Исцеление

– Самойлова, с тобой все в порядке? – Оксана захлебывалась от волнения. Мне стало так стыдно…

– Оксан , прости. Тут столько всего произошло…

– Что случилось?

– В двух словах и не расскажешь…

– Дарина, не пугай меня…

– Начну с приятного… Я, кажется, влюбилась…

– Ты серьезно? Вот те и скромница. Неделю в санатории, а уже любовь у нее. Кто он?

– Андрей…

– Тот, который просто знакомый?

– Угу…

– Ну и мутная же ты стала. Ну ничего, я через несколько дней приеду, все подробности из тебя вытрясу. А неприятное что?

Неприятное…. Вспоминать не хочется. Но в отсутствие Андрея мысли градом посыпались в мою голову. Что происходит? Что нужно этой девушке? Надо позвонить Нине Андреевне, немедленно…Я чувствовала, что она приоткроет мне завесу тайн, связанных с санаторием…

– Оксан, вот приедешь и поговорим. Пока.

Я не дала ей и слова вставить. Жестоко, подло….Но мне нужно скорее позвонить бабуле. Оксана поймет, я ей потом все расскажу в мельчайших подробностях.

Нина Андреевна долго не брала трубку, но я продолжала назойливо звонить…

– Алло, – голос раздался так неожиданно, что я чуть не выронила телефон.

– Здравствуйте. Нина Андреевна?

– Да. Кто это?

– Я Даша, из поезда. Помните?

– Дашенька, конечно, помню. Рада тебя слышать. Как отдых?

– Вот об отдыхе я бы и хотела с вами поговорить… Почему вы не рассказали, что работали в санатории? Вы что-то скрываете ?

– Я.. Не хотела окунаться в воспоминания, – уклончиво ответила она.

– Воспоминания о случае, произошедшем в девяностых годах? О том, что после наступления темноты двери санатория запирают? Это тоже связано с той историей?

– И историю неприятную тебе уже рассказали… Да, наверно, с ней связано. Умирали люди, и их кто- то постоянно пугал.

–Я мало чего об этом знаю. Вы расскажете мне?

–Расскажу, дочка… Надо было еще в поезде это сделать…Шел, кажется, девяносто третий год. Работала тогда вместе со мной одна молодая женщина, Ирой ее звали. Я заведовала кухней, а она трудилась санитаркой. Несмотря на разницу в возрасте, мы подружились. Ира была замужем. Ее муж работал фельдшером в деревушке, недалеко от санатория. Они приехали в деревню из города. Слышала, наверно, о деревне?

–Да.

–А в далеком 1950 году здесь произошла другая история.

–Про Алю?

–И об этом уже рассказали. Я так полагаю, и про ссылку ты знаешь?

–Ссылку?

–Ссылку… Ходили слухи, что деда Архипа сослали вместе с внучкой. Где они обитали раньше, не знаю, но сразу после войны обосновались в тех местах. Люди говорили, что с Алей что-то не то… Кто-то шептал, что она ведьма. В эти сказки я не верила. А про камень драгоценный рассказывали?

–Да.

–Ну вот… О том, что дед положил камень в могилу к Аленьке, знали многие… Каким образом, я не знаю. Люди хотели богатства. Некоторые даже пытались отыскать ее могилу, но безуспешно. А вот Виктор, муж Ирины, смог. Я помню… Она тогда очень изменилась… Похудела, осунулась, боялась собственной тени, шарахалась от любого шороха… Ее мучили галлюцинации… А в один день она просто пропала… Ее долго искали, и милиция, и добровольцы, но никаких следов не нашли… Будто и не было ее вовсе. Муж ее, Виктор, места себе не находил. Говорят, он хотел куда-то уехать. Все твердил: “Я все исправлю”. А накануне поездки его нашли болтающимся в петле… Шуму сколько тогда было… На похоронах меня не было, но я слышала, что люди обсуждали, будто умер он еще до того, как оказался в петле. То есть его убили… Но разбираться никто не стал, приписали его смерть тому, что он сошел с ума после исчезновения жены. Вот так разрушилась жизнь молодой пары. А камень-то он нашел, говоря, спрятал его надежно…С тех пор начались странные случаи. Пропали двое из постояльцев. Их так и не нашли. Предполагали, что они утопли в болоте. А одного юношу нашли мертвым.

