скачать книгу бесплатно
– Но ты же не знаешь, что именно… – начала она, но, взглянув ему в глаза, поняла, что ей лучше замолчать.
– Преображайся! И быстро! – велел Лев.
Мужчины вышли в коридор, и Гуров, встретив их сочувственные взгляды, вздохнул:
– Никогда не женитесь на артистке! Лучше сразу мужественно застрелиться самому, чем потом сидеть за ее убийство.
Мария – что значит мастерство, которое, как известно, не пропьешь! – вышла из гримерки через пять минут, но это была уже не она. Светлый парик из длинных волос, большие темные очки, губы накрашены яркой помадой, пронзительно-желтая, опасно короткая кофточка в обтяжку была до последней грани приличия декольтирована и спереди, и сзади. Но главное – короткие кожаные шорты, открывавшие ее стройные ноги в черных колготках. Довершали наряд большая красная и явно клеенчатая сумка через плечо и нечто невообразимое на толстенной платформе и с множеством шнуровок на ногах. Мария медленно, открывая при этом рот, жевала жвачку, потом выдула пузырь, а когда он лопнул, вернула жвачку обратно и игривым тоном спросила:
– Чё, мальчики? Нравлюсь? Ну, куда девушку повезете? Девушка шампусик любит!
– Маша, это же из какого спектакля реквизит? – обалдело спросил Гуров.
– Можно подумать, что ты все мои спектакли знаешь, – своим нормальным голосом и очень язвительно ответила она и тут же вернулась в образ: – Чё стоим? Кого ждем? Девушка развлекаться хочет! Мальчики! За мной! – И пошла вперед длинным, медленным шагом от бедра, выписывая немыслимые пируэты, отчего кофточка то поднималась, то опускалась, открывая обнаженные части тела.
– Вы были не правы, товарищ полковник, – шепнул ему Воронцов. – Стреляться надо было еще на подступах к ней. А теперь у вас круглосуточно домашний театр.
– Цирк-шапито, блин! – не выдержал Гуров.
Мужчины поспешили за Марией, а он остался стоять, глядя им вслед, и что-то возмущенно, но бессвязно бормотал себе под нос, но не мог не отметить, какой титанический труд она приложила к своему преображению. Наконец он мысленно махнул на все рукой – не до этого сейчас, и так дел полно, главное, что жена будет в безопасности, и вернулся в свою машину, откуда позвонил Степану.
– Мы со Станиславом Васильевичем ждем вас в офисе, – сказал тот. – В свете того, что рассказала Артамонова, есть кое-что интересное, и от моих парней тоже. Кстати, тут один приказ прошел…
– Знаю, – перебил его Лев.
– А еще, говорят, второй…
– Тоже знаю. Сейчас приеду, и разберемся.
Приехав в офис, Лев увидел, что там не только Артамонова и Пономарева со Светловой, а вообще все, кроме руководства. В ответ на недоуменный взгляд Льва Степан ему тихонько объяснил, что Ольга Васильевна, как теща одного из совладельцев, временно и самолично возложив на себя обязанности начальства, вызвала на работу всех сотрудников – раз есть возможность обелить имя фирмы, надо ею воспользоваться.
– Что по курьеру Борису? – спросил Гуров.
– Докладываю, – начал Степан. – Беклемищев Борис Владимирович…
– Что-то фамилия знакомая, – попытался сосредоточиться Лев и тут же махнул рукой. – Ладно, потом вспомню. Давай дальше!
– Москвич, образование среднее, год рождения 1995, и прописка имеется, причем не в самом захудалом районе. По сотовому он недоступен. Я на адрес уже своих ребят послал – пусть разузнают, что и как. Под протокол изъяты образец подписи и почерка, а также ксерокопия паспорта, но такая темная, что лица на ней не разберешь. Артамонова отксерокопировала нам все свои документы по распределению билетов и их отправке. Сейчас люди сидят и вспоминают, что Борис точно трогал руками, чтобы нам отпечатки снять, и где бы нам найти что-то, с чего его ДНК можно взять.
