Академия Легиона

– Полагаю, вы знаете о том, что в скором времени Академия отмечает юбилей, – тем временем сказал ректор. Не спросил, а именно констатировал факт.

– Сто лет со дня основания, – с готовностью кивнула Хильда, продолжая рассматривать конверт.

Долгое время Легион практиковал обучение в процессе службы, лишь в год четырехсотлетнего юбилея открыл собственную Академию, где отныне предлагалось готовиться к службе в его рядах.

– Да, и поскольку сам Легион был основан во времена правления Роны Риддик, нам хотелось бы, чтобы она… то есть ее ревоплощение… присутствовала на церемонии и балу в честь этого события. Нам – это руководству Академии, Легиона и даже канцлеру Республики.

Хильда позволила себе еще раз взглянуть на ректора и изобразить на лице непонимание, чтобы он объяснил подробнее. Почему они не могут ее просто пригласить? Насколько она знала, Таня постоянно ходила в этом качестве на разные мероприятия.

– Дело в том, что госпожа Норман отказалась от нашего приглашения, – добавил ректор, правильно истолковав выражение ее лица. – Нам нужно, чтобы кто-то ее… убедил.

– Разрешите уточнить, – попросила Хильда, видя, что ректор замолчал.

И замолчала сама, хотя дожидаться формального разрешения не требовалось. «Разрешите спросить» или «разрешите уточнить» было скорее вежливой формой, принятой при обращении к вышестоящему легионеру.

Но Хильда и не ждала ответа ректора. Просто заметила вдруг, что конверта, который она только что разглядывала, больше нет на столе. И это сбило ее с мысли.

– Разрешаю, – ректор подтолкнул ее к продолжению.

Хильда не сразу вспомнила, что хотела спросить. Чтобы как-то собраться с мыслями, она снова подняла взгляд на ректора, но остановилась на верхней пуговице его кителя, чтобы не смотреть в глаза.

– Почему она отказалась? Если мне предстоит ее убедить, то хотелось бы понимать мотивы отказа.

Ректор вздохнул, продолжая недовольно хмуриться и даже, как показалось, едва сдерживаясь, чтобы не начать ругаться. Сдержаться ему все-таки удалось, он пояснил достаточно спокойно:

– Наше первое приглашение распространялось на нее одну. Когда она ответила, что посетит мероприятие с мужем, мы… отреагировали не совсем верно.

– Вы отказали, потому что он был темным? – уточнил Мор.

– Мы отказали, потому что с его именем связан самый большой и самый позорный для Легиона скандал за последние… да, пожалуй, за все время его существования! – неожиданно эмоционально заявил Шадэ, подавшись вперед и недовольно посмотрев на Мора.

Хильда скосила глаза на куратора. Пугает ли ректор его так же, как и ее?

Если Мор и испытывал какой-то дискомфорт от взгляда Шадэ, то никак его не демонстрировал. В глаза ректора он смотрел хладнокровно.

– При всем должном уважении, господин ректор, – осторожно заметила Хильда, – профессор Норман вместе с Таней раскрыли заговор внутри Легиона, предотвратив убийство канцлера и захват власти монархистами.

– Именно, – ничуть не смутился Шадэ, – и это совсем не то событие, которое хотелось бы вспоминать на торжественном мероприятии. Как бы там ни было, после размышлений и совещаний Легион и Академия согласились на его присутствие.

– Но госпожа Норман уже оскорблена первым ответом, поэтому не приняла второй, – догадался Мор.

– Именно, – повторил Шадэ. – Мероприятие в конце триместра, еще целый месяц, но его программа и известные гости, которые выступят с речью, должны быть анонсированы в прессе на следующей неделе. Наши официальные обращения госпожа Норман игнорирует, поэтому всплыло ваше имя, курсантка Сатин. У вас есть возможность повлиять на решение подруги. Как минимум есть шанс, что вас выслушают.

Хильде не хотелось влиять на решение Тани. На ее месте она, наверное, тоже отказалась бы после такого. Но озвучить подобное мнение ректору Шадэ сейчас точно не осмелилась бы. Да и считала это плохой приметой для будущей карьеры: перечить ректору Академии. Ничего не случится, если она хотя бы попробует.

