скачать книгу бесплатно
– Гривны две будет по весу, – очистив от земли, сказал Данила уверенно. – Не монетные, весовые.
Это требовалось уточнять обязательно. Прежняя была в десять раз больше нынешней по весу и при измерениях так и осталась. А при чеканке монет давно иная.
– Разве корни такими большими бывают?
– На западе – нет. Давно все леса проредили и повыдергивали. Этому, пожалуй, лет двести будет. Чего держишь – давай.
И царский корень исчез с протянутой человеческой ладони, только осталось ощущение шершавого языка Баюна, слизнувшего находку. Было обидно видеть исчезновение не меньше четырех сотен серебряных гривен в пасти зверя навсегда.
– Жалко? – спросил Баюн, облизнувшись.
– Жалко, – с вызовом ответил Данила.
– Без меня ты бы мимо прошел, так что нечего изображать несчастного. Но знаешь, – уши ягуара шевельнулись, явно к чему-то неслышному человеку прислушивался, – обеспечу тебя сухожилием для лука. В компенсацию, если знаешь такое слово.
Заинтересованный парень пропустил очередную подколку мимо ушей, не попытавшись доказывать свои знания. Кот действительно частенько произносил много удивительных слов, коих Данила никогда не слышал раньше. И не выдумывал, а обозначал нечто реальное. Иные даже имели знакомые греческие корни или нечто похожее. Просто таких названий даже отец с Титом и священник Федор не употребляли.
– Возьмешь дубину и встанешь вон у тех кустов, – ягуар вторично не по-звериному показал лапой и, не дожидаясь исполнения указаний, через секунду бесшумно растворился в чаще.
Данила недоумевая встал в указанном месте. В том, что Баюн выгонит на него какого-то зверя, он не сомневался. Что тот окажется достаточно большим, иначе не зашла бы речь про сухожилия для лука, тоже. Но почему не копье, а именно дубину?
Ветер дул в лицо, и зверь его почуять не мог, но из-за густого кустарника он и сам не видел, только услышал приближающийся шум ломящегося прямо к нему животного. Единственная мысль была – не оплошать, потому что если с первого удара не свалишь, мчащийся на него унесется быстрее ветра. Потому дубину сжимал со всей силы, готовый к атаке без промедления.
Выскочившего из кустов медведя он огрел со всей дури по голове, не раздумывая, и только после дошло, что происходит. Топтыгин взревел, отчего волосы встали дыбом, и Данила принялся с ответным диким криком охаживать его своей дубиной без остановки. На очередном ударе она сломалась с треском, и он застыл, тупо глядя на лежащую тушу. Это оказался вовсе не серый медведь, как показалось с перепугу, и уж тем более не плоскомордый гигант. Обычный черный, да еще и не очень большой. Похоже, совсем молодой – подросток.
Теперь он гораздо отчетливее понимал, почему у лесных племен убить в одиночку косолапого считалось за подвиг, сравнимый с победой над кровником. Клыки, используемые в качестве нашейного украшения, всем показывали доблесть бойца. Правда, речь не шла о черном. Этот считался недостойной героя добычей. Хвастаться здесь нечем и брать на память не стоит. Смеяться не станут, однако мнение о себе легко испортить.
– Ну как? – выныривая из кустов, потребовал Баюн. – Сойдет?
– Почему не предупредил? – чувствуя, как дрожат ноги, прохрипел Данила.
На самом деле он и так знал ответ. Развлекался зверь за его счет. А может, заодно на прочность проверял. Испугайся и побеги – непременно бы медведь напал. А когти здоровущие. Покалечить мог легко.
– Так же интереснее, – ничуть не смущаясь, заявил Кот. – Поэзия схватки, торжество победителя, адреналин, – опять незнакомое слово, – хлещет из ушей.
– Ты скотина чертова! – устало высказался парень.
Переспрашивать не хотелось. Этот самый адреналин запросто мог у него вылиться и из задницы. И совершенно не хотелось поддерживать этот довольный и радостный тон. Задним числом испуг пробил обильным потом, и ноги подгибаются. Но показать этому?!
– А ты обиделся, что ли? – удивился Баюн. – А че так? Вы же тоже хищники, и должно такое нравиться.
– Уйди, – сказал Данила с ожесточением.
* * *
Животное было небольшим и тощим – еще не успел Потап Михайлович по-настоящему набрать жирок. То есть кое-какие запасы имелись, и, разделывая его, Данила не на шутку перемазался. Все же настоящего промыслового опыта не имел, возле поселка медведи попадались достаточно редко, давно повыбили. Но он не остановился, пока полностью не закончил. Даже мясо и целебный жир не так интересовали, как идущие у позвоночника сухожилия. Из туши он добыл достаточной длины, чтобы сделать нормальный лук и получить запасную тетиву. Но сначала требовалось правильно просушить, чтобы не порвались при натяжении, для чего растянул на палке и оставил у костра, отправившись отмываться и стирать грязные вещи уже при свете звезд. Солнце упало неожиданно быстро, а вернее – не заметил за трудами, как стемнело.