Я догадалась, что она имеет в виду сына той женщины, которая напугала меня в церкви.

– Вот и было принято решение: с наступлением темноты запирать все двери заведения. И это, как ни странно, помогло. Больше там ничего не происходило.

– Как же страшно… Мне об этом никто не рассказывал. А о камне никто больше ничего не слышал?

– Насколько я знаю, нет. Кто-то думал, что он все еще в могиле, кто-то, что Виктору удалось его найти. Но я знаю точно, что он нашел его. Ира как-то раз проболталась. Жаль ее, даже цветочки на могилку не принести, с надписью на надгробии: Самойлова Ирина Николаевна. Мучается она… Мечется… Даже во сне ко мне приходила, плакала. Аля обиды не прощает….

– Стойте, как вы сказали? Ирина Самойлова, – комната начала плясать перед глазами, пришлось сесть.

– Да. Тебе знакомо это имя?

– Да, кажется, я его где-то слышала. Спасибо за рассказ, я вам потом перезвоню.

Я бросила трубку, не выслушав прощания Нины Андреевны. Ирина и Виктор Самойловы. Так звали моих родителей. Совпадение? Вряд ли.

Перед глазами одна за другой мелькали картинки из прошлого. Вот я в очередной раз открываю посылку от родителей, а в ней ничего нет, кроме кулона с большим камнем. Ни строчки не было написано. И с этим подарком я поступила точно так же, как с другими: бросила в коробку с “ненужными вещами”, точнее, в коробку с подарками от родителей (я сильно на них злилась, что они бросили меня). И вот новая картинка… Бабушка плачет, собирается в поездку, меня с собой взять не может, оставляет на соседку… да и не маленькая я уже была, девять лет…девять…значит это как раз был 1992 год. Почему бабушка скрыла все от меня? Она знала, что родителей нет в живых! И вот почему мне казалось, что дальнейшие подарки приходили не от родителей. Почерк не тот… Кулон! Это Алин кулон! Он не дает ей покинуть мир живых! Я слышала из какой-то мистической передачи, что, бывает, души покойных не уходят, если их держат неоконченные дела.

– Алло, Оксан? – я снова набрала подругу.

– О-о-о, второй раз за день о подруге вспомнила.

– Оксаночка, прости меня, пожалуйста. Я тебе, правда, потом все объясню. Мне нужна твоя помощь!

– Что нужно? – Оксана мгновенно выключила обиженную подругу.

– Зайди, пожалуйста, ко мне домой. Там в кладовке стоит коробка с различными безделушками….

– Подарками от родителей?

– Да. Там лежит кулон с большим красным камнем, в серебряной оправе. Привези мне его… Вопрос жизни и смерти.

– Самойлова, ты меня пугаешь! Что происходит? В какую задницу ты попала?

– Оксан, я все расскажу, обещаю. Когда ты выезжаешь?

– Ну, судя по тому, что моя лучшая подруга окутала себя тайнами и явно попала в переделку, я постараюсь завтра выехать. Сегодня уже не успею. Машина в ремонте, а на поезд я никак не попадаю.

– Спасибо тебя, родненькая моя, любименькая. Ты не представляешь, как это важно для меня. Мы завтра встретим тебя. Поезд поздно прибывает.

–Хорош подлизываться, Дашка, от объяснений это тебя не освободит. Ладно, пойду отпрашиваться с работы. Наш козлик не в духе сегодня…. Надо кофейку сварить ему. Умаслить.

Я поняла, что Оксанка говорит о своем начальнике.

– До встречи, Оксан.

