скачать книгу бесплатно
– Давай решим так, – остановил его Гуров. – Сейчас уже поздно, скоро двенадцать. Пора спать ложиться. Ночью, я надеюсь, никому гулять по берегу озера не захочется. Пусть дверь остается закрытой до утра. Завтра утром мы возобновим поиски орудия преступления. Если до полудня мы его не найдем – режим «домашнего ареста» отменяется, и все могут передвигаться как им хочется.
– Да, передвигаться! – воскликнула Ирина Валерьевна. – Только не гулять по этому дурацкому берегу, а уехать! Немедленно уехать отсюда – вот чего я хочу!
– Боюсь, с этим у вас не получится, – покачал головой Лев. – Пока продолжается ураган, уехать отсюда никому не удастся ни по воде, ни по суше, ни воздушным путем. Тем более теперь, когда погиб механик.
– Выходит, мы здесь заперты, как звери в клетке? – воскликнула хозяйка, и в ее голосе прозвучали истеричные нотки. – Что мы попали в западню?
– Ну, западня или нет, а пока вам придется остаться здесь, – заключил Гуров. – Ладно, все свободны. Как я уже сказал, входная дверь будет заперта, и ключи останутся у Павла Петровича. Утром – скажем, часов в восемь – мы ее откроем для желающих совершить прогулку. Но только под нашим контролем. А сейчас – всем спокойной ночи.
Ответом ему было гробовое молчание. Все так же молча люди начали расходиться, и вскоре гостиная опустела, остались только Гуров с Кривобоковым.
– Ну, и что ты об этом думаешь? – спросил криминалист. – Ситуация прямо патовая. Из гостиной никто не выходил, в дом никто не входил, а значит, убить механика никто не мог. И орудия преступления нет.
– Не совсем так, – возразил Гуров. – Я уверен, что кто-то выходил из комнаты. Больше того – я это твердо знаю. Дело в том, что я протянул руку и коснулся человека, который двигался по комнате. Но только коснулся – он ускользнул от меня.
– Как это возможно? – удивился Кривобоков. – Мы же установили, что никто не вставал!
– Нет, не так, – покачал головой Лев. – Это собравшиеся здесь утверждали, что никто из них не вставал, но кто-то из них лжет. И даже, может, не один человек, а несколько. Один – убийца – покидал комнату, а еще один или двое выступают свидетелями и показывают, что говорили с ним или слышали.
– В таком случае это должны быть, скорее всего, родственники. Или это Кувшиновы, старшие или младшие, или Саенко, муж с женой, – заключил криминалист. – Но когда я начинаю думать, что это Костя с Ириной или эти милые девушки – Ксения, Лена, Настя, у меня все в душе говорит, что такого быть не может. Понимаешь, психологический портрет преступника не складывается. И потом – какой мотив? Где, когда механик мог перейти дорогу Насте, Сергею или той же Ирине? А если он перешел ее Косте, то ему проще было его просто уволить!
– Да, все правильно, – кивнул Гуров. – И тем не менее я уверен: убийца находится среди нас. Надо признать, что я давно не сталкивался с такой трудной загадкой, как это дело.
– Ну, и как же мы будем решать этот ребус?
– Через поиски монтировки, – уверенно ответил Лев. – Найдем орудие убийства – найдем и убийцу.
– И где мы будем его искать? Часть дома мы с тобой обшарили…
– Большую часть, – уточнил Гуров. – Когда мы с Костей лазили по чердакам и подвалам, я не столько следы постороннего искал, сколько эту самую монтировку. Но нигде не нашел. Значит, она может находиться только в одном месте…
– Ага, понял! – воскликнул Кривобоков. – В комнате самого убийцы, верно?
– Да, или в комнате его сообщника. Или сообщницы.
– Так ты что, завтра хочешь устроить обыск?
– Другого выхода я не вижу, – пожал плечами Гуров. – Мы с тобой, конечно, можем перерыть еще раз все подвалы и подсобки, но я уверен: это будет пустая трата времени.
