Всего лишь любители

Когда озвучил мысль о тренере, Павел скептически покачал головой:

– Иваныч, во-первых, он бесплатно работать не захочет. Во-вторых, переиначит по своему, а мы с тобой только на подхвате. Ты ему начнешь «втыкать», а он скажет: «Слышь, ты мне деньги платишь? Платишь. Все остальное – забота моя». И будет прав.

– Ну, хотя бы в самом начале даст какие-то основы… тренировочного процесса.

– Не бойся, я примерно помню все наши циклы в академии, набросаю конспект, вместе обсудим! Хотя… Поговорю тут с одним: тренировал другую группу (не наш год), потом ушел, подбухивал, да еще конфликт какой-то у него с начальством был. Асеев фамилия…

– Не слышал.

– Так еще бы. Ты ж никого не знаешь. Ладно, познакомимся.

…Думая как раз об этом, Горлов столкнулся в коридоре с худоватым, чернявым мужчиной в черной кожаной куртке и черных брюках. Тот держал в руках потертый портфель, ярко желтый, и был очень задумчив. Его окликнула секретарь ректора. И… представьте себе!

– Асеев! Зайдите завтра прямо с утра, ректор будет на месте.

– Хорошо. Документы с собой брать?

– Не знаю… Пока беседа, – секретарь замялась.

– А я думал уже берут.

Мужчина как-то неприятно хрипловато и показно хихикнул, сощурившись, обнажив в углу рта белизну жевательной резинки и отсутствие сразу нескольких зубов.

– Вы не тот Асеев, который работал тренером? – спросил с надеждой Сергей.

– Я. Фу-утбольным. Могу запросто поработать со студенческой командой в штате и за штатом, за черную и за белую валюту, по налу и безналу, с авансом и по факту.

– Есть предложение поработать без зарплаты. Пока.

– Без зарплаты скучно. А вы не тот самый… Сергей?

– Да, Сергей, А почему тот самый?

– Говорят, хотите команду со-обрать?

– Хочу. И что еще говорят?

– Смеются. Несерьезный, не спец.

– А…

– Да не расстраивайтесь, Ницше го-оворил: «Если хочешь услышать о себе хорошее – умри». Вы же умирать не собираетесь? Ну, вот. Значит терпите. И еще тот же Ницше: «Если вы ре-ешили действовать, закройте двери для сомнений». Меня зовут Андрей Афанасьевич, будем знакомы. Можно просто – А-андрей.

– Пробуете здесь трудоустроиться?

– Ага.

– Преподавать физкультуру?

– Да нет, философию. Тут вакансия о-открывается.

– У вас есть…

– «Люди необразованные в глазах толпы часто кажутся более убедительными, чем образованные». Аристотель. Есть образование, конечно. Люблю учиться. А больше – у-учить.

– Неплохо бы вместе потрудиться в одном заведении. А вы, как посмотрю, любите поболтать о философии внеурочно?

– «Удивление побуждает философствовать». Аристотель.

Горлов заинтересовался: неординарный человек, этот Асеев… И тут же задал еще вопросы, которые для него, Горлова, как кодовый замок перед тем, как впустить чужака в закрытый дом внутреннего мира. И его, этот замок, Асеев открыл сразу.

– Как вам российский профессиональный футбол?

– Кормушка.

У Горлова окончательно пропали сомнения. «Свой».

– Давайте поиграем в мечту о футболе любительском?

– Я любитель, только не за бесплатно.

– Будем искать спонсоров.

Асеев секунду-другую выдержал паузу и неожиданно согласился, продолжая немного заикаться:

– Да-авайте. Только хочу сказать…

– Что?

– Как учил Христос: «Истину ты должен услышать сам, ни-икто ее тебе не откроет».

Вот так внезапно и как-то непринужденно Андрей Афанасьевич стал партнером Горлова со своей скрытой истиной, которую, как он считал, Сергей должен познать сам. Ну, да, запросто карты открывать не стоит даже партнерам…