– Ускорим процесс, – жестко сказал Гуров и обратился к сотрудникам: – Дамы и господа! Сейчас вы все разойдетесь по своим рабочим местам и будете думать, вспоминать и ломать голову над тем, где могут быть отпечатки пальцев курьера Бориса! И вы не уйдете отсюда до тех пор, пока не предоставите то, что мне надо!
Сотрудники покорно разошлись по разным комнатам, а Гуров, повернувшись к Крячко и Савельеву, спросил:
– Новые материалы есть?
– Есть, но там ничего полезного, кроме списков получивших билеты людей, правда, еще не из всех организаций. Как вы понимаете, к этому рабочая группа никакого отношения не имеет. – Гуров только зубы покрепче сцепил, чтобы не выругаться, а Степан усмехнулся: – Ничего! Вы со Станиславом Васильевичем их так вдохновите, что как электровеники работать будут, или я ничего не понимаю в жизни. Кстати, а где вы целый день были?
– Все потом и дома, а то я сейчас сорвусь, – недобрым тоном произнес Лев.
– Между прочим, уже полпятого, а в шесть – время вечерних посиделок. Вам теперь там быть положено – вы же начальство, – неожиданно напомнил Степан.
– Вместо меня там Стас будет отдуваться, а мы с тобой делом займемся. Где тут можно спокойно поговорить?
Они втроем зашли в первый попавшийся кабинет, и Гуров попросил:
– Давайте все, что еще накопали.
– Что касается внешности и привычек Беклемищева, – начал Крячко. – Невысокий, щуплый, глаза и волосы светлые, обычная среднерусская внешность, зацепиться не за что, только вот хромота. Одевался дешево, следил за собой по принципу: чисто, и ладно. Чувствуя себя здесь чужаком, в близкие друзья не набивался, держался особняком, внимание к себе старался не привлекать, о себе ничего не рассказывал, да его и не спрашивали – кому он интересен? Если просили в чем-то помочь, делал, если не тяжело. Большую часть времени проводил в холле. Приходил и уходил вовремя, не опаздывал. По работе придраться не к чему. В последний раз его видели в пятницу. Сотрудники фирмы всем коллективом, как в старые, добрые, советские времена, отправились в Центр развлечений наводить последний лоск. Он поехал туда вместе со всеми на автобусе. А вот разъезжались оттуда вечером кто с кем, кто раньше, кто позже, и никто не может сказать, куда он делся. В понедельник, когда все, сами не зная зачем, пришли к офису, его не было.
– Хорошо, что у тебя, Степан? Ты говорил, что твои ребята что-то нарыли.
– Обследовали они эти очистные, замочек аккуратненько вскрыли, зашли, посмотрели, но потом все снова заперли, – поспешил успокоить его Савельев. – Шатунов был прав, по трубе можно проползти непосредственно в строение недалеко от ограды, где находятся фильтры и прочие механизмы, а уже оттуда выйти на территорию.
– Мокрым как мышь! – возразил Стас.
– Будь у меня ключ от очистных, я бы в пятницу спрятался где-то на территории, потом сделал свое черное дело и ушел через очистные, а мокрым или сухим – уже не важно, – заметил Степан.
– Резонно, – согласился Гуров. – Что по больнице?
– Ребята выяснили, какого числа туда «Скорая» привезла со стройки парня. Поскольку он побывал в воде, паспорт и медицинская страховка намокли, но разобрать, что там написано, было можно. Была большая кровопотеря, и ему делали переливание крови, у него вторая группа, резус положительный.
– Это нам ничего не дает – такая у половины России, – отмахнулся Лев. – Что дальше?
