скачать книгу бесплатно
– Бой!
Я сумел отразить первый удар, принять его на кинжал, и даже ткнуть мечом в сторону противника. Для меня это было уже неплохо.
Тренер увел мой меч в сторону, пнул меня ногой в туловище, откинул назад, но я устоял на ногах. Тут же он сильно ударил сверху мечом, я подставил свой, и… получил удар кинжалом в ребра. Было больно – брони никакой на нас не было.
Глядя на мое поморщившееся лицо, тренер спросил:
– Что, сэр рыцарь, не привык получать удары?
– Я вообще не привык лезть в драку с более сильным противником его оружием.
– Так противник ведь не спрашивает, когда и каким оружием драться.
– Поэтому я предпочитаю нападать первым, когда это удобно мне, а не противнику.
– И как бы ты на меня напал?
– Я бы тебя просто застрелил из лука. Из засады. Со спины, чтобы мечом не отмахнулся, – я был очень зол, он мне чуть ребра не сломал.
Тренер довольно загоготал:
– Вот! Слушайте умную мысль. Не важно, как вы владеете мечом. Не важно, как владеет мечом ваш противник. В реальном бою побеждает тот, кто правильно выберет место, время и оружие для боя. А лучше всего бить в спину. Хорошее владение разными видами оружия даст вам больше возможностей. Поэтому кроме меча вы будете учиться бою с копьем, арбалетом и алебардой.
Я порадовался – с мечом я вряд ли смогу быстро догнать группу, а вот в стрельбе из арбалета окажусь вне конкуренции.
***
Тренер проверил навыки остальных студентов. Они оказались на высоте. Некоторые парни сражались с преподавателем почти на равных.
Это было не удивительно: некроманты – прежде всего боевые маги, а полагаться в бою только на магические умения нельзя – приходится и мечом помахать, и щитом прикрыться. Так-то некромант может убить любое количество людей, но только людей без защиты. А если на них есть амулеты – всё становится сложнее, требует применений форм, а те требуют времени и сосредоточенности, а могут и вовсе не пробить защиту. В общем, ситуации бывают всякими, с мечом и магией выжить гораздо больше шансов, чем с одной магией.
После проверки тренер разбил нас на пары и каждой паре дал задание. Мне достался неуклюжий парень, самый слабый боец группы. Нам нужно было отрабатывать простые удары и блоки.
– Тренер, а почему мы тренируемся без брони? – поинтересовался Боно, который оказался одним из самых сильных мечников в группе.
– Вы сейчас потому без брони, что в пьяных поединках и дуэлях гибнет больше дворян, чем на войне. А на пирах и в кабаках вы будете без брони. Но не переживайте, сражаться в броне я вас тоже буду учить. И в полной броне, и в одной кольчуге. И уязвимые места доспехов покажу.
Занятие прошло весело. Свежий воздух, приятная компания, умеренная физическая нагрузка – что может быть лучше для молодого организма?
***
К концу занятия к нам подошла секретарь декана, укутанная в плотный плащ с капюшоном.
– Здравствуйте, парни, – ведьма приветливо помахала ручкой. – У меня для вас объявление. Сегодня после заката ваша группа идет на кладбище с магистром Бонифаксом. Будете там практиковаться работать с душами.
Я заволновался. Неожиданно это. Дома меня будет ждать Миша, если не приду вовремя – испугается. Надо сообщить.
Сразу после занятия я метнулся к конюшне, поймал там мальчишку, помощника конюха.
– Нужно сбегать в город, записку отнести мне домой, что не приду этой ночью ночевать.
– Так поздно же, до темноты не успею вернуться.
– Можешь в моем особняке остаться на ночь. Там накормят, спать в тепле уложат. И монетку заработаешь, – я показал ему медную денежку в одну «стрелу».
– Пять стрелок! – пожадничал мелкий паршивец.
– Две стрелы, ужин и ночлег.
– Пять!
– А если я сейчас конюха попрошу, он тебе прикажет сбегать и вообще ничего не даст, а денежку себе оставит.
Согласился.
Я достал из сумки пергамент и чернильницу-непроливайку, написал записку для Миши. Даже оттиск своего гербового перстня сделал рядом с подписью.
