скачать книгу бесплатно
– Да… Кто это? – снова повторила женщина.
– Простите, я разговариваю с Людмилой Николаевной?
– Да…
– Меня зовут Виктор Стрельцов. Мы с вами незнакомы, Людмила Николаевна. Я только хотел сообщить вам, что нашел вашу собаку. Она сейчас у меня.
– Вы нашли Джульетту? – В безразличном голосе собеседницы не прозвучало никаких эмоций.
– Джульетту? – переспросил я. – Ее зовут Джульетта?
Я привстал со стула и выглянул в коридор. Ирочка раскладывала на полу перед ковриком кубики и что-то старательно объясняла, тыча в кубики крохотным пальчиком. Собака подняла голову и, навострив уши, смотрела на меня.
Прикрыв трубку ладонью, я прошептал:
– Наташка, ты представляешь, ее зовут Джульетта!
– Конечно, Джульетта – я так и знала! – шумно вздохнула Наташка. – Ну, что там?
Я скорчил недоуменную гримасу и вернул трубку на место, между ухом и плечом.
– Алло… Алло…
– Да, я поняла – Джульетта у вас. Она убежала от меня вчера… – Женщина говорила с трудом, наверное под воздействием успокоительных препаратов. – Я не могу заплатить вам. И не могу за ней приехать.… Не знаю…
Она замолчала.
Я воодушевился. Наблюдающая за мной Наташка выпрямилась, придвинулась поближе и с надеждой прошептала одними губами:
– Что?
– Людмила Николаевна, я звоню не ради вознаграждения. Я знаю, что у вас произошло большое несчастье, – заторопился я. – Может быть, лучше, если какое-то время собака поживет у меня? Она, кажется, согласна. А вы?
– Не знаю… Пусть поживет… Извините, я не могу долго разговаривать. Оставьте свой номер телефона – я перезвоню.
– Это вы меня извините, что побеспокоил вас, Людмила Николаевна. И примите мои соболезнования. Искренне… Спасибо… Записывайте.
Я продиктовал номер, попрощался и аккуратно положил трубку.
– Наташка, мы ее пока не отдаем! – бодро доложил я. – Во-первых, Людмила Николаевна как-то совсем не обрадовалась. Даже учитывая ее состояние – ни капельки. Во-вторых, она, кажется, ничего не записывала. Во всяком случае, не сказала, как обычно говорят в таких случаях: «Подождите, я поищу ручку». В-третьих, когда мы ездили сегодня утром на разведку, собака не захотела идти домой. Видишь адрес? Она упала на меня как раз на этой улице. Ну, и в-четвертых, ее зовут Джульетта.
Мою жену такой неопределенный расклад не очень устраивал.
– Это во-первых: ее зовут Джульетта! – возразила она. – Я же тебе говорила, а ты: инстинкты, инстинкты. А во-вторых, что же мне, теперь сидеть и ждать: заберут ее у меня или не заберут? Надо было сразу сказать…
Она замолчала. Я – тем более. Но оказалось, что неопределенность в судьбе собаки по имени Джульетта беспокоит не только нас. В течение каких-то двадцати минут нашлись люди, которые знали, что делать, и кто виноват.
Первой позвонила незнакомая женщина, голос которой вибрировал от раздражения и неприязни, и безапелляционно заявила:
– Мне нужен Стрельцов!
– Я вас слушаю.
– Вы что это себе позволяете?! Какое вы имеете право забирать чужую собаку?
Я недоуменно пожал плечами.
– Не знаю. Собака не объяснила мне мои права. А с кем я разговариваю?
– С ее матерью!
Я удивился еще больше и успокаивающе подмигнул Наташке.
– По-моему, ваша Джульетта уже совершеннолетняя и может сама решать, с кем жить.
– Я – мать…
– Да-да, я все понял. Мать хозяйки, а не собаки. Так вот, уважаемая мать, мы уже обо всем договорились с вашей дочерью.
Мать прямо-таки захлебнулась негодованием:
– Что значит: договорились?! Вы подло воспользовались состоянием убитой горем вдовы! Вы хоть представляете, сколько эта собака стоит? Я буду на вас жаловаться!
Наконец-то я, действительно, все понял.
– Жаловаться не надо. Я как-то об этом не подумал. А сколько эта собака стоит?
– Что значит: не подумал! А о чем вы думали? Триста долларов! Очень редкая порода! Дрессированная!… – Женщина перевела дух и наконец-то понизила голос. – А сколько вы можете заплатить?
