скачать книгу бесплатно
– Мадемуазель? – произнес доктор Хоуп.
Он взглянул на лицо мирно спавшей Софьи, поправил подушку и удовлетворенно пробормотал:
– Ну что ж, малышка, этот день был для тебя действительно чрезвычайно насыщенным.
* * *
Доктор Хоуп отнес бокал на кухню и тщательно его вымыл. Достав небольшой пузырек темного стекла, он вылил его содержимое в раковину. Затем, зайдя в кабинет Софьи, снял трубку телефона и набрал хорошо знакомый номер.
– Это Себастьян, – произнес он. – Красавица спит, снотворное подействовало за пару минут. Все прошло как нельзя лучше. Действуем в полном соответствии с планом.
Он повесил трубку, вернулся в гостиную, потушил верхний свет и зажег торшер.
Через минуту в дверь тихо постучали. Доктор Хоуп открыл ее, пропустив на порог двух злодейского вида типов, не далее как час назад совершивших нападение на Софью.
– Почему так долго? – хрипло спросил один из них. – Мы уже заждались тебя!
– Или ты решил соблазнить красотку? – заявил второй, грязно хихикая. – И довести до победного конца то, что не удалось нам?
– Вам было приказано отобрать у нее сумочку, а вы решили изобразить попытку изнасилования. Зачем? – спросил в раздражении Себастьян.
– Чтобы правдоподобнее выглядело, – ухмыльнулся бандит. – Да и девчонка прониклась к тебе доверием – еще бы, мы, два мерзких садиста, пытаемся лишить ее чести, а тут возникаешь ты, добрый красавец-доктор, который в два счета справляется с исчадиями ада!
– Она наверняка в тебя втюрилась, – гоготнул товарищ.
– Остается ждать, когда же малышка клюнет на приманку. А теперь занимайтесь тем, за что вам заплатили, – распорядился сухо Себастьян.
– Подложим девчонке кое-какие улики, – пробормотал бандит, снимая с плеча сумку и отправляясь в спальню.
Три минуты спустя все было завершено. Как и требовалось, в квартире Софьи Ноготкофф-Оболенской было спрятано несколько вещей.
Вынув из портмоне визитную карточку, доктор Хоуп положил ее на журнальный столик. Себастьян вышел из квартиры, прикрыв за собой дверь.
Этажом ниже его поджидала соседка мадам Нивуа. Увидев доктора Хоупа в сопровождении бандитов, она запричитала, подхватив на руку рыжую кошку:
– Ах ты, негодница, стоило мне только приоткрыть дверь, как ты выскочила!
Себастьян нахмурился – мадам наверняка была начеку, дожидаясь, когда гость покинет Софью.
– Ах, доктор, – засюсюкала соседка, прижимая к груди урчащую кошку, – вы уже уходите? А кто ваши спутники? Они ведь поднялись в квартиру Софии в столь поздний час всего пять минут назад. Что им требовалось?
– Мадам, от вашего проницательного взгляда не ускользнет ни одна деталь, – ответил, криво усмехаясь, Себастьян. – Я проводил мадемуазель Ноготкофф-Оболенскую до дома, и на этом моя миссия завершена. А вы не задерживайтесь! – обернулся он к спутникам.
Бандиты сбежали по лестнице вниз.
– Что делали молодчики с физиономиями грабителей у Софи? – спросила не в меру любопытная мадам Нивуа. – Месье доктор, откуда у вас столь подозрительные приятели? И вообще, все ли в порядке с моей дорогой крошкой?
– Слишком много вопросов, мадам, – ответил Себастьян. – Боюсь, что в этом и заключается ваша беда – любопытство никогда до добра не доводит!
– Что вы хотите сказать? – наморщила длинный нос мадам Нивуа. – Запомните, молодой человек, что Софи неравнодушна к моему племяннику Анри. Они буквально созданы друг для друга!
– Неужели? – произнес Себастьян, надвигаясь на мадам Нивуа.
– А вы как думали! Я сразу вас раскусила, вы – из породы жиголо, которые тем и промышляют, что влюбляют в себя глупышек наподобие Софи. Вам ведь хорошо известно, что ее бабка-княгиня до ужаса богата! Наверняка присмотрели себе невесту!