– Хорошо, господин ректор. Я встречусь с ней в эти же выходные…

– Нет, вы отправитесь к ней сегодня, ее согласие необходимо получить как можно скорее. Поэтому я и вызвал вашего куратора, – Шадэ кивнул на Мора. – Он будет вас сопровождать, поскольку по правилам вы не имеете права покидать территорию Академии в течение недели. Но это официальное поручение. И оно вам обязательно зачтется, если вы преуспеете.

Серьезная мотивация! У Хильды на мгновение даже дыхание перехватило – вот он, шанс попасть на практическое занятие в обход ограничения куратора.

– Тогда могу ли я сама выбрать… награду в случае моего успеха? – спросила она, удивляясь тому, что трепет перед ректором внезапно развеялся.

Брови Шадэ удивленно взметнулись вверх: он не ожидал от курсантки подобной прыти. Куратор Мор рядом заметно напрягся, предчувствуя неладное.

– Смотря что вы собираетесь попросить, – осторожно ответил Шадэ, бросив на Мора быстрый недовольный взгляд.

– Разрешения отправиться в реальный рейд с боевиками. Вы ввели такую возможность для нас еще в начале года, но мне до сих пор ни разу не посчастливилось быть отобранной в группу. А я бы очень этого хотела.

– Господин ректор, как куратор курсантки Сатин, я против, – быстро подал голос Мор. – Я не считаю ее готовой для реального рейда.

Хильда изо всех сил стиснула зубы, чтобы промолчать. Снова и снова она повторяла себе, что от споров будет только хуже. Теперь в любом случае все в руках ректора.

Тот несколько секунд переводил задумчивый взгляд с Мора на Хильду и обратно, а потом принял решение:

– Если у вас получится ее убедить, вы отправитесь в ближайший рейд, на который пригласят курсантов. Возражения не принимаются, – быстро добавил он, видя, что Мор снова набрал воздух в легкие. – Можете быть свободны. Отправитесь в Орту после занятий.

Мор и Хильда синхронно кивнули, повернулись и зашагали к выходу. Только в коридоре она позволила себе снова расслабиться.

– Думаю, с подругой вам лучше разговаривать без моего участия, – холодно предположил Мор. Хильда кожей ощущала его недовольство, но если он не собирался обсуждать ее просьбу в кабинете ректора, то она тем более не станет затевать этот разговор. – У нас с ней отношения не сложились с самой первой встречи.

Хильда кашлянула, маскируя этим вырвавшийся нервный смешок. Это было слабо сказано. Во время их общего обучения на спецкурсе Таня Ларина влюбилась в преподавателя темных ритуалов и заклятий. Мор, как и все легионеры, терпеть не мог магов, использующих темный поток. О чем он и сообщил студентам на первом же занятии. Таня, естественно, обиделась за любимого мужчину, наговорила много всего в ответ. Чтобы как-то сгладить ситуацию, Хильде тогда пришлось отвлечь внимание Мора на себя. Конфликт на этом был исчерпан, но взаимная неприязнь между Таней и Мором никуда не делась, хотя тот потом помог ей вызволить профессора Нормана из одиночной камеры, когда его арестовали легионеры.

– Не беспокойтесь, куратор. Мы не будем разговаривать с Таней.

– С кем же тогда мы будем говорить?

– С единственным человеком, чей авторитет для нее непререкаем. С ее мужем.

Только когда Хильда снова упомянула Яна Нормана, ее сердце екнуло. Она вспомнила символ с конверта на столе ректора: профессор Норман показывал его на занятии по темным ритуалам и заклятиям еще в то время, когда она училась на спецкурсе. Это был универсальный символ, означающий измерение демонов. Он позволял черпать из него темный поток.

Легионеры всячески избегали всего, что связано с темной магией. Так что тогда на столе ректора делал конверт с этим символом? И почему ректор спрятал конверт, когда Хильда его заметила?

Глава 4

Вопросы, родившиеся в голове после разговора с ректором, Хильда проигнорировала. Она решила, что если ректор Академии Легиона, боевик с десятилетним стажем и следователь с двадцатилетним, что-то делает, то знает лучше, чем какая-то сопливая курсантка-второкурсница. Поэтому она не стала никому озвучивать собственные мысли и сосредоточилась на выполнении задания.

Хильда и не думала, что ей будет настолько приятно снова оказаться в Орте. Хотя стоило думать, ведь это место очень много для нее значило: оно стало первым шагом в мир, о котором она грезила с раннего детства.

