Король должен умереть. Книга третья

– Чего надо? – спросил ганзер, нервно выстреливая раздвоенным языком между полуоткрытых губ. – Зачем ш-шумиш-шь?

От Арта не укрылось, что узкая длиннопалая кисть генара лежит на потертой рукоятке плазменника, торчащего из кобуры на бедре.

– Спасибо, что так быстро отозвался, – сердечно поблагодарил капитан, который последние десять минут колотил в запертую дверь каюты то кулаком, то каблуком ботинка.

Складки кожи, заменявшие ганзеру брови, сошлись над его переносицей. По всей видимости, так он хмурился.

– Хотел попроситься в душ, – сказал Арктурианин. – Мне, сам видишь, не помешало бы привести себя в порядок перед встречей с комендантом.

Красноречивым жестом эмиссар обвел руками свой комб, испачканный в грязи и засохшей крови. Лицо и ладони он кое-как отмыл, воспользовавшись умывальником в туалетной нише каюты.

– Не хочу наглеть, – продолжал он, – но может, еще и найдется сменная одежда?

Рептилоид издал неразборчивый шипящий звук.

– Запрещ-щено выходить, – оповестил он Арта. – Будеш-шь еще стучать, перекрою кислород. Понял?

Не дожидаясь ответа, ганзер шагнул назад, и дверь скользнула на место. Арт снова остался один в крохотной, три на два шага каюте.

– Понял-понял. Как не понять, – проговорил капитан, безотчетно поглаживая браслет Сестер на запястье.

«Ччеркова ты ящерица», – мысленно добавил он, совсем не уверенный, что рептилоид не прослушивает каюту. Либеральные взгляды Ганзы, не признававшей имперские ограничения на кибернетические модификации тела и вмешательство в ДНК, сейчас приводили его в ярость. Как и непонятное отношение к нему ганзеров.

Как только Арт поднялся на борт ганзерского когга, его немедленно разоружили, избавили от комм-браслета и заперли в каюте. Другими словами, отнеслись к нему не как к почетному гостю коменданта и эмиссару Катраэта, а как к пленнику.

Ганзейский Союз Свободных Миров никогда не был союзником Катраэта, но прямой войны между ними тоже не было. Ганзеры всегда были на стороне тех, кто платит, как корпорации наемников, но в отличие от последних не спешили запачкать руки в крови. Да, они традиционно недолюбливали чужаков, и Арт сам, на месте капитана когга, не пустил бы кого попало свободно разгуливать по кораблю. Но демонстративно сажать пассажира под замок и приставлять к нему охранника, который угрожает перекрыть кислород, было как-то чересчур.

После помощи, оказанной защитникам Медины, в ответ на присланное Артом сообщение это было вдвойне странно. Капитану стоило огромных усилий удерживаться от глупостей. Например, от того, чтобы размазать своего чешуйчатого тюремщика ровным слоем по стенам и полу, как он недавно поступил с несколькими бадонскими наемникам. Арктурианин зверски устал, проголодался и, как он не без колебания признался себе, изрядно нервничал перед встречей с Гвин.

Гвин. Немного поразмыслив, Арт был готов поставить свой платиновый шеврон корпус-командора, что именно она отдала приказ команде когга вести себя с ним построже. Такая выходка была вполне в духе ганзерки. Гвин разгневанная. Гвин безжалостная. Гвин, желающая напомнить капитану, что он нарушил свое слово и бросил ее тогда на Тиндаголе. Отправился помогать Воронам, мстить Канторам и пропал.

Пропал для всех на полгода своего заточения в Рексеме и в гаргантском лагере Хаут-Дезирт. Пропал для нее на полтора года, пока в ганзерский узел связи Лебединой Гавани не пришло зашифрованное сообщение для Гвин Третьей из клана Корнуай.

Думал ли Арт, отправляя послание Гвин, что она сама придет к нему на помощь? Ни секунды. Все, о чем он просил ганзерку, – передать его просьбу главе ее клана, которому он делал очень щедрое предложение, пользуясь полномочиями эмиссара. Возможно, даже превышая эти полномочия.

