Бывший. Будь счастлив, если сможешь

На следующий день я позвонил ей и снова пригласил в театр.

– Опять билеты случайно достались? – со смехом спросила Полина.

– Нет, – сказал я. – Специально купил. Мне очень понравилось ходить в театр с умным, образованным человеком. Полина, голову даю на отсечение… на этот раз точно будет без рук.

– Ладно, поверю вам, – фыркнула Кудряшка. – Только, Марк, имейте в виду… – добавила она строгим учительским голосом. – Это ваш последний шанс.

Мы принялись ходить по московским театрам. А еще по концертам, музеям и выставкам, и пару раз были в кино, на каких-то странных фестивальных фильмах не для среднего ума. Вечер чаще всего заканчивался походом в ресторан. Мы обсуждали увиденное и услышанное и быстро выяснили, что наши вкусы во многом совпадают. Например, Полина призналась, что не так уж и сильно любит балет – предпочитает оперу – и в тот раз в Большом немного скучала.

Мы с ней болтали о школьных делах и обо всем на свете. Обсуждали прочитанные в детстве и юности книги и с восторгом узнавали, что любим одно и то же. Полина советовала мне современных авторов, лауреатов каких-то там престижных премий, и я читал их ради нее, чтобы в следующих раз нам было, что обсудить.

Мы на удивление замечательно проводили время вдвоем. За месяц мы не пропустили почти ни одного вечера. По моей инициативе – ни одного, но раза три Полина была загружена школьными делами, и свидание приходилось отменять… В такие дни я просто места себе не находил.

Она снилась мне по ночам, и это всегда были очень горячие сны, после которых я изнывал полдня, мечтая поскорее ее увидеть. Я стал меньше заниматься делами, не задерживался в офисе допоздна, чаще делегировал полномочия и назначал подписание важных контрактов исключительно на утро. Я успевал раз в несколько дней навещать отца, а вот на Кристи у меня совершенно не оставалось времени – каждый раз, когда она звонила и радостно сообщала, что пиар-отдел рекомендует нам вдвоем посетить очередное мероприятие для прессы, я отвечал, что ужасно занят, давай, дорогая, как-нибудь потом. Я катался туда-сюда по Можайскому шоссе, и эта дорога уже стала мне, как родная – вечером заехать за Полиной, потом вместе в Москву, на очередной спектакль или концерт, и ближе к ночи – обратно, отвезти ее домой…

Каждый раз я мечтал, что мне не придется везти ее домой, что Полина останется ночевать у меня, и тогда наконец-то…

Я не решался давить – помнил про «последний шанс». А еще не хотел излишним напором разрушить нечто хрупкое между нами. Нечто удивительное и почему-то очень важное для меня самого.

Однако я уже на стенку лез от этого вынужденного воздержания. О том, чтобы расслабиться с кем-то еще, не могло быть и речи. Я никого больше не хотел. Я хотел Полину до одури. Я в жизни ничего подобного не испытывал, даже подростком!

Я просто не знал, что еще сделать, чтобы наконец-то ее получить.

Глава 11

Марк

Я повез Степку на очередную встречу с отцом, и по дороге он спросил:

– Слушай, ты, наверное, тоже скажешь, что пора переезжать в Москву? Константин Алексеевич всё время про это говорит, но я не согласен…

Степка упорно называет отца Константином Алексеевичем, но тот, как ни странно, не обижается. Мне он сказал, что понимает: пацану нужно время. В остальном они вроде бы даже нашли общий язык.

– А почему ты думаешь, что я так скажу? – удивился я.

– Ну ведь месяц уже прошел… – ответил Степка. – Или ты так и не добился ничего с Полиной?

Он глумливо заржал, а я заскрипел зубами. Уже даже девятиклассник надо мной смеется! Черт побери, месяц прошел, а мы всё ходим с ней по театрам и держимся за ручки! И единственное, чего я добился – совсем недавно мы наконец-то перешли на «ты»!

Вернувшись домой, я первым делом заказал два билета в Мариинский театр на ближайшую субботу и забронировал люкс в дорогом питерском отеле на два дня. Я знал, что Полина никогда не была в Питере, но побывать мечтала. Решил, что если она не согласится поехать, я… я просто…

Да я просто ее тогда украду!

В субботу приехал за ней гораздо раньше, чем обычно, попросил захватить с собой паспорт, а на вопрос «Зачем?» ответил загадочно: «Скоро поймешь».