Отправил мальчишку, а сам побрел на ужин в столовую, а потом – в общежитие.
***
В общежитии я был в прошлый раз в день подписания бумаг о моем зачислении на учебу. Я зашел, управляющая показала мне комнату и кровать, выдала тюфяк, набитую сеном подушку и постель.
Другие студенты приехали и вселились раньше меня, так что кровать мне досталась неудобная – прямо у окна. Окно не застекленное, тут еще не умеют делать большие прозрачные стекла. Большинство окон – просто проемы, которые в холодное время закрывают дощатыми ставнями и шторами. Нередко в помещениях и вовсе окон не делают, так теплее, а освещать и свечами можно. В комнатах богатых господ модно ставить витражи из небольших фигурных кусков мутного цветного стекла, вставленного в массивные свинцовые переплеты. Для большей яркости и четкости мелкие детали на витражах раскрашивают эмалью. Даже «лунного стекла» – круглых мутных дисков, сплющенных из пузырей, сделанных стеклодувом, тут еще не научились делать.
Строение, в котором поселили наш курс, по сути было бараком. Хотя нет, оно даже до барака не дотягивало. Потому что барак – это малоэтажное быстровозводимое строение с удобствами в коридоре. А тут удобства были прямо под кроватями. Да-да, каждому жильцу полагалась ночная ваза, таз и кувшин для воды с длинным носиком, хочешь – умывайся, хочешь – зад мой.
Из общих удобств в общежитии была только кухня, где можно было погреться, постирать, набрать воды: холодной – из бочки, которую наполнял сын управляющей, или горячей – из чана, вмурованного в печь. Еще можно было разогреть на печи какую-то пищу или закипятить травяной чай, какао или взвар из фруктов. Готовить тут смысла не было – кормили всех в столовой, бесплатно. Для тех, кто проголодается ночью, тут стоял столик, на нем – корзинки с сушеными фруктами, несладкими плюшками. Молоко, масло и сметана хранилось в шкафчике, который сохранял продукты от порчи.
В комнатах селили по восемь человек. Получалось тесно – почти вся комната плотно заставлена кроватями, табуретами и тумбочками, проходы между кроватями узкие, только угол рядом с камином свободен, там стол стоит, шкафы для одежды, полки для всякой всячины.
В прошлое посещение общежития из соседей по комнате я видел только двоих, сказал им, что жить постоянно не планирую, может, буду иногда ночевать. Бросил постель на свою кровать и ушел, торопился я тогда.
И вот теперь я собирался пересидеть в общежитие немного времени до заката, заодно на соседей поглядеть.
***
Кухня располагалась прямо напротив входа в строение. Там у печи суетилась управляющая, пожилая тетка, я кивнул ей, проходя мимо.
Когда я открыл дверь своей комнаты, мне в нос ударил мощный дух горячего вина, к которому подмешивались запахи чеснока, давно немытых тел, испражнений и горелого сала.
Неверный свет, который давали огонь из небольшого камина и от нескольких тонких жировых свечей, оставлял комнату почти темной.
Когда мои глаза адаптировались, я обалдел.
Тут собрались почти все жильцы.
Один сидел на ночной вазе. Дело обычное, тут это занятие не считают нужным скрывать.
Второй стоял у камина, задрав нижнюю рубашку до груди. Спущенные до башмаков чулки открывали его волосатые бедра. Перед ним на коленях стоял еще один парень и ублажал своего товарища орально.
Остальные сидели рядом, перед камином, грелись и потягивали горячий глинтвейн из глиняных кружек. Котелок с напитком стоял на каминной полке.
Я на секунду замер, уставившись на происходящее, потом перевел взгляд на свою кровать.
– Вы совсем страх потеряли, овцелюбы! – взбесило меня то, что я там увидел.
Моим тюфяком закрыли проем окна. Не просто закрыли – его прямо насквозь приколотили двумя колышками к рассохшейся щелястой ставне. Теперь тюфяк был безнадежно испорченным – дырявым, промерзшим, еще и мокрым от натекшей через щели на подоконник воды. Одеяло и подушка отсутствовали. Постель небрежно сбросили на пол. А на кровати стоял чей-то сундук.
– Кто?! – я обвел взглядом соседей.
– Я уберу сундук! – испугался один из парней.