Извинился ли в своем сообщении Арт за то, что исчез, и за то, что не дал о себе знать в тот же момент, как оставил Гаргаунт? Да. Капитан честно и открыто написал, что слишком многое изменилось после Тиндагола. Что он сожалеет о своем молчании, но он не понимал, что может ей сказать.

Считала ли Гвин его извинения достаточными? Разглядывая красный сигнал блокировки над дверью каюты, Арт был вынужден признать, что очень и очень вряд ли.

Его невеселые размышления были прерваны очередным явлением чешуйчатого ганзера. Арт почти обрадовался его зловещей физиономии. Быть запертым в крохотном помещении наедине со своей совестью выматывало почище бойни в вестибюле «Банка Медины».

– Прис-стегнись к койке, – коротко велел генар. – Руку в манжет, получишь дозу анграва. Через двадцать минут начинаем торможение.

Ганзер проследил за тем, как Арт выполнил указание. Эмиссар зафиксировался ремнями на койке, которая во время маневров работала, как противоперегрузочное ложе. Вложил руку в манжет инъектора в нише над койкой и привычно поморщился, когда от укола анграва накатил приступ дурноты. Спорить с рептилоидом Арт не стал. Не хотел доводить дело до драки, да и хорошо помнил, как обученная в Ганзе Гвин выполняла стандартный маневр торможения перед стыковкой.

Чутье подсказывало Арту, что капитан когга, торопившийся к тому же изо всех сил на рандеву с кочующей крепостью, освежит в его памяти, почему он старался пореже пускать подругу за штурвал «Эйгир».

– Твою Рогатую Мать, – с трудом выговорил Арт, пытаясь удержаться и не проделать худший из возможных в невесомости номеров.

Выблевать остатки полевого рациона, торопливо съеденного перед встречей с Черным Келебом. Целую, как уже казалось, вечность назад.

Рептилоид, провожавший Арта к выходу из шлюза, довольно оскалился. Опытным взглядом космика он отметил позеленевшее лицо Арктурианина. Ччерков грязеед-наземник, как и следовало ожидать, едва не сдох от жалких четырнадцати «же» на подлете к крепости. В следующую секунду генар обеспокоенно зашипел. Если бледный уродец нагадит в шлюзе, то за ним придется убирать.

– А ну пош-шел, клоп, – генар сопроводил Арта сильным толчком между лопаток.

От неожиданности Арт не успел схватиться за поручень, а без магнитных ботинок он не мог удержаться на металлическом полу. Эмиссар попросту выпал в круглый проем шлюза, нелепо кувыркнулся, и полетел прямо в наполненное рабочей суетой пространство дока кочующей крепости.

На этом месте король адресовал скриптору мысленный эквивалент усмешки.

– Так устроена жизнь, Ларк, – сказал он. – Всего несколько часов назад ты герой и спаситель целой планеты. И вот ты уже кувыркаешься в воздухе, а над тобой смеются даже киберы-погрузчики. Жаль, что, как часто бывает с хорошими уроками, смысл этого стал понятен Арту значительно позже.

От дальнейшего позора и, возможно, серьезных травм, полученных от столкновения с корпусом какого-нибудь корабля, Арта спасла не привычка к невесомости и не совершенное владение своим телом. Хотя заметная часть жизни капитана прошла на борту космических кораблей и далеко не все из них были оснащены генераторами искусственной гравитации, он до мозга костей оставался наземником. Отсутствие притяжения или хотя бы прочно заякоренных на поверхности магнитных подошв всегда заставляло его остро ощущать свою неполноценность, особенно рядом с теми же ганзерами. Та же Гвин никогда не давала ему забыть, что от уроженца Союза, привыкшего к невесомости с детства, Арта отделяет пропасть в световые годы.

– Без резких движений, хозз! – услышал Арктурианин и одновременно ощутил сильный рывок. – Беру тебя на буксир!

Стремительно подлетевший к нему ганзер умело схватил Арта за карабин на поясе комба и тут же пристегнул эмиссара Воронов к себе страховочным тросиком. Освободив таким образом руки, он дал слабый импульс из висевшего на его спине портативного реактивного ранца. Погасил их общее вращение, от которого Арта снова опасно мутило, и, как и обещал, отбуксировал капитана обратно к стоянке когга.

