скачать книгу бесплатно
– Я приехал в Лесное около десяти вечера. Алексей был там один и ждал меня. Мы обсудили все, что наметили, и я уехал домой, а Алексей остался на даче. Дома я оказался уже после полуночи, сразу лег спать, но долго ворочался – голова болела. К утру только заснул, и тут позвонила Маргарита, сказала, что муж не вернулся. Я сразу позвонил ему, но Алексей не отвечал. Я, может быть, и не стал бы бить тревогу, мало ли… может быть, заснул крепко. Он, кстати, выпил довольно много. Но Маргарита была просто сама не своя и все просила меня съездить вместе с ней. В конце концов я согласился, мы поехали и нашли Алексея мертвым. Вот, собственно, и все.
Гуров, внимательно выслушав Бортникова, постучал пальцами по столу и, посмотрев прямо в глаза Григорию Дмитриевичу, отрывисто произнес:
– О чем вы говорили с Водопьяновым? В каком он был настроении? Каким вы его оставили? Говорил ли он о своих планах и каковы они были? И вообще, почему он остался один на даче, в то время как вы поехали домой? Что он там делал? Собирался встретиться с кем-то еще? Как видите, вопросов много. И, чтобы не отвечать на каждый из них, давайте вы просто сами обрисуете картину вашей встречи.
– Хорошо, – не стал возражать Бортников. – Тем более что рассказ мой не займет много времени. Хотите еще кофе?
– Да, можно, – кивнул Лев.
Хотя время было уже довольно позднее для кофе, но полковнику понравился приготовленный секретаршей Бортникова напиток. Лучше варила только Мария, и это было, пожалуй, единственное, что получалось у нее отменно. В остальном жена его не слишком дружила с кулинарией, предпочитая питаться в театральном буфете, а дома обходиться бутербродами, полуфабрикатами или готовой пиццей. Сам же Гуров в еде был неприхотлив, к тому же многие блюда научился готовить сам, и выходило у него это куда лучше, чем у супруги. Но вот кофе… Кофе был фирменной фишкой Марии, и она этим очень гордилась. Кофе в фирме «Ваш дом» ненамного уступал, и Гуров с удовольствием приложился ко второй чашке. Бортников осушил свою в несколько глотков, потер воспаленные, красные глаза и принялся рассказывать.
Григорий приехал в Лесное в половине десятого вечера, притормозив у ворот, посигналил, и вскоре ворота поползли вверх, приведенные в движение нажатием кнопки.
Бортников проехал внутрь, заглушил мотор и пошел по выложенной камнями дорожке к дому. Окна были освещены, на пороге он заметил фигуру Водопьянова. Тот протянул ему руку со словами:
– Что-то ты долго.
– Ох, с последним клиентом долго провозился. Все смотрел по десятому кругу…
– Это на Баррикадной?
– Нуда.
– И как? Толк хотя бы есть? Будет брать?
– Черт его знает… – с сомнением проговорил Григорий. – Пятьдесят на пятьдесят, я бы сказал. Прикидывал, прикидывал… Ему хозяин и так «сотку» скинул, а он все не решается. Короче, попросил подумать до конца недели.
– Ну ладно, пойдем. – Водопьянов повернулся к Бортникову спиной и исчез в дверном проеме. Григорий последовал за ним.
Дача Водопьянова представляла собой двухэтажный дом из красного кирпича, небольшой, но очень добротно выполненный.
– Ну что, давай за стол, – пригласил хозяин, направляясь к холодильнику в кухне.
– Давай, давай, я голодный, как не знаю кто, – радостно кивнул Бортников и, пройдя в гостиную, присвистнул: – Ух ты!
Стол в гостиной был накрыт. В центре стояло блюдо с жареной курицей, тарелка с нарезанными ветчиной и сыром, две большие пиццы, мисочки с маринованными грибами и огурцами. Из кухни появился Водопьянов с запотевшей бутылкой водки в руках.
– Аки слеза, – произнес он, откупоривая бутылку и разливая водку по рюмкам. – Ну, давай за успех наших дел!
– Да я же за рулем! – отказался Бортников, которого сейчас больше интересовала закуска, нежели выпивка.
– Да ладно, по одной! – подмигнул ему Водопьянов. – Все выветрится.
Бортников быстро выпил и с жадностью принялся за еду. Водопьянов ел не так много и периодически подливал себе водки. Взгляд его серых глаз понемногу туманился.
– Значит, говоришь, не подписали… – задумчиво проговорил он. – За прошлый месяц – только одна сделка. За всю зиму – две. Мало!