– Наколок на его теле не было. Ребята отксерокопировали его историю болезни, можно будет покопаться. И тут интересный факт – вечером того же дня к нему приехала какая-то женщина лет сорока пяти – пятидесяти, представилась его родственницей. Она привезла ему вещи, продукты, поговорила с ним, с врачами, все выяснила, но больше ее там никто не видел. А на следующий день к нему приходил мужчина, назвавшийся его отцом! Что вполне вероятно, потому что они похожи! Он очень недолго посидел возле Бориса, потом побеседовал с врачом и ушел. Больница маленькая, камера видеонаблюдения допотопная, записи хранятся неделю, так что внешности женщины и мужчины у нас нет. Возникает вопрос: как они узнали, что Борис в больнице, если врачи никому не звонили – он сказал, что не хочет никого волновать, и никаких номеров телефонов никому не давал!
– Борис с этими людьми сам как-то связался, – тут же заявил Стас. – Но раз он побывал в воде, его сотовый сдох, значит, он звонил либо из больницы, либо попросил телефон у кого-то из соседей по палате. Следовательно…
– Уже делается! – заверил его Савельев. – Со стационарного телефона он звонить не мог – ему вставать запретили и он первые два дня пластом лежал, ему костыли только потом выдали. Кто были его соседи по палате, мы выяснили, и люди их уже ищут, кроме того, мы пробиваем их телефонные звонки за первые два дня после поступления Бориса в больницу. А еще медсестер, санитарок, врачей и так далее.
– Врачи «Скорой помощи». Он вполне мог попросить телефон у кого-то из них, – добавил Гуров и по виноватому виду Савельева понял, что их пропустили. – Ничего, наверстаете, с ними будет проще всего. А что с вещами Бориса? Они же были мокрые. Их что, в таком виде сестра-хозяйка в приемном покое в мешок и засунула? Или она их сушила? И вообще, что с ними? Там же брюки рваными должны быть, он в таких и ушел из больницы? Если та женщина ему одежду для больницы принесла, то кто-то мог и верхнюю потом привезти.
– К нему больше никто не приходил, – уверенно заявил Степан.
– Врачи этого могли просто не заметить! Кроме того, в палату тот человек мог не заходить – Борис-то уже сам ходячий был! – начиная раздражаться, сказал Лев. – Где его история болезни?
– Мне ее еще не передали, – пробормотал Савельев.
– Чтобы к вечеру у меня было все! – твердо проговорил Лев. – И еще раз пошли людей в больницу! Толковых! Если у тебя такие есть, – язвительно добавил он. – Пусть там как хотят, так и изворачиваются, но я в подробностях должен знать, что там происходило!
Он немного посидел, глядя в сторону, чтобы успокоиться, затем повернулся к Крячко:
– Стас, ты знаешь, что теперь я руководитель рабочей группы, а ты мой зам? – Тот кивнул с самым заинтересованным видом. – На совещании я только обозначу свое присутствие, а фактически руководить всем будешь ты. Гоняй их в хвост и в гриву, невзирая на личности. Если что-то будет не так, пиши на них рапорта, потому что дело настолько серьезное, что вы даже не можете себе представить.
– Что-то новое появилось? – насторожился Степан.
– Да, и очень неприятное, но, как я уже сказал, об этом потом и дома. А сейчас пиши, Стас, что конкретно нужно сделать.
Крячко огляделся, нашел на столе какие-то бумаги и стал записывать на обратной, чистой стороне листов, а Лев начал перечислять:
– Раз у нас теперь есть все полномочия, еще раз связаться с теми организациями, которые не предоставили нам списки получивших билеты людей. Снять домашний арест с Владыкина – это само собой. Нужно найти рабочих, которые обслуживали очистные, и выяснить у них, не заметили ли они что-то необычное, когда пришли в субботу утром на работу. Найти среди работников Центра тех, кто первым в субботу открыл павильон – не видели ли они там следов чьего-то пребывания. Если это Беклемищев подсоединял сотовые к взрывчатым устройствам, то должен был на что-то вставать.