* * *

Коллектив собирался как маленькое войско: отовсюду понемногу, поодиночке и группами. С одной стороны это были те, кто играл в мини- футбол в спортзале местного районного Дома культуры, приезжая туда со всего города, с другой – молодежь с ближайшего двора: молодые игроки с академии, такие как Павел, и так, сами по себе… Пришла группа из команды завода, что на территории района. Они давно играли в различных турнирах, но не прочь создать и кое-что свое. Планировалось включить в команду и интернатовских. Горлов убедился, как они играют, когда поле удалось освободить от высокой травы. Он наблюдал за игрой с трибуны, не переставая удивляться. Это и умельцы, и настоящие бойцы (чувствовалась рука специалиста – тренера). Борьба шла за каждый мяч, парни – атлеты. Горлов как зритель восхитился профессионально выполненными угловыми – удивительно точными подачами, после которых ударами головой в верховой борьбе мяч укладывался, как в бильярдную лузу, и «стенками», и прорывами по флангам, дальними сильными и точными ударами. Самое же главное – дух. Они боролись, как если бы играли в последний раз. Подошел к одному, похвалил:

– Ну, вы… бьетесь. Молодцы.

– Нормально. У нас так всегда, – последовал ответ.

И тут Горлову стало все ясно. Это скорее не заруба в отдельном матче по договоренности за какой-то там приз, это просто их личные качества по жизни. Выживание, непонятное для домашних детей откуда-то из далекой истории и киношных сюжетов, для них, сирот, – реальность каждого нового дня. И не только в футболе. Им никто не подставит плечо в трудный момент, они четко это сознают. Один на один с жизнью без помощи и любви родителей с первых лет… Жутко. Вот и в футбол проигрывать не умеют. Настоящие мужички. Только ранние…

Родилась идея. Из них бы сделать молодежку, создать на базе интерната настоящую футбольную школу, использовать сплав характера и хорошую выучку. Что будет… Бомба! Эти не заноют, когда трудно и больно, не проспят тренировку. Тем более, когда поймут, что футбол может стать для них настоящим социальным лифтом, как сейчас принято только говорить.

И вообще надо бы задуматься о превращении обычного интерната в футбольный. Перед глазами возник целый спортивный комплекс с небольшим стадионом, его только надо реконструировать, ведь даже трибуны есть. С помещениями для раздевалок и судей, с готовыми спальными корпусами для приезжих команд.

Когда рассказал директору, та вздохнула:

– Корпуса некоторые стоят полупустые, там вполне можно было бы разместить гостей на время турнира, две раздевалки, три спортивных зала, тренажерный, борцовский зал. Летом у нас свой лагерь, где тоже можно разместиться для…

– Летних сборов?

– Конечно. Там замечательная природа, река, лес, есть столовая. Другое дело, Сергей Иванович, все та же банальщина – нужна реконструкция. И стадиона, и залов, и лагеря, и столовой. Если ничего не изменится в ближайшую пару лет, лагерь закрывать придется. Найдете деньги, буду благодарна, и, может быть, ваша идея получит развитие. Завод раньше хоть что-то давал, а теперь все уходит в Москву, вы же знаете. Меценаты они теперь только на бумаге.

– Вообще ничего не дают?

– Кидают по мелочам. Кручусь, как могу, с миру по нитке. Письма бесконечные пишу. Честно говоря, устала… Как проверять – умные, все указывают и грозят, как помочь – никого не дозовешься. Тренера хорошо бы сюда футбольного вернуть. Вот Асеев был у нас, хороший специалист, да как-то не сложилось у нас с ним. Там своя история…

– Асеев?

– Да, а вы его знаете?

– Познакомился недавно.

– Ну, вот. В общем, человек и специалист неплохой, только своеобразный, конечно…

– А кто из нас не своеобразный?

– Газонокосилка в спортзале ваша?

– Моя.

– А бензин как хранить собираетесь?

– Канистру купил металлическую.

– Пойдемте, покажу, где все это надо оставлять, а то пожарники нам напишут петицию…

Горлов подумал: «Вот опять Андрей Афанасьевич. И пацаны эти, значит, его. Что ж, неплохо. Наглядно увидел результат работы. Респект. Видно не сработался с администрацией. Что-то свое пытается всем доказать. Неясно по какому поводу, но понять, в общем, можно. У нас в нашем царстве-государстве три варианта: лечь под начальство, воевать с ним, стать им».

* * *

– У нас только два варианта, – говорит назидательно Асеев, поставив портфель на траву. – Или делать как они хотят, или свое доказывать. Делать как они можно, только себя потеряешь, а себя потерять – нет беды хуже. Ницше прав был: «Будь тем, кто ты есть». Ты ногу ра-асслабь, не закрепощай.

Это он Горлову. Тот изо всех сил пытается чеканить (жонглировать, значит). Павел в сторонке тоже возится с мячом. Асеев пришел в куртке и брюках, из-под куртки – белоснежная рубашка.

