Могила для двоих (сборник)

– Не обижайтесь на папу. Просто он очень расстроился из-за того, что все его планы сорвались. Он так мечтал организовать для вас идеальный отдых! И вот что получилось.

– Мы не обижаемся, – заверил его Лев.

Когда они остались вдвоем, Кривобоков с помощью Гурова снял с механика свитер и рубашку. Когда тело обнажилось, криминалист осмотрел его спереди, потом перевернул на бок и воскликнул:

– Вот, как я и думал! Синяк на правом плече. Его били какой-то железной палкой, а когда он упал с табурета, добили ударом в голову. Картина произошедшего достаточно ясная. Не думаю, что патологоанатом, если бы он здесь был, внес бы какие-то уточнения.

– Тогда перед нами встают два вопроса. Кто убил механика и почему?

– Я бы добавил третий – чем совершено убийство? – заметил Кривобоков. – Необходимо найти орудие преступления. Я уже начал высказывать свое мнение на этот счет, но нас прервали Кувшиновы. Так вот, или убийца унес это орудие с собой, или хорошенько спрятал здесь. В любом случае, если эта палка или монтировка находится в доме, мы обязаны ее найти. Это, в конце концов, не шило, вещь заметная.

– Избавиться от нее насовсем убийца мог только одним способом: выбросить в Байкал. Но для этого надо выйти из дома…

– Значит, нам необходимо как можно скорее ввести режим «домашнего ареста» для всех, кто здесь находится. Никто не должен выходить, пока мы его не осмотрим и не убедимся, что он – или она – не несет с собой чего-то, что могло стать орудием преступления. Но сделать это будет непросто. Представляю, какой крик поднимет Константин…

– Ну, с его криком мы как-нибудь справимся, – ответил Гуров. – Важно другое: а что, если палка уже выброшена?

– Это приводит нас к первому и главному вопросу: кто убийца, – сказал криминалист. – Мы, конечно, еще не раз будем обсуждать этот вопрос, но пока давай выскажем самые общие соображения. Как ты считаешь, это человек, находившийся в доме, то есть один из нас? Или это некто посторонний, сумевший прокрасться в дом и напасть на механика?

– На этот вопрос ответить довольно просто. Надо выйти сейчас в холл и осмотреть пол возле входной двери. Если это посторонний, он должен был войти через дверь, а значит, оставить следы. В такую погоду не мог не оставить.

– Да, через окно он проникнуть не мог – окна все закрыты, надо бить, и тогда мы это точно заметим, – согласился Кривобоков. – Что ж, пойдем смотреть.

– Кстати, замечу, что если мы найдем следы у двери, то их мог оставить и человек из дома, – добавил Лев. – Вопрос в том, хватило бы у него времени, чтобы добежать до озера, кинуть монтировку в воду и вернуться.

Глава 9

Они вышли из ледника, причем Гуров запер дверь и ключ положил себе в карман. Затем поднялись в холл и направились к входной двери. Здесь было темно, и Лев включил лампы, висевшие по бокам входной двери. При их свете друзья присели на корточки и стали внимательно осматривать пол.

Впрочем, долго смотреть не пришлось: и так было видно, что пол практически сухой. Стало быть, в последнее время в дом никто не входил.

За этим занятием их застали супруги Саенко. Они, уже в куртках, спустились с лестницы и направились к выходу.

– Вы тут что-то ищете? – спросила Настя.

– Ищем, – ответил Гуров. – А вы далеко собрались?

– Хотим погулять, – ответил банкир. – Такое кошмарное известие… Неизвестно, что остается делать. В карты играть уж точно нехорошо. Вот мы и решили пройтись.

– В таком случае нам нужно вас осмотреть. Расстегните, пожалуйста, ваши куртки.

– Что за новости?! – возмутился Саенко. – Это что, обыск? С какой стати?

– Мы должны принять меры, чтобы из дома не вынесли орудие убийства, – объяснил Гуров.

– Убийства?! – изумилась Настя. – Какого убийства? Константин Геннадьевич говорил, произошел несчастный случай… Сказал, что все очевидно…

– Константин Геннадьевич ошибается, – покачал головой Лев. – Есть неопровержимые признаки, говорящие, что Борис Бабченко был убит. И мы полагаем, что орудие убийства пока что находится в доме.

– Орудие… Но это… это значит, что и убийца тоже находится в доме?! – воскликнул банкир.

– Да, мы думаем, что это так, – кивнул Кривобоков.

– Выходит, это… один из нас?! – воскликнула Настя.