– Ну, а что ты хочешь? У всех так! Я с Сотниковым созванивался, он говорит, у него вообще тишина! А ведь не последняя фигура на рынке, нам не уступает! К тому же тут еще праздники чередой прошли – Новый год, Двадцать третье, Восьмое марта… народ потратился, без денег сидит. Да многие еще и не протрезвели толком!
– Те, кто не протрезвел, недвижимость не покупают! – мрачно отрезал Водопьянов. – Будешь еще? – кивнул он на бутылку.
– Нет, хватит.
– Придется одному пить, как алкоголику, – усмехнулся Алексей и махом опустошил стакан, после чего откинулся в кресле и закурил. – Хорошо пошла, расслабила наконец-то.
– Слушай, а с чего ты вообще так напрягся? Ну, рынок стоит, понятное дело, неприятно. Но это же временное явление! Застой всегда бывает!
– Застой, застой… – пробормотал Водопьянов. – В том-то и дело.
– Что-то с тобой неладное происходит, Леша. Случилось что? – внимательно посмотрел на него Бортников.
– Не-а, – покачал головой Алексей. – Ни-че-го! – И снова выпил.
– Да куда ты так гонишь-то, – попытался остановить его Григорий. – Сейчас захмелеешь разом.
Впрочем, присмотревшись к Водопьянову, он заметил, что тот уже порядком опьянел. Скорее всего он давно не ел, и водка сейчас пошла на голодный желудок. Глаза Водопьянова подернулись хмельной поволокой, голос стал нетвердым.
– А я, может, и хочу напиться. И забыться, – глуповато хихикнул он.
– Ну, напейся, – пожал плечами Бортников. – Посиди тут один, побалдей, отдохни. В офисе все равно пока делать нечего. И особенно ничего не придумаешь. Рекламу давать бесполезно – не сработает. Спецпредложения? Скидки? Да цены и так упали процентов на десять! Куда еще снижать?
Водопьянов кивал, но мыслями, кажется, был где-то далеко.
– Да у тебя самого кризис, что ли? – спросил Григорий. – Среднего возраста? Потому и малолетку эту завел?
– Не такая уж малолетка – двадцать пять лет, – возразил Водопьянов. – На десять лет моложе твоей жены.
– Ну, десять лет – разница большая, – заметил Бортников. – К тому же это жена, не путай. Или… – Он вдруг пытливо всмотрелся в лицо Водопьянова: – Или ты на ней жениться вздумал?
– Да боже сохрани! Ты что, Гриша? Как тебе такое в голову пришло?
– А что? Многие мужики после сорока жен меняют на новых, молодых. Что, Маргарита тебе надоела? Или старой кажется?
– Маргарита, может, и наскучила немного, но не в этом дело. Разводиться я с ней не собираюсь. Просто… Черт его знает, как объяснить! Вот ты говоришь – застой… А у меня в жизни застой, понимаешь? Во всем застой! У тебя вон жена беременная, родит скоро – новый виток, понимаешь? А там, глядишь, и второй появится. Потом дом вы собирались строить, квартиру менять. Дальше – внуки пойдут. А у меня… У меня что? Ничего. У меня все уже БЫЛО.
– Ну, внуки и у тебя не за горами, – возразил Григорий. – Ты чего расхандрился? Сам ведь всегда хвастался, какие у тебя дети! Ты же детей любишь, Леша! Риткиных как своих воспитываешь, я же вижу. Тебе сорок семь, у тебя трое! Мне почти столько же, а у меня пока никого. Какое «было»? Почему «было»? И у тебя еще многое впереди!
Водопьянов кивнул, но без энтузиазма. Он налил себе еще водки и продолжил:
– Не совсем ты меня понял… Черт, да я сам себя до конца не понимаю! Просто я вдруг почувствовал, что сам по себе никому не нужен. Жизнь как-то впустую проходит! Детям нужен как отец, чтобы воспитывать, деньги давать, проблемы их решать. Маргарите – тоже как кормилец-поилец, хозяин, твердое плечо. А я? Я сам? Я кому-нибудь интересен? – Водопьянов, наклонившись к Бортникову и ухватив за рукав, тряс его, пьяно заглядывая в глаза. – С Риткой спим пару раз в месяц, больше ей и не нужно! Не проявлял бы инициативу – она бы сама и не вспомнила!
– Ну, у нее, может, климакс… Пройдет, – предположил Григорий.
