Игрик. Земля Маргиналов

––

1989 год. Москва, центр.

Игрик ехал на "Жигулях" шестой модели, как бы сейчас сказали – тюнинговая, тогда это было круто – шестерка была в тренде. Проехал Новоарбатский мост, свернул направо к гостинице Украина, припарковался на стоянке и неспеша пошел к ресторану. Открыл входную дверь, за ней небольшой тамбур и только здесь понял какую ошибку совершил. В этом узком пространстве стояли четверо, хотел ретироваться – поздно. На выходе за дверью возникли фигуры еще четверых. Кого-то из них он узнал. О, эти горячие головы с кавказских гор, они старались всеми силами удержать свое положение в этом городе.

Недавно Ольгерд отличился, поставил на "уши" всю их диаспору. Подъехал с пацанами к рынку, остановился у торгового павильона. Вошли внутрь и пройдя мимо прилавков, где шла бойкая торговля, остановился у двери с надписью "Директор". Возле нее на стуле сидел рослый кавказец. Увидев Ольгерда он вскочил и тут же был отправлен умелым ударом в ближайший угол. Открыл дверь. За столом полноватый мужчина той же национальности, говорил по телефону и увидев вошедшего не успел удивиться, потому как головой вниз был отправлен к основанию стола и так несколько раз. Ольгерд одной рукой держал его за шею, другая рука склонила черный ствол к голове и все как в известном американском фильме:

– Если ты сука, не будешь платить в следующий раз мозги твои будут на этом столе.

Кавказец беспомощно качал головой и что-то пытался произнести.

– Ты понял?

Опять головой об стол.

– Я спрашиваю понял?

Лицо бедолаги было в крови и он не говорил, а только бормотал с акцентом:

– Поняль, поняль....

И этот директор был здесь. В этом замкнутом пространстве. Игрик решения принимал очень быстро, было видно разговора не будет. Натренированный удар сработал четко, один готов. Но дверь открылась и в это месиво втолкнулись остальные. Второго успел свалить уже на излете. Он видел их перекошенные лица и злые глаза. И они повисли как шакалы, кромсая его тело острыми ножами. Все произошло молниеносно, словно мужчины перед входом попали в очередь и каждый пытался из нее вырваться оттискивая внезапно возникшее препятствие. Игрик вспомнил, как в детстве разорил осинное гнездо и десятки острых жал вонзились в его тело. Так и здесь это жало проникало куда-то глубоко внутрь и было очень неуютно и больно. Четырнадцвть проникающиюх отверстий, едва не перерезали сонную артерию.

И все они быстро схлынули, как набежавшая волна с прибрежного камня. Выскочили, сели по машинам и растворились в большом городе. Он остался один в этом закутке, открыл дверь и попал в фойе ресторана, а там зал. А вот за столиком сидят пацаны, такие знакомые и такие родные. И Майкл, и Серега, и Паша, а в центре родной брат Ольгерд. И он окровавленный с пикой в теле, дошел до стола где сидели пацаны. Дошел и успел сказать:

– Меня кажется убили…

Сказал и рухнул потеряв сознание. Пацаны вскочили. Кто-то бросился к Игрику, а другие достав оружие побежали на выход. Только бы успеть застать этих тварей и разрядить обоймы в ненавистные лица…

––

Больница.

В клинике Склифосовского в отдельной палате лежал перебинтованный Игрик. Он был еще очень слаб, после операции. Молоденькая, симпатичная медсестра меняла капельницы. На стуле, возле кровати сидел Ольгерд.

– Девушка, это мой брат Игрик. Вы должны дежурить возле него круглосуточно. Тогда он быстро поправится. Вас как зовут?

Девушке явно нравилось внимание таких мужественных парней, напоминающих героев из американского боевика. Они были очень уверенны в себе и ничего не боялись. Она улыбаясь ответила:

– Света. Я не против, но у меня работа посменно.

Ольгерд не унимался:

– А за отдельную плату?

Дверь открылась, в палату вошли Майкл и Санек.

– Все красавица заканчивай, дай нам поговорить.

Девушка закончила и ухмыльнувшись вышла за дверь. Парни сразу перешли к делу:

– Короче двоих мы сделали. Остальные свалили из города, а этот черт, как его Исмаил, что ли, которого ты Ольгерд отметелил, бросил свой павильон и где-то тарится у родственников.

В глазах Ольгерда вспыхнул азарт, он удовлетворенно выдохнул:

– Я его достану, они все умоются.

