Игрик. Земля Маргиналов

Отпевали Славу бауманского в Елоховском соборе. Подъезжали дорогие машины, оттуда выходили серьезные люди с венками и цветами в руках. Шли прощаться с человеком, который так внезапно ушел никого не предупредив, ни с кем не попрощавшись, а ведь сколько было планов и казалось, что все еще впереди…

––

На "стрелки" с Игриком ездить было не страшно. Андрей вообще не думал об этом, а тем более от Игрика исходила такая уверенность, что не оставляло сомнений – все будет хорошо.

В Москве, в это время шли мелкие гангстерские войны, почти каждый день стреляли. В основном убивали бандитов среднего звена. Но когда дело коснулось людей высшей касты, криминальных авторитетов и "воров в законе", криминал напрягся…

И тут сенсация! На Петровско-Разумовском рынке, в результате перестрелки был ранен и задержан – Александр Солоник. Журналисты поработали на славу, благодаря их пиару Солоник стал киллером номер один. Оперативникам тогда повезло, взять как говорится за руку стрелка, который при задержании застрелил трех милиционеров и охранника рынка. Отрываясь от погони был ранен и доставлен в одну из больниц, где его прооперировали, а потом пошли сенсационные признания.

Александр Солоник или как его окрестили журналисты – Саша Македонский за умение стрелять из двух рук и точно попадать в цель, заявил о своем непосредственном участии в устранении лидеров преступных группировок и "воров в законе", таких как Глобус, Калина и Бобон.

Солоник входил в "курганскую" группировку, которая появилась в Москве на волне "черного" передела и наделала много шума своими кровавыми подвигами. Они стали боевой машиной "ореховской" бригады, занимаясь рэкетом и устранением нежелательных лиц. Об этом много писали, снимали сериалы делая из Солоника фигуру авторитетную и влиятельную. Но это были домыслы работников пера придав его образу преувеличенную значимость.

Вот как на допросе сказал один из авторитетов.

Следователь:

– Скажите, Солоник являлся авторитетом?

Авторитет:

– Какой на х.., он авторитет. Мокрушник хренов. Он за "бабло" людей валил. Он даже не блатной, в ментуре служил…

Вот такая характеристика от человека который знает, что говорит…

Но все же у органов появился реальный козырь, чтобы раскрыть нашумевшие преступления и выйти на заказчиков.

Его поместили в "Матросскую тишину" в одиночную камеру, где он восстанавливал физическую форму – занимался гимнастикой, учил английский язык. На него пытались повесить особо значимые убийства, включая Отари Квантришвили.

Неизвестно чем бы закончился процесс над киллером и какие еще откровения услышали бы следователи из его уст, но в один из летних дней, Александр Солоник опять поставил на "уши" всю прессу и правоохранительные органы. Он сбежал из знаменитой тюрьмы в очередной раз доказав, что криминал сильнее системы.

И все же при всех официальных версиях о причастности Солоника к ликвидации известных авторитетов были и иные, которые мусировались в криминальной среде и назывались другие люди совершившие эти заказы. Как бы там не было, но побег известного киллера не спас его от логического конца. Скрываясь в Греции он и не ожидал, что смерть настигнет его в лице своих же пацанов из "медведковской" группировки. Причем та же участь постигнет и его подругу – известную модель, которая так некстати оказалась с ним рядом. Но здесь не до благородства, свидетели всегда не в счет…

––

Андрей внимательно следил за событиями, которые происходили в криминальной жизни столицы. Делал пометки в толстой тетради где пытался составить некую схему, чтобы понять как работает сложный механизм, который диктовал свои условия униженному социуму.

Он старался отследить последовательность этих громких преступлений и понять их логику, но все тщетно логики никакой не существовало. Вернее все же она была, но она была сугубо личностная и имела свое оправдание, которое вполне укладывалось в общую картину времени, на смене эпох в "элитах" начался переполох.

Каждый из этих людей, с кем встречались на "стрелках" или сидели в ресторанах, были довольно яркими личностями со своим характером и своим пониманием этого мироустройства. Но при всех волевых качествах и умении подавлять людей, при неимоверном желании быть лидером, во всем этом прослеживалась какая-то местячковасть. Да, они стремились расширить свое влияние, достичь каких – то вершин, войти в официальные структуры, но все же масштаб мышления был не тот.