– Андрей Афанасьевич, ты бы это… по-спортивному оделся, с нами бы побегал.

– Побегаю еще, успею. Лучше скажите, где ваша-наша командеха?

– Подтянутся…

– Ладно, по-одождем.

– Расскажи, если не секрет: что в детском доме не стал работать?

– А… Хо-отел, чтоб Елизавета Егоровна еще на полставки преподавать историю устроила. Не согласилась.

– Отказала?

– Ну да. Сказала, что нет ва-акансии. А потом оказалось, что есть. Взяли другого.

– И как она объяснила?

– Никак. Зачем ей объяснять? «Они» нам хоть что-то, хоть когда-нибудь объясняют?

– А в футбольной школе?

– Сборище ко-оррупционеров. Тренеров обманывают с оплатой, деньги себе в карман. И я же крайний оказался. Все против меня. Я, видите ли, вношу ра-аскол в коллектив. Ну, да, не пью и не ворую с ними.

– Вообще не пьете?

– Ну, как вообще? Я независимо выпиваю, ни в какие группировки не вхожу. Сейчас в этом всероссийском ОПГ, если ты ушел из-под кого-то, тогда – изгой. С тобой все что у-угодно сделают!

На тренировку пришло шесть человек… Кошмар. Чего стоят тогда их усилия?! Зачем после газонокосилки болит спина? Зачем ноги ватные и руки гудят? Вдвоем с Павлом выкосили целое поле: трава стояла в пояс высотой, а репей заставлял косилку глохнуть, хоть плачь. И вот теперь – награда. Шесть человек! Андрей Афанасьевич улыбается, и от этого становится еще обиднее. Как-то неуместна и пафосная речь его перед нашим малочисленным «воинством». Он продолжал сыпать цитатами известных людей о силе духа и терпении, не забыл, конечно, Христа, отчего у собравшихся, не привычных к асеевским причудам, вытягивались в удивлении лица…

– Не слишком он?… – прошептал Горлов на ухо Карцеву. – При такой явке не такие речи бы толкать.

Андрей и здесь не обошелся без цитаты Ницше: «Я пришел вам помочь, а вы жалуетесь, что не хочу плакать с вами».

– Умный был мужик, верно?

«Ну да… Что тут возразишь? – подумал Горлов, не ответив. – И все-таки, где люди-то»?

* * *

Горлов и Асеев идут по вечернему городу. Андрей нервно курит, он расстроен, ему отказали в трудоустройстве.

– Да я, в общем-то, готов был. Идет волна. Везде отлуп. Вообще, кажется, все кругом до-оговорились, весь мир против.

– Прямой путь к шизофрении, – заметил Горлов.

– Не знаю, не знаю. Они же, эти управленцы-чиновники, действуют согласованно. Вся система прогнила сверху донизу, и, чтобы выжить, действуют как единый механизм, стра-ахуют друг друга. Уже несколько раз убеждался: мнение обо мне впереди меня бежит. Только пришел, а уже есть мнение, уже по-озвонили.

– Что дальше делать собираешься?

– К жене в управляющую компанию пойду. У нас шесть домов в управлении.

– Хлопотная работенка.

– Справимся. Два дома так о-отремонтировали – все завидуют. Если не воровать, все можно сделать по уму. И люди довольны, и тебе хорошо. Ты мне скажи-ка, Сергей Иванович, а что ты хочешь в этом твоем про-оекте?

– Как что? Это ж мечта. Я говорил.

– Хм… Мечта. Какая? В чем? Просто и-играть?

– Нет, не просто. Правильно играть и честно. И побеждать.

– Ага. Тогда расскажи по-оподробнее с этого места?

Горлов сосредоточился: поймет его Асеев или нет?

– Вот мы с тобой сошлись на оценке российского профессионального футбола, что это кормушка, средство для отмывания криминальных денег, куда даже не суются правоохранители… Как в РПЦ не смеют сунуться, так и в футбол. Церковь и футбол – две священные коровы. Правильно?

– Мне нравится, как ты формулируешь. Пока с т-тобой полностью согласен. И?

– Весь российский чемпионат заражен договорняками.

– Ну, не весь…

– Никакие идеи футбольные не реализуешь, потому что идет «своя» игра за пределами поля. Делят очки – делят деньги. Потому и сборная не играет, что внутри чемпионата нет честной конкуренции. И в еврокубках клубы не тянут. Игроки разучились бороться за победу.