Игрик с открытыми глазами молча слушал, говорить было тяжело. Ольгерд встал:

– Короче пацаны, вы до утра подежурите, а потом вас сменят…

––

Раннее летнее утро, такое тихое и спокойное. Эту гармонию нарушила подъехавшая к одинокому подъезду "девятка". Постояла, словно в ожидании, не глуша мотор. Задняя дверь открылась и оттуда вышли двое, махнули шоферу и озираясь по сторонам двинули к проходной. Они словно два силуэта в режимную съемку хотели прошмыгнуть очень быстро, будто коверные после репризы, но что-то не задалось. Первый хлопок и тот, что был впереди, подпрыгнул как на батуте, а второй не успел ничего понять принял на себя второй выстрел. И тут же возникла тень над корчившимися и добила их контрольными выстрелами.

Уже в машине Ольгерд довольно трезво произнес:

– Ну, что пацаны еще двоих чертей осталось добить и воцарится мир, а там глядишь и брат вызодоровит…

––

Игрик быстро шел на поправку, молодой организм и желание жить дали ему шанс, который он использовал. Возле входа в его палату постоянно дежурили крепкие парни с ПМ в карманах. Пришли двое, предъявили удостоверения – следователи с Петровки, конечно пропустили.

Он лежал на кровати обложенный подушками, его светлые волосы заботливо расчесывала медсестра Света. Вошедшие предъявили удостоверения и вежливо попросили:

– Девушка, оставьте нас с больным.

Она вскочила и тут же исчезла. Оглядев непрошенных гостей, довольно спокойно изрек:

– Разговора не будет, это мои дела. Никого незнаю, ничего не помню.

Вежливые милиционеры отнюдь не сомневались в его осведомленности, в отношении лиц совершивших над ним насилие. Игрик уже был отмечен в их засекреченных папках, как весомый лидер влиятельной группировки, наводивший ужас на людей решивших жить гораздо выше номинального уровня и заявления с их стороны о вымогательствах этой бригады, поступали с завидной регулярностью…

––

1988 год. Зима. Рижский рынок.

Павильоны, палатки, толпа народа. Кто-то покупает, кто-то продает. Система разрешила свободную торговлю, теперь это называлось предпренимательство. Что-то сам сделал, продавай, привез из-за границы, перепродавай. И предпреимчивые люди этим воспользовались, началось дозволенное обогощение.

Посреди этой серой массы появилась группа людей, они выделялись сразу. В спортивных костюмах, кожанных куртках и вязанных шапочках, а то и без них, с короткими стрижками. И какой-то необъяснимой силой, которая исходила от них и спастись от этого явления не было никакой возможности. В центре выделялся парень с длинными, светлыми волосами, который своей веселостью, очень контрастировал среди этих суровых лиц. Это был Игрик.

Они шли как по знакомой улице на которой живут и совершают такие прогулки в определенные дни. И дни эти знали все работники торгового рынка. Это был день зарплаты. Парни приезжали получать зарплату за услуги нелегально навязанные всему социуму, ибо пришли их времена – времена силы и беспредела. О, как же они были самонадеяны и уверены в своей силе, которая сметала на своем пути все, что ей мешало.

Игрик выделялся среди них не только необычной прической. Он всегда красиво одевался, в нем присутствовал стиль и чувство меры. Вот и сейчас был одет в светлые джинсы и модную в то время куртку "Пилот". Они неспеша обходили палатки, весело общались с торговцами, получали деньги и шли дальше. Подошли к стеклянному павильону. Хозяин с ярко выраженным лицом кавказской национальности выскочил на крыльцо:

– Здорово Самвел, – Игрик выпустил кольцо дыма.

– Прывэт Игри. Извини братан, прошлый раз нэ получилась. Я отдам сэйчас бэз процэнта.

– Самвел, к тебе приезжал от меня человек. Ты что ему сказал?

Договорить не дали. Кто-то, как ему показалось из пацанов, наступил на ногу. Он отмахнулся и продолжил:

– Ты ему сказал, что сегодня вернешь все с процентами…

Опять наступили на ногу.

– Или я включаю счетчик…

И тут уже не выдержал, когда на ногу наступили третий раз, причем очень больно, взорвался:

– Хорош пацаны топтать мою ногу.