– Но можно и не устраивать обыск, так сказать, официально, – заметил Кривобоков. – Просто предложить всем прогуляться, а один из нас останется и осмотрит комнаты.
– Да, этот вариант мне больше нравится, – согласился Гуров.
…Хотя перед сном Лев дал себе команду хорошенько выспаться, мозг не желал подчиняться. Спалось ему плохо. Он несколько раз просыпался, прислушивался. Завывал ветер, дождь все так же барабанил по крыше, и только эти звуки и было слышно. Наконец ему удалось крепко уснуть, даже сон какой-то приснился. И вдруг он проснулся, словно от звонка будильника, и сел на кровати.
Все так же завывал ветер, дождь, кажется, кончился, ничего больше не слышно, но у сыщика было явное ощущение, что что-то происходит. Он натянул джинсы и спустился в гостиную.
Еще с лестницы Лев увидел то, что его разбудило: входная дверь была открыта настежь! Он кинулся туда, выбежал на веранду. Огляделся по сторонам – никого. «Значит, у кого-то есть второй ключ. И он решил выйти, избавиться от улики, пока никто не видит».
Вдруг дверь за его спиной внезапно хлопнула, закрываясь, и в замке повернулся ключ. А еще чуть шевельнулись жалюзи, словно кто-то на секунду выглянул наружу. Гуров понял, что убийца его провел: он оставался в доме, а может, уже успел реализовать свой замысел и вернулся, стоял за приоткрытой дверью. Лев прошел буквально в шаге от него, а теперь остался снаружи.
«До утра я здесь явно не выдержу, – подумал он. – Надо вернуться. Но, чтобы вернуться внутрь, надо выйти наружу».
Гуров вышел из-под навеса и двинулся вокруг дома, вглядываясь в окна второго этажа. «Ага, вот это окно, ведущее на лестницу, – размышлял он, – это мое… А вот это, кажется, Павла». Подобрал с земли камешек и запустил в окно. Потом второй… Больше не потребовалось: в окне показалось лицо Кривобокова. Он мигом узнал Гурова, кивнул и скрылся.
Спустя минуту в холле вспыхнул свет, в двери щелкнул ключ, и Лев снова оказался в тепле.
– Что случилось? – спросил криминалист. – Как ты оказался снаружи?
Гуров коротко рассказал о случившемся.
– Он провел меня, что называется, на мякине. Если бы он меня не запер и я не потерял время, кидая камни тебе в окно, можно было бы поднять всех и попробовать найти человека, который недавно выходил наружу.
– Да, это можно определить по температуре рук, ног, по частоте пульса, – согласился Кривобоков.
– Но все это можно было бы сделать десять минут назад, а сейчас дыхание у него восстановилось, и мы ничего не определим. Разве что обувь…
Лев вернулся к двери и оглядел висевшие на вешалке дождевики.
– Вот, смотри. Это дождевик, в котором он выходил, – он еще мокрый. Хотя дождя сейчас нет, но морось сыплется, и дождевик влажный. А вот и сапожки – совсем мокрые…
Действительно, под дождевиком на полу стояли низкие боты большого размера. Глядя на них, Гуров покачал головой.
– Дело плохо, Паша. Преступник очень хитер и изворотлив. Видишь, он заранее предвидел, что его могут вычислить по мокрой обуви, и не стал обувать собственные ботинки, а воспользовался этими ботами – они, как видно, принадлежали покойному механику. Из своей комнаты он вышел босиком и так же вернулся обратно. Так что сейчас мы его никак не определим. Подождем до утра.
– Но что мы будем делать утром? – воскликнул Кривобоков. – Убийца, скорее всего, успел избавиться от монтировки. Теперь искать ее в доме бесполезно!
– Значит, будем искать ее снаружи. Сменится место поиска, только и всего. А сейчас – пошли спать.
…Утром, когда обитатели усадьбы спустились к завтраку, Гуров объявил, что «домашний арест» снимается и после завтрака все могут беспрепятственно выходить из дома.
– А что такого случилось, что вы решили нас выпустить из-под замка? – спросила Настя.
