Смерть на взлетной полосе

скачать книгу бесплатно

Гуров очень рассчитывал, что этот неосторожный шаг многое поможет прояснить и покажет, в каком направлении нужно «копать», чтобы докопаться до истины в этом запутанном и неоднозначном деле, где с первого взгляда все казалось таким очевидным.

Он уже успел устроиться за столом в заваленной бумагами комнатке и даже немного соскучиться в одиночестве, когда перед ним вновь предстала ухоженная секретарша.

– Вот, пожалуйста, – сказала она, протягивая ему листок бумаги.

Взглянув на него, Лев увидел несколько фамилий. Напротив каждой из них значилась занимаемая должность.

– Отлично! Благодарю вас, – быстро пробежав взглядом список, сказал он. – Вас не очень затруднит пригласить сюда… да вот прямо по алфавиту. Арсеньев Владимир. Можно его ко мне позвать? Не сочтите за труд.

– Да, конечно, – ответила вышколенная секретарша. – Сейчас позову.

Владимир Арсеньев в списке фигурировал как инженер-конструктор и по совместительству начальник отдела. Под его руководством в отделе работало еще два человека с той же специальностью, а также несколько второстепенных сотрудников.

Но гораздо большее внимание полковника привлекла другая фамилия. Просмотрев список до конца, он обнаружил, что в этом же отделе числится и Вадим Ушаков, тот самый, с которым вчера вечером ему так и не удалось наладить контакт. Напротив его фамилии стояло: «системный администратор». Прочитав это, Гуров сразу вспомнил слова Китаева о том, что «связующее звено» между техниками и административной частью сутками «не вылезает из-за компьютера».

Минут через десять после того, как удалилась секретарша Гремина, Лев услышал неуверенный стук в дверь и громко проговорил:

– Открыто!

Дверь распахнули, и в проеме возник высокий светловолосый мужчина средних лет.

– Проходите, присаживайтесь, – вежливо пригласил Гуров. – Владимир Арсеньев, правильно?

– Да, это я.

Беседа с Владимиром Арсеньевым, поначалу не особенно бойкая, вскоре приняла характер оживленный и эмоциональный.

– Да откуда я могу знать, отчего у него изменилось настроение?! – отчаянно отбивался он, теряя остатки самообладания под мощным давлением наседавшего полковника. – Он мне о своих делах не докладывал. С какой стати?

– А Курбанский? Он тоже не докладывал о своих делах? – не теряя темпа, дожимал Лев. – Вы – руководитель отдела. И вы хотите серьезно уверить меня, что ничего не знаете о финансовых махинациях, которые здесь прокручивал Курбанский?

– Да какое это имеет отношение… – В сердцах Арсеньев чуть было не проговорился, но быстро поправился: – Лично я ни о каких махинациях ничего не слышал и не понимаю, какое это может иметь отношение к убийству.

– Правда? Действительно не понимаете? – ехидно усмехнулся Гуров. – Тогда вас можно только поздравить. Тогда вы, конечно же, и впрямь не замешаны ни в каких нелицеприятных аферах и совершенно не представляете, что бывает, если кто-то захочет урвать себе слишком большой куш, а остальным это не понравится.

– Совершенно не понимаю, о чем вы говорите, – нервно дернулся Арсеньев.

Беседа с остальными сотрудниками отдела научных разработок проходила в том же ключе.

Гуров жестко давил, доводя до истерики взрослых мужчин, и параллельно под разными соусами и предлогами доводил до их сведения, что ему известны некоторые не весьма распространенные факты о закулисной деятельности отдела, а может быть, и не только о ней.

Допросив с пристрастием всех, кто занимал в отделе более-менее значимые должности, он снова вызвал к себе секретаршу Гремина.

– Людмила Сергеевна, не могли бы вы проконсультировать меня, – вежливо улыбаясь, обратился он к женщине, покрывшейся красными пятнами от волнения. – Вот здесь написано: «Белавин Николай, инженер-конструктор». Правильно?