То есть, торг уместен. Но я не стал торговаться и спросил, когда привезти деньги. Положив трубку, я радостно заорал:
– Наташка, мы ее никому не отдаем!
Нам показалось, что дальнейшая судьба Джульетты решена. Но посягательства не закончились. И пятнадцати минут не прошло, как на собаку снова предъявили права. На этот раз позвонил какой-то Борис Борисович из районного отделения милиции и вежливо, но настойчиво предложил немедленно прибыть в райотдел вместе с найденной собакой. Его совсем не тронул тот факт, что я лежу в полукоме с двусторонне-крупозным воспалением легких и температурой, скачущей от Кельвина до Фаренгейта. Но все же, когда я сообщил, что у собаки разболелась лапа, и она передвигается с большим трудом, Борис Борисович неуверенно покашлял, покряхтел и согласился отложить явку до завтрашнего утра.
5
Утром вдова майора Нестерова передала мне прозрачную пластиковую папку с документами Джульетты и коробочку с шестью медалями.
– Я не имела в виду деньги. Это все мама, – виновато оправдывалась Людмила Николаевна, отводя в сторону запавшие от слез глаза. – У нас сейчас очень тяжелое материальное положение, и она сказала…
Я так же виновато кивнул.
– Понимаю. Вам незачем извиняться. Вы и не должны дарить мне свою собаку.
Она вздохнула, покачала головой.
– Брать за нее деньги… Она для него была больше, чем собака… Она сама ушла от меня. Не захотела… Вы понимаете? Положение тяжелое…
– Понимаю, – повторил я. – Спасибо. Ей у нас будет хорошо.
Я подождал, пока вдова пересчитает внушительную пачку сторублевых купюр, и, получив вердикт:
– Все правильно, – попрощался и направился к машине, в которой меня ждала Джульетта.
Она повидаться с бывшей хозяйкой тоже не пожелала.
На втором этаже отделения милиции Джульетту встречали всем личным составом. Люди в форме и в штатском заполнили коридор и оттеснили меня в сторону. Я прислонился к стене и с ревностью наблюдал, как они похлопывали ее по холке и гладили по спине. Когда волна эмоций спала, собака завертела головой, нашла меня, подошла и села рядом.
Невысокий полный мужчина с редкими, падающими на лоб волосами после недолгих раздумий протянул руку:
– Ну, наконец-то! Еще раз здравствуйте. Это я вам звонил – Борис Борисович. Вон туда, к тому кабинету… – Он несколько снисходительно улыбнулся: – Видите, какая умница. Сидит, охраняет. Знает, что, если вас сюда привела, то должна сдать с рук на руки… Товарищи, ну, дайте же пройти!
Товарищи расступились и дали. Мы двинулись по коридору сквозь строй оперативников.
В кабинете он махнул мне рукой, предлагая выбрать любой из стульев, и изобразил на лице нетерпеливое внимание.
– И как же она к вам попала? Мне тут, понимаете, позвонили и пожаловались, что вы держите у себя чужую собаку. Чуть ли не силой… – Он опять усмехнулся. – Преувеличение, конечно. Разве ее силой удержишь? Эта собака сама, кого хочешь, удержит. Специалист. Еще какой специалист! Да, Джульетка? Да, девочка моя?
Джульетта не ответила, и он повернулся ко мне.
Я в двух словах поведал ему совсем не шекспировскую историю. Просто шел по двору, увидел больную собаку, пожалел, подозвал. Она и пошла. Сначала я свозил ее к ветеринару, потом она свозила меня на кладбище. Рассказывать посторонним о том, что собака выпрыгнула из окна, мне почему-то не хотелось.
Бориса Борисовича обстоятельства нашей с Джульеттой встречи не совсем удовлетворили, в чем-то он засомневался, но выбивать из меня правдивые показания не стал. Он, вообще, заметно подобрел.
– Очень хорошо, что нашлась! Надо же, догадалась, на могилу отвела! Какая умница! Ах, Джульетка, девочка моя! Отличный представитель породы с замечательной генеалогией. Шесть задержаний вооруженных преступников… Вот, осталась без хозяина. У нас уже четверо человек согласились ее забрать. Я бы, конечно, никому ее не отдал, но у меня, знаете, очень стесненные жилищные условия, и старшая дочь на восьмом месяце. Никак…
Я внимательно слушал и кивал, впитывая необходимую информацию.
– Да, понятно… Борис Борисович, а разве вдова Романа Владимировича – не хозяйка собаки?
Он вздохнул.