Машину я оставил перед Полининым домом и вызвал такси. Заодно шепнул ее бабушке, что сегодня внучка ночевать, скорее всего, не приедет, что Полина позвонит позже и всё объяснит, и что беспокоиться не надо, ведь она в надежных руках. Елена Викторовна, которая, в отличие от деда, относилась ко мне с симпатией, улыбнулась только: «Ох, молодежь», и велела не обижать Полинку, или мне не поздоровится. Я поклялся, что не буду никого обижать.

На такси мы прибыли в аэропорт. Всю дорогу Полина смеялась и говорила: «Не понимаю, куда ты везешь меня», а когда увидела здание аэропорта, слегка обалдела.

– Ты же мечтала побывать в Питере? – улыбнулся я. – Мариинка нас сегодня ждет.

Вечер получился чудесным, несмотря на дождливую погоду. Опера понравилась даже мне – к счастью, я предусмотрительно выбрал не балет, а именно оперу.

Полина же светилась от восторга. Самым натуральным образом светилась от восторга, и, глядя на нее, светился от радости я сам.

Когда мы вышли из театра, я обнял ее – просто почувствовал, что на этот раз Кудряшка меня не оттолкнет, – крепко прижал к себе и зашептал ей на ухо:

– Мы можем вернуться в аэропорт и последним рейсом улететь в Москву. Или… сдать билеты и вернуться в понедельник утром. Да, мы можем сейчас поехать в гостиницу и провести вечер вдвоем. А завтра можем погулять по городу… сходить в Эрмитаж или…

Полина обняла меня и поцеловала. Сама.

***

Я обезумел. Мы обезумели. В голове стучала отбивным молотком единственная мысль: «Боже… наконец-то…»

Мы целовались всю дорогу до отеля в такси, целовались на ресепшене, пока администратор делал вид, что не замечает ничего особенного. Мы целовались в лифте и пока шли до номера по гостиничному коридору, на ходу врезаясь в стены…

Мы продолжили целоваться, как только переступили порог нашего номера, и дверь захлопнулась у меня за спиной.

Мы целовались и стаскивали друг с друга одежду. Целовались, не в силах оторваться друг от друга, когда направились в спальню, но случайно зарулили в душ.

Первый раз случился прямо там, в душе, под прохладными струями воды, стекающими на наши разгоряченные тела. Я прижимал Полину к мокрой от брызг стене, целовал ее губы, плечи и грудь, входил в нее и разве что не рычал от удовольствия, от этих запредельных ощущений, потому что наконец-то, прямо сейчас, в эти минуты, сбывалось самое главное, то, о чем я так долго мечтал.

Я на руках отнес ее в спальню, мы рухнули на огромную кровать, и там я уже не спешил. Покрывал поцелуями каждый сантиметр ее восхитительного, безумно желанного тела, к которому все-таки получил безлимитный доступ.

Я двигался медленно, добиваясь стонов и вскриков.

– Да, Марк… еще… еще… – требовала она.

Ее стоны были настоящей музыкой для моих ушей. Всем великим композиторам прошлого было до этой музыки далеко.

Мы не спали всю ночь. Мы сошли с ума. Оба. Отрубились только под утро и проспали до обеда.

Когда проснулись, решили, что не пойдем ни в какой Эрмитаж. Что в Питер мы сможем приехать не раз еще, и Эрмитаж никуда не убежит.

А сегодня нам хочется просто быть вдвоем и наслаждаться друг другом. И к черту весь мир со всеми его заморочками и проблемами. Мы подумаем о них когда-нибудь потом.

***

Когда мы вернулись в Москву, я сразу снял небольшой коттедж через три улицы от дома Полины. Идею предложить ей переехать ко мне, в мою московскую квартиру, я по-прежнему не рассматривал. Однако я не хотел больше и не мог расставаться с ней по вечерам. Зато хотел, чтобы она постоянно спала рядом со мной, в одной постели, чтобы мы, как в Питере, после жаркого секса засыпали в объятиях друг друга и по утрам, едва проснувшись, снова занимались сексом.

К счастью, Кудряшка сразу согласилась переехать со мной в этот коттедж, потому что хотела нашей близости не меньше, чем я.

Когда мы сообщили о своем решении ее бабушке и деду, они восприняли новость довольно стойко.

– Никак эта современная молодежь не хочет жениться, всё им гражданский брак подавай, – вздохнул Дмитрий Федорович.

– Смотри, не обижай нашу девочку, – напомнила мне Елена Викторовна.