– Так. В какой-то степени…

– А молодые ребята стараются зря. Учатся в своих футбольных школах, а в команды мастеров не попадают. Ими начинают манипулировать. Места в командах продаются. Очки тоже. Везде протекционизм. Если поперек пойдешь, можешь бутсы на стену вешать. В лучшем случае.

– Та-ак.

– В общем, хочу, Андрей… Афанасьевич, создать модель честной игры через любительский футбол и в этой модели реализовать некоторые футбольные идеи.

– Скучновато и ничего нового.

– И не только. А, может, когда-нибудь создать и параллельную лигу, где все работало бы по-другому…

– ?

– Погоди, погоди. Смотри: когда не можешь отремонтировать дом, в котором прогнили и фундамент, и стены, что остается делать? Конечно, сносить и строить другой. Совсем другой. И еще: мы смогли бы реализовать право на профессию и на труд многих юных игроков. Пора создавать другой чемпионат на нормальных принципах.

– Ты это… серьезно?

– Абсолютно. Только пока речь идет всего лишь о создании скромной любительской футбольной команды, которая будет играть в обычных любительских турнирах.

– Ну, слава богу, а то на-апугал…

– В любительском футболе нет грязных денег, нет вообще никаких. С него и надо начинать. По-другому не получится. С самого низа и надо. Отсюда вырастет новый, более совершенный футбол.

Асеев внимательно смотрит на Горлова…

– Ты что-нибудь знаешь о нем?

– О чем?

– О любительском фу-утболе? Ну, хотя бы в нашем городе?

– А что такого особенного мне надо о нем знать?

– Я п-просто спросил.

– Ты же не случайно спросил?

– Мне твой ма-аксимализм нравится. Самому ведь надоело видеть постоянно всякую сволочь. Только… Придет время (совсем скоро), и ты сам поймешь, почему я спросил.

– Поделись сейчас.

– Нет. Сейчас хочется з-знать лишь твою идею. За счет чего собираешься выигрывать с «полуфабрикатами». Они почему к тебе идут? Потому что нигде не берут. Недоделанные. Вот на Пашку своего посмотри. Худой, на ногах стоит плохо, головой не играет, про-оигрывает почти все единоборства. На чистых мячах не получится, надо выгрызать. И другие не лучше. У каждого свои недостатки. Если их раньше не доучили, сейчас уж точно не получится. За-амучаешься. Как говорил мой коллега, з-заслуженный тренер Российской Федерации, Федя Усков, свою голову им не п-приставишь.

Горлов подумал: «Явно переводит разговор в другое русло. Ну да ладно. Вопрос игровой философии, конечно, первейший, а остальное – потом. Время и вправду покажет». И продолжил:

– Игровая идея проста: команда должна атаковать за счет проникающих диагональных передач на высокой скорости, а не за счет контроля мяча и позиционной возни. Каждая атака должна заканчиваться ударом. Каждая! Если атака не доведена до удара – это контрпродуктивно. Территория не имеет значения, имеет значение только наличие опасных моментов. Оборона – это насыщение игроками, то есть практически всей командой, и активный коллективный отбор сразу, уже на стадии приема мяча соперником, быстрый переход в контратаку – как разжимающаяся пружина. Диагонали сработают лучше после отбора, когда соперник мысленно еще в атаке. Да, может быть снова быстрая потеря… значит, придется начинать все сначала, но в целом важно иметь возможность прорыва, момента, остроты. Такую тактику можно реализовать, даже если соперник выше классом.

– А где взять «физику»? Они ж сдохнут! В оборонке почти всю игру п-прессинговать, да еще быстро убегать в контратаку? Недоделанные…

– Будем работать. Тогда и смысла нет играть, если силенок не хватает. А, кроме того, плотно сидеть всей командой в обороне и ловить шанс для контратаки легче, чем бежать назад, когда контратакует соперник. Вот это как раз выматывает больше. Вообще, шестьдесят-семьдесят процентов мячей в футболе забивается в контратаке за счет разряженных зон.

– Ну да, ну да…

– Есть еще одна вещь. Важная.

– Какая?

– Надо менять мировоззрение.

– Иваныч, ты удивляешь. То лигу с-создавать, то мировоззрение менять. А вообще мне на-аивность твоя нравится. Она живая.

– Непуганый идиот?!