– Оказалось, что преступник имеет дубликат ключей от входной двери, – объяснил Лев. – Он воспользовался этими ключами, чтобы ночью выйти и, видимо, избавиться от улики. Так что теперь искать ее в доме бесполезно.
– Значит, ночью кто-то выходил? – удивилась Ирина Валерьевна. – А я вот ничего не слышала – хотя сплю плохо. Можно сказать, совсем не сплю.
– Ну, ты, мама, вечно жалуешься, что плохо спишь, а сама всегда высыпаешься, – заметила Ксения. – А я вот на сон не жалуюсь, но могу сказать, что этой ночью я что-то слышала. Мне показалось, что звенело стекло…
– Было такое, – согласился Гуров. – Это я подавал условный знак Павлу Петровичу. Мы тут ночью проводили целую операцию по поимке и задержанию убийцы. Но, к сожалению, она не увенчалась успехом.
Говоря это, он внимательно вглядывался в лица сидящих за столом. Сыщик надеялся, что убийца, так удачно заперший его на улице, выдаст себя победной усмешкой – хотя бы самой крошечной. Ведь только он один мог знать, что означают слова Гурова об «операции по задержанию убийцы». Однако лица всех оставались спокойны. Между тем Ксения продолжила свою речь:
– А еще я слышала шаги. Кто-то прошел мимо моей двери. Очень осторожно, но я расслышала.
– Ну, это опять-таки были мы с Павлом Петровичем… – начал было Гуров, но остановился. – Погодите, – сказал он, повернувшись к Ксении. – Но вы не могли слышать наших с Павлом шагов – наши окна находятся по другую сторону от лестницы, и мы в вашу сторону не поворачивали.
– Тем не менее это факт – ночью я слышала шаги, – твердо заявила Ксения.
– Да, верно, – подтвердила Лена. – Я сейчас вспоминаю: я тоже что-то слышала. Ты вечно дрыхнешь, – обратилась она к мужу, – а мне ночью не спалось. И в какой-то момент я услышала, как мимо нашей двери кто-то прошел. Я ждала, что будет дальше, но больше ничего не услышала и заснула.
– Погодите-ка, – сказал Гуров. – Дайте мне восстановить расположение комнат. Справа от лестницы живем мы с Павлом, а также Константин с Ириной. А слева – Ксения, потом Виталий с Леной и, наконец, Сергей с Настей. Стало быть, Лена и Ксения могли слышать шаги только того, кто живет дальше их от лестницы…
Взгляды всех сидящих за столом вновь, как и накануне, обратились к Сергею Саенко. Банкир покраснел, глаза у него сверкнули.
– Да что это такое! – воскликнул он, вскакивая с места, зазвенела упавшая вилка. – Вы упорно хотите представить из меня убийцу! Я твердо заявляю: никуда из дома я сегодня не выходил! И ключей от входной двери у меня нет и быть не может – я этот дом вижу в первый раз! И, надеюсь, в последний! – Он развернулся и быстро вышел из столовой. Настя поспешила за ним.
– Я вижу, Сережа как-то чрезмерно раздражен, – заметила Ирина Валерьевна, доедая десерт. – Мне кажется, это проявление чувства вины…
– Не думаю, что это чувство вины, – покачал головой Гуров. – И я не стал бы делать поспешных выводов. Мало ли что может кому-то ночью послышаться? Спасибо, все было очень вкусно. Пойду-ка я погуляю.
Он оделся и вышел наружу. Дождь, как ночью прекратился, так с тех пор не возобновлялся. Бетонная дорожка перед домом даже начала просыхать. Но небо оставалось все таким же серым, по нему быстро мчались темные тучи.
Позади вдруг хлопнула дверь. Лев обернулся, ожидая увидеть Кривобокова: он намеревался посовещаться с криминалистом, разделить окрестности усадьбы на квадраты и начать поиски монтировки, которую, как он думал, ночью выбросил преступник. Однако это был не Кривобоков: из дома, держась за руки, вышли Настя и Сергей Саенко. Они оживленно разговаривали, причем разговор у них был, как видно, веселый, потому что Настя смеялась. Но при виде сыщика супруги дружно замолчали и прошли мимо него, словно не заметив. У ворот немного посовещались и свернули в сторону озера.