Договорив с подругой, я начала мерить комнату шагами. Мысли смешались. Это что получается? Я попадаю в санаторий, в который, в принципе, ехать не хотела… И только здесь узнаю загадку своей семьи…. Игры судьбы… Мамочка, папочка, ну неужели в деньгах было дело? Я и так вас любила… Мы бы были счастливы все вместе… Из-за слез я уже не видела ничего вокруг и не услышала , как в замочной скважине повернулся ключ…

– Привет, маленькая.

От неожиданности я подпрыгнула на месте. Нервишки сдают…. Андрей стоял в прихожей с кучей пакетов.

– Что случилось? Почему ты плачешь?

Бросив пакеты на пол, он подошел и прижал к себе.

– Андрей, отвези меня в деревню, ту, которая рядом с санаторием. Сегодня. Мне это важно…

Я заглядывала ему в глаза, пытаясь прочитать, что он мне ответит.

– Дарина, в чем дело? Что произошло, пока я отсутствовал? Я никуда тебя не повезу, пока все не расскажешь. И про то, что случилось вчера, тоже.

Он поднял за подбородок мое лицо и внимательно в него вглядывался, будто пытался прочитать по нему…

– Андрей, я по дороге тебе все расскажу. Честно. Отвези, пожалуйста, – из-за рыданий слова получались невнятными…

– Хорошо. Отвезу, только для начала успокойся. Я чайник поставлю. Надо немного перекусить.

Я улыбалась благодарной улыбкой сквозь слезы. Кивнув, я направилась в ванную, чтобы привести себя в порядок. Когда я вышла, Андрей уже нарезал бутерброды с колбасой.

– Малышка, я прикупил тебе одежды. Разглядывал платья. Но я в них ни черта не шарю… Продавщица выпытывала твой размер, размер груди… О-о-о, как у вас женщин все сложно…. Потом фыркнула на меня и сказала, купите спортивный костюм, платья так не выбирают, и ушла. Но ее советом я воспользовался. Купил костюм, футболку, кроссовки (подсмотрел на твоих тех башмаках размер). В этом ты хотя бы сможешь сама поковыряться в этих ваших платьях… с декольтером…

– Декольте!

Андрей умел рассмешить в любой ситуации. А представив его выбирающего платье, я рассмеялась в голос.

– Смейся, смейся, я потом отправлю тебя купить мне карбюратор к машине.

– Не ворчи. А за костюм огромное спасибо. Мне, конечно, нравится твоя футболка, но выйти на улицу в ней вряд ли можно…

– Садись давай, ешь.

Кое-как затолкав в себя бутерброд, чтобы не обидеть Андрея, я пошла надевать новый костюм. Ехать нужно сейчас, чтобы успеть до темноты. Я хотела найти на кладбище могилку своего отца. Слезы снова навернулись на глаза. Нина Андреевна была права: это страшно, когда мы не можем навестить даже могилку родного человека… Мамочка, что с тобой стало? Где ты сейчас?

Глава 5.

Мы ехали молча. Андрей был серьезным, о чем- то размышлял. Меня это настораживало, но спросить я не могла. Боялась, что он начнет задавать мне вопросы, отвечать на которые пока не хотелось. Но я обещала, и, если бы он спросил, мне пришлось бы ему все выложить.

– Дарина, что ты знаешь об этом Владимире?

– Ничего, кроме того, что он внук Антонины Васильевны. Почему ты спрашиваешь?

– Видел его сегодня в городе. Какой-то нервный был, дерганый. А когда меня увидел, бросился бежать. Странно все.

– Ну мало ли …

Меня почему-то не удивило поведение Вовы.

– Ладно, хватит о нем. – Я уже догадалась, что он начнет выпытывать. –Ну, рассказывай. Для начала, зачем мы едем в деревню?

– Я хочу найти могилу своего отца!

– Малышка, я…

– Не надо, Андрей. Он умер давно. Я видела его только на фотографиях.