– Он хромой, у него нога больная, – напомнил Стас.
– За два месяца могла и пройти, а хромоту он симулировал, – возразил Степан.
– Вот именно, – поддержал его Лев. – Высота там, как я помню, небольшая, но и он невысокого роста, так что просто со стола не достал бы. Значит, должен был притащить хотя бы ту же стремянку, отсюда вопрос к электрикам: где они ее держат, в каком состоянии и где оставили, в каком и где нашли. Опросить охрану, дежурившую ночью, – не заметила ли она чего-нибудь необычного. И нужна полная информация от врачей, в каком состоянии находятся пострадавшие в павильоне люди, с кем из них уже можно говорить. Если таковые есть, начать осторожно опрашивать их на предмет наличия смертельных врагов. У тех, с кем говорить еще нельзя, опрашивать семьи, тут уже можно действовать более настойчиво, как и с семьями тех, кто погиб. Главное, сразу озвучить нашу версию – это не теракт, а покушение на убийство, и мы выясняем, кого именно. Они такой мозговой штурм устроят, что все обиды с детсадовских времен вспомнят, ну а мы потом отсеем лишнее.
– Лева! Ты представляешь себе, какие разборки начнутся? – покачал головой Крячко.
– Поверь мне, Стас, что это мелкие семечки по сравнению с тем, что будет, если мы срочно не найдем Беклемищева, – горько усмехнулся Гуров.
Тут в комнату вбежала какая-то девушка:
– Я знаю, где есть отпечатки! Борька мне календарь к стене кнопками прикреплял! Только я его теперь боюсь трогать! – проговорила она, выскакивая в коридор.
– И правильно, что не трогала! Я его сам сниму! – крикнул ей вслед Степан и бросился за девушкой. Вскоре он вернулся, неся коробку из-под больших скрепок. Лев заглянул туда и увидел, что он не стал забирать весь календарь, а вырезал часть бумаги вокруг кнопки вместе с ней самой – таким образом, отпечаток получался целиком.
– А на одной кнопке, между прочим, и кровь есть – укололся он, – тихо сказал Степан.
– Господи, не выдай! – шепотом взмолился Стас и тут же вздрогнул от пронзительного крика:
– Я вспомнила! – Это к ним прибежала секретарша Люба. – Когда был объявлен конкурс на проект, нам каждый день мешками разные рекламные буклеты приходили. Мы их в холле положили – придут люди, пусть смотрят, пока ждут. И Борька часто сидел в холле и тоже их смотрел, а один, с корабликами, так постоянно!
– Я пошел на дело, – тут же подхватился Савельев. – Мадемуазель! Составьте мне компанию и покажите необразованному сухопутному, как выглядят корабли.
Девушка засмеялась, и они вышли в холл. Вскоре Степан вернулся, неся в файле какой-то рекламный буклет, и Гуров сказал:
– Итак, что мы здесь имеем. Установочные данные, образцы почерка и подписи, ксерокопию паспорта, отпечатки пальцев и, будем надеяться, потожировые с кровью. Хоть я теперь и руководитель группы, но подстраховаться не мешало бы – вряд ли нас там с распростертыми объятиями встретят. Поэтому считаю целесообразным улики разделить: кнопки с бумажками заберет Степан – все необходимые для сравнения данные у его конторы есть, а буклет мы отдадим. Имя Беклемищева пока «светить» не будем, сначала сами с ним разберемся.
– Тогда я сейчас одного парнишку своего высвищу, он у меня все заберет и отвезет в нашу лабораторию, – пообещал Степан.
– Быстро оформляйте под протокол изъятие всего этого! Степан! Не забыл еще, как это делается?
– Обижаете, гражданин начальник! – по-блатному ответил тот.
– Значит, вдвоем быстрее справитесь. Вперед! – скомандовал Гуров.