– Ты, новичок, веди себя потише, – встал другой, в красном расстегнутом кафтане и голубых шортах с прорезями, через которые видна ярко-лимонная подкладка. – Тут не дворец, твой титул никого не интересует. Мы думали, ты тут всё равно не живешь, а нам тесно и в окно дует, вот и применили с пользой твои вещички.
Его пренебрежительный самоуверенный тон меня окончательно взбесил.
Я, ни слова не говоря, сделал шаг вперед и провел прямой удар ему в челюсть. Тут же добавил правый боковой. Парень удары пропустил, полетел на пол. Они тут все обучены бою с оружием и подсознательно ожидают, что первый удар будет с правой руки, мечом. А я на Земле в детстве боксом занимался, рука у меня была поставлена, и удары получились очень даже неплохо. Вот почему, когда нужно действовать, не раздумывая, из глубин памяти всплывает то, к чему привык в детстве? Хорошо, я в перчатках из мягкой оленьей кожи, а то повредил бы костяшки пальцев, бил я сильно, от души.
Парни испуганно подхватились. Даже тот, который получал оральное удовольствие, отшатнулся и замер в растерянности. Его достоинство стремительно сдувалось.
Жертва моих ударов закопошился на полу, тяжело встал, схватил табурет, набычился. Остальные тоже начали вооружаться тем, что под руку попало.
Я вытащил мизерикорд.
– А теперь замерли, щенки. Вы привыкли считать, что вы лучше других, но пока вы обычные простаки, ваш статус равен статусу мастера или солдата. Титулы вам присвоят только через пять лет. А я уже титулованный рыцарь. Теперь, если тут есть кто-то с мозгами, пусть скажет, что будет, если я кого-то из вас заколю за оскорбление моего достоинства, – я многозначительно покачал четырехгранным острием мизерикорда, длинным, сантиметров двадцать пять от игольчатого конца до небольшой круглой гарды.
– Ничего не будет. А если оскорбление не доказано, то виру в пару серебряных рублей назначат, – парень, перед этим делавший минет, вытер губы и просветил всех в тонкостях права.
– Вот! Вас тут пятеро. Я могу себе позволить потратить десять рублей. А вас, если вы меня убьете, будут пытать, а потом повесят. Так что все встали смирно и опустили табуреты и кувшины.
Студенты послушались. Избитый выплюнул пару зубов и вытирал кровь, льющуюся из носа. Похоже, что-то я ему сломал, слишком много крови.
– А теперь все дружно исправляют то, что натворили. Владелец сундука убирает его с моей кровати. Тот, кто спер мои одеяло и подушку, возвращает их, и возвращает чистыми. Тот, кто придумал мой тюфяк на окно приколотить – рысью бежит к управляющей и выпрашивает у нее новый. И чистую постель.
– Ты пожалеешь, – пробормотал избитый. – Знаешь, кто мой отец?
– Не знаю. И мне это малоинтересно.
Я сделал паузу, потом уже спокойно объяснил:
– Вы привыкли жить в замкнутой среде. В школе вам говорили, что вы особенные, что некроманты лучше других, вы со временем станете некромантами, и значит – вы тоже лучше других. А если ваш отец сидит на хорошей должности, вы и вовсе родились на вершине мира.
Так вот, вам говорили не всю правду. Вы важнее крестьян. Со временем станете важнее горожан и простых солдат. Но это время еще не настало. И вы никогда не встанете на один уровень с аристократами. Потому что у каждого из аристократов кто-то из предков совершил что-то особенное, повел за собой людей, захватил власть и землю, а прямая линия его потомства сохранила свое положение в борьбе с другими претендентами.
Кстати, я, как опекун благородный леди, баронессы Зеленой Долины, временно равен по статусу баронам. Добавлю, что я лично знаком с герцогом и всей его семьей, включая наследника, графа Омского, а графиня Омы мне обязана. Учитывайте это, когда будете жаловаться своим папочкам.
Добро пожаловать во взрослый мир, засранцы!
***
Соседи забегали, приводя в порядок мое спальное место.
– Может, сэр желает расслабиться? – подошел ко мне местный специалист по оральным утехам.