Обернулся, чтобы посмотреть в глаза парню так настойчиво топтавшего его новые кроссовки. И встретился с глазами такими приветливыми, с улыбкой на лице, а сверху шапка с кокардой в центре. Три милиционера с автоматами присутствовали во время разговора с Самвелом и один желая все это остановить, наступал Игрику на ногу на что тот, ну никак не реагировал и только когда тучный страж порядка в третий раз надавил, вот тогда он и обернулся. Один из них, очень благодушно сказал:

– Игрик, пойдем в отделение, Васильич зовет.

Игрик заулыбался:

– Скажи ему, мы здесь все решим и я приду.

– Нет Игрик, он сказал сейчас тебя привести.

Толстый милиционер был полон решимости.

– Привести? Да вы обалдели. Я сам прийду. Пацаны вы решите вопрос с Самвелом и со всеми остальными, а я к Василичу.

И пошел в сопровождении трех бравых молодцев, с автоматами наперевес. Обернулся:

– Пацаны, вечером все в "Украине" гуляем…

Начальника местного отделения Игрик знал хорошо, заходил к нему. Выпивали, парились в бане. Начальник был в доле. В кабинет он вошел уверенной походкой.

– Васильич добрый день. Что за дела? Меня отрывают от работы. Случилось что?

Петр Васильич Воронов сегодня был явно не настроении, на столе лежала стопка бумаг.

– Здравствуй Игрик. Ты меня тоже от дел отрываешь. И еще не знаю кому хуже.

– Петр Васильич, хорош загадками говорить.

– Какие уж тут загадки. На тебя подано куча заявлений.

– Заявлений? От кого?

– От коммерсантов. Они просят оградить их от вымогательств.

– И что? Называют фамилии?

– Конечно. Ты со своим братом Ольгердом обложили их данью и они ежемесячно должны отдавать вам энные суммы. Вот заявления от одинадцати торговцев рынка, но я думаю будет больше.

Он потряс бумагами в воздухе и бросил их на стол.

– А у меня сейчас проверка будет. Почему не реагирую, почему не привлекаю вымогателей? И что мне со всем эти делать? Это же проблемы.

Игрик улыбнулся:

– Васильич это не проблемы. Эти проблемы я решу на раз.

– Как это? Всех в лес будете вывозить?

– Нет. Нам это не выгодно, они же нам помогают добровольно, это же золотые тельцы. Поэтому пусть живут.

– И что?

– А ничего. Я забираю эти заявления и они все завтра пишут отказ.

– Как это? А если не напишут.

Игрик посмотрел на Василича, как учитель на ученика.

– Напишут, напишут. Завтра получишь отказ от всех одинадцати.

Игрик встал, взял со стола бумаги.

– Адью Василич, у меня встреча. Опаздываю.

И вышел из кабинета....

––

Отдых после работы.

Он на "Мерседесе" подъехал к гостинице Украина. Из машины вышел с длинноногой красивой шатенкой, которая с нескрываемой гордостью шла рядом с таким красавцем. Ей казалось, что это и есть тот принц из сказки на белом коне, только вместо коня машина немецкого производства со звучным названием – "Мерседес". Это была медсестра Света, так заботливо ухажившая за ним в Склифе. Она покинула это место, едва пациент выздоровел и предложил ей переехать к нему.

Они вошли в ресторан. Полный зал гуляющих, рядом со сценой отдельный стол за которым сидят пацаны с братом Ольгердом. И вдруг все повернулись в сторону музыкантов, которые исполняли известный шлягер. Музыканты почувствовав этот пристальный взгляд исходящий от брутальных парней, все поняли и увидев вошедешего Игрика, тут же прервали песню на полуслове и.... Тут уж как в известном фильме, который обожал Игрик, полилась такая щемящая и такая узнаваемая во всем мире музыка итальянца Нино Рота из "Крестного отца". Это был своеобразный кич, кич этому времени в котором они жили соотнося себя с героями известной на весь мир американской саги.

Игрик кивнул музыкантам. Прошли через зал, который с нескрываемым любопытством смотрел на его появление, не в силах понять кто этот человек, которого встречают таким музыкальным сопровождением. Он довольно снисходительно относился к такой славе, но все же это тешило самолюбие, ведь сила стала символом времени.

Они сели за стол. Кто-то из парней тоже пришли с девушками. Сегодня был не деловой ужин, сегодня они расслаблялись. Можно было, заслужили. Сразу налили.

Игрик закусив и выждав паузу, когда пацаны угомонились, взял слово:

– Короче на нас с Ольгердом поступили заявы от одинадцати "терпил".