Я улыбнулся, кивнул, но ничего не ответил. Я не собирался, разумеется, обижать Полину. Когда придет время нам расстаться, я сделаю всё, чтобы в ее сердце не оставалось никаких обид. Думаю, мы сумеем сохранить дружеские отношения и, может, будем по-прежнему иногда ходить вместе в оперу или на дурацкое фестивальное кино, чтобы было что потом обсудить. Да, это будет легкое и теплое прощание двух благоразумных людей…

…до которого, впрочем, далеко еще. Прямо сейчас я даже думать не хочу о том, чтобы расстаться с Полиной. Потому что мне с ней хорошо, неправдоподобно хорошо. Так вообще не бывает, насколько мне с ней хорошо.

Глава 12

Марк

Мы уже три недели жили с Полиной в этом коттедже. Я приезжал вечером из Москвы, а она давно к этому времени успевала вернуться из школы. Полина встречала меня улыбкой, стоило переступить порог, а я подхватывал ее на руки и целовал, потому что за день успевал соскучиться.

Нам было хорошо вместе. Теперь мы почти не выбирались в театры, редко ходили на выставки – нам хотелось как можно больше проводить времени только вдвоем.

Иногда я задумывался, что делать дальше. Прошли уже все сроки, которые я установил самому себе. Я должен был наиграться в эти игры, Полина должна была надоесть мне.

Но она не надоедала.

Наоборот. С каждым днем меня тянуло к ней всё сильнее – хотя, казалось бы, куда уж сильнее?

Я прикидывал варианты, но решения не находил.

Жениться на Кристи, а Полине предложить роль любовницы? Она обидится и не согласится. И что тогда? Прямо сейчас я к разлуке не готов.

Или… не жениться на Кристи? Сделку отменить? Отца хватит еще один инфаркт… да и глупо отказываться от таких денег.

Перенести свадьбу? На месяц, на два, на полгода? За полгода я, конечно, успею устать от Полины и сам захочу с ней расстаться. Наверняка захочу. Наверняка! Только вот Роман Петрович не даст нам с Кристиной перенести свадьбу, он боится не дожить…

Я не мог решить вообще ничего и просто плыл по течению. Здесь и сейчас мне было хорошо с Полиной. Я был счастлив. Я не хотел лишаться этого счастья, поэтому ничего не предпринимал.

***

Однажды вечером я возвращался в наш с Полиной уютный коттедж и у самых ворот заметил знакомую фигуру. Это был физрук.

Я настолько не ожидал его увидеть, что обалдел. Подъехал почти вплотную, остановился, опустил стекло.

– И что тебе здесь надо?

Он посмотрел на меня исподлобья. Пошатнулся.

– Думаешь, Полинка т-твоя? – заплетающимся голосом проговорил он. – Хрен тебе, мажорчик! Моя-я она-а! Была и б-будет! А с тобой… так, пока что… С тобой не-на-дол-го! Ты понял, маж-жор?

– Иди проспись, придурок, – процедил я в ответ.

Объехал его, открыл ворота и загнал машину внутрь. Створки плавно за мной закрылись, а я полетел в дом.

Полина, как обычно, выбежала меня встречать к входной двери. Я вжал ее в стену, схватил за плечи, нашел ее губы своими.

– Эй, ты чего? – шепотом спросила Полина, когда я все-таки прервал этот ни разу не нежный поцелуй.

– Зачем он здесь крутится? – спросил я.

Уткнулся лбом в ее лоб. После поцелуя, на который она так горячо ответила, мне полегчало.

– Кто? – удивилась Полина. – Кто где крутится?

– Физрук. Возле нашего дома.

И сам удивился, что назвал этот коттедж домом. Арендованные чужие стены, в которых я – лишь временный гость… Но за три недели я к ним привык.

– Вадик? – снова удивилась Полина. – А он крутится? Может, просто мимо шел?

– Может.

Я крепко прижал ее к себе. Обхватил так, что она головой уткнулась мне в грудь. С наслаждением пропустил между пальцами ее кудряшки, шумно выдохнул.

– У тебя с ним что-то было раньше?

– С Вадиком? Нет, никогда.

– Ты знаешь, что он спит и видит, как бы затащить тебя в постель?

– Он предлагал мне выйти за него замуж. Давно, год назад. Я отказала, потому что не люблю его и не хочу быть с ним. Марк, да что с тобой такое?

Что со мной? Если бы я знал! Нет, я не знал, что со мной происходит. Но меня просто выворачивало наизнанку от одной мысли, что этот урод тянет к ней свои грязные руки. Кажется, это ревность? Господи… как глупо. Я в жизни ни к кому не ревновал.