– Заметь, это не я, это ты сказал, – Асеев снова продемонстрировал свой фирменный хрипловатый смешок и отбросил сигарету. – Истина спрятана глубоко и, как сказал, Аристотель, даже известное известно лишь немногим. Мне еще кое-что тебе р-рассказать надо про себя. Чтоб подумал, стоит ли со мной связываться.

– Расскажи.

– Сейчас, пожалуй, не смогу. Потом. Пусть все сегодня за-акончится вот так. Мечтой. Да?

* * *

– Не совсем согласен с такой тактикой, – заявил Павел, когда они сидели в гостях у Горлова. – Иваныч, а если хорошая подстраховка у соперника? Диагонали не будут проходить. Вот идет передача между защитниками, да? А третий защитник страхует и все время на подборе… Это хорошо, когда в линию играют. Так сейчас никто ведь в линию и не располагается. Кто-то чуть вперед, ближе к центру, кто-то сзади.

Горлов возразил:

– Надо открываться под передачу раньше, чем соперник успеет подстраховать друг друга и с последним защитником открываться ближе к нему. Если играют в линию, тогда и вовсе проще – за спины им.

– Ну, ладно. А вот когда соперник сам сядет в своей зоне? Надо же уметь вскрывать плотную оборону и в позиционной атаке?

– Надо. Только после серьезных тренировок. С другим… составом, – Горлов сказал, словно расставил акценты, и иронично посмотрел на Павла. – А выигрывать сегодня хочется. Тогда за счет чего? Я ж предлагаю эконом- вариант. Стопроцентный. Контратака сходу – наше оружие на первые сезоны. Территорию отдаем. Пусть соперники возят поперек поля.

– И, все-таки, как лучше атаковать, если соперник «сел» у себя в зоне?

– Через фланги, только через фланги.

– Да так и делают сейчас. Никто через центр не пробивается. И не слишком-то это эффективно, между прочим.

– Потому что вас в ваших академиях как учат? Прошел по флангу, ну, там, забегание, например, делается передача, что дальше?

– Подача.

– Вот. Или простреливает низом или делает передачу в центр штрафной. И что?

– Что?

– Ничего. Ты же сам говоришь. Мячей с таких позиций забивается немного. Защитники и вратарь готовы к приему мяча, если защита не провалилась явно. Все мячи подбираются, и следует контратака, а атакующая команда в этот момент вся, как и положено, старается залезть в штрафную, вот и оказывается в полупозиции. В этом случае ей приходится перестраиваться и бежать назад. Вот где силы уходят, и голы соперником забиваются. А надо бы, может, не так красиво и академично, а просто входить в штрафную с фланга, резать угол и не подавать, не простреливать, не делать передачу, а бить прямо в упор, во вратаря, плотно, прямым подъемом, или с носка, не на исполнение бить, просто «убивая».

– С острого угла не забьешь.

– И не надо. Пусть парирует! С четырех-пяти метров в упор не поймает, отобьет. А если в дальний угол – куда будет отбивать? В центр, перед собой. К этому атакующая команда должна быть готова. У нас как бывает обычно? Пробил игрок по воротам – все ждут: что будет. И упускают решающие доли секунды. Надо идти, как в хоккее, на «пятак» в момент, когда партнер еще только задумал ударить. В сыгранной команде такое возможно. И вот когда случится отскок (а он непредсказуем!), «заковырять» мяч в ворота коллективно после одного, двух, трех, пяти рикошетов. Здесь процент везения повыше будет, чем после предсказуемых навесов. Ах, некрасиво… Ну, да. Красиво пробежать поперек поля около десяти километров за игру без единого острого момента с высокими «парашютами» в штрафную, когда все с головы твоих партнеров снимается. Так? Академия! И кому такая академия нужна? И, ведь, скажи, все с фланга только и делают, что пытаются доставить мяч в центр?

– Согласен. На автопилоте. Привыкли.

– Давай попробуем побороться со стереотипами? Подозреваю, несогласных будет много. Наш козырь – нестандартный подход. И еще хотел спросить. Вот как ты думаешь? Почему чаще у нас в нашем чемпионате и сборной стараются сделать передачу, которая не создает обострение? Неужели дело только в том, что так научили? Мне, вот, кажется, в основном, просто стараются переложить ответственность. И это тебе ничего не напоминает? Может, футбол ни при чем? А, Паш?