Среди них были умные, образованные люди прошедшие суровую школу жизни, тюрьмы и лагеря. Они всегда были на грани, между реальностью и посланной в прицел пулей.

Их философия была довольно узка и довольствовалась лишь осознанием собственной значимости в этом пространстве, которое как им казалось зиждется на проявлении собственного Я, без оглядки на то, какими стредствами это будет достигнуто.

Они могли размышлять, философствовать о несовершенстве мира, могли помогать детдомовским детям, жертвовать на строительство храмов, в надежде хоть как-то оправдать свою неправедную жизнь. Авось там зачтется.

Но все же, во всем этом не было свободы, во всем изначально прослеживалсь заданность, которая не могла отпустить и приводила к печальному финалу. И дело даже не в духовных исканиях или вере в бога, причем многие из них ходили в храмы. Вопрос в другом. В этом была некая беспомощность от непонимания вопроса о вседозволенности, о которой так много писали наши классики и вопрос этот, так и повис в воздухе…

Встречаясь с этими людьми Андрей поймал себя на мысли, что у него не было к ним ни сочувствия, ни осуждения, ведь они были частью этого социума, где каждый выбирает свой путь испытаний. Мелькнула фраза из какого-то фильма: " Они сами выбрали свой путь и вприпрыжку бежали, навстречу собственной смерти"…

––

Игрик сделав паузу продолжил:

– Так вот сидит этот профи на чердаке и в оптику смотрит в окна, в доме напротив. Там собираются пацаны с которыми он когда – то работал.

Андрей перебил:

– А почему он должен завалить того, с кем работал?

– Василий, да ты в натуре дебил, слушай и не перебивай. Вообщем там собираются люди, сидят, пьют пиво. Он в прицел видит лицо каждого и на ком он останавливается сразу возникает история связанная с этим парнем. Он знает всех, а завалить он должен одного пассажира, которого они ждут. И пока они расслабляются этот профи может вспомнить всю свою жизнь. И вот входит пассажир. Здороваются, садятся за стол, тот в центре. Исполнитель никак не может поймать его в оптику, того все время перекрывают, то спинами, то еше чем-то. И вот все успокоились. Пассажир отчетливо виден в прицел. И профи увидел его лицо и обалдел. Он узнал в нем… Родного брата…

Брат на всю жизнь стал его болью.

Зазвонил мобильник. Он нервно взял телефон. Прервали мысль на самом интересном месте. Очень долго говорил с кем-то по английски, потом молча слушал оппонента, Андрей отвелкся уставившись в окно, где сияло в звездах летнее небо, а внизу шумел парк Сокольники. И он вспомнил такое же лето когда шел по улице Герцена и у театра имени Маяковского столкнулся с Игриком, Ольгердом и Марго.

1985 год. Москва, центр.

Все обрадовались неожиданной встрече.

– Андрюха, ну ты поступил? – спросил Игрик протягивая руку.

Андрей улыбаясь:

– Да, к Бондарчуку. А ты?

– А меня Гончаров сразу взял. Надо это отметить. Пойдем в пельменную, я угощаю.

И они двинулись в заведение, что недалеко от театра было. И уже внутри, вокруг круглого стола они ели пельмени разливая портвейн, который доставали из сумки. Было приятно расслабляться под портвейн. Ведь заслужили, доказали, что они талант и это радовало. Это сближало делая общение непринужденным и очень приятельским. Андрей поливая пельмени сметаной спросил:

– Ольгерд, а ты что будешь делать?

– Пойду пока в тролейбусный парк поработаю, а на следущий год поступлю в Гитис.

Игрик разливая по граненным стаканам съязвил:

– Да, да пусть поработает. Может за год ума наберется.

Марго как всегда одета в обтягивающее темное платье, загадочно улыбаясь спросила:

– Андрэ, я буду так называть. Можно?

И засмеялась своим заразительным смехом. Игрик с Ольгердом тоже прыснули.

– Да Андрюх, теперь ты у нас будешь Андрэ.

Игрику это понравилось. Марго продолжила:

– Андрэ, ты где сейчас живешь?

– На Колхозной, комнату снимаю.

– А мы на Свиблово, квартиру сняли. Ты приедешь к нам в гости?

Андрей стал развивать этот внезапно возникший легкий флирт:

– А может сначала ты ко мне?

Игрик переглянулся с Ольгердом и очень по доброму сказал:

– Андрэ, ты нам Марго не развращай, хотя можешь попытаться. Ничего не выйдет. А знаешь почему? Потому что она преданная.