– Ничего не понимаю. Если ты его никогда не видела, почему так уверена, что он похоронен там?

– Это долгая история.

– Дорога тоже, малышка. Рассказывай.

И я рассказала все в мельчайших подробностях и о цыганке, и о снах, о девушке, которая являлась мне, о ее кулоне, о родителях.

Андрей выслушал, не перебивая, и после окончания рассказа молчал, сосредоточенно глядя на дорогу. Я уже начинала жалеть, что рассказала правду. Для нормального человека это было похоже на сказку. Страшную сказку. Андрей, наверное, считает меня сумасшедшей. Я бы и сама не поверила в такую историю, если бы все не происходило со мной. С чокнутой он теперь никаких дел иметь не захочет… А он мне так нужен… Нужен… Особенно сейчас, только с ним я чувствовала себя в безопасности. В этом взрослом ребенке ощущалась огромная сила, которая дарила чувство защищенности. Надо было соврать. Правда слишком нереальна, даже для Андрея.

– Ну, раз надо, значит надо, – со всей серьезностью заявил он.

– Что? – я не сразу поняла, что он имеет в виду.

– Если нужен этой ведьме камень, значит мы его вернем.

Он мне поверил, а это его «мы». Мы! Такое короткое слово, а так много значило для меня. В моей жизни так этого не хватало. С Алексеем было всегда его «я». «Я хочу. Будет так, как я сказал». Перед глазами опять встала картинка из прошлого. Я очнулась в больничной палате. Первое, что я сделала – это положила руку на живот и сразу отдернула ее. От живота не исходило прежнего тепла, я не ощущала того трепета, который испытывала раньше. Стало страшно. Я даже сама не поняла, что завопила в голос, собрав вокруг себя весь персонал. “Чего кричишь, как умалишенная? Это больница”. Меня пыталась привести в чувство женщина в белом халате. “Что с моим ребенком?” Было плевать, что они обо мне думают. Хотелось знать, что с моей малышкой, хотя подсознание уже догадывалось. “К сожалению, вы потеряли ребенка. Но не переживайте, вы молодая, здоровая женщина, еще родите”, – сказал мужчина в больничном костюме. Он с сочувствием смотрел на меня. Моя девочка… Мне нужна моя девочка… У меня началась самая настоящая истерика, слезы катились огромными градинами по моему лицу. Дикий рев вырывался откуда-то из глубины моей души. Крики отчаяния эхом разносились по больнице. Я никогда не увижу свою девочку. НИКОГДА! Мне что-то вкололи, и я почти сразу уснула. Проснулась только на следующий день. На стуле рядом с моей кроватью сидела Оксана. Она была очень встревожена, хоть и пыталась не подавать виду. “Привет, Дарина. Как ты себя чувствуешь?”– “Я потеряла свою девочку, как я могу себя чувствовать? Я ненавижу эту тварь. Видеть его больше не хочу”.– “Даш, Алексей погиб. Ты его не увидишь больше”. Не скажу, что мне было его жаль, но смерти я ему точно не желала. “Как? Когда? ” – до меня с трудом доходил смысл ее слов. “В тот день. Я прибежала, услышав твои крики, на бегу вызвала полицию. Он испугался и побежал, но убежать не смог, запнулся и покатился вниз. Умер мгновенно, от перелома шейных позвонков. Даш, я начала верить в карму…”

– Маленькая, ты где? – Андрей водил рукой перед моим лицом.

– Я здесь. Спасибо тебе за все. Я одна не справлюсь, – я положила свою руку поверх его, находившейся на рычаге передач.

– Одного спасибо мало, девочка моя, – он многозначительно обвел меня взглядом. Щеки мгновенно зарделись. По телу разлилось приятное тепло.

– Ты невыносим!

И вот опять я улыбалась, тяжелые воспоминания вылетели из моей головы. Был только он. Такой родной, близкий. Мне нравились эти ощущения, которые я испытывала рядом с ним.