– Много у тебя было мужчин до меня? – спросил я, все-таки не удержавшись.

– Немного. – Полина чуть-чуть отстранилась, улыбнулась. – Один. В универе я встречалась с парнем, мы оба были на последнем курсе. Полгода встречались, а потом получили дипломы. Я устроилась в нашу школу, у меня после практики была договоренность с Натальей Станиславовной, что меня возьмут, а он в Москве работу нашел. Ну, как-то так и расстались. Время и расстояние – это же всегда к разлуке, верно? Он там женился, в Москве…

– А ты?

– А я… понимаешь, я очень сильно обожглась и больше не хотела отношений. Поэтому с тех пор у меня их и не было.

Я снова притянул ее к себе, поцеловал в макушку.

– Теперь есть, – пробормотал я.

– Да, теперь есть, – засмеялась она в ответ, встала на цыпочки и поцеловала меня в щеку.

А я выдохнул с облегчением. Моя Полина. Моя!

***

Прошла еще неделя. Как-то утром мне позвонил отец и попросил заехать к нему.

Я, конечно, сразу примчался. Отцу давно стало лучше, но серьезные нагрузки были под запретом. Я боялся, что он не рассчитал силы, и…

Однако отец вызвал меня не для того, чтобы поговорить о своем здоровье. Оказывается, он желал поговорить обо мне.

– Что ты творишь, Марк? – сразу спросил он. – У меня недавно была Кристина. Она сказала, что не видела тебя уже два месяца, что ты живешь с какой-то девкой в этом Мухосранске…

Я стиснул кулаки. Ну, рано или поздно это бы всё равно всплыло, не правда ли?

– Живу, – подтвердил я.

– Ты сдурел? – Отец, который сидел в своем кожаном кресле за столом, резко вскочил на ноги.

Да, я ни на секунду не забывал, что с ним надо помягче. Волноваться ему нельзя. Но…

– Пап, сядь и успокойся.

– Как я тебе успокоюсь от таких шуточек!

– Мне хорошо с ней, понимаешь?

– Да-а, понимаю, ты точно сдурел!

Он все-таки сел обратно в кресло. Я сел напротив.

– Кристина обиделась, – сказал отец. – Но своему бате она пока не рассказала ничего. Сын, у тебя есть неделя, чтобы расстаться со своей шалавой, помириться с Кристиной и вернуть всё, как было раньше. Ты понял меня?

– Нет. – Я покачал головой.

Мне стоило больших усилий не наорать на него. Никто не имеет права оскорблять Полину, даже мой собственный отец! Однако я всё еще помнил, что ему нельзя волноваться.

– Ты что, хочешь свадьбу отменить? – глядя на меня с недоверием, прошептал он. – Марк, ты идиот совсем? Забыл, что мы потеряем миллиарды?

– Пап… – вздохнул я. – Неужели тебе мало тех миллиардов, которые уже есть?

Встал и направился к двери. Прямо сейчас, в эту самую минуту, я понял, что не могу жениться на Кристи. Просто не могу.

– Не пори горячку, Марк! – крикнул мне вдогонку отец. – Я постараюсь замять всё, с Кристиной поговорю. Попрошу ее отнестись с пониманием к твоим мужским потребностям. Главное, чтобы не дошли слухи до Петровича. Ты свихнулся, но это пройдет, Марк. Всего лишь какая-то баба. Это пройдет.

Я молча вышел за дверь.

***

Через два дня Кристина пришла ко мне в офис. Секретарь сразу пропустил ее – официально она по-прежнему считалась моей невестой.

– Марк, я всё знаю, – сразу сказала она.

– Знаю, что ты знаешь.

– Ты передумал жениться?

Я вздохнул.

Глава 13

Марк

– Кристи, а тебе не кажется, – спросил я, – что это брак принесет нам обоим только проблемы?

Она надула губы.

– Папа хочет, чтобы я вышла за тебя. Я ничего не понимаю в делах и не хочу понимать. А ты понимаешь. Я рассчитывала, что ты позаботишься обо всем, и у меня не будет болеть голова о папином бизнесе. Но если ты жениться передумал… тогда это и правда проблема! Мне это совсем не нравится, Марк!

Я промолчал. Просто не понимал, что ей ответить. Да, я собираюсь отменить сделку, а это нелегко. В том числе – морально. Мне придется нарушить свое слово…

– Короче, вот что, – продолжала Кристина. – Я хочу за тебя замуж, и чтобы всё было, как прежде. Потому что мне так удобнее всего. И ты мне сразу понравился, Марк. У нас будут красивые дети, а это важно! Я буду вести блоги во всех соцсетях и постить красивые фоточки с красивыми детьми.