Они вышли на улицу. Игрик зашел в телефонную будку, кому-то звонил. Остальные молча курили. Он вышел и сразу заявил:

– Андрюх, мы с Ольгом сейчас по делам, а ты погуляй сегодня с Марго. Вот тебе "чирик". Сходите в кино, вина купи, цветы. Вообщем сообразите.

Сунул в руку Андрея десять рублей, сумма по тем временам солидная, они стали ловить такси.

Вечер выдался романтичный. Сидели в кино, он взял ее руку, гладил. Она не одергивала. Смотрела на него и смеялась. Потом они шли по бульвару, вышли на Сретенку. Светили фонари и силуэт Марго на этом фоне, выделялся особо. Это будоражило, где-то внутри.

Уже под утро, они сидели закутавшись в одно одеяло и закуривая от спички, спросил:

– Скажи Марго, а почему Игрик разрешает нам встречаться?

Она ответила своим неподражаемым смехом, сквозь который вставляла слова:

– А потому… Он сказал....с Андрэ встречаться можешь, – здесь она замолкла и потом вновь трелью. – Потому что он… Он не опасен… Ты не опасен…

––

Воспоминаия прервал Игрик, который в очердной раз поговорив по телефону озадаченно уставился на него. Через паузу произнес:

– Так, у нас пацана завалили. Сейчас сюда могут приехать мусора.

– И что делать?

– Ничего, ты пока посиди у меня.

Он вытащил из-за стола два "калашникова", взял их за ремни.

– Пойдем стволы прятать.

Они пошли в ванную. Он встал на стул, раздвинул потолок и забросил туда все то, что мешало их творческому процессу. Вернулись в кабинет, где Андрей со всей своей непосредственностью спросил:

– Ну, что Игрик обкладывают?

И он с такой же непосредственностью достал из ящика большой пистолет, положил на стол и спокойно сказал:

– Змудохаются обкладывать....

В дверь позвонили. Он поднес палец к губам; тс-с, мол тихо, молчи. У Андрея внутри, что-то екнуло: " Ну вот оно – началось". Игрик взял ствол и взглянув в монитор выдохнул:

– Свои. Сейчас открою.

Андрей остался сидеть на кожанном диване. Дверь в кабинет открылась. Он вошел, за ним парень с налетом неуловимой азиатчины на лице – Альберт и симпатичная девушка со светлыми волосами, его жена Света. Игрик сел за стол:

– Рассказывай.

Альберт нервно топтался, видно у него сегодня была очень неприятная история. Начал довольно эмоцианально:

– Короче, утром за мной заехали пацаны и мы поехали на стрелку по нашему делу. А к Свете должен был приехать Миша, решить вопрос с ее машиной. Мы уже едем. Звонит Светуля: " Альбертик приезжай, меня чуть не убили". Я срываюсь. Приезжаю домой, там полная квартира мусоров и Миша лежит мертвый.

– Так, что это было? – нервно перебил Игрик.

Света взяла инициативу в свои руки:

– Давай я расскажу.

– Давай.

– Альбертик утром уехал и сразу пришел Миша. Он должен был мою машину в автосервис отогнать. Я приготовила кофе, звонок в лверь, смотрю в глазок. Стоят двое прилично одетые, спрашиваю: – "Кто?" Они: "Мы из Мосэнерго, показания счетчиков снять". А вчера была в Жэке там объявление висит, мол будут ходить инспекторы снимать показания. Открываю, они заходят. Первый с авторучкой и блокнотом к счетчику, а тут из кухни выходит Миша и они как-то одновременно достают пистолеты и начинают стрелять. Я подумала может это шутка, у них пугачи. Оборачиваюсь. Миша держит грудь руками и улыбается. Я откидываю руку одного и в подъезд, но не вниз побежала, а наверх. Перепрыгиваю ступеньки, звоню во все двери, никто не открывает. Добежала на самый верх, чердак закрыт, думаю все. Слышу гул шагов и входная дверь хлопнула, они сразу вниз побежали. Возвращаюсь в квартиру, посреди коридора лежит Миша. Я его перевернула, он весь в крови, глаза открыты. Успел сказать:"за что?" И все закрыл глаза. Я пошла к соседке, вызвала милицию…

Она замолчала, было видно как нелегко ей вспоминать то, что пережила утром, каким-то чудом оставшись живой. Негоже женщине, да еще красивой, попадать в такие мужские переплеты.