Через несколько минут все было оформлено, и Крячко, посмотрев на часы, сказал:
– Лева, пора ехать и принимать командование.
– Хорошо, Стас. Я выскажу им все, что о них думаю, а потом ты уж сам рули. Основное для начала я тебе набросал, а дальше война план покажет. Мы же со Степаном поедем по адресу Беклемищева – пора посмотреть, что это за фрукт такой. Степан, отдай Стасу ключи от дома, а ты, Стас, видимо, раньше нас освободишься, так приготовь хоть что-нибудь, потому что иначе я свалюсь – за ведь день ни крошки во рту не было.
Среда. Вечер
Комната, где собрались лишившиеся своего прежнего руководителя члены рабочей группы, встретила Гурова и Крячко (Степан остался ждать Льва в машине) напряженной тишиной. Из всех присутствовавших только Шатров и Богданов знали, что представляет собой Лев, но, несомненно, уже успели сказать остальным, что ничего хорошего ждать от него не приходится. Гуров и Крячко прошли к столу, Стас сел, а вот Лев остался стоять и, оглядев всех неприязненным взглядом, заговорил:
– Я полагаю, что до вас уже доведены два изданных сегодня приказа. По поводу причин, которыми они были вызваны, прошу обращаться к тому, чья подпись под ними стоит, а я никаких комментариев давать не буду. А вот по поводу результатов вашей работы, с которыми я ознакомился, могу сказать только одно – это саботаж! – Все возмущенно вскинулись, а он жестко продолжил: – Сейчас на основании собранных доказательств стало совершенно очевидно, что это не теракт, как громогласно объявил сегодня утром на всю страну генерал Плюшкин, а покушение на убийство, то есть преступление чисто уголовное! Мы по этому делу три дня работали, как каторжные, а вы упражнялись в чистописании! Предупреждаю: если увижу еще хоть одну отписку, ее автор может тут же подавать рапорт, а я постараюсь, чтобы он был рассмотрен в кратчайшие сроки. Далее. Я согласился на эту должность только в силу чрезвычайных обстоятельств, о которых вам знать не следует. Я никогда не имел склонности к кабинетной работе, вот и сейчас ею заниматься не намерен. Все мои поручения будет доводить до вас мой заместитель полковник Крячко, он же будет контролировать их исполнение и сроки. На все про все у нас десять дней! Сегодня закончился первый! Если мы не уложимся, дело закончится катастрофой, причем для всех вас лично – тоже! И даже не надейтесь удержать на плечах хоть какие-то погоны! У меня все! Честь имею!
Он прошел к двери, и тут взбешенный Шатров, не удержавшись, бросил ему в спину:
– А если дело срастется, то Гуров поменяет свои погоны на генеральские и займет кресло начальника управления.
– Шатров! – Лев на секунду приостановился. – Я очень не хочу ни первого, ни второго. Но обязательно сделаю это только в том единственном случае, если буду точно знать, что иначе эту должность займешь ты, потому что тебя к ней на пушечный выстрел подпускать нельзя.
Он вышел, а Крячко язвительно улыбнулся:
– Эх, Шатров! Ну, что ты за человек? Ведь знал же, что под козырной отбой попадешь, а все равно решил выпендриться! Ну ничему тебя жизнь не учит! – И, став серьезным, обратился ко всем: – Ну что, господа офицеры? Продолжим наши игры?
Стас начал раздавать поручения, уточняя при этом, что срок исполнения двадцать четыре часа, но досрочное и, главное, качественное исполнение не только приветствуется, но и будет должным образом оценено при подведении результатов работы. Естественно, все возроптали, на что он спокойно заметил:
– Те, кого это не устраивает, могут переквалифицироваться в юрисконсульты – у них рабочий день нормированный. А пока несогласных прошу на выход, со всеми вытекающими последствиями. – Количество возражавших резко сократилось.
Спустившись вниз, Гуров увидел, как Степан машет ему из своей машины, и сел в нее.