– Да хозяйка-то – хозяйка. Это ее мамаша вчера мне звонила, наговорила про вас всяких ужасов. А сама Люда не потребует, чтобы Джульетту вернули домой. Она, конечно, обрадуется, что собака жива и устроена, но не более того. Они не очень любили друг друга, – и уточнил: – Люда с Джульеттой, я имею в виду.
– И все-таки мне кажется, что собаку нужно было бы вернуть ей. Или хотя бы спросить, – вкрадчиво заметил я.
– Но я это знаю наверняка! – воскликнул Борис Борисович. – Могу, конечно, позвонить, если вы сомневаетесь, – добавил он почти обиженно.
– Позвоните, пожалуйста.
Он негодующе закряхтел, потом иронически блеснул глазами и потянулся к телефону.
– Не волнуйтесь, сейчас все устроим. Как положено… Максимов! А Кашин далеко? Дай-ка ему трубочку… Слушай, Кашин, приготовь мне расписку. Что я, такой-то – такой-то, принял у гражданина Стрельцова… Как ваше имя-отчество?
– Виктор Эдуардович.
– … Стрельцова В. Э. немецкую овчарку по кличке Джульетта, число, месяц, год. Выражаем благодарность и так далее… Ну, что здесь непонятного: гражданин хочет, чтобы все было по правилам. – Он повернулся ко мне. – В произвольной форме вас устроит, Виктор Эдуардович? Или на бланке с атрибутами?
Я многозначительно поджал губы и задумчиво произнес:
– Лучше на бланке. И круглую печать, пожалуйста. Я же не знал, что у нее замечательная генеалогия. Думал: собака и собака. Млекопитающее, состоит из четырех ног, хвоста и головы. А она, оказывается, за похищение ее собственной собачьей персоны меня прямо в отделение доставила. Так и до «Крестов» недалеко. Нет уж, пусть будет на бланке. И хозяйке позвоните, пожалуйста. Вы ведь уже поняли, что я законченный бюрократ?
– Кашин, на бланке с печатью!… Ну, попроси у кого-нибудь. Скажи, что с меня причитается… Все, иди, исполняй!
Он в сердцах нажал на кнопку и принялся набирать следующий номер.
Людмила Николаевна ответила, и Борис Борисович приглушенным голосом расспросил ее о самочувствии и о ближайших планах, пригласил в гости. Потом сообщил, что нашлась Джульетта. Потом надолго замолчал, но рот оставил открытым.
Я сидел, крутил головой по сторонам и негромко постукивал пальцами по столу, вежливо изображая полную непричастность к разговору. Когда раздался сухой щелчок вернувшейся на аппарат телефонной трубки, я повернулся к хозяину кабинета и вопросительно поднял брови.
Борис Борисович откинулся на стуле и ошеломленно смотрел на меня.
– Что значит: пусть останется у вас?! – возмущенно рявкнул он. – Какого лешего вы морочили мне голову с распиской?!
Я примиряюще улыбнулся во все тридцать два зуба.
– Это вы мне морочили голову, Борис Борисович. Расписка – ваша идея. И вы первый сказали про бланк. Я же только посоветовал вам не торопиться, а проконсультироваться с бывшей хозяйкой.
Он яростно закачал головой и даже не попытался улыбнуться в ответ.
– Думаете, все можно купить и продать? Да я плевать хотел… – Он замолчал, изумленно наблюдая, как Джульетта поднялась с пола, подошла и села рядом со мной.
Я воспользовался возникшей паузой.
– Нет, я так не думаю. Я купил лишь документы, а не собаку. И дороговато содрали, знаете ли. А с собакой мы подружились. То есть, сошлись характерами. Вот так.
– Вы, случайно, не адвокат?
– Почти что…
Я не успел объясниться. Дверь распахнулась, и в кабинет, потрясая бланком, ворвался длинный парень.
– Борис Борисович, я первый! – умоляюще закричал он. – Я уже родителям в Новгород позвонил – они согласны!
Он рухнул на колени перед Джульеттой, достал из кармана шоколадную конфету, торопливо развернул и, согнувшись нескладным вопросительным знаком, попытался засунуть конфету собаке в пасть.
Джульетта отвернулась и посмотрела на меня.
Я торжествующе кивнул:
– Можно.
Конфета моментально исчезла, как будто ее никогда не было.
Ошарашенный Кашин тоже повернулся ко мне и в моих глазах прочел приговор.
– Все, парни, аукцион отменяется. Экспонат не продается. Спасибо за внимание, но пора, как говорится, и честь знать. Надеюсь, мы все и в достаточной степени прояснили. Всего хорошего.