– Может… Может, и у меня тоже, не знаю! А тут как раз с Настькой познакомился. Молодая, красивая, ну, мне в голову ударило, конечно. А потом… Потом то же самое! Все к одному свелось: то купи, это, туда своди, сюда…
– А ты как хотел? – усмехнулся Бортников. – Думаешь, за красивые глаза она с тобой спит?
– Вот, вот! – мотнул головой Водопьянов. – Не жаба меня душит, тряпки эти – да на, не жалко! Но ты меня тоже воспринимай как человека, а не банкомат! Просто по-человечески поинтересуйся, расспроси – как дела, то-се… Нет, только свои интересы на уме! Сам я – да хоть провались, глубоко наплевать! А лучше всего, чтобы я вообще не появлялся, а деньги ей на карточку переводил! Понимаешь?
– Да уж, чего тут не понимать, – с иронией проговорил Бортников. – Но это с самого начала ясно было! Леша! Ты что, всерьез считаешь, что мы интересны молодым девкам? Да если бы у тебя денег не было и ты к ней не на «мерсе» подъехал, а на метро, она бы на тебя внимание обратила? Честный бизнес! Она с тобой спит – ты ей платишь! Или ты там что-то себе нафантазировал? – Бортников хохотнул, наблюдая за смущенным лицом Водопьянова. – Ну, ты даешь, Леша! Романтическим идеалом вдруг страдать начал? Ты это бросай! В твоем возрасте романтические идеалы опасны – они разбивают сердце, а главное – оставляют без штанов!
– Хватит стебаться! – поморщился Водопьянов. – Самому тошно!
Но Бортников разошелся и с удовольствием продолжал язвить:
– Слушай, а ты стихи не пишешь, часом? Насте своей не посвящаешь, нет? А что? Зря! Ты подумай! Может, грубый и скучный риелторский бизнес бросишь, начнешь книжки издавать? У тебя юная муза, источник вдохновения!
– Гриша, щас в зуб дам, – процедил Водопьянов. – Заткнись, а? Я тебя для того позвал? Чтобы ты меня носом тыкал, как котенка, в дерьмо? Друг называется!
– Ладно, ладно, – примирительно проговорил Бортников. – Просто я хочу, чтобы ты избавился от иллюзий и не искал богиню там, где ее в помине нет. Займись лучше делом. По себе знаю, в таких случаях безделье – главный враг.
– Каким делом? Сам говоришь, на работе делать нечего.
– Увлечение какое-нибудь найди. Бассейн, бильярд, вышивание крестиком! В качалку пойди, в конце концов! Не все ж деньги зарабатывать, нужно и тратить. На себя. Как говорится, полюби себя сам – и тебя полюбят другие. Это я недавно на сайте прочитал каком-то психологическом. Жена у меня читала, страничку оставила открытой.
– Ты лучше скажи, что с Настькой делать? – деловито спросил Алексей.
– Вот, в тебе проснулся природный практицизм. Молодец, уважаю! Что делать? Думаю, гони ты ее взашей! Все, любовь прошла, завяли помидоры, «бабки» кончились. Все равно ты ею уже переболел. Переболел ведь?
– Ну да. Теперь только напряги пошли. Да и Ритка про нее узнала, скандал был…
– Ну, ты тоже додумался – на своей квартире ее поселить! Странно было бы, если б она не узнала! К тому же квартира почти Маринкина! Она же это как святотатство воспримет, ты что!
– Ну да… Слава богу, пока дети не знают. Кристинка на сторону матери сразу встанет, Маринка вообще проблемная… Черт знает, что выкинуть может. Костя? Ну, Костя, может, спокойнее отреагирует, хотя… Сыновья, знаешь, порой больше дочерей за мать обижаются. Блин, вот мне еще этот геморрой! – выругался Водопьянов.
– Ладно, хватит причитать, разруливай поскорее, и все на свои места встанет. Ритка тебя простит – куда ей деваться? Столько лет прожили, трое детей. Тем более она баба не бешеная, поплачет в одиночку и успокоится.
– Ага! – скептически отозвался Водопьянов. – Зато месяцами потом дуться будет, отмалчиваться, а меня это просто вымораживает! Уж лучше бы прооралась и успокоилась. Как Кристинка. Та вспыхнет, накричит, а через пять минут уже улыбается – папуль, пойдем чай пить.
– Слушай, ей же уже двадцать в этом году будет, да? – припомнил Бортников, удачно переводя тему на детей и отвлекая таким образом Водопьянова от мрачных мыслей.
