banner banner banner
«Искал не злата, не честей»
«Искал не злата, не честей»
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

«Искал не злата, не честей»

скачать книгу бесплатно


И запретить ему петь смогла только ночь… А мир восславил и обессмертил и Его судьбу, и Его стих, ведь в ладу с этим миром Он жил:

Помни о мире- со временем проверишь,

Что этим миром сам себя ты хранишь.

– О. Хайям

В калейдоскопе жизни Пушкин сумел выбрать свой неповторимый ракурс: силу творения и силу духа, неприятия лжи и лицемерия. Просто пленил нас своими персонажами, заставил склониться перед их радостью и болью, доблестью и порывом. Жизнь Пушкина была подобна широкой и длинной реке, кое-где пересечённой порогами. Течение её было и бурным, и плавным, и тихим. Но чтобы сладить с главным делом, нужны были в жизни и тревожная стремительность и тихая, задумчивая плавность… Эта трогательная, пленительная композиция его стихов наполняет душу блаженством и страстью любви и помогает понимать прекрасное на этом празднике жизни!

В творчестве Пушкина поразительно сочетается гений стихотворца со знатоком человеческих душ. Рефлексирующий и мятежный, смелый и проницательный, романтичный и одновременно реалистичный художник, как называл себя сам – «не яко Иуда-…, но яко Разбойник-Романтик», стал неотъемлемой частью мировой литературы, подарив нам то мироощущение бесконечно далёких от нас людей. Их глубинный мир, требующий трепетного и вдумчивого осмысления. В копилку русской истории откладывал новые слова, выражения, сказки. Оказалось, по гуманистической направленности вписанным в традицию аскетического христианства: «рукописания жизни своей, какое пишем своими руками» (Исаак Сирин).

Он знал, как практиковать добродетель и знал, как ее описать:

Любите самого себя,

Достопочтенный мой читатель!

Предмет достойный: ничего

Любезней, верно, нет его.

Он – подлинная и вечная принадлежность русской культуры. Он сознавал себя ее составляющей, слагаемым. И был убежден… он верил, что язык есть вещь более древняя и более значимое, чем государство и политика. И что стих его, проза его служат людям – и не только «тогда», но и будущим поколениям.

Крайняя непритязательность его жизненного пространства, общения, обстановки, предпочтений и бытовых требований – разве сопоставимо с предпочтениями наших сегодняшних «верховных»? С их нереальной величины дворцами, огромными рублёвскими домами на сотни гектаров Многомиллионными наручными часами и странной, но жуткой жаждой наживы. Начерченной на их лицах. Проявленной в их духовном холоде.

Ясно ощущаемая патетика поэзии, выражение духовности как глубоко внутреннего состояния делают ее воплощением национального русского мирочувствования. Жемчужная пушкинская рулада благодаря своей внутренней значительности, духовному наполнению и нравственному содержанию воспринимается как монументальное творение: «Есть два вида знания: одно – словами выражаемое, другое – точное, понимаемое духом, но не вложенное в слова. Даже нельзя пояснить словами, как это понимание происходит, но оно поистине прекрасно» – Семь Великих Тайн Космоса. Николай Рерих.

Применим метафору, корнями уходящую в древнюю эпоху – «Лук Одиссея подвластен только Одиссею». И только сам «хозяин поэтической Итаки» может натянуть тетиву лука, а не всякого рода пигмеи (пример тому из «Одиссеи», когда пьяные, похотливые и алчные женихи пытались совладать с луком царя гомеровской Итаки). А это и сам Пушкин проводит незримую «божественную» связь от тех «былых времен» до своей жизненной агоры. «блистая душевною твердостью»: «Толпа жадно читает исповеди, записки, потому что в низости своей радуется унижению высокого, слабостям могущего: он мал, как мы; он мерзок, как мы. Врете, подлецы: он и мал и мерзок не так, как вы, – иначе!» (из Письма Пушкина Вяземскому).

И понимаем мы, что не каждому смертному выпадет (это- вне времени) редкостное послание судьбы – собственное полное обладание (излучение) тримерией бытия – слитностью пространства, звука и света, в котором оживает Время, способное хранить душу «сурового славянина…слез не проливающего» (Пушкин о себе), сохраняющего мужество в суровых испытаниях. Это позволено гениям. Это было позволено Пушкину.

С его сердечной тайной: Пушкин был безнадежно влюблен в юную красавицу из царской семьи. Она внезапно ушла из жизни. Совсем ранней. Со временем ее пленительный образ завладел пылким сердцем поэта, превратился в цветущее дивное чувство, обогатившее всю его поэтику и окрылившее душевный лирический строй его многих гениальных творений. Настроению элегической печали, томлению легкому и светлому, именно этому переживанию суждено стать преобладающим в поэзии Пушкина:

Исполнились мои желания. Творец

Тебя мне ниспослал, тебя, моя Мадона,

Чистейшей прелести чистейший образец.