«Понятно, они считают, что я заодно с Ксенией и Леной, – понял Гуров. – Думают, что я, как и все, записал Сергея в преступники. Жаль, что Настя тоже так считает. Теперь она уже не захочет со мной общаться. А с ней было интересно».
Позади вновь стукнула дверь. На этот раз это был Кривобоков.
– Ну что, будем делить угодья? – спросил он, подходя.
– Сначала давай прикинем, где стоит искать, а где не стоит, – предложил Лев. – Будем исходить из того, что преступник, с одной стороны, хотел спрятать улику как можно надежнее, а с другой – торопился. Значит…
Он не успел закончить свое рассуждение. Со стороны озера показалась спешно поднимавшаяся по лестнице Настя. Добежав до друзей, она воскликнула:
– Там… в озере… там лежит палка…
– Какая палка? – не понял Кривобоков.
– Ну, та, что вы ищете, – сказала девушка. – Кажется, неглубоко. Жаль только, что вы нас тут не обыскали. А то подумаете, что это мы принесли и бросили.
– Я этого и не думаю, – ответил Гуров. – Ну, пойдемте смотреть вашу находку. Говорите, она лежит неглубоко?
Глава 11
Они втроем спустились к Байкалу. Волнение на озере немного улеглось, а здесь, в заливе, оно было еще слабее. У самого обреза воды стоял банкир Саенко. Когда сыщики подошли, он ничего не сказал и демонстративно отошел в сторону. Настя встала на его место и указала на воду:
– Вон, смотрите! Видите?
Гуров вгляделся – и действительно, буквально в трех метрах от берега на каменистом дне лежал прямой железный стержень. Правда, увидеть его можно было, только если приглядеться.
– Мне кажется, здесь не очень глубоко, – сказала девушка. – Если хотите, я могу слазить. Только купальник надену.
Однако Гуров припомнил разговор, который состоялся у него в самый первый день с Костей Кувшиновым, и покачал головой:
– Нет, вы ошибаетесь. Мне Кувшинов говорил, что здесь прямо возле берега то ли пять, то ли шесть метров. Так что надо не просто в воду зайти, тут нырять придется. А потом подниматься на поверхность, неся довольно тяжелую вещь. Надо подумать, как туда добраться…
– И думать надо быстро, – заметил Кривобоков. – Того и гляди, снова начнется дождь, поднимется ветер, и лезть в воду будет совсем неприятно.
– Над чем размышляем? – раздался позади них голос Константина Кувшинова. – Или просто любуемся пейзажем?
– Да нет, не пейзажем, – ответил Гуров, – а железной палкой на дне озера.
– Палка? Какая палка? – встревоженно спросил Константин Геннадьевич. Он спустился к воде, взглянул вниз на воду, и лицо его заметно вытянулось. – Да, действительно, это монтировка… – пробормотал он. – Кажется, Борис такой пользовался… Так вам надо ее достать?
– Да, надо, – кивнул Лев.
– Тогда я пойду, надену гидрокостюм. У меня есть такой, я иногда с аквалангом спускаюсь. Тут акваланг не потребуется, а костюм пригодится – от холода защитит.
Он ушел, и его не было минут пятнадцать. Снова начал накрапывать дождь, усиливающийся с каждой минутой. Супруги Саенко тихо поговорили о чем-то и направились к дому. У самых дверей они встретились с Кувшиновым: в резиновом гидрокостюме, он спускался к берегу. Подойдя к воде, надвинул на лицо маску, шагнул вперед (причем сразу погрузился по колено), затем мягко перевернулся и нырнул.
Гуров видел, как хозяин усадьбы достиг дна, схватил железный стержень и вынырнул. Спустя минуту он уже вылез на берег и протянул Гурову предмет, который держал в руке.