– Лев Иванович, что это за джип с кавказцами за вами ездит? Приструнить шалунишек? – спросил Савельев.
– Не надо, это моя охрана, – покачал головой Гуров. – Просто ты не все знаешь. Потерпи до вечера.
– Можно подумать, что сейчас утро, – хмыкнул Савельев и, перегнувшись, достал с заднего сиденья пакет, в котором оказались апельсиновый сок и плюшки.
– Подкрепитесь, Лев Иванович, а то действительно свалитесь.
В ответ Гуров только невесело рассмеялся:
– Спасибо, Степа, но апельсиновый сок мне сейчас категорически противопоказан, а на плюшки у меня с некоторых пор идиосинкразия. Если у тебя найдется простая вода, то я попью, а нет – так перебьюсь. – Степан с сокрушенным видом развел руками. – Ладно! Скажи, твои архаровцы, которых ты посылал по адресу, насчет Беклемищева что-нибудь выяснили?
– Эти кретины напрямик поехали, а Москва-то стоит! – зло проговорил Степан. – Ну, я им завтра вломлю по первое число! Ничего, мы сейчас сами козьими тропами туда доберемся, вы, главное, за мной держитесь.
Гуров пересел в свою машину, и они поехали. Лев хорошо изучил Москву, но таких закоулков не знал даже он. Однако факт остается фактом – через полчаса, что для столицы практически мгновенно, они уже были возле нужного дома. В квартире Беклемищева никого не было, так что пришлось звонить в соседнюю. После долгих уговоров и заверений, что они из полиции, дверь приоткрыли на длину цепочки, и показался любопытствующий глаз.
– Удостоверение покажи! – потребовал немолодой женский голос, и Гуров, раскрыв свое удостоверение, поднес его поближе к двери, чтобы она могла его рассмотреть.
– Куда суешь! – раздраженно сказала женщина. – Дальнозоркость у меня! – Лев покорно отодвинул его от щели, и она спросила: – Ну, и чего полиции от меня надо?
– Да мы, собственно, не к вам. Нам Борис Беклемищев нужен, – объяснил Степан.
– Вот говорила я Вовке, что Борька плохо закончит! – послышался за дверью торжествующий голос. Щель немного уменьшилась, раздался металлический звук, и дверь распахнулась – на пороге стояла женщина лет семидесяти, в испачканном мукой халате, а из квартиры доносился запах ванили.
– Зря приехали! Борька вам не по зубам! Вовка его от всего отмажет – он же адвокат! – выразительно произнесла она.
Услышав это, Гуров мысленно застонал – ну, конечно! Вот почему ему показалась знакомой эта фамилия – адвокат Владимир Борисович Беклемищев! И пусть он не входил в десятку самых известных и дорогих, но и не из последних был.
– У Борьки все не как у людей! Квартира-то эта ему от бабки, Вовкиной матери, досталась! И много лет она пустая стояла, а как Борька в университет поступил, так тут поселился – ближе ему, мол, на учебу ездить. И машину ему Вовка купил! Ну, и началось! Что ни вечер – то пьянки-гулянки! Девки разные! Шум-гам до утра! Совестила я Борьку, а ему все как с гуся вода! Ростом с вас вымахал, а ума не нажил! А Вовку-то я еще мальчишкой знала, вот он мне свой телефон и оставил! И попросил позвонить, если что! Я и позвонила, как очередная гулянка началась! Вовка мигом примчался! Всю эту компанию расшугал, а Борьку только что не пинками в свою машину загнал и увез – дом у него за городом. А на следующий день слесаря привез, и тот в дверь новые замки врезал! Ну, чтобы Борьке сюда уже совсем ходу не было!
– А вы не подскажете, где нам все-таки Бориса найти? – спросил Лев.
– Адреса Вовкиного дома я не знаю, а телефон могу дать, да только зря проездите, – сказала женщина.