– Кристи, что ты несешь…

– Подожди, не перебивай! Я уже объяснила, что всё равно за тебя замуж хочу, хоть ты и завел себе какую-то лахудру в этом Мухосранске…

Она фыркнула и накрутила на палец прядь идеально прямых волос – видимо, пыталась намекнуть на Полинины кудряшки. Я скрипнул зубами. Сдержался. Хотя очень хотелось ответить, что до красоты Полины кое-кому бесконечно далеко.

– Ладно, о вкусах не спорят, – продолжала Кристи. – Марк! Я решила, что мой долг – бороться за тебя с разлучницей! Я пошла в агентство…

– Какое агентство? – удивился я.

– Ну, типа, детективное, – пожала плечами Кристи. – Я попросила последить за тобой, чтобы найти эту лахудру… Только не перебивай, а то я упущу что-нибудь важное. Ой, мне такое надо тебе рассказать! Ты ничего не знаешь, Марк, совсем ничего!

– Кристина, давай закругляться? – раздраженно проговорил я.

– Марк, да послушай! Эти парни из агентства проследили за тобой и дали мне адрес. Вчера днем я поехала туда, в этот Мухосранск. Хотела поговорить с проклятой соперницей. Вот, смотри, у меня есть ее фотка.

Кристи порылась в сумочке и действительно бросила мне на стол Полинину фотографию. Я машинально взял ее в руки. Какая же все-таки она красивая, Кудряшка… Однако мое терпение лопалось. Когда наконец Кристина оставит меня в покое и уйдет?

– Я хотела с ней поговорить, – продолжала Кристи. – Но, сразу скажу, всё получилось совсем не так, как я планировала. Я доехала туда по навигатору, запарковалась напротив ее дома и сразу увидела лахудру около ворот! И она была не одна, а с мужиком каким-то! Марк, они целовались!

– Что?

– Не веришь?

Кристи бросила мне на стол еще одну фоточку, сделанную явно из салона автомобиля, через лобовое стекло.

Там была Полина. Со спины, но я не мог не узнать эти волшебные кудри, да и фигуру ее я знал слишком хорошо.

А еще там был физрук. И они целовались.

Черт побери! У меня руки ходили ходуном, пока я разглядывал фотку. Я положил ее на стол, белой стороной вверх. Еще и отодвинул от себя.

Фотошоп. Конечно. Наверняка, фотошоп.

– Дальше, – сказал я.

– Они перестали целоваться и пошли куда-то по улице, – ответила Кристина. – А я решила за ними проследить. Ведь твоя лахудра меня не знает в лицо, а я ее знаю! Короче, я двинула за ними. Они зашли в какой-то подвальчик, типа кафе, и сели за столик. А я села за соседний.

Я всё сильнее стискивал кулаки. Да, знаю, про какой подвальчик идет речь. Он недалеко от нашего с Полиной коттеджа. Мы туда несколько раз ходили, там вполне приличная кавказская кухня.

– Они сделали заказ, и я сделала заказ. И еще несколько фоток…

Кристи снова порылась в сумочке и бросила мне на стол фотографии. Они были темные, нерезкие, Полина везде была со спины, но все-таки я узнал ее на этих снимках. И с ней действительно был физрук.

– Только такие получилось сделать, – вздохнула Кристина. – Я снимала их, сидя за соседним столиком. Не могла же я подойти и снять их в открытую? К тому же, там темно, в этом подвальчике, а вспышку я не решилась включать. Короче, только пять фоток сделала. А потом мужик начал на меня коситься, я испугалась и убрала телефон. Стала просто слушать, о чем они говорят…

– И о чем же? – мрачно спросил я.

– Они говорили о тебе, – торжествующе заявила Кристина. – И о своих планах на будущее. Жалко, что я не сразу догадалась включить диктофон. Но потом все-таки догадалась! И самое интересное получилось записать! Вот, слушай…

Она покопалась в телефоне, потом ткнула пальцем в экран, и тишину моего кабинета заполнил Полинин голос.

Да, это был ее голос. Ее необыкновенный голос, нежный и чистый, немного детский и одновременно такой сексуальный. Несмотря на треск, помехи и плохое качество записи, я его узнал. Именно этим голосом она шепчет мне по ночам: «Да, Марк… еще» – я обожаю, когда она так говорит… на выдохе, слегка запинаясь…

– Вадик, ну запасись терпением! – воскликнула та Полина на записи. – Ради нас обоих, ради нашего будущего!