Пацаны зашумели: "Валить их надо козлов". Он их остановил, достал из кармана пиджака бумаги:

– Хорош пацаны. Вот заявы. Завтра я еду на встречу с бауманскими, со Славой встречаемся. Майкл с Ольгердом обойдут этих пассажиров, пусть напишут отказы. Вечером их надо Василичу закинуть.

Игрик знал кому поручить это дело. Младший брат превзошел его в дерзости, в нем не было сентиментальности, которая заставит усомниться, дать слабину , нет это было не для него. Он он всегда шел напролом, ломая челюсти и вышибая мозги.

Рядом с Ольгердом сидела симпатичная девушка модельного типа, она молча курила и с интересом наблюдала за происходящим…

––

1994 год. "Тёрки".

Ресторан "Разгуляй", что на Бауманской снискал себе добрую славу, своими расписанными под старину залами, цыганами и конечно же русской кухней. Сюда привозили звезд мирового кино и эстрады и даже королевских особ. Здесь был свой шик навеянный русским стилем, такой знакомый и такой узнаваемый, особенно для людей не живших в этой стране, но имеющих о ней представление именно в таком виде, что представляло из себя сие заведение. И конечно же это место облюбовали для себя представители криминальных структур. Бандиты любили широко посидеть, вкусно поесть, а тут еще на десерт – цыгане.

Ольгерд припарковал машину и вошел внутрь. В фойе его встретил администратор Толик, седовласый, с усами – персонаж из прошлого века. Он знал всех людей, посещавших знаменитый ресторан. Ольгерд поздоровался:

– Привет Толик. Игрик здесь?

Толик закивал:

– Здесь, здесь. В "лубке" сидит.

"Лубок" один из залов ресторана, роспись "а ля рус". Игрик сидел за столом и что-то лениво жевал. Ольгерд присел, сразу возник официант с меню.

– Не надо, – отмахнулся он – времени нет давай, что-нибудь побыстрее. Пельмени – "Разгуляй".

Хорошие там были пельмени.

Официант исчез. Игрик не торопясь, попивая пиво:

– Я смотрю у тебя на почве "кокса" крышу сносит?

– Ты это к чему?

– А что ты устроил на "стрелке"? Ты зачем заявил "законнику" Берцу, что не знаешь такого вора. Он кипиш поднял.

Ольгерд огрызнулся:

– А я и правда не знал такого вора, он стал борзо нашего коммерса под себя мять. Ну я и дал ответку.

– Василий, они хотят по тебе вопрос решить. Сейчас приедет Славка, нужно с ним обсудить эту тему. Слава скажет слово, но они все равно не остановятся.

– Игрик, что мы сейчас эту тему качать будем. Наши интересы остались на прежних позициях, от коммерса они отстали. Воров развелось, шмальнуть некого…

В зал вошел парень с темными волосами, которые свисали до плеч. Это был Слава бауманский, лидер местной группировки, которая держала в своих руках значительную часть столицы. Поздоровался:

– Здорово, братья бродяги. Чем угощаете?

Они встали, по очереди обнялись. Игрик предложил:

– Хорош Слав, ты же знаешь меню своего ресторана, заказывай.

– Ну, ресторан допустим пока не мой, но кухня здесь отменная.

В зал вошел администратор Толик и участливо спросил:

– Слава, куринная лапша и котлеты?

Он знал его диетическое меню.

– Да, Толь и вырезку отдельно.

Игрик удивленно:

– Вырезку? Для кого?

– Для собаки. Купил ротвейлера, жрет много. Здесь беру вырезку, хорошая. Надо поднимать бойца на ноги. А вы, что выпиваете?

Игрик допив пиво, поставил кружку на стол:

– Я пивка, а Ольгерд у нас не пьющий. Слава ты слышал, что мой брат учудил на "стрелке" в Балашихе?

– Да, сказали.

Они вопросительно уставилсь на Славу. Тот выпил минералки, продолжил:

– Короче пацаны, мы с этим "законником" дел не имеем, он лаврушник. Они уже хотят влезть на нашу территорию. Это не по понятиям. Вообщем у нас здесь будет сход, я скажу слово за вас, многие бродяги поддержат. А ты Ольгерд молодец не отдал свой бизнес даже ему. И ты был прав, ведь он в начале даже не представился, откуда ты знал его положняк.