Вернувшись, обнаружил Баюна, как ни в чем не бывало лежащего у огня.
– Угощайся, – предложил Данила, делая широкий жест: злость уже прошла. Он чувствовал себя сильным, и настроение заметно поднялось. Какой ни есть, а настоящий первый Топтыгин, и не издалека из фузеи или с компанией, сам завалил. Причем способом, в который никто не поверит, невзирая на чистую правду.
– Объясняю проще, – будто и не прерывался, сообщил Кот, подтянув к себе завернутое в шкуру мясо, сноровисто раскрыл сверток, не повредив, и придирчиво принялся выбирать кусок, – вы здесь отнюдь не первые пришельцы. – Даже когда он ел, запинки в голосе не наблюдалось. Уж точно не из горла звук шел. – Все люди – чужаки, пришедшие через подобные ворота из иных миров.
Занятно сказано. Специально намекает на свое иное происхождение или проговорился?
– И сеземцы? – лениво спросил Данила, прислушиваясь к далеким воплям рыси. Никак спариваться вздумала. Вроде сезон истек. Может, потому что северней привычного и холода позже отступили?
– А они чем не люди? Общие дети бывают – значит, все нормально, одного корня. Просто попали они сюда намного раньше.
– Это когда?
– Уверенно не скажу, где-то сорок тысяч лет назад первая волна.
Данила повернулся, с подозрением глядя на разговорчивого ягуара.
– Точно никто не в курсе. Столько не живут, и зарубок на скалах оставлять не додумались. Расселились они на весь континент.
– На что?
Баюн тяжко вздохнул, всем видом поражаясь тупости собеседника.
– Есть земля вообще. А есть отдельные куски. Вроде вашей Европы, Азии и чего там еще было в том мире?
– Африка, – с сомнением добавил Данила. Виденная им карта прежних земель до Исхода выглядела в высшей мере странно, и составители не имели понятия о размере, рисуя белые пятна ближе к границам знакомых мест.
– Во-во. Каждая часть в отдельности – континент. Так считай, мы на обособленном огромном куске суши живем, вроде вашей Африки. Только расположение иное. Два огромных треугольника, соединенных гористой перемычкой почти посредине. В плане напоминает песочные часы. Про чертеж тебе объяснять надо?
– Даже про масштаб не требуется.
– Прекрасно. Идем дальше. Мы живем в зоне умеренного климата…
О господи, опять его несет в заумствования.
– …в Северном полушарии. Размеры нашего куска таковы, что его север почти достигает полюса, а юг расположен в зоне тропиков. Преобладающие ветровые потоки несут влагу с запада на восток. Благодаря отсутствию на севере вдоль побережья гор, низкой высоте ваших так называемых Уральских и восточных…
Оказывается, не зря ходили такие разговоры. Кто-то умудрился добраться на тот край земли!
– …Их ничто не задерживает на огромном расстоянии, и дожди дают достаточно влаги, чтобы вся территория от западного побережья до восточного заросла лесами. Иначе посредине была бы огромная степь или даже пустыня, как на юге у перешейка. Возможно, дополнительный эффект оказывают оставшиеся после отступления ледника озера на севере и Великое почти море на юге.
– Почти – это как?
– Оно огромное, но все же озеро.
– Как Черное море?
– Откуда мне знать размер моря в другом мире? – очень логично удивился ягуар. – Ты и сам не сможешь площадь озвучить. Большой и очень глубокий водоем. Туда впадают несколько рек, начинающихся на Урале, и выходит одна большая. Почему об этом до сих пор не в курсе ваш народ, не меня надо спрашивать. Полагаю, давно есть поселения, и плавают, но не хотят делиться властью тамошние князья безродные.
– А может, пороги помешали добраться.
– Поведение у вас, словен, достаточно стереотипное. Селитесь на речных поймах, низовых террасах, излучинах с легкими пахотными почвами, заливными лугами, пастбищами, речными зарослями, изобилующими дичью, рыбными тонями, и на высоких коренных берегах, покрытых непроходимыми лесами. Казалось бы, иди по рекам до самого восточного океана, а вы все жметесь к западным горам.
– Просто мало народу.