– Выходит, что так, – подтвердил Лев.

– Ну, тогда да… пожалуйста, смотрите… – согласилась девушка.

Она первая расстегнула куртку, подняла руки, и стало видно, что нигде – ни за поясом, ни в карманах – ничего похожего на монтировку у нее нет. Затем ту же процедуру прошел и Саенко.

Когда Кривобоков осматривал банкира, из гостиной вышли Ирина Валерьевна с дочерью. Они остановились в дверях, с удивлением наблюдая за странным зрелищем.

– И что это значит? – с надменным видом спросила Ирина Валерьевна.

– Это значит, что мы производим досмотр, – повернулся к ней Гуров. – Ищем орудие убийства.

И он повторил объяснение, которое только что давал супругам Саенко. Настя и Сергей не стали участвовать в начавшейся перепалке и поспешили уйти. А Ирина Валерьевна и Ксения, высказав Гурову и Кривобокову свое недоумение и возмущение, вернулись в гостиную.

– Ну вот, теперь на нас выбежит сам Константин, и придется все повторять в третий раз, – заметил Кривобоков. – Лучше было сначала пойти туда и все рассказать сразу всем.

– Ты же понимаешь, что мы не могли это сделать, не осмотрев холл. Мы должны были исключить одну из возможностей. И, кстати, теперь придется кому-то из нас или постоянно дежурить здесь, в холле, или запереть дверь и выпускать и впускать тех, кто пожелает прогуляться.

– Да, придется, – тяжело вздохнул криминалист. – Ладно, как-нибудь справимся.

В это время из гостиной быстро вышел Кувшинов. Его лицо выражало возмущение.

– Что это значит?! Почему вы решили хозяйничать у меня в доме? Почему проводите обыски гостей?

– Ты, Костя, наверное, забыл, что мы тоже в какой-то степени твои гости, – спокойным тоном произнес Гуров. – Так что часть гостей решила обыскать другую часть. Считай, что это еще одна увлекательная игра. Ну, как в фанты.

– И ты можешь с этим шутить?! – Возмущение хозяина усадьбы только усилилось. – Нас подозревают черт знает в чем, а ты с этим шутишь?!

– Не черт знает, а в убийстве, – поправил его Лев, став серьезным. – И у нас для этого есть все основания. На теле погибшего мы обнаружили синяки и шрамы, которые он никак не мог получить при падении. Есть и еще некоторые косвенные признаки, говорящие о том, что мы имеем дело с убийством, причем с убийством, заранее спланированным. И мы с Павлом здесь не амбиции свои проявляем и не в игрушки играем, а работаем. Так уж получилось, Костя.

– Убийство… Надо же… В моем доме! – поникшим голосом пробормотал Кувшинов.

– Да, в твоем доме, – подтвердил Гуров. – И вот тут нам потребуется твоя помощь. Скажи, где в твоем доме может спрятаться посторонний?

– Посторонний? – переспросил Константин Геннадьевич и поднял голову, его взгляд снова стал осмысленным. – Так ты считаешь, что убийство совершил чужой человек?

– Пока я ничего не знаю, – ответил сыщик. – Но не исключаю такую возможность. Сейчас мы с Павлом выяснили, что за последний час никто в дом не входил – по крайней мере, в эту дверь. Отсюда у меня два вопроса: есть ли в доме еще двери, и есть ли помещения, где подолгу никто не бывает и где можно спрятаться?

– Дверь есть, из подвала, где ты уже был. Если хочешь, мы туда спустимся и посмотрим.

– Нет, не надо. Мы с Павлом там все хорошо осмотрели – правда, Паша?

– Да, никаких следов там не было, – подтвердил Кривобоков.

– А вот помещений много, – продолжил Кувшинов. – Пойдем, обойдем весь дом. Павел с нами пойдет?

– Нет, я останусь здесь, – ответил криминалист. – Буду выполнять роль сторожа.

– Ну, хорошо… Но если мы кого-то найдем… Справимся ли мы с ним вдвоем? У тебя ведь оружия с собой нет, я прав? – спросил он Гурова.

– Оружия нет, – сказал тот. – Но ты опять забыл, Костя, что я пока что на службе. И навыков не утратил. Так что, если этот «кто-то» не Брюс Ли, я с ним как-нибудь справлюсь.

– Ладно, пойдем, – сказал хозяин. – Наверное, давай начнем сверху, с чердака. – Только… – замялся он, – я хотел бы вернуться в гостиную, сказать Ирине… ну, и Витале с девочками, в чем дело. И еще, они могут идти к себе?