Мы успели доехать до деревни засветло. Кладбище находилось недалеко от церкви. Могилу отца мы искали очень долго. Перед глазами мелькали памятники, кресты с первой и последней важными датами. Для такой маленькой деревни кладбище было большим. Даже слишком. Могила отца располагалась почти в центре. Отыскать ее было сложно. Маленький холмик порос травой и почти сравнялся с землей, старый деревянный крест завалился набок. Металлическая табличка с именем и датами заржавела. С трудом удалось разобрать “Самойлов Виктор Александрович”. Брошенная могилка. Его никто никогда не навещал. От этих мыслей становилось невыносимо больно. Глотая слезы, я начала выдергивать траву с остервенением, срывая на нее всю свою злобу, которая появилась от разъедающей душу безысходности. Андрей не остановил. Нагнулся рядом и начал мне помогать. Молча, без лишних слов. Иногда так не нужны слова, нужны поступки. Андрей понимал меня. Не лез с вопросами, с ненужными словами утешения. Просто молча делал работу.

Более-менее мы привели могилку в порядок . Андрей поднял крест и водрузил его на место, отломив сгнившее дерево снизу. Я разложила поверх могилки цветы, купленные в местном сельпо. С любовью, цветочек к цветочку. Только это я и могла сделать для своего отца.

– Надо памятник заказать, надгробие и поставить оградку, – всхлипывающим голосом я говорила это самой себе.

Андрей молча кивнул и прижал меня к себе, подставляя плечо для моих слез.

– Андрей, поехали. Я хочу еще заскочить в санаторий, взять кое-какие вещи.

– Не кое-какие, а все. В санатории я тебя не оставлю, – он произнес это голосом, не терпящим возражений.

Я не стала спорить. Да и не хотелось. С ним было надежнее. Даже дышалось легче. Проведя ладонью по кресту, я попрощалась с папой.

В санатории нас тепло встретила Марина, обрадованная нашим приездом.

– Дашка, скучно без тебя стало. Гуляю теперь в основном с Антониной Васильевной. Да и то она где-то не со мной… Витает в своих мыслях. О Володьке непутевом наверно.

– А что он натворил?

– Да вроде ничего. Просто водку бухает все, уходит из санатория надолго. Она сильно переживает. Обратно его отправить хотела, но он ни в какую. Странный в общем. Вроде как бабулю проведать приехал, а с ней и не находится.

– Да, действительно странно. Андрей его в городе видел. Говорит, увидев его, убежал как ошпаренный.

– Да Бог с ним. Сами пусть разбираются. Ты-то как?

– Я хорошо, – бросив взгляд на Андрея, я моментально покраснела.

– У-у-у… Ясно все с вами, молодежь! – Марина улыбалась так по-доброму. Искренне радовалась за нас.

– Уже поздно, Даш, пора ехать, – вставил свое слово Андрей.

– Да, да. Я готова, поехали.

– Не забывайте старушку Марину. Хоть в гости приезжайте, – «старушка» обняла нас по очереди.

– Скажешь тоже… Старушка нашлась…

Попрощавшись с Мариной, мы отправились к Андрею домой. Оставшийся вечер провели за просмотром фильма по телевизору. Так уютно и спокойно было в кольце его рук. А запах…. Я с ума сходила. Тело непроизвольно льнуло к нему. Бороться с собой не было сил. Андрею намекать не пришлось. Он усадил меня на колени, лицом к нему. Секс был быстрым, жадным, головокружительным. О каких там полуторачасовых прелюдиях говорят в “умных” передачках?! Такой пытки я бы точно не выдержала.

Насладившись вдоволь друг другом, мы все же уснули.