– Мало? – изумился Баюн. – Да миллиона три-четыре, пожалуй, наберется. На всем остальном северном континенте хорошо если остается пятая часть. Тут другое. Стекающие с Урала реки не являются протяженными и не связаны между собой до впадения в Озеро. Они локализуют экономическое существование и поощряют формирование разных политические идентичностей, разделяя регион.
– Можно на нормальном языке?
– Появляются отдельные государства, – после паузы объяснил Кот, – с течением времени все более отдаляющиеся даже в языке. Церковь стремится не допускать такого и сдерживает переселенцев, даже за счет ослабления княжеской власти.
– Это уже доступнее.
Уходят все больше изгои, еретики и воры, спасающиеся от розыска, перевел Данила для себя. Крайне редко сознательно отправляют партии выселенцев. Иначе, удрав на другой конец мира, очень быстро перестанут интересоваться прежними порядками и правилами. Появятся будущие враги и не подчиняющиеся Патриархии. Все помнят прежние распри и самовольные княжества долин.
– Мало ему людишек! – возмутился Баюн. – Считай, каждое поколение удваивались. В тысячу раз увеличились за три-четыре века. За семьсот с лишком лет страшно представить, сколько бы вас было. Так бы и расширялись, пока не будет превышен предел плотности населения, достижимый при имеющихся технологиях.
Господи, дай мне силы и терпения выслушивать эту заумь.
– Если бы не мор Луки да войны между собой, давно бы размножились на манер муравьев и все вокруг вырубили.
– А поморянская война не в счет?
– Тоже повлияла, но ведь сами виноваты.
– Это как? На нас напали – и виноваты?
– Когда вы только появились, племена аборигенов приняли пришельцев достаточно дружелюбно. А что тяжко было первые годы, так Беловодье рай исключительно для живущих перед нашествием врагов. В принципе при переселении обычное дело – до трети народу помирает. Особенно в дальние края перебравшиеся. Другие условия жизни, непривычные почва, растения, животные, болезни. Все лучше, чем лечь под клинками полностью всем народом.
Данила молча кивнул. Что-то в этом роде и в их поселке имело место. При всей подготовке без смертей не обошлось.
– Поморяне были смесью первой и второй, пару тысяч лет назад, волны пришельцев. Тех гостей было не особо много, быстро растворились в местных, но они принесли новые умения, включая сельскохозяйственные, и заняли достаточно почетную нишу мастеров и шаманов. Потому и отнеслись к новичкам приветливо, помогая во многом. А вы принялись учить своей религии и занимать все новые участки, нередко без спроса. Тогда и началась первая поморянская война. К сожалению, племена не сумели полностью разгромить врага.
– Ты считаешь это несчастьем? – напрягся Данила.
В этом отношении он историю достаточно знал. Сеземцы не умели по-настоящему воевать и не имели железного оружия. Многие надеялись влиться в новое общество и крестились, раскалывая союз. Упорных отбросили с немалой кровью, а затем принялись уничтожать. Многие местные попали в рабство. Хиония повторила их судьбу, правда, гораздо позже и в иной войне. И далеко не у каждого жизнь сложилась столь же удачно. На юге ярмо на похолопленных достаточно тяжкое.
– Конечно, – подтвердил Баюн. – Прежняя жизнь во многом закончилась, и вы не желаете считаться с чужим образом жизни. Может быть, ваш лучше и правильней, но не все готовы ему следовать. И была вторая поморянская, вторжения в долину и кровь, кровь, кровь.
– Ну хорошо, – подкидывая полено в костер, сказал Данила. – Мы тебе не полюбились, и могу понять почему. Вряд ли церкви ты придешься по душе. Запишут в демоны и устроят охоту.
– Грубо, но будем считать, близко.
– Что такое тогда Чистилище? Шли не прямо через твой вход, а сначала через мертвое пустое пространство, где вечно маются души язычников.
– Кто-то их видел? Души, – уточнил Баюн.
– Нет, – в некоторой растерянности признал критик.
– Но все знают, потому что так сказал приведший сюда?
– Ну да.
– Я мог бы дать несколько объяснений, и самое простое – при быстром подъеме из глубины или в горы не хватает воздуха и можно умереть. Исход мог оказаться аналогом подобных действий. Потому требуется остановка и адаптация.
– Чего?
– Привыкание к новым условиям. Чем выше, тем холоднее, но горцы привычны и не страдают.
– Понял. Допустим, так, – подумав, согласился парень. – А кто поставил эти самые переходные Врата? Человеку не под силу создать такое!
– Боюсь, тебе это не понравится.
– Почему?
– Потому что не имеет отношения к сидящему на облаке образу из вашей священной книги.
– То есть, хочешь сказать, некие другие боги? – не особо удивился Данила.