– Конечно, могут, – ответил Гуров. – Все, кто находится в доме, совершенно свободны в своих действиях. Нельзя только выходить из дома без осмотра. А потом, когда мы с тобой осмотрим дом, я хотел бы собрать всех, включая твою горничную Таню, в гостиной, чтобы мы с Павлом могли задать всем несколько вопросов.

– Хорошо, я так и передам, – сказал Кувшинов и направился в гостиную.

Пробыл он там не слишком долго, вскоре вернулся, и они с Гуровым пошли осматривать дом.

В течение следующего часа Лев в сопровождении хозяина побывал во всех комнатах, чуланах и других помещениях поместья, но нигде не обнаружил ни постороннего, ни следов его пребывания, ни того, что они искали с Кривобоковым – той самой палки, которой было совершено убийство. Когда спустя час они вернулись в холл, криминалист все так же дремал, сидя в кресле в углу.

– Ну что, как результаты? – спросил он, потянувшись. – Нашли что-нибудь?

– Забытый ящик консервов в подсобке возле кухни и груду всякой одежды, которой никто не пользовался. Больше ничего. А как у тебя? Супруги Саенко все еще гуляют?

– Нет, вернулись полчаса назад, – ответил Кривобоков.

– Значит, все в сборе, – заключил Гуров. – Можно проводить общее собрание. Костя, позови, пожалуйста, своих. Пусть вернутся в гостиную. И Татьяне скажи. А я извещу Саенко.

– А мне что делать? – спросил криминалист. – Так тут и сидеть?

– Не вижу смысла. Все, кто находится в доме, будут в гостиной. Гостей мы не ждем. Так что пошли с нами, тоже поучаствуешь в общей беседе.

Спустя несколько минут все обитатели «Заречья» собрались в гостиной. Гуров встал возле двери и обратился к собравшимся:

– Я попрошу всех занять те места, которые они занимали, когда погас свет. Вспомните, пожалуйста, кто где стоял или сидел. Таня, вы сядьте здесь – это было мое место.

Люди задвигались, меняясь местами. Послышались возгласы: «Нет, мне кажется, здесь я сидела», «Нет, мама, ты была вон там, в углу», «А я где была?» Наконец все заняли свои места.

– Итак, я напомню, как развивались события, – начал Лев. – Когда случилась первая авария – возможно, порвался где-то кабель, – Борис Бабченко вместе с Костей спустились в подвал и включили генератор. Я в это время ждал их в холле. Бабченко обещал мне рассказать о некоторых своих догадках, связанных… впрочем, это отдельная история, и сейчас не время ее рассказывать. В общем, он хотел поделиться со мной важной информацией. Почему я это сейчас говорю? Потому что эта информация, которой владел механик, могла стать причиной его убийства. Ведь у каждого преступления, если это умышленное преступление, есть серьезная причина. Так вот, Бабченко могли устранить, чтобы он не смог рассказать мне то, что знал.

– Но о том, что Бабченко в холле тебе что-то шепнул, знал только я, – заметил Кувшинов. – Что именно он тебе говорил, я не расслышал, но видел, что вы шепчетесь. Помню, меня это еще немного рассердило, и я тебя спросил, когда ты собираешься вернуться в гостиную. Больше никто не видел, что вы разговариваете. Выходит, это я убийца? Я хотел, чтобы ваш разговор не состоялся? Но это же абсурд!

– В оперативной работе нельзя исключать никакие версии, – ответил Гуров. – И слово «абсурд» мы не используем. Но в данный момент тебя, Костя, никто не обвиняет – я тебе это уже говорил. Бабченко мог кому-то еще проговориться, что хочет мне что-то сообщить. Например… например, нашей милой Татьяне. – Он повернулся в сторону кухарки, которая при этих словах пришла в растерянность. – Я за эти дни заметил несколько сцен, когда вы с погибшим беседовали, думая, что вас никто не видит, и сделал вывод, что вы с ним не просто коллеги по работе, что вас связывает нечто большее. Ведь так?

– Вообще-то это никого не касается, – заявила кухарка. – Это было наше с Борей личное дело.

– Я и не сомневаюсь, что это было ваше личное дело. Я только хочу сказать, что вы были близким ему человеком, и он мог с вами делиться некоторыми своими наблюдениями. Ведь делился?

– Кое-что говорил, это так, – призналась кухарка.