Игрик разлил всем и выдержав паузу выдал:

– А знаешь Альб, они по твою душу приходили. А Миша не при делах, пацан попал под раздачу. Надо достойно похоронить.

Все выпили. Альберт тут же вдогонку налил себе вторую, видно хотел алкоголем снять внезапно навалившийся стресс.

В дверь опять позвонили, все нервно переглянулись и застыли как в сцене "Ревизора" – в ожидании ревизора.

Он взглянув в монитор успокоил:

– Это Ася, пойду открою.

Они вошли и по лицу Аси, Андрей понял девушка на нервах, надо уходить. И уже обуваясь в коридоре услышал, как Игрик говорил Альберту:

– Думай Альб, думай. Кто мог на тебя навести…

––

1997год. Посиделки.

БМВ седьмой модели притормозило у палатки на проспекте Мира. Игрик с Андреем вышли из машины. Уставились на витрину, которая пестрела ярким выбором разных напитков и так маняще призывала их взять. Взяли "Абсолют Пэйпа", пару литровых бутылок, соки и закусить. Поехали на "Бабушкинскую", к Андрею – бухать. Игрик решил собрать своих прошлых друзей, с кем учился в театральном и вспомнить, как он сказал – молодость. Посидеть за рюмкой, узнать кто чем живет. Он всегда был сентиментален. Договорились, кто сможет приедет к Андрею.

У метро "Бабушкинская" притормозил и выходя из машины:

– Ты посиди, я сейчас буду.

Андрей лениво слушал музыку и курил.

– Уважаемый.

Он обернулся в окно и увидел глаза, такие глубокие и проникновенные. Сухопарый мужчина смотрел не мигающим взглядом и от этого взгляда было не отвернуть, в нем был какой-то магнетизм, такой завораживающий, что казалось еще мгновение и он тебя просто раздавит. Такая сила чувствовалась в нем. И низкий голос с хрипотцой, добавил:

– А где Игрик?

Андрей словно под гипнозом выдавил:

– Он отошел.

Возле машины стояли трое и ничего вроде не происходило, но чувствовалось эти люди не простые, с богатой биографией и какой-то невооброзимой силой, которая так рьяно заявила о себе в это бездушное время.

И тут же за этими спинами возник Игрик. Они стали обниматься как старые друзья, напоминающие бывших фронтовиков встретившихся в день Победы. Отошли оживленно, что-то обсуждая, потом пожали друг другу руки и он вернулся в машину. Андрей сразу спросил:

– А кто эти люди?

– Как ты можешь их не знать. Это же уважаемые люди твоего района, они здесь решают вопросы.

Андрей огрызнулся:

– Откуда я их могу знать, они на доске почета не висят.

– Андрэ, я тебя не зря вожу на "стрелки" и знакомлю с людьми. Ты хоть, что-то записывай для сценария.

– А я записываю. Допишу дам почитать.

– Ты напишешь и все неправильно.

– Почему?

– Потому что лучший сценарист это я. И поэтому все буду корректировать лично. Кстати, где твой дом?

Машина подъехала на стоянку, рядом панельная девятиэтажка, которыми застроили окраины Москвы, не отличишь одну от другой.

На кухне сидели пять человек, пили "Абсолют" и вспоминали.

– Игрик, а помнишь как на показе ты изображал Леонтьева, ты был в лосинах и в парике.

Леша Хворов задел за живое. Игрик отреагировал:

– Да, я был в лосинах и в парике, а Гончаров сказал, – он смешно, голосом спародировал мастера, – а я думал, что это сам Леонтьев пришел к нам на мастерство.

Все засмеялись.

Серега Зуев подхватил:

– И весь курс ржал.

Андрей Касьян уже изрядно принявший, добавил:

– И он тогда сказал, что возьмет тебя в свой театр.

Саша Кульман пытался перебить:

– А когда это было? Какой курс?

Начался галдеж, каждый пытался вспомнить подробности из студенческой жизни. Как учились, как жили в общаге. Хворов опять спросил:

– А когда ты из тюрьмы вышел, где жил?

– У Касьяна, он дворником работал. У него была служебная квартира, я у него спал на полу, на матрасе. Помнишь?

