скачать книгу бесплатно
Днем в присутствии гостей провели сожжение тела. Вдова на церемонии выглядела грустной, но спокойной и уверенной в себе.
* * *
Через час медсестра-Барби пришла в сопровождении молодого парня. Парень был одет в голубую медицинскую форму, а не белую, как медсестра. В руках он держал папку с листами, прижатыми под зажимом. Под его внешней уверенностью иногда проглядывало беспокойство и желание самоутверждения.
– Стабилен? – он почти не обращал внимания на меня.
– Да. Все показатели в норме.
Врач посмотрел на мониторах температуру, давление и прочие данные, занес их на свой опросный лист.
– Пролежни?
– Есть небольшие, обработала. На пятке самый сложный.
Врач глянул на пятку, послушал мою грудь стетоскопом.
– Хрипов в легких нет, – отметил с удовлетворением.
Поставил очередную пометку, подписал форму и ушел вместе с Барби, так и не посмотрев мне в глаза.
Когда они вышли, из-за двери донеслось:
– И долго он так будет лежать?
– Пока за него платят. Или пока не умрет от сепсиса или отказа органов.
* * *
Я задумался над услышанной фразой. Кто за меня платит? Родители? Вряд ли, они небогаты.
Современная медицина может поддерживать жизнь даже в трупе. Но лечение тяжелых больных – занятие дорогостоящее.
Врачи знают, что большинство людей готовы многое отдать за здоровье и жизнь своих близких. Их так воспитали. Людям десятилетиями внушают, что это правильно, отдать последнее, чтобы купить своим родителям еще пять лет жизни, что это и есть гуманность и любовь. Старики циничнее и богаче молодых, и многие из них готовы отдать свое имущество ради продления своей жизни, вместо того, чтобы оставлять деньги детям и внукам. Потому лечение старческих болезней – яркий пример общественной неразумности.
Чем богаче страна, тем большие средства тратят на лечение стариков. Это всё равно, что постоянно перебирать и ремонтировать старый, давно вышедший из производства, автомобиль. Любой опытный автовладелец знает – рано или поздно становится дешевле купить новую машину. Вместо одного дряхлеющего американца с болезнью Альцгеймера можно было бы спасти от смерти десятки африканских детей, умирающих от туберкулеза или малярии. Или сотню умирающих от голода. На исследования рака, деменции или способов восстановления эрекции тратятся деньги, во много раз большие, чем на болезни, ежегодно убивающие миллионы людей в бедных странах.
Если есть спрос – найдется и предложение. Врачи и фармацевты умеют выжимать максимальную прибыль из пациентов. Чем больше готовы платить, тем более дорогие лекарства и методы используются. Главная часть затрат делается через государство или медицинское страхование. Люди думают, что это забота о них, но на самом деле – забота о платежеспособном спросе на услуги медиков и фармацевтов, аппетиты которых растут с каждым годом.
В Том Мире так не поступают. Там любой, у кого есть хоть какие-то средства, рожает как можно больше детей и в первую очередь заботится о них. Никому и в голову не придет заложить свой дом, чтобы оплатить ведьме омоложение старика. Когда дети подрастут – они не дадут родителям умереть от голода. Но они не станут продавать своих детей в кабалу ради того, чтобы продлить еще немного жизнь отца или матери. А многие земляне именно так и поступают – тратят на лечение деньги, которые могли бы пойти на обучение и покупку жилья для молодежи, а затем молодые вынуждены влезать в кредиты или откладывают рождение своих детей.
Ирония заключается в том, что любая ведьма знает – если оленей охранять от волков, они выродятся или передохнут от эпидемий. Если медицина чрезмерно охраняет людей от болезней, выживают слабые, и население страны вырождается.
Но вернемся к нашим баранам.
Лечение тяжелых больных – занятие дорогое. Оплата палаты и медицинского оборудования, дорогие медикаменты. Мои родители такое лечение на протяжении многих месяцев не потянут. И всё же меня лечат. Кто?
* * *
Я целый день тренировал пальцы и пытался вспоминать магические знаки, которые успел выучить под руководством Петора. Уверенно знал и умел рисовать я всего десяток самых простых и важных знаков. Десяток из нескольких тысяч известных иероглифов магического алфавита. Еще я успел выучить несколько простейших схем мыслеформ.
День прошел скучно. Голова была мутной, я много спал.
Ко мне под вечер еще раз заглянула медсестра. Проверила, в норме ли показатели, поменяла капельницу, и ушла.
* * *
Ланейла вызвала к себе своего нотариуса.