* * *

Первая товарищеская игра состоялась с интернатовскими выпускниками. Поскольку поле было узковатым, играть в большой футбол не получалось. Семь в поле и вратарь, только так. В воротах – сам Горлов (вратаря пока не нашел). Ну и огреблись по полной. Мячи летели в ворота Горлова один за другим, хотя он, конечно, старался. Возраст сказывался, не очень-то слушались суставы, особенно поясница: она неподвижна, какой-то безнадежно ржавый механизм, даже разминка не слишком оживила… Проиграли 2:9. Без вариантов.

На следующий матч через неделю пригласили поиграть Асеева, выйти на пятнадцать – двадцать минут на замену. Тот посетовал на старую травму в колене, но согласился. Андрей Афанасьевич показал неплохую форму, открывался и отдавал точные передачи. Соперники помнили его как тренера и относились уважительно, не слишком били в отборе. Правда, Асеев быстро устал. Снова потерпели поражение 4:6. В конце Андрей выпендрился: сделал Горлову скидку затылком, думая, что тот разгадает маневр и заберет мяч в руки. Горлов же продвинулся чуть вперед и легкая скидка превратилась в опасный удар в верхний угол. Сергею пришлось переложиться и в отчаянном броске вытащить мяч на угловой.

– Андрей, что творишь?

– Сам должен о-оценить ситуацию правильно.

– Отдаешь назад не думая! Я как раз к тебе пошел.

– Зачем ко мне? Интуиция должна быть когда и ку-уда делать движение. Христос говорил: «Много ходить не значит продвигаться». – Асеев засмеялся.

– Иди ты… к стоматологу! – Горлов явно разозлился (еще бы… снова проиграли и как-то безнадежно).

Асеев незамедлительно ответил шуткой, что зубную прореху сделали за вредность, заметил, что пора тренироваться по-настоящему, если задумал великое (намек в адрес Горлова). И, конечно, опять украсил ответ соответствующей поучительной цитатой. Да задолбал! Как он их запоминает?

В раздевалке Горлов задал команде только один вопрос:

– Такой футбол кому-нибудь из вас нужен?

– Нормально поиграли, – Боря Абдулатипов, технарь, любитель с мячом повозиться, пожал плечами.

– Борь, ну ты же вообще не возвращался!

– А что мы здесь, умирать собрались? Для радости, для удовольствия играем.

Карцев горько усмехнулся:

– Отымели нас как хотели. Вот как раз у них было удовольствие. У меня вообще никакого.

– Тренироваться надо, чтобы возвращаться! Я не лось, чтобы носиться туда-сюда.

– Так тебя ж, Борь, ни на одной тренировке не было!

– Работаю пока. Так смены совпадают. Как смогу – приду.

Абдулатипов и Горлов возвращались вдвоем. Борис вспоминал:

– Когда молодой был, говорили, что мой стиль наиболее подходит для московского «Спартака» того самого, романцевского периода. Мягкая техника владения мячом, мысль кое-какая была, хорошие передачи отдавал, в ножку, на ход, вразрез. Сравнивали с Ильей Цымбаларем. Второй, мол, растет. В молодежку нашу «Торпедо» из Кунцево приехали скауты. Специально на меня. А я в тот день на тренировку как раз и не пришел. Бухал… Если бы знал, что надо обязательно прийти, что жизнь моя, может быть, решается, конечно, не стал бы ерундой заниматься. Ну, что сделаешь, как вышло, так вышло. Так звезды расположились. Потом родители переехали из Москвы в Тюмень, а через пару лет здесь осели, в металлургическом краю. Иваныч, я от своего не отойду: игра должна приносить радость. Счет как раз забывается, а удовлетворение от мысли на поле остается. Что такое победа? Далеко не всегда все сходится. Ну, нет и не надо. Сегодня твой день, завтра – не твой. А так только нервную систему расстраивать. Здоровье дороже, тем более с возрастом. Ребенок вот у меня родился, работу на заводе только-только нашел. После смены даже разговаривать особенно неохота. И вот здесь, на поле, кажется, порадоваться бы, а тебе опять про цели, задачи, победы… Понимаешь?

Когда Горлов расстался с Абдулатиповым, его догнал Асеев, спросил:

– Ну, как там Елизавета Е-егоровна?

– Да, ничего. Спасибо ей. Поле теперь есть, надо только до ума довести, раздевалка есть, в спортзал даже пускают, график согласовали. Списки на каждый день входящих уже не требуют. Видели, как косил, пожалели… Никто не приходит помогать. У Пашки учеба, у других – работа и семья. Еще дождь часто льет, косилка глохнет.