Здесь ничего не изменилось. Все те же ослепительно белые стены, цветные витражи на окнах, просторные холлы и коридоры, залитые солнцем или светом магических шаров, который порой ничуть не уступал солнечному. Орта создавалась задолго до Академии Легиона и первое время была школой, университетом стала много позже. Эти учебные заведения разительно отличались по архитектуре: Академия унаследовала от Легиона строгость линий, скупость отделки, мрачность интерьеров, сдержанность убранства и освещения, а Орта походила на волшебный дворец из сказки. Во всяком случае, когда Хильда попала сюда первый раз, то окрестила ее про себя именно так.

Последний раз она была тут не так уж и давно: всего полтора года назад. Успела застать даже смену портрета. Когда Хильда только поступила в Орту, в главном холле висели портреты ее официальных основателей – Гордона Геллерта и Роны Риддик. Они же были последними королем и королевой магического мира. На уроках истории студентам из семей Покинувших рассказывали о светлой и преданной любви последней королевской четы. И о том, каким ужасным был их друг и современник, еще один король, ставший впоследствии первым канцлером Республики, – Норд Сорроу, внезапно исчезнувший без следа много веков назад.

Примерно два года назад эту историю пришлось переписать. Оказалось, что «светлая и преданная» любовь у Риддик была как раз с Сорроу, а «замечательный» Геллерт сначала что-то сделал с соперником, а несколько лет спустя убил и саму Риддик, поскольку она так и не ответила ему взаимностью. Да к тому же пыталась лишить трона. Когда все это стало известно, портрет Гордона Геллерта сменили на портрет Норда Сорроу.

Новый вариант истории миру поведала та самая Таня Норман, в девичестве Ларина, с которой Хильда делила комнату во время прохождения спецкурса. Она оказалась ревоплощением магического потока Роны Риддик, что в местной мифологии воспринималось как версия реинкарнации с сохранением памяти о прошлой жизни. Теперь Таню почитали ничуть не меньше, чем до сих пор любимую народом древнюю королеву. А ведь Таня собиралась отучиться год и вернуться в привычный и родной для нее мир обычных людей.

Хильде она однажды призналась, что никакая не Рона Риддик. В нее действительно ревоплотился магический поток древней королевы, но при этом ни одной черты ее личности и ни одного воспоминания она не приобрела. Унаследовала только магическую силу и дар предвидения. Однако роль свою Таня играла достаточно убедительно. И так старательно обеляла память Норда Сорроу, что даже наиболее скептически настроенные граждане Второй Магической Республики стали догадываться, куда он исчез на самом деле и почему ее муж носит иллюзию. Одного никто не понимал: почему сам Норман так и не признал, кем является на самом деле.

– Ностальгия? – неожиданно прозвучало над ухом.

Тоном куратора можно было заморозить воду, и Хильда поняла, что дерзость в кабинете ректора ей еще припомнят.

– Есть немного, – признала она тихо.

– Я бы и хотел предложить вам не торопиться, но боюсь, времени у нас не так много, – заметил Мор, зачем-то поправляя форму, которая и так сидела на нем прекрасно.

Хильда заподозрила, что он по какой-то причине нервничает, но не смогла придумать почему. Чтобы не терять ни свое, ни его время, она уверенным шагом направилась к лестнице: кабинет ректора в Орте находился на самом последнем этаже. Мор последовал за ней.

Как и его предшественник, ректор Норман не прятался от посетителей за приемной с секретарем, поэтому они могли беспрепятственно войти, но тем не менее нерешительно замерли у двери, услышав за ней голоса. Беседа шла на повышенных тонах и больше походила на ссору, что было довольно неожиданно и очень некстати.

– И не подумаю этого делать!

Именно это восклицание Тани заставило их остановиться и переглянуться. В тоне подруги было столько возмущения, что Хильда растерялась. До сих пор она даже не представляла себе, чтобы та могла кричать на Нормана. Она наблюдала их отношения только первые полгода, пока оставалась в Орте и готовилась к поступлению в Академию. У Тани с мужем тогда шел затянувшийся медовый месяц. Теперь же их браку исполнилось два года, вполне могли вылезти некоторые… нестыковки характеров и мировоззрения, которые неизбежно должны были существовать у людей с восемнадцатилетней разницей в возрасте, выросших в разных мирах.

– Боги, Таня, разве я так часто тебя о чем-то прошу? – Норман отвечал не менее раздраженно.