– Пиши мой указ. Я, регентствующая маркграфиня Ланейла, решила. Гильдия магов Милоссии в лице своего следователя, убила моего мужа, тем самым поставив свой суд выше суда аристократов моей марки. Это недопустимо. Отныне и навсегда деятельность Гильдии Милоссии в моей марке запрещена. Чтобы заполнить ее место, учреждается Гильдия Московской марки. Магам, желающим работать на моих землях, дается три месяца на переход в местную гильдию. Всё. Оформи, как надо и подай на подпись.
Нотариус поклонился и сосредоточился на документе.
– Кто станет руководителем новой гильдии? – поинтересовался Петор.
– Я бы с радостью предложила тебе эту должность. Но ты не властен над своими клятвами, ты всегда будешь служить Тимосу Русскому. Из тех, кто у меня есть, самый авторитетный маг – Лонгет.
– А если создать общую гильдию Русской и Московской марок? Мы тоже не очень рады попыткам гильдейских магов влиять на нашу жизнь.
Ланейла задумалась. Потом кивнула.
– Мысль неплоха. Без вашей поддержки я не смогу выдержать давление Гильдии. Они просто лишат меня магов, те побоятся перечить магистрам и сбегут. А с поддержкой – очень даже возможно. Но сначала я создам собственную гильдию, а вы – свою. И только потом мы их объединим.
– Ты решила разорвать связи с Гильдией, понимая, что не выдержишь давления? – удивился мертвец.
– У меня нет другого выхода. Я не могу простить им убийство мужа. И я надеюсь на поддержку других аристократов и короля. Они должны понимать, что вчера гильдейские посмели судить моего мужа, а завтра придут к ним. Магистры зарвались, их нужно поставить в стойло! – под конец Ланейла не сдержалась и повысила голос.
* * *
Следующий день отличался от предыдущего только тем, что пришла другая медсестра.
Эта была старше, лет тридцати пяти-сорока. Располневшая женщина со светло-русыми волосами, которые выглядели неухоженными и серыми. Ее лицо выражало привычную усталость.
Наверное, она была одинока и давно потеряла надежду найти мужчину. Жила в небольшой квартире с тремя кошками и котом. Кошек она подобрала на улице из жалости. Подобрала, вымыла, вылечила и стерилизовала, чтобы те не орали во время течки. И кота кастрировала, ведь без этого он метил углы и имел плохой характер.
Хотели бы кошки такой судьбы? Не уверен. Сытая жизнь в тепле приятна, но я бы не согласился отдать свои яйца и свободу в обмен на сухой корм и жизнь взаперти.
Нужна ли кошкам такая забота? Не уверен. Кошки сотни тысяч лет жили без помощи человека. Они способны выживать в дикой природе, а уж выжить в городе им и вовсе несложно. Пусть даже на помойке.
Полезна ли забота о бездомных кошках обществу? Нет. Бездомные кошки, в отличие от бездомных собак, на людей не нападают. Они, кроме прочих занятий, ловят крыс. А крыс в городе полно. Потому что есть помойки, а еще есть теплые подвалы, и рядом с подвалами живут добрые бабушки, которые разбрасывают корм для голубей, не задумываясь о том, что большую часть этого корма поедают не голуби, а крысы.
Люди вообще мало задумываются, когда пытаются вершить добро. Им нужно его вершить, чтобы считать себя хорошими людьми, вот они и делают, что не жалко. Забота о кошках и голубях дает возможность не задумываться о безразличии к людям.
С этой медсестрой мне тоже не захотелось иметь дел. Я опять не подал вида, что нахожусь в сознании.
* * *
После ее ухода я задумался: почему я замечаю так много деталей и откуда все эти мысли о кошках, медицине, характере людей?
Я в последние месяцы в Том Мире под присмотром Ланейлы изучал науку общественного равновесия. Но я находился в самом начале пути. Этого мало для настоящего понимания и применения знаний.
И всё же я понимал.
Было похоже на внезапно проснувшуюся интуицию.
Внезапно ли? Раньше во время важных переговоров за моим плечом стояла ведьма и подавала мне знаки, когда собеседник был настроен враждебно или пытался что-то скрыть. Но я часто замечал, что опережаю ее сигналы, догадываюсь о них заранее.
Когда-то такого не было. Я стал чувствовать людей в последние пару месяцев.
Что случилось два-три месяца назад? Казалось бы, ничего.
Ничего не произошло, но у меня появилась интуиция, которая свойственна ведьмам.
Я часто общался с двумя ведьмами, Эрефой и Жинерой. И регулярно спал с ними, по очереди. Но интуиция половым путем не передается.
«А по связи родства?» – озарило меня.
У меня ведь должна была осенью родиться дочь от сильной ведьмы, Волены!
Эта дочь должна иметь силу, близкую к максимальной. Значит, если ее способности передаются мне через струныродства, их ранг при передаче падает на единицу, и я стал обладателем интуиции на уровне ведьмы среднего уровня силы. Про передачу способностей по струнамродства мне не говорили, но в общую логику магических законов это вполне укладывается.