Себастьян приблизился к мадам Нивуа, и та торопливо заметила:
– Вы утверждаете, что психиатр, но, кажется, это не так. Убирайтесь, месье, утром я предупрежу Софи, чтобы она была с вами начеку. И в полицию сообщу, что вы якшаетесь со странными молодчиками!
– Не советую, мадам, – с угрозой в голосе произнес Себастьян.
Он грубо схватил соседку за шею, та выпустила кошку, которая с мяуканьем шмякнулась на пол. Доктор Хоуп втолкнул мадам Нивуа обратно в квартиру, женщина, выпучив глаза, хрипела. Себастьян осторожно положил потерявшую сознание мадам Нивуа на пол.
Ему хватило нескольких минут, чтобы организовать «несчастный случай». Он наполнил ванну водой и положил туда соседку. Женщина приоткрыла глаза, и в то же мгновение сильные руки Себастьяна погрузили ее голову под воду. Мадам Нивуа не сопротивлялась – минуту спустя она была мертва.
Кошка с мяуканьем вбежала в ванную. Себастьян тщательно вытер пол ванной сухим полотенцем и сказал, обращаясь к кошке:
– Извини, но другого выхода, нежели как убить твою хозяйку, у меня не было. Она могла бы нарушить все наши планы, а этого допустить нельзя!
И он покинул квартиру мадам Нивуа. Когда тело соседки обнаружат, то сочтут, что она стала жертвой несчастного случая.
Себастьян вышел из дома и шагнул к ожидавшей его в темноте машине.
* * *
Софья проснулась от пронзительной трели телефона. Она вскочила с кушетки и подбежала к журнальному столику. На полированной поверхности она увидела визитную карточку: «Доктор психологии Себастьян Дж. Хоуп». На обратной стороне было начертано: «Мадемуазель, был вынужден вас оставить – желаю всего наилучшего! С.».
Схватив телефонную трубку, Софья услышала голос директрисы:
– Вы еще дома? Я более чем удивлена этим! Через час вас ожидают во дворце, так что извольте поторопиться!
Пробормотав извинения, Софья бросилась в ванную. Приняв душ и одевшись, она позвонила в клинику, чтобы справиться о состоянии здоровья бабушки.
– Мадам княгиня идет на поправку, – ответил профессор д’Атарье. – Она передает вам привет!
Ровно через двадцать пять минут Софья была в кабинете Эстеллы фон Лаутербах.
– Сеньор Луардес осматривает нашу экспозицию, – сообщила директриса, – когда он закончит, вы вместе с ним отправитесь во дворец. Великая княгиня Луиза-Аврора договорилась со своим кузеном, правящим князем, о том, чтобы вы смогли осмотреть экспонаты, которые на грядущей неделе отправятся в Коста-Бьянку.
Софью и сеньора Луардеса забрал черный лимузин с великокняжеским штандартом. До резиденции Гримбургов было не больше полукилометра, которые они преодолели за четверть часа – быстрая езда в княжестве не приветствовалась.
Когда лимузин миновал витые чугунные ворота, туристы, толпившиеся около дворца, защелкали фотоаппаратами.
– Они приняли нас за представителей великокняжеской фамилии, – пояснила Софья. Она была во дворце всего один раз, зато бабушка регулярно навещала здесь свою старинную приятельницу княгиню Беатриссу.
Лимузин обогнул дворец, миновал парадную лестницу и остановился около бокового входа. Их встречала энергичная дама в фиолетовом костюме.
– Я – личный секретарь ее высочества княгини Луизы-Авроры, – представилась она, пожимая руку сначала Софье, а потом сеньору директору эльпараисского музея. – Мы предупреждены о вашем визите. Прошу следовать за мной!
Они поднялись по мраморной лестнице, оказались в величественном холле, сверкавшем позолотой, зашли в лифт, который доставил их на четвертый этаж. Софья хорошо разбиралась в генеалогии Гримбургов – с 1977 года престол занимал Клод-Ноэль Первый, у которого имелся единственный младший брат, Луи-Ксавье, числившийся в наследниках престола – так как великий князь не был женат и не имел законных детей, то в случае его смерти трон переходил ко второму отпрыску мужского рода. Великая княгиня Беатрисса, как по секрету сообщила Софье бабушка, давно ищет подходящую невесту для старшего сына: главным критерием было наличие миллионного (а лучше миллиардного) состояния. Софье тоже пришлось как-то вальсировать с Клодом-Ноэлем – кажется, бабушка лелеяла тогда мечту выдать ее замуж за главу опереточной средиземноморской монархии. Однако Беатрисса быстро потеряла интерес к княжне – дюжины миллионов Ноготковых-Оболенских ей было мало. Сам же великий князь, совершенно запустивший государственные дела, предпочитал бездумно тратить деньги, удивляя всех экстравагантностью вкуса и сомнительными друзьями.