– Можно подумать, я запрещаю тебе меня о чем-то просить! Из нас двоих запрещать что-либо склонен ты. Но когда я слышу подобные просьбы, я хочу понимать, в чем, черт побери, дело! Особенно учитывая наш разговор недельной давности!

– Ладно, я понял, ты не готова сейчас к конструктивной дискуссии, давай обсудим это позже, – после небольшой паузы голос Нормана прозвучал уже тише и спокойнее. Хоть и довольно холодно. – У меня сейчас назначена встреча, и ко мне могут прийти в любую минуту.

– О, ну конечно, как всегда я неконструктивна! – Таня и не думала успокаиваться. – Дело ведь не может быть в тебе, ты же у нас идеальный! Это я вздорная девчонка, которой все время что-нибудь не так. Ты не воспринимаешь меня всерьез!

– Не понимаю, чем я заслужил подобный тон и подобные упреки, – в голосе Нормана снова прорезалось раздражение.

– Похоже, в раю наступили темные времена, – тихо хмыкнул Мор. – Мы и дальше будем подслушивать под дверью или все-таки постучимся и обозначим свое присутствие?

Хильде отчаянно хотелось продолжить подслушивать. Она не понимала, что такого могло произойти между Таней и Норманом, что подруга так разбушевалась. Дело было даже не в природном любопытстве. Послушав достаточно долго, она, возможно, смогла бы понять, как действовать дальше. Однако куратор смотрел на нее так выразительно, что Хильда не решилась выбрать эту стратегию. Она подняла руку и громко постучалась.

Как и следовало ожидать, голоса в кабинете моментально смолкли, но громкое и четкое «Войдите» прозвучало только через довольно внушительную паузу.

Мор толкнул дверь и пропустил Хильду, хотя по уставу Легиона и Академии старший легионер должен был входить первым, независимо от пола младшего. Хильда от неожиданности замешкалась на несколько секунд, но потом уверенно шагнула вперед. Они остановились в центре куда более просторного, чем в Академии Легиона, ректорского кабинета. Мор замер чуть позади, как бы подчеркивая, что он только сопровождающий.

Хильда постаралась быстро оценить ситуацию. Сердитая Таня стояла в стороне, скрестив руки на груди и пытаясь успокоить дыхание. В ее манере одеваться почти ничего не изменилось: светлая блузка, строгая юбка. Разве что раньше она так одевалась только в особых случаях, в повседневности предпочитая джинсы и удобные джемперы. Но в мире магов джинсы никто не носил, а женщины и вовсе носили брюки редко. Танина прическа тоже осталась прежней: длинные рыжеватые волосы беспорядочно вились и свободно спадали с плеч. На щеках у нее играл яркий румянец. Она всегда быстро краснела, но сейчас это было особенно заметно. Зеленые глаза лихорадочно блестели, Хильде даже показалось, что в них застыли слезы.

В отличие от нее Норман выглядел совершенно спокойным. Он тоже встречал гостей стоя, но руки, по обыкновению, сцепил за спиной. Ни лицо, ни глаза не выдавали никаких эмоций, что, конечно, ничего не значило. Во-первых, внешность его была иллюзией, в том числе и серые глаза, и аккуратно постриженные светлые волосы. Во-вторых, если он действительно был древним королем, каким-то образом оказавшимся в современности, то безусловно умел держать себя в руках. И насколько Хильда знала, умел очень хорошо.

– Госпожа Сатин, господин Мор, – поприветствовал он почти дружелюбно, пока Таня молча стискивала зубы, пытаясь взять себя в руки. – Рад вас снова видеть. Чем обязан?

Хильда не знала, с чего начать, ведь она не рассчитывала разговаривать с ним в присутствии Тани. Тем более в присутствии чем-то крайне огорченной Тани. Мор не собирался ей помогать: она затылком чувствовала, что он смотрит на нее и ждет ответа ничуть не меньше, чем Норман.

– Я, пожалуй, оставлю вас, – наконец смогла выдавить из себя Таня. Голос ее довольно заметно дрожал.

– Нет, пожалуйста, – попросила Хильда, действуя исключительно по наитию. – Останься. Вообще-то мы пришли к вам обоим.

– Неужели?

Ее голос прозвучал удивленно. Таня недоверчиво посмотрела на Хильду, потом перевела взгляд на Мора. На секунду обернулась к мужу, а потом на ее лице отразилось понимание.