– Этого достаточно, – сказал Гуров. – Теперь перейдем к главному. Я собрал вас вместе за тем, чтобы определить: кто из вас выходил из гостиной за то время, пока не было света. Именно этот человек, скорее всего, и убил механика.

– Но мне кажется, никто не выходил, – заговорил Саенко. – Я, во всяком случае, этого не слышал.

– Ты, Сережа, все-таки не сова, чтобы все слышать, – заметила на это Настя. – А мне вот в какой-то момент почудились вроде бы чьи-то шаги.

– Вот, я тоже слышал чьи-то осторожные шаги, – кивнул Лев. – Вопрос – чьи? Ну, себя я из списка подозреваемых, с вашего разрешения, исключу. И Павла Петровича Кривобокова тоже. А также я сразу исключу Костю.

– Это, конечно, правильно, – сказал Виталий. – Но все же интересно, почему вы так уверенно исключаете папу из числа подозреваемых?

– Потому что, услышав эти шаги, я сразу спросил Константина, не он ли вышел. Помните, какой ответ я получил? Костя стал надо мной издеваться, предложил отвести в постель… Значит, он находился в комнате.

– Тогда, может, это Ирина Валерьевна ходила? – внезапно предположила Таня.

– Татьяна, как ты можешь?! – воскликнула хозяйка усадьбы. – Значит, по-твоему, это я убила Бориса?

– Я все могу! – парировала Татьяна. – У меня дорогого мне человека убили, и я хочу знать, кто это сделал. Не меньше вас хочу. – Эти слова она произнесла, повернувшись к Гурову. – А вы, Ирина Валерьевна, Бориса за человека не считали. Да и меня тоже. Всегда его презирали.

– Понимаю, – кивнул Гуров. – Однако из-за презрения не убивают. Кроме того, Ирина Валерьевна так же не могла быть убийцей, как и ее муж.

– А это почему? – поинтересовался Саенко.

– Потому что, когда Костя стал надо мной подшучивать, раздался смех. Первой рассмеялась Настя, потом Лена, Ксения и Ирина Валерьевна. Я хорошо это запомнил. Значит, они тоже были в это время в комнате.

– Тогда что же получается? – заключил Виталий. – Остаемся только мы с Сергеем. Но я…

– Ты как приземлился на стул, так уже и встать не мог, – заметила его жена.

– Хотя и порывался совершить какой-нибудь подвиг, – поддержала ее Ксения. – Виталий сидел слева от меня, и я все время слышала, как он сопит и что-то бормочет.

– Да, я тоже это слышал, – поддержал ее Кривобоков. – Я с другой стороны сидел.

Наступило молчание. Взоры всех, кто был в комнате, обратились на Сергея Саенко.

Глава 10

Банкир затравленно оглянулся.

– Вы что?! – воскликнул он. – Что вы хотите сказать?! Что это я убил Бориса? Но зачем? С какой стати?!

– Мало ли какая может быть причина? – рассудительно заметила Ирина Валерьевна. – Может, он на Настю заглядывался? Могло такое быть? Могло. И мне даже вспоминается, что я заметила пару раз, как покойный с ней заигрывал…

– Глупости вы говорите! – ответила ей Татьяна. – Глупости и мерзости! Ни с кем Боря не заигрывал!

– Ну, конечно, тебе хочется думать, что он на тебя одну смотрел, – усмехнулась Кувшинова. – Влюбленные так слепы…

– Не знаю, слепы они или не слепы, только нас с Сережей вы сюда зря впутываете! – гневно произнесла Настя. – Все это одни домыслы. Борис на меня и не думал заглядываться, а у Сережи никаких конфликтов с ним не было. А главное – все то время, пока не было света, Сергей находился в комнате. Я это могу с уверенностью сказать, потому что он все время насвистывал мелодию из «Крестного отца». Хотел так меня успокоить – знает, что я эту музыку люблю. Правда, Сережа?

– Да, ты угадала, – ответил Саенко. – Только, боюсь, одного твоего свидетельства будет маловато. А больше никто моего художественного свиста, наверное, не слышал…

– А вот и нет! – внезапно произнесла Лена. – Я слышала. Ты же справа от меня сидел. Слева был Виталий, он ворочался на стуле, дышал тяжело. Я его даже спросила тихонько: «Ты что, тебе плохо?» – но он ничего не ответил. А справа Сергей сидел. И верно, я теперь вспомнила, что он все время насвистывал.