У отца Клода-Ноэля, великого князя Виктора-Иоанна, имелась родная сестра Октавия, вышедшая замуж за племянника датского короля. Она вместе с супругом погибла в автокатастрофе, когда их дочери, Луизе-Авроре, было семь лет. Беатрисса заботилась о племяннице, окружив ее материнской любовью и нежностью. Луиза-Аврора царила на страницах глянцевых журналов и, по слухам, с радостью помогала своему кузену Клоду-Ноэлю растранжиривать и без того находившиеся в плачевном состоянии государственные финансы.
Луиза-Аврора была покровительницей музея изящных искусств; поверхностно разбираясь в живописи, архитектуре и истории, она считала себя величайшим специалистом в этих областях. Софья знала, что Эстелла лебезит и заискивает перед Луизой-Авророй, отличавшейся вздорным и злопамятным характером. Однажды княгиня заявилась на выставку полотен Ренуара и начала нести перед камерами восхитительную чушь, путая даты, имена и события. Софья вежливо, но настойчиво поправляла ее, и Луиза-Аврора, обозвав ее «наглой плебейкой», заявила, что девушка абсолютно не разбирается в искусстве. Софья не осталась в долгу и прилюдно задала княгине несколько вопросов по творчеству великого импрессиониста, ни на один из которых та не сумела ответить. На следующий день все газеты княжества (целых пять!) вышли с заголовками: «Кузина великого князя попала впросак!» Бабушка потом сообщила Софье, что Луиза-Аврора просила двоюродного брата привлечь Софью к ответственности за оскорбление монаршей чести, на что тот со смехом ответил, что сестрице следует забыть о подобных средневековых глупостях и внимательнее следить за своим поведением на публике.
После этого Эстелла два месяца подряд заставляла Софью задерживаться допоздна, загружала ее ненужной работой по разбору архива и была недовольна абсолютно всем, что бы ни делала молодая княжна Ноготкофф-Оболенская. Софья не сомневалась, что подобные капризы со стороны директрисы объяснялись очень просто: она действовала по заданию Луизы-Авроры...
Секретарша провела их в личные апартаменты кузины великого князя – Луиза-Аврора обитала во дворце и даже содержала собственный малый двор, состоявший из льстецов, воздыхателей и бездарей, стремившихся сделать молниеносную карьеру.
– Сеньор Луардес, ее высочество немедленно примет вас, – произнесла секретарша, выйдя из кабинета своей патронессы. – Прошу вас!
Софья направилась вслед за директором музея, но секретарша преградила ей дорогу:
– Пардон, но вам велено дожидаться в приемной.
Луиза-Аврора годами помнила об оскорблениях! Софья погрузилась в кресло и принялась ждать. Если кузина Клода-Ноэля решила, что сумеет пронять ее этим, то глубоко ошиблась. Внезапно у девушки мелькнула странная мысль: если Луиза-Аврора, по словам Эстеллы, подала идею о выставке фамильных драгоценностей в Эльпараисо, то почему же она согласилась с тем, чтобы заместителем куратора была назначена та, которую она ненавидела более всего, – княжна Софья Ноготкофф-Оболенская?
Через несколько минут секретарша объявила:
– Мадемуазель, ее высочество ждет вас!
* * *
Софья, вздохнув, направилась в кабинет Луизы-Авроры. Он был обставлен с потрясающим безвкусием: хозяйка жаждала довести до сведения любого и каждого, кто переступал порог, что она принадлежит к самой древней европейской династии, которая бессменно сидела на троне с 1329 года. Серебристый шелк, драпировавший стены, был усыпан золотой вышивкой – замершим в прыжке львом, гербом венценосного клана, и пурпурными инициалами LAG (Луиза-Аврора Гримбург), увенчанными княжеской короной.