Интуиция – это очень интересно и полезно. Очень. Только как ее проверить? Вдруг я просто обманываю себя?
«Интересно, а что получит от меня по нашей связи дочка?» – мелькнула мысль.
За исключением этих догадок, день прошел скучно. Я разминал руки, вспоминал магические знаки, много спал.
2. Восстание с грядки
Третий день моего присутствия в больнице начался, как обычно. В палату вошла медсестра.
Она оказалась лет тридцати, среднего роста, стройной, довольно симпатичной. Волосы окрашены в цвет шоколада, глаза голубые, на лице – улыбка.
Девушка окинула комнату быстрым взглядом, проверила показатели на мониторах, озадаченно дернула уголком рта. Стащила одеяло, осмотрела меня. Того, что я в сознании, не заметила, я лежал неподвижно, с прикрытыми глазами.
– Ну, больной, давайте переодеваться, – сообщила она мне довольным тоном, не надеясь на ответ. – Сегодня вы выглядите намного лучше. Вот мы сейчас еще пяточку смажем, и всё у вас будет хорошо…
Я промолчал, хотя очень хотелось поинтересоваться, что же во мне улучшилось. Эта девушка мне определенно нравилась. Она была живой, импульсивной и почти не прятала свои эмоции под лицемерным фасадом.
После ее ухода я провалился в сон. Меня разбудил врач, парень в голубой форме. Он в этот раз сам меня осмотрел, а не полагался на мнение медсестры. Его старательность скоро получила объяснение – сегодня был обход.
В палату ввалилась целая толпа во главе с седым дядькой с глазами доброго убийцы.
Молодой доктор встал рядом с койкой по стойке «смирно» с папкой в руке и отчитался перед начальством:
– Пациент Андрей Денисов, жертва аварии, множественные переломы ног и таза, повреждения внутренних органов, перелом позвоночника. Удалена почка, частичное удаление кишечника, операции на печени и легких. Три недели пролежал в коме, потом перешел в вегетативное состояние, в котором находится до сих пор. Состояние стабильное, внутренние органы пока не отказывают, пневмонии нет, пролежни даже улучшились в последние дни.
– Прекрасно, прекрасно, – покивал головой седой дядька в белом халате. – Ваши предложения?
– Продолжать уход и поддержание функций организма. Сегодня по графику у него массаж ног и электростимуляция мышц.
– Прекрасно. Продолжайте в том же духе.
Вся толпа медиков удалилась.
* * *
После обхода ко мне вернулась медсестра.
Она с сосредоточенным лицом тщательно массировала мои ноги, рассказывая мне, что хороший массаж убережет меня от тромбов. Я ничего не чувствовал.
– Ну вот, – девушка убрала со лба растрепавшуюся прядь. – А теперь, больной, у вас тренировка.
Она застегнула на моих руках манжеты с электродами и подключила их к приборчику. Мои мышцы напряглись и задергались. Ощущение оказалось терпимым, хотя приятным его вряд ли можно было назвать.
Девушка устроилась в гостевом кресле, скинула с ног тапочки и положила пятки на мою кровать. Достала из кармана смартфон и стала что-то читать на его экране.
Я принимал процедуру и любовался миниатюрными пальчиками ее ног с темно-красными ноготками. Это зрелище приятно возбуждало, вытаскивало мое сознание из полусонной мути, в которой я провел последние дни.
Медсестра несколько раз меняла положение электродов.
– Ну вот и всё, – по-прежнему не рассчитывая на ответ сообщила она. – Теперь у меня обед. Вы же не против, больной?
Девушка вышла и вернулась с пластиковыми коробочками.
– У вас, больной, очень уютная и спокойная палата, – доверительно сообщила она. – С вами кушать гораздо приятнее, чем в комнате персонала.
Медсестра с аппетитом уплетала какой-то салатик. Потом открыла десерт. Я почувствовал запах клубники.
– Я читала, больной, что людей в вашем состоянии могут разбудить знакомые вкусы. Сейчас я дам вам попробовать клубнички.
Девушка откусила кусочек ягоды, пальчиком приоткрыла мне губы и сунула надкушенную ягоду между ними. Я не удержался, обхватил клубнику губами и втянул ее в рот.
Девушка распахнула от удивления глаза.
Я прокашлялся и сумел просипеть пересохшим горлом:
– Спасибо. Вкусно.
– Ой! Вы очнулись! Я сейчас позову…
– Стоять! – девушка замерла в прыжке. – Не торопись никого звать.
– Надо сказать лечащему врачу.
– Не торопись. Лучше расскажи, где я и что со мной.
Разговаривать мне было сложно – отвык не только говорить, даже думать на русском. Я слушал девушку и постепенно язык возвращался.