Прием сработал: Алексей сразу оживился и принялся рассказывать о Кристине, попутно упоминая Марину и Костю. Чувствовалось, что детей он искренне любит и не делит на своих и чужих, даже таких взрослых. Особенно волновала его судьба Марины, у которой из-за врожденного заболевания были проблемы в общении, в том числе и с противоположным полом. Но сейчас, кажется, они решились, потому что у нее появился ухажер. И они даже собираются пожениться.
О последнем факте Водопьянов сообщил как-то озабоченно.
– Так это же здорово! – воскликнул Бортников. – Глядишь, все и сложится у нее, а вы с Риткой переживали!
– Не знаю, не знаю… – вздохнул Водопьянов. – Я почему за нее боюсь, Гриша? Она ведь инвалид. Но – при деньгах! Понимаешь? Как бы не подцепил ее какой-нибудь урод в корыстных целях. Будет потом обижать. А ей нервничать нельзя, с сердцем плохо делается. Вдруг вместо счастья несчастной на всю жизнь останется?
– А ты видел этого жениха? Что он собой представляет?
– Да очкарик какой-то невразумительный! – махнул рукой Водопьянов. – Денег от такого не дождешься! Будет всю жизнь в каком-нибудь НИИ штаны протирать!
– Да ладно тебе! Подумаешь, очкарик!
– Да не в том дело, что очкарик… – начал было Алексей, но Бортников перебил его:
– Ты не забывай, что у нее очередь из кавалеров на лестнице не стоит! А она – женщина, для нее это важно. Так что… Леша, без обид, но тут, как говорится, женихами не разбрасываются!
– Ладно, – проворчал Алексей. – Посмотрим.
– Ну, ожил, повеселел? – подмигнул ему Бортников. – Рано еще себя хоронить, а?
– Да рано, рано. Я уже практически в порядке.
– Ну, вот и славно, тогда я поехал. А ты давай спать ложись, завтра отоспишься и домой возвращайся. Тебе сейчас лучше одному не оставаться.
– Я так и собирался, – мотнул головой Алексей. – Завтра приеду на работу, Леша.
– Ну давай, – пожал плечами Бортников. – Я не возражаю.
Водопьянов проводил друга до ворот и, когда тот отъехал, вернулся к дому и присел на кирпичное крыльцо. Ночью стало прохладно, но после выпитого он не ощущал холода. Посидел некоторое время, с наслаждением втягивая ноздрями свежий воздух, после спиртного казавшийся особенно вкусным. И только когда почувствовал пробиравшийся под одежду ветер и покалывающие мурашки, поднялся и вошел в дом.
В бутылке оставалось еще немного водки. Алексей вылил ее в рюмку, допил и устроился в углу перед камином в кресле-качалке, завернувшись в мягкий плед. Неторопливо раскачиваясь, он погрузился в дремоту, из которой его вывел прозвучавший звонок в ворота…
– То есть вы уехали из Лесного около двенадцати ночи, оставив Водопьянова одного в более-менее успокоенном состоянии? – кивнул Гуров, когда Бортников закончил.
– Ну да, так все и было.
– И больше не возвращались?
– Нет, зачем? Я поехал домой, у меня и так там жена одна. Я стараюсь ее одну надолго не оставлять – она скоро родить должна. Тридцать пять лет, первая беременность, сами понимаете.
– Понятно. Вам кто-нибудь встретился по дороге?
– Встретился, – улыбнулся Бортников. – Вы. Помните? Это было примерно в половине первого ночи. Так что вы в некотором смысле мое алиби! Сам полковник МВД! Железное алиби!
– Ценю ваше чувство юмора, Григорий Дмитриевич, – улыбнулся в ответ Гуров. – Но если бы все было так просто… Я имел в виду, встретился ли вам кто-нибудь в Лесном? До того, как вы выехали на трассу?
– В Лесном? Да я внимания не обратил… Вроде бы нет.
– А вообще, народу много было в поселке? Ну, многие дома были освещены?
– Да, многие, – подтвердил Бортников. – Там же не только дачи, некоторые круглый год живут, так что людей хватает.
– Ас кем-нибудь из соседей по даче Водопьяновы общались? Или сам Алексей?
– Я знаю, что у них были приятельские отношения с Лазаревыми. Это соседи по даче, их дом справа от Водопьяновых.
– Что за Лазаревы? Что они собой представляют?
– Обычная семья, – пожал плечами Григорий. – У мужа адвокатская контора, мы к его услугам прибегали несколько раз. Жена – психолог. Взрослый сын живет отдельно.
– А вчера они были на даче?
– По-моему, свет у них не горел, – наморщив лоб, ответил Бортников.
– Имя-отчество Лазарева можете назвать? И московский адрес? – Гуров достал записную книжку.