– Да, – едва дыша, пролепетала секретарша.

– Значит, правильно. А, между тем, как ни пытался я его пригласить для беседы, ничего у меня не вышло. От всех я слышал какие-то невнятные заявления о том, что его сейчас нет, а по какой причине – непонятно. Ведь сотрудники отдела, кажется, работают не по сменам?

– Да.

– Тогда почему же сейчас этого работника нет на рабочем месте?

– Он… отсутствует. Временно.

– В отпуске? – Видя, что мадам вот-вот упадет в обморок, Гуров старался демонстрировать максимальную доброжелательность.

– Нет… То есть да. Он… у него неприятности. Личные. Он пока не может выходить на работу, – собрав волю в кулак, выдавила из себя несчастная Людмила Сергеевна.

– Вот оно что. Значит, пока не может, – глубокомысленно потупившись, проговорил Лев. – Хм. Ладно. На «нет», как говорится, и суда нет. А по поводу бригады, обслуживающей «Ми-8», что вы можете сказать? Хоть они-то сейчас на месте?

– «Ми-8»? – изумленно подняла брови секретарша, как будто в жизни не слыхивала подобной странной аббревиатуры.

– Да, «Ми-8», – повторил Гуров. – Тот самый вертолет, в котором произошло убийство. Насколько мне известно, эту машину обслуживали два техника. Геннадий и Михаил, если не ошибаюсь? Они еще выходят на работу? И если так, то нельзя ли пригласить их сюда? Я бы хотел задать несколько вопросов.

– Хорошо, я сейчас узнаю, – чуть не плача проговорила секретарша и вылетела из заваленной бумагами комнатки.

Слушая торопливый стук каблуков по коридору, Гуров удовлетворенно улыбнулся и потер руки.

«Запрыгали голубчики! Подождите, то ли еще будет».

Но в этот раз ему самому пришлось ждать. После того как стихло в коридоре цоканье каблуков, прошло еще минут двадцать, прежде чем он вновь услышал осторожный стук в дверь.

– Войдите! – громко произнес Гуров и приступил ко второму действию задуманного им спектакля.

Геннадий Кочетков и Михаил Березин оказались молодыми ребятами, вполне приятными и даже какими-то очень «правильными» на вид. Но каким бы положительным ни было первое впечатление, отступать от своих планов Лев не собирался.

– Садитесь, ребята, – спокойно произнес он и без лишних предисловий поинтересовался: – Вы всегда носите с собой ножи, или они обычно находятся в кабинах пилотов?

– Что?

– Какие ножи?

Две пары изумленно вытаращенных глаз в недоумении посмотрели на Гурова.

– Ну как же? – без малейших эмоций продолжил он, как будто речь шла о чем-то само собой разумеющемся. – Ведь Курбанского зарезали ножом. Правильно? А для этого его нужно было где-то взять. Поэтому я и спрашиваю. Нож всегда находился в кабине, или вы принесли его с собой?

– Да какие ножи… Да мы… да мы вообще, – от волнения не находя слов, заговорил Гена, высокий худощавый брюнет с плакатно-правильными чертами лица. – Да мы здесь вообще ни при чем! – выкрикнул он, так и не подобрав логических аргументов для оправдательной речи.

– Тихо, тихо, – успокаивающе проговорил Лев. – Не нужно так волноваться.

Дальнейший разговор представлял собой ритмичное чередование кратких и невозмутимых реплик полковника с продолжительными и эмоциональными ответами собеседников. Волнуясь и путаясь в словах, Гена и Миша в два голоса доказывали, что ни в чем не виноваты. А «жестокий тиран» спокойно наблюдал за этой бурей страстей, изредка вставляя словцо-другое «для подогрева» и дожидаясь, когда напряжение достигнет нужного накала.

Парни дошли до нужной кондиции довольно быстро. С начала интересной беседы не прошло и получаса, а лица уже раскраснелись, бешеные глаза готовы были выскочить из орбит, и полковник чувствовал, что на него вот-вот заорут матом.