Слава говорил спокойно и вразумительно, каждое его слово было весомо, чувствовался характер и сила. Игрик спросил:

– У нас тут пацана завалили, Серегу. Может узнаешь, кто его сделал?

– У нас тоже проблемы с "ореховскими". Они хотят "Арлекин"(ночной клуб) под себя взять. А за пацана спрошу. Какая-то стремная канитель начинается…

Слава знал, что говорит. У него был большой бизнес и до пятисот бойцов в коллективе…

-–

1994 год.

Белоснежный "Форд" типа "Таун Ка", без номеров, ехал за тремя джипами. Игрик достал из бардачка диск и включил музыку:

– Андрэ, мы будем слушать Брамса.

– Игрик у Франсуазы Саган есть рассказ "Любите ли вы Брамса", когда прочитал, послушал Брамса. Мне нравится.

– Андрей ты же в музыке дебил, как впрочем и во всем остальном. Так вот послушай кто был он и почему мне нравится это.

Андрей слушал тираду о Брамсе, под Брамса. Фары освещали дорогу и впереди едущих джипов. Все это напоминало съемки боевика, только не видно ни камер, ни режиссера.

Подъехали к воротам. Посигналили. Ворота открыл пьяный сторож, который вдруг сразу протрезвел, увидев как колонна странных машин въехала на территорию и остановилась у одинокого корпуса, с железными дверями над которыми висела лаконичная табличка – "Морг". Вот здесь и тормознули. Игрик выходя :

– Андрюха, ты посиди в машине.

И ушли. Скрылись как призраки за черными дверями, где уже был другой мир – тишина и покой. Андрей курил у машины. Двери морга со скрипом распахнулись, они вышли возбужденные и сразу закурили. Игрик выпустил дым:

– Все пацаны, поехали. Сейчас где-нибудь посидим в кафешке и перетрем.

Сели по машинам и поехали в сторону Кутузовского. Андрей смотря на мелькающие фонари на проспекте, спросил:

– А что это было?

– У нас пацана завалили, на нем живого места нет. Я не хотел, чтобы ты это видел.

Остановились у летнего кафе, вышли и сели за столики. Подошла официантка. Дерзкий парень ее осадил:

– Девушка принесите воды и чая. Игрик, а вы что будете пить?

– Я пивка. Андрэ, а ты что будешь?

Андрей заказал чай. Официантка ушла и сразу пошел галдеж. Парни эмоцианально, наперебой пытались, что-то высказать. Было непонятно, то ли они жалеют Серегу, которого завалили эти педерасты, то ли они хотят отомстить и скорее преувалировала жажда мести. Они завалят любого, только скажите кто так жестоко расправился с их братом Серегой.

Игрик молча пил пиво. Они отбарабанив свою эмоцию, молча уставились на него.

– Пацаны, мы так ничего не решим. Я завтра позвоню людям и узнаю информацию у мусоров. Но мы должны искать по своим каналам, кто заказал Серегу и кто это сделал. Надо встретиться с люберецкими, коптевскими. Кто- то , что -то знает, где-то всплывет.

– Игрик, а ты помнишь "стрелку" с какими-то залетными, когда они на "девятке" с "калашами" приехали…

Он перебил:

– Да это отморозки были, но вряд ли они. Их уже вся Москва ищет. Они Юру Ступу завалили.

– Но ведь Серегу многие знали, не могли вот так сразу из "калаша" вальнуть.

– Мы сейчас можем перетереть все, но это ничего не даст. Мы можем искать не там где надо, давайте завтра на трезвую голову все обсудим.

Летний рассвет уже давал о себе знать. Сразу засобирались и по машинам.

Опять белоснежный "Форд" типа "Таун Ка", без номеров ехал по Кутузовскому, в сторону Сокольников. И опять два бравых молодца в форме, тормознули своей волшебной палочкой. Остановились. Они попросили выйти из машины. Игрик снова вытащил кучу бумаг и положил их на капот. Один посмотрев документы, внимательно уставился на него в надежде найти слабое место. Нашел и радостно произнес:

– Так вы же пьяны?

Игрик смешно икнул и невозмутимо глядя на стража порядка добил его фразой:

– Вы что обалдели?! Я трезвый никогда не езжу.