Утром я опять проснулась одна. Андрея не было. На столе лежали бутерброды с колбасой и записка: «Скоро буду. Целую». Я так совсем расслаблюсь. Наспех перекусив бутербродами, я начала проводить “ревизию” содержимого холодильника и, найдя нужные ингредиенты, приступила к приготовлению борща. Я так увлеклась, что едва не выронила ложку от раздавшего звонка. Решив, что это Андрей, я, не посмотрев в глазок, распахнула дверь. На пороге стояла эффектная блондинка.

– Вы кто? – задала она мне вопрос, без приглашения проходя в квартиру.

Я не знала, что ответить. Действительно… Кто я?

– Глухонемая что ли?

– Нет.

– Н, а в чем дело? Что ты делаешь в квартире моего жениха? – она с презрением осматривала меня. Я успела забыть, что лицо мое покрывали множественные царапины. Так себе “соперница”.

– Жениха? – дрожащим голосом спросила я.

Жизнь уходила из моего тела, оставляя пустую оболочку. Жених…

– Чего шары выпучила? Да, жениха. Так бывает. Когда люди любят друг друга, они переходят на новый уровень….

– Я поняла…

– Вот и славно. Слушай сюда! Пока я курю на кухне, чтоб сгребла все свои манатки и свалила отсюда! – она развернулась и походкой модели направилась на кухню.

Я на ватных ногах пошла в комнату, лихорадочно скидывала вещи, которые уже успела достать. Одевшись, направилась к выходу. В спину услышала: «Давай, давай, вали, оборванка!»

Мне не были обидны ее слова. Я была словно мертвая, опустошенная. Слезы душили… Я опять ошиблась. Андрей казался таким добрым, внимательным, честным… Честным… А сам использовал меня в качестве любовницы, за спиной своей невесты. Я шла, не разбирая дороги. Брошенная собачонка. Предательство выедало мою душу изнутри. Как же больно! Эта боль сжигала все мое существо. Даже издевательства Алексея не могли сравниться с этим. С Алексеем я всегда была готова к его выходкам. Но Андрей…. Как он мог? Зачем он так со мной? Как ловила машину, как добиралась до санатория, я не помнила… Помню только округлившиеся глаза Марины. Она не на шутку испугалась за меня. А я говорить не могла, только рыдания вырывались. Она прижала меня к себе и не задавала вопросов. Просто успокаивала. Как мамы обычно успокаивают своих детей.

С появлением в моей жизни Дарины пошла белая полоса. И действительно – Дарина…Дарящая счастье. Я не верил своим ушам, когда Санек предложил открыть мастерскую вместе, вкладываясь пополам. Я предлагал ему раньше, но он боялся, что прогорим, деньги выкинем на ветер. А сегодня сам позвонил и предложил. Наших капиталов с лихвой хватало, чтобы проплатить аренду на полгода вперед и закупить необходимые инструменты, запчасти, оборудование. У Санька голова светлая и руки золотые, все получится. Я несся домой со скоростью света, даже моя “старушка” подстроилась под меня, не ехала, а летела. Так хотелось поделиться радостью с любимой…. Любимой? Да, любимой… Я полюбил эту девочку еще там, на перроне. Моя маленькая. Заскочив в торговый центр, я купил огромный букет ромашек и поехал домой.. Где меня ждала моя девочка. Я был уверен в том, что не могла меня бросить, уехать.

Я даже ключ в дверь вставить не успел, как она распахнулась. Я не поверил своим глазам – меня встречала Юлька….

– Привет, милый. Я так скучала. Это мне? – она протянула свои руки к букету.

– Ты что здесь делаешь? Где Дарина? – я начинал понимать, что здесь произошло в мое отсутствие.

– Какая Дарина? Ты об этой ободранке? Я подумала, ты домработницу завел, и выгнала ее. Зачем она нам, когда я здесь? Я вернулась, – она тянула ко мне свои руки, а мне хотелось ее удавить на месте. Мое терпение лопнуло, я припечатал ее к стене.

– Слышишь, сука. Ободранка здесь только ты! Что ты ей наговорила?

–Ничег-го… Т-только сказ-з-ал-ла, что мы с моим-м женихом в ее услугах не нуждаем-мс-ся.