Касьян закивал:

– Конечно помню, хата в центре. Недалеко от института. Во времена были, дворнику квартиру давали.

Андрей достал из холодильника очередную, запотевшую. Разлили, закусили. Игрик хрустя огурчиком спросил:

– Хворов, а ты в кино каскадером работаешь?

– И актером, и каскадером.

– У тебя всегда были крепкие руки. Андрэ освободи стол, сейчас будут соревнования.

Все стали убирать со стола тарелки и рюмки. По центру стола, прямо на клеенке Игрик нарисовал прямую линию и началась мужская борьба – арм реслинг. Все, сменяя друг друга, садились напротив него и пытались сломить его крепкую руку. Бесполезно, он валил всех без особых усилий. И только Хворов оказал достойное сопротивление, но и он со временем был повержен…

-–

С-Петербург, 1994 год.

Был весенний легкий день. К ресторану подъехали четыре машины, два черных "Мерседеса" и два джипа. Это был показатель времени, не простые парни ездили на таких машинах.

Они вышли из машин, одетые в костюмы. Игрик был в темных очках от "Рэй Бан", на правой щеке шрам, который украшал его красивое лицо. Светлые до плеч волосы, потемнели.

Они вошли внутрь заведения, пятнадцать крепких парней собрались отобедать. Ресторан был пуст, только официанты сразу выстроились в ряд.

– Так сделайте нам общий стол.

Халдеи кинулись сдвигать столы. Пацаны расселись по местам. Игрик делово руководил процессом:

– Где администратор?

Служебная дверь распахнулась и оттуда выплыла дама, пышная телом, с копной черных волос окольцовывающих ее шею, с горбинкой нос, под которым предательски виднелись черные усики. Она улыбалась:

– Здравствуйте гости дорогие. Чем я могу помочь?

Игрик не любил когда его обслуживали женщины, если выходила официантка, он сразу менял ее на официанта. Но тут уж вышла сама владелица, надо у нее и спросить:

– Вас как зовут?

– Асель.

– Имя какое? Калмыцкое?

– Горское.

– Так вот дорогая Асель, нам с парнями надо быстро поесть. У нас суд здесь за углом, отпустили на обед. Что нибудь вкусно и побыстрей.

– У нас горячее готовится не сразу, надо сделать заказ и ждать.

– У нас нет времени.

К Асель подошел человек в белом колпаке и что-то шепнул. Она кивнула головой и улыбнулась:

– Зато у нас есть борщ. Повар мне сообщил, что уже готов.

Игрик поднял руку:

– Только не борщ.

Пацаны зашумели:

– Давай борщ со сметаной и черным хлебом.

Асель всех успокоила:

– Сейчас все будет. Вы не любите борщ?

Она улыбаясь обратилась к нему.

– Борщ я люблю, когда сам готовлю. А в ваших заведениях он мне не нравится. А знаете почему?

– Почему?

– Потому что где бы я не заказывал борщ, мне его приносят. И всегда с мухой.

Брови у Асель удивленно подпрыгнули:

– С какой мухой?

– Обыкновенная муха. У вас их тыщи здесь летают. И тарелка с мухой всегда попадает ко мне. Даже если борщ заказывают все, муха будет у меня.

Все засмеялись, загалдели:

– Да ладно хорош Игрик поедим борщ, времени нет.

Асель опять улыбнулась:

– У нас такое просто не возможно. В наш ресторан часто приходят уважаемые люди и никогда, никаких нареканий. А знаете почему?

– Ну и почему?

– Потому, что только я отвечаю за все, что происходит в моем ресторане.

Это было утверждающе. Им нравилось когда человек отвечал за слово, так уверенно и надежно, а тут еще эта тетка с мужским характером, сказала и ушла в свой кабинет.

Официанты красиво разносили приборы, ставили на стол хлеб, зелень, сметану. Все молча уперлись в тарелки, надо заглушить молодой голод.

Игрик сидел у стены в середине стола. Ему поднесли последнюю тарелку и он взяв ложку зачерпнул из нее дымящуюся жижу где отчетливо увидел черную жирную точку. Это была муха.

Он даже не удивился:

– Пацаны, я же говорил, что будет муха.

Все уставились на него. Игрик держал на весу ложку, рядом вытянулся официант:

– Уважаемый, а где кабинет Асель? Бери тарелку и веди нас к тете.

Все перестали есть, почувствовав внутри некое отторжение. Несколько парней встали и пошли вслед за ним.