– Так что же получается? – недоуменно произнес Константин Геннадьевич. – Получается, что никто из комнаты не выходил. Но и постороннего в доме не было. И в дверь никто не входил – Лев с Павлом это проверили. Выходит, что никто убить Бориса не мог! – Он повернулся к Гурову: – Так, может, вы с Павлом все-таки ошиблись и налицо несчастный случай? А травмы, о которых вы говорите, Борис мог получить и раньше. Например, возился с катером, а на море качка, его бортом ударило – вот и травма…

– Мне бы самому хотелось, чтобы мы ошиблись и это был бы несчастный случай, – ответил Лев. – Но, к сожалению, факты говорят другое. Такие травмы нельзя получить случайно. К тому же они были совсем свежие. Для полной уверенности нам нужно найти орудие убийства. Поэтому в ближайшее время мы сосредоточимся на этом. Что же касается неудачи нашего следственного эксперимента с рассаживанием и установлением действий каждого… Я думаю, что пока нельзя делать никаких выводов.

– То есть как? – удивился Кувшинов. – Ты же сам все слышал. У всех, кто находится в этой комнате, есть алиби. У каждого есть свидетели, которые утверждают, что он из комнаты не выходил. Вот тебе и вывод: среди присутствующих убийцы нет. И в доме нет. Значит, его нет вообще. Ты, Лев, просто не хочешь признать свою ошибку.

– Давай решим так, – остановил его Гуров. – Сейчас уже поздно, скоро двенадцать. Пора спать ложиться. Ночью, я надеюсь, никому гулять по берегу озера не захочется. Пусть дверь остается закрытой до утра. Завтра утром мы возобновим поиски орудия преступления. Если до полудня мы его не найдем – режим «домашнего ареста» отменяется, и все могут передвигаться как им хочется.

– Да, передвигаться! – воскликнула Ирина Валерьевна. – Только не гулять по этому дурацкому берегу, а уехать! Немедленно уехать отсюда – вот чего я хочу!

– Боюсь, с этим у вас не получится, – покачал головой Лев. – Пока продолжается ураган, уехать отсюда никому не удастся ни по воде, ни по суше, ни воздушным путем. Тем более теперь, когда погиб механик.

– Выходит, мы здесь заперты, как звери в клетке? – воскликнула хозяйка, и в ее голосе прозвучали истеричные нотки. – Что мы попали в западню?

– Ну, западня или нет, а пока вам придется остаться здесь, – заключил Гуров. – Ладно, все свободны. Как я уже сказал, входная дверь будет заперта, и ключи останутся у Павла Петровича. Утром – скажем, часов в восемь – мы ее откроем для желающих совершить прогулку. Но только под нашим контролем. А сейчас – всем спокойной ночи.

Ответом ему было гробовое молчание. Все так же молча люди начали расходиться, и вскоре гостиная опустела, остались только Гуров с Кривобоковым.

– Ну, и что ты об этом думаешь? – спросил криминалист. – Ситуация прямо патовая. Из гостиной никто не выходил, в дом никто не входил, а значит, убить механика никто не мог. И орудия преступления нет.

– Не совсем так, – возразил Гуров. – Я уверен, что кто-то выходил из комнаты. Больше того – я это твердо знаю. Дело в том, что я протянул руку и коснулся человека, который двигался по комнате. Но только коснулся – он ускользнул от меня.

– Как это возможно? – удивился Кривобоков. – Мы же установили, что никто не вставал!

– Нет, не так, – покачал головой Лев. – Это собравшиеся здесь утверждали, что никто из них не вставал, но кто-то из них лжет. И даже, может, не один человек, а несколько. Один – убийца – покидал комнату, а еще один или двое выступают свидетелями и показывают, что говорили с ним или слышали.

– В таком случае это должны быть, скорее всего, родственники. Или это Кувшиновы, старшие или младшие, или Саенко, муж с женой, – заключил криминалист. – Но когда я начинаю думать, что это Костя с Ириной или эти милые девушки – Ксения, Лена, Настя, у меня все в душе говорит, что такого быть не может. Понимаешь, психологический портрет преступника не складывается. И потом – какой мотив? Где, когда механик мог перейти дорогу Насте, Сергею или той же Ирине? А если он перешел ее Косте, то ему проще было его просто уволить!

– Да, все правильно, – кивнул Гуров. – И тем не менее я уверен: убийца находится среди нас. Надо признать, что я давно не сталкивался с такой трудной загадкой, как это дело.

– Ну, и как же мы будем решать этот ребус?

– Через поиски монтировки, – уверенно ответил Лев. – Найдем орудие убийства – найдем и убийцу.

