладный, и здесь никого, кроме охраны. Мне не составляет труда узнать у нее, куда идти. Меня выпускают на улицу в душные летние сумерки, где на крыльце клуба вижу знакомый силуэт в черной рубашке и белых брюках.
Кирилл курит, положив одну руку на перила, и оборачивается, когда за мной захлопывается дверь.
Свет от фонаря заостряет черты его лица. Оно слегка заросло щетиной. И я вижу на нем мгновенный проблеск эмоций. Будто я последнее, что он ожидал увидеть, обернувшись.
Пока его взгляд молнией окидывает меня с ног до головы, глотаю запах шоколадных сигарет, который пробирает до мозга костей, потому что там и хранился все эти два года – на подкорке!
Я знаю, что замечать детали – это женская привычка, но сейчас мне кажется, будто Мельник не упускает ничего: ни длины моего платья, она чуть выше колена, ни того, какое ограниченное количество на мне белья.
Это выжимает из легких кислород, ведь я вырядилась так не для Максима. Я хотела искупаться в реакциях совсем другого мужчины, и я получила их сполна.
Легкий прищур на лице этого мужчины расслабленный и сдержанный, но и его мне достаточно, чтобы впиться глазами и темноволосый затылок, когда отворачивается, чтобы сделать еще одну затяжку своей сигаретой.
Он выпускает дым в небо, чуть откинув назад голову. Повторив процедуру, замечает:
– Странный выбор мероприятия на вечер.
Он прекрасно знаком с моим отношением к жестокости. С реакциями, которые вызывает у меня агрессия. Он видел это собственными глазами. В прошлом практически попробовал мои страхи на вкус, и его замечание сейчас точнее некуда, мне не приходит в голову спрашивать, что он имел ввиду.
В том, чтобы разговаривать с его затылком, есть свои плюсы. По крайней мере, я могу беззастенчиво блуждать глазами по его телу, в приступе отчаянной ностальгии рассматривая спортивные линии и рельефы, выступающие под хлопком рубашки и тканью летних брюк.
Мазнув взглядом по его плечам, отвечаю:
– Это был эксперимент.
– Удачный?
– Вряд ли я его повторю.
Затушив сигарету, Кирилл оставляет ее в урне-пепельнице и разворачивается. Кладет руки в карманы штанов, принимая естественную и открытую позу, я же складываю руки под грудью, отвечая на его взгляд, такой же открытый, как и его жесты.
Он моложе на три года, и когда-то мне хватало поводов и запальчивости, чтобы называть его ребенком, правда, он быстро ставил меня на место. Каждый раз, когда меня заносило. Ставил на место и заставлял принимать его таким, какой он есть. Я принимала, и даже слишком хорошо.
Глядя на меня из этой самой открытой позы, Кирилл приподнимает брови и спрашивает:
– Ты что-то хотела?
Он произносит это достаточно дружелюбно, чтобы внутренний пинок не заставил меня сбежать отсюда без объяснения причин. Я на это способна. Глядя на него сейчас, я прекрасно осознаю, как дерьмово умею прятать свои эмоции.
– Да. Поздороваться, – отвечаю с вежливой улыбкой.
Его пристальный взгляд концентрируется на моем лице, когда растягивает ответ:
– При-вет.
– Привет.
Приподняв грудь в медленном вдохе, он произносит:
– Приятная встреча. И погода отличная.
Взгляд его глаз слишком подвижный, и он плавает по мне с особым вниманием.
Черт возьми, почему это так сложно?!
– Я слышала, у вас тут крупный проект, – делюсь крупицами информации.
– Все относительно. Но можно сказать, что да, крупный.
– Тогда городу повезло.
Повернув голову, Кирилл смотрит вдаль и отзывается:
– Да. Повезло.
Мне кажется, будто в его голосе я слышу иронию, но даже зрительно разделив четкий профиль на части, не могу сказать наверняка.
После шумного, набитого людьми зала, здесь воздух кажется неподвижным. И мне тесно, несмотря на то, что вокруг предостаточно свободного пространства, но оно еще сильнее скукоживается, когда Кирилл снова на меня смотрит.
– У нас давно ничего подобного не строили… – продолжаю я.
– Все движется и меняется.
– Да… – поправив волосы, я пытаюсь не спалить к чертям собачьим свое сердце, которое за секунду разогналось до скорости света. – Ты… здесь… один?
Он снова выгибает брови, но я уверена, что мой вопрос ему понятен.
– О чем ты? – спрашивает все с той же дружелюбной открытостью.
– Твоя жена…
Не знаю, имеет ли это для нас с Лео значение, но я предпочитаю получить ответ. Даже сгорая заживо от стыда за то, что влезла в его частную жизнь, не хочу забирать свой чертов вопрос назад.
Я спрошу только это, и ни за что не стану спрашивать, сколько раз в неделю он трахает ту переводчицу.
Он мучает меня молчанием не дольше пары-тройки секунд, после чего отвечает:
– Я не женат.
Я проглатываю его ответ вместе с воздухом, сделав короткий вдох. Сердце делает скачок, и я пытаюсь успокоить пульс, ведь эта пляска – полная противоположность тому, с какой легкостью дались ему только что озвученные слова.
Он наблюдает за мной так, будто я бабочка под стеклом.
Наблюдает за моим лицом со все той же снисходительной расслабленностью, словно в ожидании моего следующего шага, которому не собирается препятствовать. Наоборот, всем своим видом демонстрирует расположенность к беседе и вежливую легкость, которая меня нервирует.
Я не видела его слишком долго. Слишком давно, чтобы понимать этот взгляд. Чтобы понимать, трачу ли его время своими попытками узнать о нем хоть что-то, ведь там, за дверью, его ждут дела, ради которых он сюда приехал.
– Не знаю, могу ли тебя с этим поздравить, – произношу отрывисто.
– С моим семейным положением? Думаю, вполне.
– Тогда поздравляю. Я не сильно опоздала с поздравлениями? – решаю зайти еще дальше, раз весь мир остался за дверью.
– Примерно на четыре месяца, – отвечает. – Ты интересуешься, потому что неравнодушна к моей судьбе? Или потому, что хочешь узнать, в каком номере отеля я остановился?
Он в разводе четыре месяца. Я не в состоянии оценить значение этой цифры – много это или мало. Озвученная им расстановка вопросов прямолинейная, как пуля в лоб! Никакого нахальства или издевки, но меня будто окатили холодной водой.
– Я, кажется, узнала достаточно, – говорю ему. – Не хочу тратить твое время, оно у тебя, наверное, очень дорогое.
Скрипнув каблуками, разворачиваюсь на месте и иду к двери. Тишина за спиной – самый громкий сигнал о том, что поступаю правильно. Она сопровождает меня всю дорогу, побуждая двигаться быстрее. В холле охлажденный кондиционерами воздух жгучим контрастом впивается в кожу, но не дотягивается до моих мозгов, которые кипят от эмоций.
Миллион лет эмоции не поглощали меня так, чтобы двигаться в пространстве, ничего перед собой не видя. Пожалуй, только в нашу предыдущую встречу. И в ту первую, когда этот человек пронесся мимо меня ураганом в приемной Чернышова.
Шум зала – еще один контраст, который затягивает в реальность, будто меня из вакуума швырнули в эпицентр землетрясения. Уже не страшно. Даже звуки боя проплывают мимо, когда занимаю свое место рядом с Максимом. Наэлектризованная, как поджаренная в микроволновке фольга.
– Замерзла? – он обнимает рукой мои плечи, которые покрылись мурашками.