– Они же не отправили тебя уговорить меня прийти на их глупую вечеринку? – со смесью раздражения и надежды почти простонала она.

У Хильды за спиной раздался едва различимый звук, как будто Мор поперхнулся словами. Было мило с его стороны все-таки их проглотить: не хватало только начать сейчас спорить, насколько глупа «вечеринка» в честь юбилея Академии Легиона.

– Боюсь, что именно это они и сделали. – Хильда изобразила на лице виноватое выражение, хотя на самом деле не чувствовала за собой никакой вины. Она же не в ловушку Таню заманивала, а звала на торжественное мероприятие. – Я понимаю, что руководство Академии вас обидело. Обоих, – она перевела взгляд на Нормана. – Но они же извинились.

– Не смотрите на меня, Хильда. – Норман вздохнул и повернулся к супруге. – Не я обиделся, а Таня. Мне совершенно все равно, как руководство Академии Легиона ко мне относится.

У Хильды возникло странное чувство, будто причиной ссоры Тани и Нормана стало то самое приглашение, ради которого они с Мором сюда и пришли. Неужели Норман пытался убедить Таню его принять? Зачем ему это?

– Ты прекрасно знаешь, почему на самом деле я не хочу туда идти, – процедила Таня, даже не посмотрев на мужа.

Хильда окончательно растерялась. Да что здесь происходит?

– А почему? – Она обезоруживающе улыбнулась Тане, надеясь, что та в память о былой дружбе все ей расскажет.

Однако Хильда не учла наличие в кабинете Мора. Его действительно стоило оставить у портала и идти одной. Потому что Таня уже набрала в легкие воздух, а потом скользнула по нему взглядом и резко выдохнула.

– Неважно. Тебе-то это зачем? – спросила она, неожиданно заметно смягчаясь.

– Меня послали, и я должна продержаться, – хмыкнула Хильда. – Может, меня даже наградят за это.

Таня внезапно рассмеялась и покачала головой. Бросила на Нормана быстрый взгляд, на этот раз уже не раздраженный, а скорее печальный.

– Если мое согласие имеет значение для тебя, – она снова повернулась к подруге, – то передай своим командирам, что я приду. Мы придем. Пусть и не надеются, что я приду без мужа.

– Прекрасно, именно этого мы все и хотим, – заверил Мор, впервые за все время подав голос.

Норман демонстративно кашлянул. Иначе это и назвать было нельзя, на естественный кашель этот звук совершенно не походил. Хильда заметила, как по лицу Тани снова скользнуло недовольство, но подруга тут же справилась с собой.

– И у меня будет одна просьба лично к ректору Шадэ, – добавила она без всякого энтузиазма. – Яну нужно разрешение на работу с литературой в библиотеке вашей Академии.

Хильда оглянулась на Мора, поскольку вести подобные переговоры не имела права. Тот тоже нахмурился, не зная, как поступить. Похоже, никто не ожидал, что Таня начнет торговаться.

– Мне нужен разовый допуск буквально на час, – заметил Норман. – Если мне категорически не доверяют, я согласен на присутствие любого представителя Академии или Легиона.

– Я думаю, ректор Шадэ удовлетворит вашу просьбу, – медленно, как будто неохотно ответил Мор. – Но вы же понимаете, что подтверждение может исходить только от него лично. Ни у меня, ни у курсантки Сатин нет соответствующих полномочий, чтобы это обещать.

Таня кивнула, сосредоточенно щурясь, словно пытаясь что-то разглядеть на его лице.

– Тогда передайте ректору Шадэ, что мое окончательное согласие зависит от его ответа. Как только он направит мне свое решение, я официально передам ему свое. Скажите, а почему у вас форма черная, а не синяя? – внезапно спросила она.

Мор снова обменялся удивленным – даже растерянным – взглядом с Хильдой. Смена темы оказалась слишком неожиданной.

– Синюю носят действующие легионеры, – после недолгого молчания пояснила Хильда. – А мы ими не являемся. Я курсантка, а господин Мор – преподаватель и куратор. Фактически мы не состоим на службе в Легионе.

Таня кивнула и задумчиво пробормотала, улыбаясь почему-то с заметной грустью:

– Так странно видеть тебя в форме. И без разноцветных прядей.

Хильда нарочито горестно вздохнула и развела руками.