Идеальный настрой лирики выражают словосочетания «счастья нет», «покой и воля», а мотив романтического «душевного спасения» составляют поэтические мемы «иная, лучшая свобода», «по прихоти своей скитаться здесь и там»:

Никому

Отчета не давать, себе лишь самому

Служить и угождать; для власти, для ливреи

Не гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи;

По прихоти своей скитаться здесь и там,

Дивясь божественным природы красотам,

И пред созданьями искусств и вдохновенья

Трепеща радостно в восторгах умиленья.

Вот счастье! вот права…

И о нем (в нашем парафразе), о искристом гении России, было задумано и озвучено тем далеким изгнанником – римлянином, по дорогам которого спустя тысячелетие шел Пушкин «…твое имя известное до тех берегов, откуда заря// Встает, чтобы увидеть нас» (Овидий). В послании «К Овидию» и обнаруживается прямая реминисценци из него:

Ни слава, ни лета, ни жалобы, ни грусть,

Ни песни робкие Октавия не тронут —

Блистательный и дивный талант Пушкина упрямо не поддается простецкому и незатейному уничижению. Как и века назад, продолжает он тревожить сердца, увлекать непримиримой силой Правды и Красоты, пленяющей сознание, обжигающей сердца, отрицающей «хладный развратный свет»:

Подите прочь – какое дело

Поэту мирному до вас!

В разврате каменейте смело,

Не оживит вас лиры глас!

Душе противны вы, как гробы.

Для вашей глупости и злобы

Имели вы до сей поры

Бичи, темницы, топоры; –

Довольно с вас, рабов безумных!

Смех и простота общения Пушкина очаровывали, как и его стихи. В нем было столько одушевления, простоты, заразительной веселости. Художник Карл Брюллов оставил воспоминание: «Какой Пушкин счастливец! Так смеется, что словно кишки видны». В архивах жандармерии сохранилась служебное донесение жандарма Попова: «Он был в полном смысле слова дитя, и, как дитя, никого не боялся» Ненавидевший поэта вплоть до биологического исступления Фаддей Булгарин тем не менее признавал: «Скромен в суждениях, любезен в обществе и дитя по душе».

Вся мощь таланта поэта, острый ум и крепкая воля служили горделивым увенчанием всему, что зовется «Русским духом». Всему, что было над ним и под ним – «Здесь Русью пахнет»: «Итак, я счастлив был, //И так, я наслаждался, // Отрадой тихою, восторгом упивался» – Пушкин.

Его слово волшебное, несущее пронзительное свежее воздействие на людей, проявлялось как стрелы добрых сил. Наследие, которое он оставил, поражает масштабом и красотой.

Сопричастность к его судьбе и судьбе империи позволит нам войти в мир его чувств и настроений, услышать его голос, почувствовать токи, ритмичность и пронзительность стихов, ощутить весеннее дыхание его поэзии. Пророческие слова, после дуэли, лицеиста, друга и декабриста: « Гордись! Ниикто тебе не равен, никто из сверстников – певцов: не смеркнешь ты во мгле веков…»

Вот как писал М. Горький: «Пушкин – автор поразительных по силе и упоительной по нежности чувства лирических стихов, создатель таких масштабных и вещих поэм, каковы «Медный всадник», «Полтава», ярких по изяществу сказок «Руслан и Людмила», «Русалка». Он «изумительно, с блестящим юмором изложил гибким, звонким стихом мудрые сказки русского народа – «Золотой петушок», «О рыбаке и рыбке», «О попе и его работнике Балде»; он создал лучшую в русской литературе и до сего дня не превзойденную историческую драму «Борис Годунов», вероятно, известную Америке по знаменитой опере Мусоргского». «Как прозаик, он написал исторический роман «Капитанская дочка», где, с проницательностью историка, дал живой образ казака Емельяна Пугачева…». «Его рассказы «Пиковая дама», «Станционный смотритель» и другие положили основание новой русской прозе…». «Роман в стихах «Евгений Онегин» навсегда останется одним из замечательнейших достижений русского искусства…».

Скупой рыцарь», «Египетские ночи», «Пир во время чумы», «Моцарт и Сальери», Горький подчеркивает для западного человека, что «на этих произведениях Пушкина особенно ярко сверкает печать неувядаемости, бессмертия, гениальной прозорливости».

