скачать книгу бесплатно
– В белом, – ответила Машка, не в силах отвести взгляд от недовольных серых глаз типа.
А он взял и выругался.
Мышь белая. Синеглазая.
Робеющая под насмешливым взглядом Греты, которая с трудом смех сдерживает. И мышь сутулится, переступает с ноги на ногу, вздыхая громко.
Машка.
Не Мария, и уж точно не Мария Ивановна, но именно Машка, бестолковое создание, которому выпала нелегкая судьба обучать гаденыша английскому.
– Это Маша, – решил представить мышь Мефодий. – Мы немного под дождь попали. Сами знаете, какие здесь грозы.
– Ужасные! – подхватила Софья, которая разглядывала мышь с недоумением.
– Грозы ужасные, лужи глубокие… – Грета все же рассмеялась. – Феденька, ты ее что, за волосы волок?
– Я упала, – тихо произнесла мышь.
– Милочка, – холодный взгляд Греты резанул по ней, заставив отпрянуть. – Вас никто не спрашивает. Будьте добры усвоить сразу: в этом доме прислуга не вступает в разговор с хозяевами.
– Это с тобой, что ли? – Софья все же приняла решение. – Не слушай ее, милая. Грете нравится выдавать себя за хозяйку. А на самом деле…
– Что на самом деле?
Ссора закипала. И мышь с несчастным видом повернулась к Мефодию, словно у него искала поддержки. А ведь девчонка промокла до костей, и трясется она не столько от страха, сколько от холода. В синих глазищах – недоумение и обида. Другой встречи ожидала?
Пусть погодит немного. Мефодий хотел кое-что прояснить.
– Грета, а почему у тебя волосы мокрые? – спросил он.
– Что?
– Волосы, спрашиваю, почему мокрые. И у тебя Софочка? Вы что, вместе душ принимали?
Софья фыркнула от этакого предположения. А Грета рассмеялась.
– А что, сердишься, что тебя не позвали?
– Отвечайте.
– Я плавала. А Софья…
– Я в саду была. Читала… а потом как дождь налетел…
Читала? Допустим, Софья иногда брала в руки книгу, но вот погода с самого утра не располагала к прогулкам. Лжет?
– Книга такая интересная попалась… я в беседке засиделась… а там уже небо темное… громыхает – жуть…
Точно, лжет! Поэтому и топит ложь, наворачивая поверх нее узоры из слов.
– А я в душе был, если интересно, дядя Федя, – отозвался поганец, спускаясь. Он ступал медленно, вальяжно, всем своим видом демонстрируя, что он – совершенно точно к хозяевам относится. И вырядился же… брюки со стрелками, белоснежная рубашка под запонки, галстук и то нацепил.
Но надо же, как своевременно все решили уделить внимание водным процедурам. Только у Стаси, забившейся в угол, волосы были сухими. И что это доказывает? А ничего. Мышь никого не узнала, и выходит, что версия с нанятой актрисой имеет право на жизнь? Или действительно призрак?
Чушь. Ко всему непонятно, почему дама в белом показалась Машке. Та ведь только-только на остров ступила. И умирать, сколь подозревал Мефодий, не собиралась.
– Это Гришенька, – Софья схватила сына за руку и подтолкнула к мыши. – Вернее, Григорий. Вы будете с ним заниматься, хотя…
Она скривилась.
– Сомневаюсь, чтобы вы могли его чему-то научить.
Мефодий тоже сомневался, но по другой причине. По его мнению, поганец был совершенно необучаем.
– Гришенька очень талантливый юноша…
– Я рада познакомиться, – сдавленно произнесла мышь.
– Позже порадуешься. – Мефодий стряхнул с волос капли воды и поднял баул, ничуть не более чистый, чем его хозяйка. – Идем.
– Федя! Не по парадной лестнице же! Она…
Грязная и несчастная девчонка, и отчасти в ее неприятностях виноват Мефодий. Ну да, силу не рассчитал. Но он испугался, увидев, как эта ненормальная, перевесившись через стену, нависла над пропастью. А ведь оставил на крыльце. Она же, хлопнув длиннющими ресницами, стала лепетать что-то о женщине, которая спрыгнула со стены. О той самой женщине в белом, которая показывается лишь обреченным на смерть.
Но почему мышь ее увидела?
Или расчет был на другое? Допустим, актриса поджидала Мефодия, чтобы перед ним разыграть очередное представление, а появилась мышь. И что оставалось делать?
Странно.
И чем дальше, тем странней. Теперь к злости добавился азарт: Мефодий поймает эту циркачку, и тогда…
– Простите, пожалуйста, – Машка застыла на вершине лестницы.
– Что?
– Ковер, – она указала на светлую дорожку, которая укрывала пол в коридоре. – Он чистый, а я…
Грязная. Белые волосы вымокли и повисли печальными сосульками, тушь расплылась, тени потекли. И колготки на коленках порвались. Что ботинки, что серый костюм, аккуратный, хоть и явная дешевка, были покрыты грязью.
– Вдруг потом не отмоется?!
И девчонка смотрит с такой тоской, словно уже оплатила чистку разнесчастного ковра из собственного кармана.
– Не отмоется – куплю новый.
Сам Мефодий был ничуть не чище, и, честно говоря, больше всего ему хотелось остаться в тишине своей комнаты, запереть дверь от гостей, которые всенепременно объявятся, и раздеться. А потом – душ, горячий чай, можно с коньяком, и постель.