Стены были украшены дорогими картинами – изображениями правителей княжества прошлых веков, среди которых выделялся портрет покойной матушки Луизы-Авроры, княгини Октавии, кисти Оскара Кокошки, а также творениями нескольких экспрессионистов (Софье бросился в глаза один из вариантов «Крика» Эдварда Мунка), мастеров старой фламандской школы и Энди Уорхола. Тут же в глаза посетителей бросились фотографии, сделанные самой Луизой-Авророй, – африканские пейзажи, охота на слонов в Кении и Бертран во время августовской регаты.
Луиза-Аврора, миниатюрная моложавая дама неопределенного возраста (вообще-то ей было тридцать пять или тридцать шесть), с иссиня-черными волосами и огромными зелеными глазами, принимала комплименты в свой адрес. Сеньор Луардес пел дифирамбы фотографиям княгини, хотя они, если честно, представляли собой хорошие работы дилетанта – много красок, но мало эмоций. Луиза-Аврора сделала вид, что не заметила появления Софии. Латиноамериканец смолк, княгиня соизволила бросить на Софью мимолетный взгляд и, скривившись, как будто хлебнув уксуса, произнесла:
– Ах, наконец-то и вы, милейшая! Вы заставляете себя ждать!
– Ваше высочество, – пренебрегая придворным этикетом, возразила Софья, – я прибыла вместе с сеньором Луардесом, но мне было велено дожидаться в приемной.
– Неужели? – заметила недовольным тоном Луиза-Аврора. – Сеньор Луардес, было очень приятно узнать мнение такого знатока искусства, как вы. Увы, увы, далеко не все, кто работает в музеях моего княжества, обладает подобными глубокими познаниями и безупречным вкусом. Ах, милейшая, что вы скажете об этом?
Луиза-Аврора указала рукой, унизанной перстнями с непомерно огромными камнями, на одну из фотографий: на ней была изображена изможденная африканка с глиняным кувшином на голове. Софья не сомневалась, что «шедевр» был работой самой княгини. Секунду Софья размышляла: сказать правду, тем самым спровоцировав скандал, или польстить Луизе-Авроре, что было бы величайшим прегрешением против стиля. Наконец обтекаемо, очень серьезным тоном Софья ответила:
– Ваше высочество, такое я вижу впервые.
Луиза-Аврора напрасно дожидалась от нее еще какого бы то ни было комментария. Сеньор Луардес защебетал, превознося небывалый ракурс (еще бы, подумала Софья, Луиза-Аврора умудрилась выбрать наихудший) и запоминающееся сочетание красок (режущих глаз и вызывающих головную боль). Луиза-Аврора мрачно уставилась на Софью и, оборвав директора музея на полуслове, заявила:
– Ну что же, не будем терять времени! Вы прибыли для того, чтобы осмотреть драгоценности, которые отправятся на выставку в Эльпараисо? Милейшая, не забывайте, что отвечаете за них головой!
Софью удивило замечание княгини – за сохранность сокровищ Гримбургов во время транспортировки и работы выставки призваны отвечать служба охраны и страховые компании, в ее же обязанности входят организационно-административные вопросы.
Луиза-Аврора подняла трубку телефона и сказала в нее:
– Катрин, сообщите месье Новаку, что мы сейчас спустимся в хранилище. – Затем княгиня, по-прежнему игнорируя Софью, сказала сеньору Луардесу: – Драгоценности, хотя номинально и являются собственностью нашего семейства, не могут быть проданы без разрешения парламента. Корона, скипетр и держава, скажу вам по секрету, хранятся во дворце, в потайной бронированной комнате около библиотеки.
– Однако я вчера лицезрел драгоценности короны в ратуше! – изумился директор южноамериканского музея.
Луиза-Аврора рассмеялась:
– О, это одна из уловок! В ратуше выставлены первоклассные копии, частично с подлинными самоцветами, частично со стразами. Корону мой кузен Клод-Ноэль надевает всего несколько раз в год – выступая с речью при открытии и закрытии сессии парламента и во время ежегодного праздника Святого Иоанна, сопровождающегося торжественной литургией в кафедральном соборе. Так что удобно иметь корону под рукой. Впрочем, это же простой золотой обруч с зубцами, который представляет собой в первую очередь историческую ценность. А вот то, что действительно ценно, хранится под землей. Следуйте за мной!
Они вышли из апартаментов и отправились за Луизой-Авророй в соседний зал. Мебель здесь, как, впрочем, и в некоторых других залах, была накрыта чехлами, люстры завернуты в целлофан. Дворец, строившийся и перестраивавшийся на протяжении трех столетий, объединял несколько стилей – от готики до классицизма – и насчитывал почти две тысячи комнат, жилыми из которых было не более двадцати.