– Какая же ты тварь!

– Андрей, я люблю тебя… – она пыталась обвить мою шею руками. Я сбросил ее руки и прошел на кухню. Накурено…Она давно здесь.

– Ты себя только любишь. Где твой хахаль? Вышвырнул, как ненужную вещь? – я был уверен, что так оно и было.

– Нет, я сама его бросила. Поняла, что люблю только тебя. Только с тобой мне было по-настоящему хорошо.

– Заткнись! Проваливай отсюда и чтобы близко не подходила к моему дому!

– Андрей, дай мне шанс. Давай начнем все сначала, – она раздражала своими фальшивыми, как и она сама, словами .

– Проваливай! – я уже срывался на крик. Но она все равно пыталась что-то там вякать. Пришлось силой выставить ее за дверь.

На плите стояла кастрюля, я поднял крышку, и в нос ударил дурманящий аромат борща. Это точно не Юлька! Та и пельмени сварить не могла. Дарина ждала меня, готовила… Хорошо, что эту кастрюлю я увидел сейчас, когда Юльки нет. Я бы первый раз поднял руку на женщину и эту кастрюлю одел бы ей на бошку… Сука-а-а… Я лихорадочно достал телефон, пальцы не слушались. Набрал номер Дарины…. Сбросила. Я снова набрал, и опять то же самое… А на третий раз телефон оказался выключенным. Она только в санатории может быть… Больше негде… Я ехал туда, не видя ничего перед глазами. Дважды проехал на красный… Из оцепенения меня вывел телефонный звонок. Дарина… Слава Богу! Я схватил трубку, одновременно останавливая машину на обочине.

– Алло, Андрей! – в трубке раздался знакомый всхлипывающий голос.

– Наташ, что случилось?

– Саша в аварию попал! Он без сознания! Я не знаю, что мне делать…– рыдала в трубку жена моего лучшего друга.

– Наташ, держись, я скоро буду…

Марина пыталась говорить мне какие-то утешительные слова. Но я ее не слушала. Мне было так больно… Никогда физическая боль не сравниться с душевной. Я лежала, уставившись в потолок. Сквозь туман слышала Марину. Андрей звонил несколько раз. Но разговаривать не хотелось. Я знала, что он скажет. … Мол, прости, перед свадьбой бес попутал… Я отключила телефон…

В двери постучали….

– Где ваша Самойлова? – раздался голос вахтерши.

– Я тут. В чем дело? – я повернула голову на голос.

– Немедленно звони своей ненормальной родственнице. Она все телефоны оборвала.

– Какая родственница? У меня нет никого, – я не могла понять, что несет эта женщина. Может, фамилию перепутала?

–Это ты уже сама разбирайся, какая. Оксаной она представилась.

Я соскочила с кровати и начала искать телефон. Я совсем забыла. Погрузилась в свои страдания и не позвонила Оксанке.

– Ну точно чокнутая, – проворчала бабка и удалилась из комнаты.

Включила телефон, посыпалась куча сообщений… Пропущенных от Андрея и Оксаны… Я тут же набрала подругу.

– Самойлова, ты там совсем уже? Почему телефон выключен? Я что думать должна?

– Оксан, прости, я не заметила, что батарея разрядилась…

– Не заметила она, – Оксана начинала успокаиваться. – У тебя все хорошо?

– Да.

– В общем, я уже в поезде. Вы встретите меня?

– Оксан, не получится. Андрею срочно пришлось уехать. Поймай на вокзале такси. А здесь я уже что-нибудь придумаю…

– Самойлова, не подведи… Ты знаешь, как я боюсь темноты, а оставаться ночью, одной, в чужом городе точно не собираюсь.

– Не подведу. До встречи.

Я отключилась. Нужно срочно разработать план, как провести Оксану в наш номер ночью.

– Марин, мы сможем как-нибудь провести мою подругу к нам в номер, ночью?