Опять до рассвета засиделся, а до победы над бумажными горами было пока далеко.
– Идем, – он взял девчонку за руку, тоненькую такую теплую руку, и удивился тому, до чего узкая у нее ладошка, а пальцы хрупкие. И ноготки короткие, подпилены аккуратно.
Это Грета вечно с когтями рассекает.
А Софья пытается ей подражать. Вот только одна ногти наращивает, и в хорошем салоне, а другая предпочитает покупать накладные, дешевенькие, кислотных расцветок.
– В общем, так, дорогая моя, – Мефодий шел по коридору, прикидывая, куда бы поселить мышь. Лучше бы подальше от мелкого гаденыша, уж больно скользкий у того был взгляд. А девчонка молоденькая, наивная. Не вышло бы беды… и от Греты ее убрать надобно. У той язык, что жало.
Рядом со Стаськой? Та тихая, тише остальных, но слегка подвинута на сверхъестественном. Напугает еще, особенно прознав, что Машка видела женщину в белом.
Мефодий фыркнул: нет, вот незадача. В доме множество комнат, а новенькую поселить негде!
И все-таки он остановился перед дверью.
– Жить будешь здесь, – дверь была открыта, но с внутренней стороны имелась щеколда. – На ночь запирайся.
– Почему?
– По кочану.
У гаденыша может возникнуть новая гениальная идея, последствия которой придется расхлебывать Мефодию.
– Если я сказал запираться, то ты так и поступаешь.
Мышь кивнула.
– Вещи свои сама разберешь или помощь прислать?
– Сама, – пискнула и к баулу потянулась, словно опасаясь, что Мефодий его с собой утащит.
– Вот и умница! Сейчас переодевайся, сходи в душ…
Комната к гостевым не относилась, поэтому и санузел при ней имелся.
– Я велю подать чай… обед через час. Спустишься вниз, там со всеми и познакомишься. Машка…
Она замерла, глядя на него голубыми глазищами. Вот же чудо, хоть ты хватай ее в охапку и вывози с острова. Заклюют же!
– Никого тут не бойся, ясно? А станет кто обижать, мне жалуйся.
Но ведь не пожалуется. Такие терпят, сколько могут. А когда терпение иссякает, бегут. И Мефодий понял, что ему очень не хочется, чтобы это чудо синеглазое сбежало. Как-то вот… должен же в доме быть хоть один нормальный человек помимо него самого?
Первым делом Машка сняла одежду. Расстроилась до невозможности. Костюм-то новый, купленный специально для этой поездки. И Машке он нравился – светло-серый, из мягкой ткани, которая отнюдь не выглядела синтетикой. Сидел хорошо, она себя в нем чувствовала взрослее, солидней.
А ее в грязь.
В лужу.
Извиниться даже не соизволили. Напротив, вытащили, тряхнули, словно она, Машка, кукла, и велели молчать о женщине в белом. Дескать, примерещилось. Но Машка-то знает, что она видела!
Была женщина. Стояла на стене. А потом шагнула со стены и…
Вспомнив пропасть и кипящие воды озера, Машка вздрогнула. Выходит, незнакомка погибла? Покончила жизнь самоубийством? А этот тип, Федор, собирается скрыть?
Но как можно скрыть самоубийство? Ее ведь хватятся, той женщины. Искать станут. И тело…
Жуть!
Машка испытывала огромное желание немедленно позвонить Галке, рассказать обо всем и потребовать, чтобы Галка вызвала полицию. Ну или самой вызвать. А потом сбежать.
Стук в дверь заставил ее вздрогнуть.
– Кто там?
– Я, – ответил тип и, не дожидаясь разрешения, вошел. Машка только и успела, что набросить на плечи покрывало. Завернулась в него, как в накидку, и уставилась на типа, надеясь, что он сообразит, насколько не вовремя объявился.
– Я подумал, что нам следует прояснить кое-какие детали. – Он уже успел переодеться, и мокрые синие джинсы сменились сухими. А одна майка – другой. – Это пока вы не натворили глупостей.
– Каких?
Он догадался о Машкиных мыслях про полицию. Точно.
– Та женщина, которую вы видели, – он дернулся, словно сама тема была крайне неприятна. – Ее на самом деле не существует. Конечно, если вы не верите в призраков.
– Призраков? – повторила Машка.
– Призраков. Духов. Привидений. Полтергейстов. Всякую сверхъестественную хрень. Вы же не верите?
– Не верю.
Вообще-то Машка не то чтобы совсем не верила, но признаваться в слабости ей было неудобно.
– Вот и замечательно. Думаю, сегодня же вам расскажут местную легенду…
– Но та женщина…
– Актриса, которую наняли, чтобы попугать меня.
Машка окончательно растерялась. Тип не выглядел напуганным, скорее очень-очень злым. Да и сама шутка, кто бы ее ни затеял, выглядела… нелепо.
– И вряд ли с ней случилось что-то плохое. Там или пещера, или карниз, но мне случалось видеть и более впечатляющие трюки, – он потер щеку. – В общем, пожалуйста, не упоминайте о том, что видели.
Тип даже снизошел до того, чтобы вежливым быть.
– Не буду, – пообещала Машка.
Не то чтобы его рассказ успокоил, скорее уж появилось много вопросов, но полиция в этом доме явно была бы лишней.