– Ладно, ладно, – слегка улыбаясь, примирительно произнес он. – Я ведь не говорю, что кто-то собирается предъявить вам обвинение. Мне просто нужно было уточнить некоторые детали, прояснить неясности. Спасибо, что согласились помочь мне. Пока можете быть свободны.

Провожая взглядом своих взволнованных гостей, едва не подпрыгивающих от возмущения, Гуров улыбнулся еще шире – ребята ему понравились.

Кроме того, эта беседа в отличие от предыдущей послужила не только инструментом «психической атаки». Из разговора с техниками он сделал для себя важные выводы и даже получил некоторую дополнительную информацию.

– «Пока можете быть свободны»! – послышался из коридора возмущенный голос. – Нет, ты слышал? Главное – «пока».

Ответ на эти слова донесся до слуха полковника уже в виде невнятного «бу-бу-бу», но за всем тем он лишний раз убедился, что выбранная им стратегия вновь принесла нужные результаты.

Не было никаких сомнений, что в самое ближайшее время среди технического состава авиабазы начнется оживленное обсуждение недавнего разговора. Если предполагаемый тайный убийца скрывается именно там, это должно заставить его забеспокоиться и начать действовать, чего Лев и добивался.

Дополнительным бонусом, который он извлек из разговора с техниками, обслуживающими «Ми-8», была информация о ноже. Теперь Гуров был уверен, что нож принес с собой убийца, и это в очередной раз подтверждало, что в преступлении не было никакой спонтанности.

«Если принять, что убийца – Максим Китаев, действия его можно объяснить только влиянием нечаянного эмоционального порыва. Происходит взрыв, он видит, что Курбанский без сознания и беззащитен, вспоминает все причиненное им зло, проникается ненавистью, хватает нож и наносит удар. Ни о каких предварительных «заготовках» здесь не может быть даже и речи. Курбанский не стал бы заранее предупреждать своего врага о новом задуманном им издевательстве. И уже тем более не дал бы ему возможности втихаря подсунуть в свой личный вертолет взрывное устройство. Если убийца – Максим, он должен был действовать спонтанно и, следовательно, нож должен был находиться где-нибудь под рукой. Он должен был быть в кабине, а в кабине, если верить утверждениям Гены и Миши, ничего такого никогда не было. Китаев-младший невиновен, это ясно как божий день. Но кто же настоящий убийца?»

Не забывая, что, собственно, затем и пришел сюда, чтобы попытаться получить ответ на этот интересный вопрос, полковник приступил к третьей, заключительной части своей сегодняшней программы.

Он достал блокнот и начал выписывать из него на листок бумаги какие-то фамилии. Закончив работу, снова пригласил к себе очаровательную Людмилу Сергеевну. На сей раз секретарша явилась, окруженная аурой дурманяще-приятного запаха валокордина.

– Нельзя ли пригласить ко мне вот этих сотрудников? – протянул ей Лев листок с фамилиями.

В списке были фамилии людей, заходивших в кабинет к Иванникову в роковой день самоубийства. Еще во время просмотра дела, которое дал ему Сырников, Гуров переписал их к себе в блокнот. Он сделал это, надеясь найти случай поговорить с этими людьми в неофициальной обстановке. Вполне возможно, что в ходе неформального общения удалось бы выяснить дополнительные подробности, ускользнувшие от внимания следователей, проводивших официальный допрос.

Но чем дальше продвигалось дело, тем ему становилось понятнее, что все, кто близок к «верхам» в иерархии авиабазы, совершенно не склонны идти на контакт.

Поэтому он решил пустить в дело свою «заначку».

В разговоре с сотрудниками отдела научных разработок полковник оперировал тем, что ему известно «кое-что» о махинациях Курбанского. В беседе с техниками намекал на то, что у них были весомые мотивы и полная возможность для убийства.

Теперь в качестве провоцирующего момента он собирался использовать тезис о том, что любой из посетителей того дня мог подбросить Иванникову роковую флэшку.