Асель говорила по телефону. Дверь открылась и на пороге появился официант с тарелкой, а следом этот парень в темных очках и еще несколько человек заполонили кабинет.

Игрик протянул ложку ко рту директрисы.

– Я же говорил попадет муха. Попробуйте ваш замечательный борщ.

Она зажав рот пыталась отвернуть голову от ложки. Игрик увидел на столе пенал для карандашей, а в нем станок, одноразовый станок для бритья. Он бросил ложку в тарелку, взял бритву и положив руку на ее густые волосы стал сбривать ее черные усики.

– Вы же сами сказали, что отвечаете за все.

Он резким движением сбривал остатки:

– А так бы я естественно сделал предъяву повару. Но вы в ответе за все. Чуть пацанов не потравили и мне не поверили. А я ведь в отличии от вас, не вру.

Асель выдержала всю экзкуцию, не проронив ни звука, только теперь она поняла значимость каждого слова и серьезность их намерений.

Уже на выходе он зло бросил:

– Вот поэтому я не люблю когда телки обслуживают или руководят. За слово не спросишь…

––

2004 год . Подмосковье, лес.

Среди берез и высоких елей звучала живая музыка. На поляне между деревьев небольшой оркестр играл классику. "Времена года" – Вивальди. Неподалеко, на вертеле жарился кабанчик и запах доброго мяса приятно щекотал обоняние. За столами, среди небольших домиков сидел народ и слушал это необычное звучание, казалось столь неуместное для такой обстановки. Игрик одетый в костюм цвета хаки, напоминающий форму бойскаута, на голове шляпа, суетился между кухней и успевал встречать вновь прибывающих людей. Съезжались гости на день рождение.

Андрей впервые приехал на новое и последнее пристанище Игрика. На поляне, посреди леса стоял бревечатый дом в стиле терема, с модными пластиковыми окнами. Тут же одноэтажные домики для гостей, рядом овраг и небольшая речка, все так сурово и все так естественно.

Он специально выбрал это место, вдали от населенных пунктов, глухие места. А чтобы доехать сюда надо преодолеть овраги и речку, а это порой совсем непросто, особенно в непогоду.

Уехал из большого города устав от непредсказуемой изменчивости социума и чувствовал себя достаточно комфортно. Здесь была его свобода, когда рядом не было "дебилов", которые так стали раздражать последнее время. Он чувствовал себя воином среди этого лесного раздолья. Ходил охотиться, ловил рыбу.

И вот решил отметить день рождения в таком необычном месте, сменив шик ресторанов на природную обстановку, где таким диссонансом звучала классика, которую он знал и любил. Это тоже определяло значимость праздника.

Понаехали пацаны с которыми связывала дружба с "девяностых". Все повзрослели. Ушел налет молодой, безудержной удали, пропала неугомонность. Появилась серьезность, которая скрывала прежнюю "безбашенность". Сидели в каком-то глубинном молчании, слушали классику. Пришли иные времена – общение динстанционно, мобильники стали компьютерами и решать вопросы можно было не выезжая из леса.

Оркестр объявил перерыв. На поляну со стулом в одной руке и балалайкой в другой, вышел парень в рубашке под старину, сел на стул и началось…

Балалаечник Дима был не просто профессионал, он был виртуоз. Инструмент в его руках был как игрушка, которая доставляла удовольствие не только ему, но и всем окружающим.

Он исполнял русские песни, такое поппури известных мелодий. Народ оживился, после классики пошло веселье. Со всех сторон кричали:

– А "битлов" можешь?

И тут же зазвучало – "Мишель".

– А "Дип перпл?"

Плавный импровизм и тяжелый рок на этом инструменте не оставил сомнений, парень может все.

"Дым над водой" – выдавала балалайка.

Официанты разносили глинянные тарелки от которых шел вкусный пар, уха приготовленная в большом котле – прямо на костре. Парни тут же потянулись к бутылкам, разливали любимый напиток – водочку. Игрик сидел в центре за большим пнем, сделанным под стол.

Публика собралась довольно разношерстная, солидные дяди в галстуках, артисты и пацаны. Все смешалось на этой поляне.

Андрей с удивлением рассматрвал новую обитель и ближайшие окресности. Игрик пояснил:

– Вот здесь Андрюха я и живу. Ты думаешь этот дом для жилья? Нет это будет баня.