Это действительно была шоферская монтировка – крепкая, длиной около полуметра, один конец слегка сплющен, чтобы удобно было снимать покрышки с дисков. Кривобоков взял ее из рук Гурова и сказал:
– Жаль, конечно, что у меня с собой нет анализатора, тогда бы я сразу смог определить, была на этой вещи кровь или нет. Но приложить ее к пролому на черепе я смогу, и к остальным ранам тоже. Тогда кое-что прояснится…
– Кое-что прояснится уже сейчас, – поправил его Гуров. – Причем это «кое-что» – очень важное. Теперь можно уверенно утверждать, что Бабченко именно убили. Потому что иначе нельзя объяснить, зачем кому-то потребовалось вставать среди ночи, выходить под дождь, чтобы забросить эту палку в Байкал.
– Да, ты прав, – согласился Кувшинов. – Зря я на тебя наговаривал. Мне только одно непонятно: почему убийца бросил улику так близко от берега? Забрось он ее метров на десять-двенадцать, и мы бы нипочем монтировку не разглядели.
– А ты поставь себя на его место, – ответил Лев. – Ночь. Темно, ни зги не видать. Зажечь фонарик он боится – если в доме кто-то не спит, его сразу увидят. Времени у него в обрез – опять-таки, а вдруг кто-то не спит? Забросить монтировку подальше, конечно, хочется, но для этого надо подойти вплотную к воде, а если шагнешь, не рассчитав, – сразу очутишься в воде сам, причем глубоко. Думаю, последние шаги перед обрезом воды он не шел, а крался, наклонившись… – Он вдруг наклонился и, не обращая внимания на припустивший дождь, стал разглядывать каменистый берег.
– Что ты ищешь? – хором спросили его Кувшинов и Кривобоков.
– Так, просто смотрю… Вдруг он что обронил? Ночью мог не заметить…
Лев развернулся, прошел еще немного, воскликнул неожиданно «Ага!», наклонился и что-то поднял с земли. Остальные шагнули к нему. Он держал в руке узенький черный тюбик. Это была тушь для ресниц.
– Это что же получается? – недоуменно спросил Кувшинов. – Что убийца – женщина?
– Может быть, – сказал Гуров. – Может, убийца, а может, его пособница. Она сама не убивала, но ей почему-то было удобнее выкинуть улику. Во всяком случае, без женщины тут не обошлось. – Он бережно завернул тюбик в полиэтиленовый пакет и положил в карман.
– Так что же получается, выходит, преступник не один?! – воскликнул изумленный Кувшинов. – Их двое?
– Мне с самого начала так казалось, – ответил Гуров. – И знаешь почему? Потому что, только имея сообщника, можно обеспечить себе алиби. Но пока что это лишь домыслы, все может обстоять иначе. Преступление мог совершить и один человек, только очень хитрый. А тюбик он нам подбросил нарочно, чтобы сбить со следа.
– А могла женщина убить Бориса? – спросил Кувшинов, по очереди поглядывая то на Гурова, то на Кривобокова.
– Вряд ли, – задумчиво произнес криминалист, покачивая в руке монтировку. – Чтобы нанести этой штукой удар нужной силы, необходимо быть достаточно сильным человеком. И потом, мы знаем, что убийце не удалось застать Бабченко врасплох, он обернулся, пытался сопротивляться, возникла схватка. Нет, женщине, если только она не обладает специальной подготовкой, это не удалось бы.
– Я тоже так думаю, – согласился Гуров. – Ну, спасибо, Костя, что помог добыть улику. А теперь давайте все-таки вернемся в дом, в то я уже порядочно промок.
Они повернулись и направились к дому. В холле было пусто и тихо – видно, все сидели у себя по комнатам. Гуров заявил, что найденный тюбик он будет держать у себя.
– Кстати, про этот тюбик, – заметил криминалист. – Интересно, откуда у тебя в нужный момент взялся полиэтиленовый пакет? Ты что, заранее знал, что мы что-то найдем?
– Да нет, не знал, конечно, – ответил Лев. – Просто привычка. Я всегда, когда выхожу на поиски улик, беру с собой какую-то тару.