– Я не знаю, можно ли их назвать богами, – сказал после неожиданно долгой паузы Баюн. – Не могу ответить, создали ли они людей, животных и растения, но точно знаю – распространяли по другим безжизненным мирам. Без них и здесь, и в вашем мире, и еще в нескольких был бы один голый камень. А Врата – их дороги, по которым шло распространение с первоначальной планеты.
– И где она – никто не знает, – скептически сказал парень.
– Совершено верно. Может, даже то самое Чистилище. Гадай до бесконечности, ответа не появится. Они могли уйти, а могут до сих пор жить среди нас. Или их потомки. Но кто они и зачем это делали, никто не знает, включая самых древних существ.
– Таких, как ты, или тот… Вендико?
– Я давно живу, но не столько, чтобы застать начало.
Занятно, но так и не сказал сколько. Вот когда говорил о поморянских войнах, впечатление – сам присутствовал. Первая за шестьсот лет будет.
– Это происходило, наверное, миллионы лет назад, сотни тысяч уж точно.
Попытался представить – и стало страшно от бесконечной череды тысячелетий.
– И откуда тогда известно?
– Можешь считать это еще одной древней легендой, – неожиданно легко согласился Баюн. – Прекрасно объясняющей, каким образом попадают люди на другие планеты… миры, и там вдруг оказываются вполне знакомые и достаточно комфортные условия, включая привычные растения и животных. Ничуть не хуже сказки о сотворении мира за шесть дней некой всесильной личностью с непознаваемыми побуждениями и неисповедимыми путями. Оба варианта недоказуемы и имеют право на существование.
Глава 6. Конец ожидания
Зимой гораздо проще искать следы. Еще неплохо проверять их на мягкой почве у водопоя или переправы. Там выгоднее сидеть в засаде, дожидаясь посещения животных. Обычно в таких местах сходятся сотни зверей, включая многочисленных хищников. Разобраться в наложившихся друг на друга и перепутанных цепочках отпечатков лап и копыт не так просто, а на лучшего следопыта без наличия обученной промысловой собаки Данила и не пытается претендовать.
Поэтому прямо направился в дубовую рощу. Олени обожают такие места. Они роют копытами под деревьями, доставая упавшие желуди. Прошлый год был богат, по приметам это к холодной зиме, но пока будущая погода не особо волнует. Был хороший шанс встретить оленя или кабанов возле дубов, и он вполне оправдался. Помет оказался еще теплым, выходит, зверь ушел совсем недавно. Как по заказу закричала предательница-сойка. Каждый охотник прекрасно знает, что это служит признаком того, что там укрывается какая-нибудь дичь. Может, конечно, она просто возмущается конкуренцией, потому что тоже обожает желуди и олени с дикими свиньями их отбирают, но примета верная.
Медленно, очень медленно Данила прокрался в чащу, в любой момент готовый к выстрелу. Как ни старался, не мог разглядеть животных среди веток и травы. Они прилегли и были совершенно незаметны. Тогда он остановился и резко свистнул. Буквально в десятке шагов поднялся недоумевающий олень с настороженными ушами и широко раскрытыми глазами. Он стоял неподвижно, внимательно прислушиваясь, готовый бежать при малейшем движении. Видимо, этот странный звук слышал впервые и не мог сообразить, как реагировать. Парень мгновенно выстрелил в животное, и зверь прыгнул в сторону, стремительно умчавшись, только мелькнул забавный белый хвостик, а на земле остались пятна крови. Попал!
Теперь надо не упустить. Обычно прямо идти по следу – глупое занятие. Устраиваясь отдохнуть, звери поворачиваются мордой к тропе, по которой только что пришли. Некоторые поступают еще осторожнее: сделают круг и ложатся в сторонке, откуда им видно каждого, следующего по той же дорожке. Охотника они пропускают, потом потихоньку встают и убегают. Правильно – определить направление, которого держится олень, и подходить к удобному для наблюдения месту кружным путем. Но не в данном случае. Сейчас кровь была достаточно заметна и капала щедрыми порциями. Животное слабеет и далеко не убежит.
Так и оказалось. Не прошло и четверти часа, как он обнаружил лежку, с которой с трудом поднялся раненый олень. Взор несчастного был наполнен страданием, и он едва ковылял. Второй выстрел прервал бессмысленные мучения зверя. Азарт схлынул, и пришло время взглянуть на добычу трезвым взглядом. К счастью, это оказался не самец в расцвете сил, а еще молодая особь. Иначе пришлось бы тащить добрый десяток пудов мяса. А так, после разделки и небольшого обеда, останется не больше пяти. Нормальный походный вес два – два с половиной пуда за спиной. Здесь идти недалеко – дотащит.