Одним из таких посетителей был Владимир Арсеньев, руководитель отдела научных разработок. Помня, что это был первый из тех, с кем он общался сегодня, эту фамилию Гуров в список включать не стал.

Кроме Арсеньева, в тот день в кабинет к Иванникову заходили еще несколько человек, в основном для того, чтобы получить подпись.

Первой в самом начале рабочего дня к нему зашла секретарша, эта самая Людмила Сергеевна. Если верить ее показаниям, утром у начальства никаких отклонений в самочувствии не наблюдалось, Иванников был «в нормальном настроении» и выглядел адекватно.

Людмилу Сергеевну Гуров в свой список тоже не включил, решив, что если появится необходимость, то он побеседует с ней дополнительно.

Почти сразу следом за ней к Иванникову зашел некто Борис Кравцов из метеорологической службы. Он тоже не заметил в поведении и внешнем виде руководителя никаких отклонений. Однако все, кто заходил после, в один голос утверждали, что Иванников был не в себе.

Гуров понимал, что совсем необязательно, что флэшку подкинула секретарша или этот самый Кравцов. Наоборот, правдивые ответы о том, что Иванников выглядел адекватно, скорее всего, были самым верным доказательством их невиновности. Он склонялся к мысли, что «компрометирующую» флэшку подкинули загодя, и во время посещений секретарши и Кравцова Иванников просто не успел еще ее просмотреть.

Но сообщать об этих своих догадках «гостям», которых сейчас ждал, Лев вовсе не собирался. Наоборот, планировал провести с каждым очень жесткое интервью, давая понять, что у него нет никаких сомнений, что именно его собеседник и есть человек, подбросивший роковую флэшку.

Это удалось ему блестяще.

Первый же визитер, присланный Людмилой Сергеевной, уже через несколько минут после начала беседы находился на грани нервного срыва.

– Что было на флэшке? – глядя на него в упор, раздельно чеканил Гуров. – Видео? Фотографии? Записи переговоров? Что?

– Какие фотографии? На какой флэшке? – срывающимся от волнения голосом говорил сидевший перед ним пожилой мужчина с лысиной во всю голову и несчастными глазами затравленного зверя. – Я понятия не имею, о чем вы говорите.

Василий Ладынин, один из старожилов части, всю жизнь проработавший в ремонтной службе, в тот день заходил к командиру по личному вопросу. Если бы он мог предполагать, что невинное посещение впоследствии обернется подобным кошмаром, он, конечно же, обходил бы кабинет начальника за семь верст.

– Так, значит, вы утверждаете, что в тот день не подбрасывали в кабинет Иванникову флэшку? – сделав зверское лицо, давил полковник.

– Какую флэшку? В какой кабинет? Не знаю я ничего! Не знаю!

– Ладно, – сразу смягчил тон Гуров, увидев, что на этот раз, пожалуй, перестарался. – Не стоит так волноваться. Если не приносили, нужно было так и сказать. Спасибо, можете быть свободны.

Подвергнув приблизительно такому же допросу еще несколько человек, он решил, что поставленная на сегодня задача выполнена – наверняка все вокруг уже кипит и клокочет, – и нисколько не сомневался, что извержение этого вулкана произойдет в нужном ему направлении.

Глава 5

Закончив допросы и выходя из здания, Гуров всей кожей ощущал у себя за спиной гудение растревоженного улья.

Переговорив со всеми, кто его интересовал, он еще раз зашел в кабинет Гремина. Официальным предлогом было желание «попрощаться и поблагодарить», в действительности же полковник хотел дополнительно убедиться, что предпринятые им действия дали нужные результаты.

Предположения перешли в уверенность, едва лишь он успел переступить порог кабинета. Гремина он нашел непривычно благодушным и улыбчивым. В сочетании с запахом дорогого коньяка, незримо присутствовавшем в помещении, это наводило на мысль, что все пущенные стрелы благополучно попали в цель.