– И где мы будем его искать? Часть дома мы с тобой обшарили…

– Большую часть, – уточнил Гуров. – Когда мы с Костей лазили по чердакам и подвалам, я не столько следы постороннего искал, сколько эту самую монтировку. Но нигде не нашел. Значит, она может находиться только в одном месте…

– Ага, понял! – воскликнул Кривобоков. – В комнате самого убийцы, верно?

– Да, или в комнате его сообщника. Или сообщницы.

– Так ты что, завтра хочешь устроить обыск?

– Другого выхода я не вижу, – пожал плечами Гуров. – Мы с тобой, конечно, можем перерыть еще раз все подвалы и подсобки, но я уверен: это будет пустая трата времени.

– Но можно и не устраивать обыск, так сказать, официально, – заметил Кривобоков. – Просто предложить всем прогуляться, а один из нас останется и осмотрит комнаты.

– Да, этот вариант мне больше нравится, – согласился Гуров.

…Хотя перед сном Лев дал себе команду хорошенько выспаться, мозг не желал подчиняться. Спалось ему плохо. Он несколько раз просыпался, прислушивался. Завывал ветер, дождь все так же барабанил по крыше, и только эти звуки и было слышно. Наконец ему удалось крепко уснуть, даже сон какой-то приснился. И вдруг он проснулся, словно от звонка будильника, и сел на кровати.

Все так же завывал ветер, дождь, кажется, кончился, ничего больше не слышно, но у сыщика было явное ощущение, что что-то происходит. Он натянул джинсы и спустился в гостиную.

Еще с лестницы Лев увидел то, что его разбудило: входная дверь была открыта настежь! Он кинулся туда, выбежал на веранду. Огляделся по сторонам – никого. «Значит, у кого-то есть второй ключ. И он решил выйти, избавиться от улики, пока никто не видит».

Вдруг дверь за его спиной внезапно хлопнула, закрываясь, и в замке повернулся ключ. А еще чуть шевельнулись жалюзи, словно кто-то на секунду выглянул наружу. Гуров понял, что убийца его провел: он оставался в доме, а может, уже успел реализовать свой замысел и вернулся, стоял за приоткрытой дверью. Лев прошел буквально в шаге от него, а теперь остался снаружи.

«До утра я здесь явно не выдержу, – подумал он. – Надо вернуться. Но, чтобы вернуться внутрь, надо выйти наружу».

Гуров вышел из-под навеса и двинулся вокруг дома, вглядываясь в окна второго этажа. «Ага, вот это окно, ведущее на лестницу, – размышлял он, – это мое… А вот это, кажется, Павла». Подобрал с земли камешек и запустил в окно. Потом второй… Больше не потребовалось: в окне показалось лицо Кривобокова. Он мигом узнал Гурова, кивнул и скрылся.

Спустя минуту в холле вспыхнул свет, в двери щелкнул ключ, и Лев снова оказался в тепле.

– Что случилось? – спросил криминалист. – Как ты оказался снаружи?

Гуров коротко рассказал о случившемся.

– Он провел меня, что называется, на мякине. Если бы он меня не запер и я не потерял время, кидая камни тебе в окно, можно было бы поднять всех и попробовать найти человека, который недавно выходил наружу.

– Да, это можно определить по температуре рук, ног, по частоте пульса, – согласился Кривобоков.

– Но все это можно было бы сделать десять минут назад, а сейчас дыхание у него восстановилось, и мы ничего не определим. Разве что обувь…

Лев вернулся к двери и оглядел висевшие на вешалке дождевики.

– Вот, смотри. Это дождевик, в котором он выходил, – он еще мокрый. Хотя дождя сейчас нет, но морось сыплется, и дождевик влажный. А вот и сапожки – совсем мокрые…

Действительно, под дождевиком на полу стояли низкие боты большого размера. Глядя на них, Гуров покачал головой.

– Дело плохо, Паша. Преступник очень хитер и изворотлив. Видишь, он заранее предвидел, что его могут вычислить по мокрой обуви, и не стал обувать собственные ботинки, а воспользовался этими ботами – они, как видно, принадлежали покойному механику. Из своей комнаты он вышел босиком и так же вернулся обратно. Так что сейчас мы его никак не определим. Подождем до утра.

– Но что мы будем делать утром? – воскликнул Кривобоков. – Убийца, скорее всего, успел избавиться от монтировки. Теперь искать ее в доме бесполезно!

– Значит, будем искать ее снаружи. Сменится место поиска, только и всего. А сейчас – пошли спать.