– Я жалею. – Это заговорил физрук. Оказывается, и его голос был мне достаточно знаком, чтобы сразу узнать. – Не стоило тогда соглашаться с тобой. Я сильно жалею, Полина. Что я за мужик? Отдал мажору свою любимую женщину…

– Хватит, прекрати, – ответила Полина. – Марк для меня не значит ничего. Да, приходится с ним спать, но для меня это ничего не значит. Просто немного потерпеть… Шереметьев очень богат и влюбился в меня по уши, нельзя такую удачу упускать! Ну, мы же это сто раз обсуждали и вместе всё спланировали! Он захочет на мне жениться, я поживу с ним годик и разведусь. Мы кучу денег с него после развода поимеем! Вадим, ну не надо ревновать… И перестань уже бродить по вечерам около нашего коттеджа, а то Марк что-нибудь заподозрит!

– Не могу, – вздохнул физрук. – Тянет к тебе. Как представлю, что ты там, с ним… С тех пор, как ты с ним… Полина, мы с тех пор были вместе всего три раза!

– Потому что я боюсь спалиться! – отрезала она. – Разве не глупо всё так тщательно спланировать, а потом попасться на измене? Нет, всё должно быть как по нотам разыграно. Ну, потерпи… может, когда я выйду за него замуж, нам с тобой встречаться станет попроще? Вадик, или ты думаешь, я сама этого не хочу?

– Полина, если бы ты знала, как я по тебе соскучился…

– Еще раз говорю, просто потерпи…

Раздался очередной треск, и запись прервалась.

– Это у меня телефон разрядился, – сказала Кристи. – Пока я бегала к бармену, просила зарядку, они уже ушли. Я выскочила на улицу, но их нигде не было. И тогда я подумала, что нет смысла искать эту лахудру и о чем-то там с ней говорить. Идти надо сразу к тебе! Короче, я распечатала фотки и пришла. Ох, Марк… ты ведь такой умный, в таких сложных вопросах разбираешься… Как же ты не заметил, что тебе лапшу на уши вешают и на бабки разводят?

Я молчал. Руки тряслись.

Глава 14

НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ

Полина

– Что же ты такой неаккуратный, мажор, – усмехнулся Вадим. – Стакан разбил, плати за тебя теперь…

– Что с рукой? – не выдержала я. – Покажи.

Да, ругала себя за это, потому что надо было молчать, делать вид, что мне всё равно, даже если он тут, на моих глазах, будет истекать кровью! Но слова вырвались сами – импульсивной дурочке внутри меня был неинтересен глас рассудка. Я и в самом деле дурочка, которую жизнь ничему не научила, и всё же промолчать я не смогла.

Марк скрипнул зубами, положил руку на стол ладонью вверх, подальше от груды осколков. Вытащил небольшой осколок из центра ладони, поморщился. Я тихо ахнула. Рука была в крови, на белоснежную скатерть капала кровь.

Мне хотелось броситься к нему, взять его руку в свои ладони, что-то сделать, потому что нельзя же так, просто сидеть и смотреть… Но я сидела и смотрела, больше ничего не говорила. И так сболтнула лишнего.

Марк взял несколько салфеток, вытер кровь, потом закрыл рану еще парой салфеток и сжал ладонь в кулак.

– С рукой всё в порядке, – сказал он.

Марк сунул другую руку в карман, вытащил бумажник, а из него – пятитысячную купюру. Положил ее под вазочку с искусственными цветами в центре стола.

– За стакан, – заявил он. – Сдачу, физрук, оставь себе.

Больше он ничего не сказал. Встал и ушел, вернулся к своему столику.

– Урод, – прошипел Вадик ему вслед. – Сдачу он мне оставляет, рожа мажорская…

Я молчала. Смотрела, как жена Марка спрашивает его о чем-то, как она передвинула стул, рассматривает поврежденную руку, хлопочет, подзывает официанта.

Было так тошно… Больше всего на свете мне хотелось исчезнуть из проклятого ресторана, чтобы не видеть больше Марка Шереметьева и его красавицу жену никогда!

– Я ненадолго отойду… – с извиняющейся улыбкой сказала я Вадику. – Мне надо… э-э-э… в дамскую комнату. Скоро вернусь!

Вылетела пулей из-за стола и сбежала в туалет, потому что не могла больше находиться с Марком в одном помещении.