– Нет, не интересует. И в будущем в моем присутствии этим не занимайтесь. Если не терпится – в парк идите или еще куда. Здесь не бордель.
Из-за всей этой суеты времени на отдых почти не осталось.
Я только прилег минут на пятнадцать, чтобы распрямить кости, и уже вечерний колокол брякает – ворота академии закрывают, пора идти на кладбище, к магистру Бонифаксу.
Зато с соседями по комнате познакомился.
***
На улице осенний мелкий дождик перешел в мокрый снег. Под ногами на мощеных дорожках хлюпала вода. Темно, еле видно камни под ногами. Впереди свет свечного фонаря виднеется. Мне туда.
Я надвинул глубже капюшон плаща. Под ним надета круглая вязаная шапочка, сделанная для меня Вилей. Такие шапочки мы продавали дворянам из герцогского дворца по рублю за штуку. Эксклюзив же. И удобно – вот под капюшоном, например, она не мешает. И под шлемом. А тюрбан, намотанный на голову, или берет – мешали бы. Надо бы еще шляпу с полями изобрести, в дождь такая была бы удобнее.
Я подошел к боковой калитке, перекрывающей проход сквозь толстую стену. Кладбище размещалось не во дворе академии, огороженном крепостной стеной, а рядом. Впрочем, оно тоже было огорожено трехметровым кирпичным забором, так что посторонние туда попасть не могли. А результаты экспериментов студентов не смогли бы разбежаться.
У калитки уже ждали магистр Бонифакс с фонарем и несколько студентов из нашей группы. Потом подтянулись остальные.
– Все пришли? – магистр пересчитал нас по головам. – Вроде все. Ну, идемте.
***
На кладбище он выстроил нас у свежей могилы.
– Здесь похоронен один из подопытных, которого использовали при обучении. Здесь вообще большинство могил – могилы подопытных. Студенты еще изредка погибают, их тоже тут хоронят.
Я слушал, искренне не понимая, зачем нас вообще потащили ночью на кладбище. Когда я присутствовал при призыве души старым некромантом в графстве Ома, тот просто в темном кабинете это делал. Темнота важна, чтобы лучше было видно душу, а дождь, холод и грязь – зачем вот это вот всё?
– Теперь вы возьмете лопаты и выроете труп. Он почти свежий, вам понравится.
– Магистр, а зачем? – не выдержал я. – Неужели у вас не осталось пряди его волос или следа биологических жидкостей?
– Объясняю. Вы ничтожества. Жалкие зародыши магов. Вы не только ничего не умеете, но и не хотите трудиться. Многие не готовы запачкать свои ручонки. Труд некроманта часто связан с грязью, кровью и гнилью. Привыкайте к этому. Кто не готов копаться в грязи и боится гнилого мяса, не сможет стать настоящим профессионалом. Я научу вас не бояться трудностей, сморчки.
Что-то мне это напомнило…
…старые американские фильмы о военных, еще времен вьетнамской войны. Там часто показывали, как какой-нибудь тупой вояка-сержант, с бритым затылком и гипертрофированными мышцами, всячески гнобит новобранцев, обзывая их по-всякому и заставляя ползать в грязи. Считалось, что это готовит солдат к будущим трудностям. Оказалось – ерунда всё это, после эпического провала во Вьетнаме американцы начали пересматривать концепцию, и допересматривались до полной толерантности. А воевать у них так и не получилось научиться, да… Наверное, чтобы успешно воевать, надо учиться воевать, а если учиться терпеть унижения – то научишься терпеть унижения. Как-то так это работает.
Так что подход магистра у меня доверия не вызвал. Нет, иногда, наверное, приходится некромантам и в земле покопаться, и с несвежим трупом поработать. И это надо уметь, а значит – надо попробовать. Но вот оскорбления тут явно лишние, это он свои психологические комплексы тешит. Да и ладно, пускай. Мне плевать на мнение вот этого конкретного магистра, так что он может обзывать меня как угодно, на мою самооценку это не влияет, вот вообще никак.
Я одним из первых взял лопату, деревянную, окованную по краю узкой полосой мягкого железа, и начал копать. Остальные студенты присоединились.
Что тут сказать? Копать деревянной лопатой – удовольствие так себе. Даже если копать надо могилу, земля на которой еще не успела слежаться.