Сказано это было без всякой бравады, мол я крутой, что впрочем не оставило сомнений у присутсвующих, все именно так не нарочито, по правде, которая не нуждалась в подтверждении сказанного. Менты виновато переглянулись друг с другом и один возвращая документы сказал неуверенно:

– Ну ладно. Езжайте. Только это…

Игрик смотрел глазами удава. Молодой лейтенант добавил так, отчего Андрею захотелось перевернуться:

– Поаккуратней там…

Сели в машину и поехали дальше, в Сокольники…

И уже сидя в кабинете, разлив по очередной рюмке сказал:

– Мой тебе совет Андрюха, не ввязывайся в это расследование по поводу Юры Ступы. . Его завалили отморозки, приехали из его города. Они всех валят, пацаны думают они и нашего Серегу завалили. Попадешь под раздачу, даже я не смогу тебе помочь…

Игрик вдруг вспомнил, как они с Юрой сидели в судейской коллегии, когда в спорткомплексе Олимпийский проводили первый чемпионат мира в Советском союзе по кикбоксингу. Приехали мировые звезды, киноактер Чак Норрис и известный чемпион в этом спорте Бенни Уркидес. Он был постановщиком трюков в кино, да и сам снимался как актер. Тогда это было очень солидно и весомо. Страна открывалась для всего мира и известные личности частенько приезжали на эту, некогда закрытую территорию. Их приглашали судить матчи, выступать на корпоративах или просто организовывали концерты. Олимпийский был хорошей площадкой для проведения спортивных соревнований и для концертов со звездами мировой величины. Здесь в 89 году выступал "Пинк Флойд", а позже известный предприниматель Лисовский открыл клуб "Лис'с". А вот сейчас Чак Норрис главный судья на этом чемпионате.

У Юры Ступы была спортивная федерация "Китэк", которую он возглавлял. Они решили сделать первое спортивное шоу. Выступление известных артистов, девочки в купальниках, а потом поединок меджду нашим спортсменом и титулованным американцем. Все сделано с размахом, вложены немалые деньги, Олимпийский был полон.

Игрик состоял в другой федерации, где достиг немалых успехов и его как опытного спортсмена приглашали на такие мероприятия в качестве гостя или в судейскую коллегию.

Вот здесь и познакомились с Юрой.

Наш кикбоксер в этом поединке проиграл. Этот спорт только появился у нас и завоевал особую популярность у представителей криминальных структур. Им нужны были такие бойцы, которые играючи могли сделать из человека бесформенную грушу. Они вливались в эти структуры, потому как идти было некуда, везде хаос и безработица, а у тебя в руках сила, а сила эта твоя свобода. Ведь не зря ты столько лет потел на ринге, доказывая свое превосходство. И вот теперь настало время заявить о себе социуму, который так не справедливо пытается тебя не замечать. Но эту силу стали замечать, социум не был готов к такой агрессии, жестокой и беспощадной. Да воруете, "дербаните" страну, но зачем убивать? Ведь должны быть законы, которые не работали. Есть Конституция. Но этого на тот момент как-бы не было, вернее возникли сомнения в правильности выбранной идеологии. Вот здесь и заявили о себе непокорные. А вправе ли социум диктовать мне условия? Ведь сила живет по другим законам и понятиям и эти понятия, впоследствии опредилили показатель этой маргинальности. Это было их время и оно оказалось увы скоротечно. Промелькнуло в сознании, отложив в памяти состояние страха у всего социума, какого-то неприятного и какого-то липкого. А сейчас воспринимается как анекдот про "новых русских", а ведь так было и мы так жили…

После поединка сидели в ресторане, было много спортсменов и известных артистов. Но главными в этот вечер были Норрис и Уркидес, им оказывали достойное уважение. Перед отъездом Норриса ему подарили орловского скакуна и это отметила американская пресса уличив звезду в связях с русской мафией…

-–

1994 год . Творческий заказ.

Андрея вызвал к себе шеф-редактор Юра Дербенев. Зашел в кабинет. Юра сидя за столом приветствовал:

– Заходи Андрей. Здравствуй. Садись.

Сел напротив. Юра копался в компьютере, они недавно стали внедряться во все сферы. Оторвался от монитора:

– Ты знаешь, что сейчас происходит в Москве?

– В каком смысле?

– В каком, каком? В криминальном. Вон вчера убили Юру Ступу. Я помню ты снимал фильм о его федерации кикбоксинга и тэквандо.

– Да, года три назад.

– И что вы больше не общались?

– Перезванивались. Он меня приглашал в Олимпийский на матч по кикбогсингу. Там учавствовал наш боец против американца, а судить они пригласили Чака Норриса.