Луиза-Аврора подошла к стенному панно, изображавшему пожилого мужчину в седом парике, сияющих доспехах и с пурпурной мантией, сидящего на вздыбленном коне, под копытами которого извивались сарацины.
– Мой пращур великий князь Виктор Второй, – сообщила Луиза-Аврора. – Именно благодаря его храбрости и военному гению княжеству удалось сохранить независимость и не пасть под натиском османских завоевателей.
Софья заметила:
– Ваше высочество, сие батальное полотно изображает не Виктора II, который правил княжеством всего лишь неполных два года и скончался в 1514 году от оспы, а его второго сына и наследника Иоанна Пятого, который, в этом вы правы, был одним из выдающихся правителей Бертрана и защитил его от воинственных рыцарей-мусульман.
Луиза-Аврора прищурилась.
– Милейшая, если мне понадобятся уроки истории, то я не премину воспользоваться вашей помощью. Сеньор Луардес, не соблаговолите ли прочитать, что написано на табличке?
Директор музей, склонившись, пробормотал:
– Его высочество великий князь... Ах, к сожалению, дальше не разобрать!
– Я же говорила, что это и есть Виктор Второй! – зло бросила Луиза-Аврора. – Но не суть важно. Дело в том, что портрет скрывает потайной ход, который раньше соединял дворец и темницу, – так великий князь мог принимать участие в допросе бунтовщиков и государственных преступников, не покидая дворца.
Софья ощутила на себе пристальный взгляд княгини – как будто, говоря о бунтовщиках и государственных преступниках, она имела в виду ее!
– Их высочества могли веселиться на балу, а когда наставало время, покидали своих гостей на полчаса, чтобы спуститься в казематы, где пытали посмевших противиться их воле! – отчеканила Луиза-Аврора. – С начала девятнадцатого века темница не используется, на протяжении многих десятилетий она стояла пустой, а во время Второй мировой войны мой дед Виктор Четвертый укрывал там евреев, подлежащих депортации. Генералы вермахта и не подозревали, что под залами, где в их честь устраивались пышные приемы, обитают, как в небольшом подземном городе, несколько сотен несчастных! В пятидесятые годы из бывшей тюрьмы сделали противоатомный бункер – на случай, если бы сумасшедшие коммунисты, ваши соотечественники, милейшая, – покосилась на Софью княгиня, – решили атаковать Европу континентальными ракетами.
– Ваше высочество, насколько мне известно, бабушка мадемуазель Ноготкофф-Оболенской бежала из России после революции, так что упрекать ее внучку в симпатиях к социалистическому режиму было бы нечестно, – вступился за Софью сеньор Луардес.
Луиза-Аврора, хмыкнув, ответила:
– Кто знает, сеньор директор, кто знает... Сколько волка ни корми...
Она потянула золоченый шнур, висевший в углу, полотно с изображением победы над басурманами отошло в сторону, обнажив металлическую дверь с кодовым замком. Луиза-Аврора набрала длинную комбинацию, и дверь, зашипев, отворилась.
– Только после вас, мадам княгиня, – пропуская первой Луизу-Аврору, сказал директор.
Софья, подойдя к черному проему, из которого тянуло сыростью и холодом, бросила взгляд на табличку, прикрепленную к роскошной раме: «Его высочество великий князь Иоанн V». Так и есть, Луиза-Аврора снова ошиблась, а галантный сеньор Луардес постеснялся заявить ей об этом в глаза.
– Ну что же вы, милейшая? – раздался нетерпеливый голосок княгини. – Пошевеливайтесь, дверь снабжена часовым механизмом и захлопывается ровно через тридцать секунд после того, как была открыта.
Вспыхнул яркий свет, они оказались в крошечном помещении: с одной стороны виднелись двери лифта, с другой – массивная металлическая решетка, а за ней вились истертые ступени, уводившие куда-то вниз.
– Если желаете, милочка, можете прогуляться до самого низа, – ядовито заметила Луиза-Аврора. – Но мы с сеньором Луардесом предпочтем воспользоваться лифтом.
В кабине не было кнопок, но как только двери закрылись, она пришла в движение. От перепада давления у Софьи заложило уши. Спустя десять секунд кабина замерла на месте.