– Что поделаешь? Устав запрещает выглядеть иначе. Это еще что! Если попаду в боевой отряд, придется постричься под мальчика, – она едва заметно кивнула на Мора, ссылаясь на его короткую аккуратную стрижку.

Таня изобразила на лице ужас и покачала головой. Теперь она походила на себя прежнюю, просто чем-то расстроенную. Хильда решила расспросить ее подробнее во время бала, а сейчас было самое время откланяться. Однако стоило им попрощаться и сделать несколько шагов к двери, как Норман неожиданно обратился к Мору:

– Вам так и не удалось полностью оправиться от того… ранения?

Мор обернулся, вопросительно глядя на него. Он снова казался удивленным и растерянным – явно не ожидал, что Норман начнет вдруг интересоваться его здоровьем.

– Вы все еще заметно хромаете, – пояснил тот. – Когда вы преподавали в Орте, все выглядело хуже, но прошло уже больше двух лет, а вы так полностью и не восстановились.

– Доктора считают, что лучше уже не станет, – признался Мор после недолгого колебания.

– Вот как? – удивился Норман. – А вы пробовали показываться специалисту по темной магии?

На одно короткое мгновение лицо Мора перекосило от ненависти. И хотя он очень быстро с собой справился, все это заметили.

– При всем должном уважении к вам, ректор Норман, я не очень доверяю темным, – вежливо, но очень холодно ответил Мор.

Норман криво улыбнулся.

– Что ж, если захотите, можете как-нибудь показать ногу мне. Я больше не темный, но мои знания в этой сфере никуда не делись. Я не настаиваю, просто имейте в виду, что готов попробовать помочь, если вы решитесь.

– Благодарю, – все так же отстраненно ответил Мор, но было очевидно, что к Норману он обратится, если только нога начнет отваливаться.

Хильда поторопилась уйти, пока реакция куратора снова не обидела Таню. Она и сама не разделяла странной слепой ненависти к темным, которая у действующих и бывших легионеров была словно в крови, но старалась не говорить об этом вслух.

– Не хотите поздравить меня с успешно выполненной миссией? – не удержалась она от вопроса, дожидаясь, пока Мор настроит портал для обратного путешествия в Академию.

– Я бы поздравил вас, – не отрываясь от своего занятия, ответил тот. – Если бы в качестве награды за это вы не попросились в рейд.

– Вы считаете, что я не справлюсь? – к ее собственному неудовольствию, в тоне прозвучала обида.

Мор наконец оторвался от артефакта, управлявшего работой портала, и посмотрел на нее. Лучше бы он этого не делал: у Хильды моментально пересохло в горле и внутри все болезненно сжалось. Но взгляда она не отвела. Напротив, гордо вздернула подбородок и посмотрела на куратора с вызовом.

– Я считаю, что вы поставили меня в крайне неудобное положение перед ректором Шадэ. Это во-первых. Во-вторых, вы дали мне понять, что мое мнение для вас ничего не значит. Очевидно, я недостаточно авторитетен для вас. Пусть так. Но тогда не ищите моего одобрения. Ведь оно точно так же не должно для вас ничего стоить.

Заявив это, он повернулся и стремительно шагнул в портал. Хильде оставалось только последовать за ним, проглатывая ком обиды, вставший в горле. Вместе с чувством вины.

Глава 5

Уже на следующий день Хильда и думать забыла о странном конверте на столе ректора и ссоре Норманов. Ее больше заботило то, что она так неосторожно испортила отношения с собственным куратором. С одной стороны, она была рада тому, что все-таки попадет на практику: ректор подтвердил это, когда она отчиталась ему о визите в Орту. Условие Тани его, конечно, не обрадовало, но он счел его выполнимым. С другой – Хильда не могла предсказать, какие последствия будут у ее поступка, если куратор все же затаит на нее обиду.

И это не говоря о том, что было муторно на душе от самого факта ссоры с ним. Дилан Мор вызывал у Хильды вполне искреннюю симпатию. Его мнение на самом деле очень много для нее значило. Отчасти еще и поэтому она так хотела попасть в рейд: чтобы снова услышать от куратора похвалу, признание в том, что он ошибался на ее счет. Оставалось надеяться, что она действительно сможет проявить себя в рейде с лучшей стороны, и Мор оттает. В конце концов, он всегда ей все прощал. Раньше.