Тарле называет «Капитанскую дочку» Пушкина – «идеальным историческим романом», находя, что в этом качестве («как исторический роман») произведение Пушкина «превосходит величайшее произведение русской литературы – «Войну и мир»

Художественный мир «романа в стихах» – мир красоты и свободы отношений автора с героями и читателем, «свободы и воли» каждого в своих проявлениях и также по отношению друг к другу – являлся идеалом для мира человеческих отношений».

А из письма А. А. Дельвигу из Михайловского (январь 1826) – Пушкин: «– … никогда я не проповедывал ни возмущений, ни революции».

В каждом человеке, как источник очищения, существует свое «внутреннее доброе» («естество Загрея – Диониса», если исходит из античной аскетики), которое можно обозначит современным лингвинистическим термином «Бренд»: Кан Галилейский (как у Иисуса, когда он воды превратил в вино); Тулон и Монтенотте (как у Наполеона).

А в токах крови и капиллярах сердечных русских – это Пушкин. Как историческая безупречность России, отлитая в бессмертной фразе В.Г. Белинсого: «…народ России не ниже ни одного народа в мире… Пушкин не ниже ни одного поэта в мире».

Своей бушующей поэтической стихией и выразительной мощью. Он создал величайшую славу России, соединив в своих стихах надежду, веру и отчаяние в единое и цельное крещендо, гигантское историческое полотно с непрерывной интенсивностью страсти и реальности утверждающим «души высокие порывы», уважение к себе и милосердие к людям самым восхитительным творением мироздания…, воспетые перед этим английским поэтом:

«Человек как ценность мира хорошо.

Где тело – вся природа, Бог – душа».

А. Поуп

и ушел в свои тридцать семь лет, осушив до дна и сладостную и горькую чашу жизни:

Всё кончилось, – и резвости счастливой

В душе моей изгладилась печать.

Чтоб удалить угрюмые страданья,

Напрасно вы несете лиру мне;

Минувших дней погаснули мечтанья,

И умер глас в бесчувственной струне.

Как будто загадочный черный человек в «Моцарте и Сальери» воплотил предчувствие поэта, заказав Моцарту «Реквием». Пушкин оставил нам свои мысли и чувства как яркий костер в ночи, который горит сам по себе и не потухает, какие бы ветра и дожди не проносились над ним. И ты чувствуешь себя органической, биологической и духовной частью великой державы по имени Россия…

Тогда сказал римлянин Гораций на заре Новой эры:

«К любому из живущих,

Неумолимо смерть придет.

Достоин вечной славы тот,

Кто сам принять ее готов –

За пепел пращуров своих.

За храм своих богов»

И добавил русский Пушкин, спустя девятнадцать столетий:

Два чувства дивно близки нам —

В них обретает сердце пищу —

Любовь к родному пепелищу,

Любовь к отеческим гробам.

Животворящая святыня!

Земля была б без них мертва,

Как пустыня

И как алтарь без божества.

Во времена всеобщей растерянности, жестокости и политической фальши, когда все вынуждены быть лживыми, изворотливыми и злыми, не жить, а «подсиживаться» (Л. Толстой), поэзия Пушкина на страницах Истории России запечатлевала то, что смогло выжить. И выжить смогло потому, что природа и Творец дали русским силу льва, стремительность беркута, непорочность мыслей и сердца. И не существует такого заклятия, чтобы подействовать сим на этнос легендарный, и нет ворожбы, чтобы навредить и нанести ущербу сему народу.

В славном в Муромской земле,

В Карачарсве селе

Жил-был дьяк с своей дьячихой.

Под конец их жизни тихой

Бог отраду им послал —

Сына им он даровал.

(Начало сказки об Илье Муромце).

В нем горел «огонь национальной жизни» (Белинский), а синтез ума и души, мысли и сердца выражал более высокое время, лирический и патриотический пафос, стихию субъективного дерзания, протест (а может – и бунт!?) против разрушения талантов, принципов «капральства, прихотей и моды», монотонности бытия:

На это скажут мне с улыбкою неверной:

– Смотрите, вы поэт уклонный, лицемерный,

Вы нас морочите – вам слава не нужна,

Смешной и суетной вам кажется она

Поэтический и личный максимализм Пушкина отвергал мертвенность души – полное «обмеление», духовное рабство, скука – совершенно «заеденнной» средой условностей, приличий и невежества; где люди нивелированы, все сглажено и необычно посредственно.

В лироэпической сфере он создал ценности, которые пламенеют вечно. И которые неисчерпаемы, завалов избежав, о чем трепетно поведал русский поэт:

«Так явственно из глубины веков

Пытливый ум готовит к возрожденью

…бытия возвратное движенье»