– Все в порядке, хозз, – сказал ганзер, помогая Арту утвердиться на ногах и дружелюбно похлопывая корпус-командора по спине. – Ты просто оступился. С кем не бывает, ага?

Рука у космика была тяжелая. Да и весь он был непривычно мощным для ганзера, широкий, сложенный, как статуи атлантов, которыми любят украшать фронтоны богатых домов на Геркулануме. Облегающий черный комб, казалось, вот-вот собирался треснуть на его бочкообразной груди и покатых плечах. Взглянув снизу-вверх в добродушное лицо своего спасителя, Арт с непонятным для себя неудовольствием обнаружил у него редкие в своей правильности и красоте черты. Как выразился бы знатный поэт Фаруз: «лик, обжигающий огнем».

– С прибытием, – сказал огнеликий космик, ганзерским жестом протягивая руку ладонью вперед. – Добро пожаловать в «Аларт». Меня звать Тристаном. Тристан Четвертый Тьер, старший помощник коменданта крепости.

В дополнение ко всему у Тристана были зеленые глаза, которые на Медине считались особенно губительными для невинных женских душ. И длинные, по плечи, вьющиеся темные волосы, подчеркивающие ганзерскую смуглость его кожи. Арт мгновенно и твердо решил, что Тристан Четвертый из клана Тьер ему не нравится.

«Тьер. Клан Тьер. Почему такое знакомое имя?».

– Я Арктурианин, – сказал капитан, прикладывая свою ладонь к неприятно огромной ладони первого помощника. – Корпус-командор освободительной армии Катраэта, эмиссар Гнезда Воронов.

После проделанных им номеров воздушной акробатики Арт бы понял, если бы Тристан рассмеялся в ответ на его звенящую титулатуру. Капитан даже не стал бы вызывать его на дуэль, настолько нелепо он сейчас себя чувствовал. В измаранном, воняющем потом комбе, с выражением нескрываемой муки на лице он мало походил на наделенного чрезвычайными полномочиями посланника лидера Восстания.

«Неудивительно, что Гвин не стала тратить время, чтобы меня встретить и поприветствовать», – с горечью подумал Арт.

Против ожиданий, Тристан не стал смеяться, а напротив, кивнул с очень серьезным видом.

– Мы знаем, кто ты, корпус-командор, – сказал ганзер. – Ганза слышала о тебе. Для нас большая радость и честь принимать у себя героя Катраэта.

Арт хмыкнул, вспомнив своего тюремщика-рептилоида и прощальный толчок в спину в створе шлюза. Но решил ничего не говорить. Просто вышло недоразумение. С кем не бывает, ага?

– Моего спутника, я думаю, тебе представлять не надо, – сказал Тристан.

Он указал взмахом руки на скромно стоявшего в стороне высокого худого ганзера в сером комбе и серой же круглой фуражке с козырьком. Такие обычно носят техники и расчетчики на кораблях Союза.

– Есть вероятность, что корпус-командор меня не помнит, – сказал ганзер, делая шаг вперед. – Обстоятельства, при которых произошло наше знакомство, могли отрицательно повлиять на его долгосрочную память. Высокий уровень стресса, исключительная фокусировка на достижении цели миссии. Кроме того, мой фенотип является статистически усредненным для большинства планет Империи, что тоже не способствует запоминанию.

– Я тебя помню, Баст Второй из клана Тьер, – медленно сказал Арт. – В казино на Икарусе ты назвался расчетчиком-навигатором с клипера «Буревестник».

На бледном, статистически усредненном лице ганзера не шевельнулся ни один мускул.

– У тебя впечатляюще развитая веретеновидная извилина, Арктурианин, – сказал он. – Озвученная тобой информация была верна на тот момент. В настоящее время я выполняю обязанности старшего офицера безопасности кочующей крепости «Аларт». Позволь вместе с Тристаном Четвертым приветствовать тебя в ней и проводить в твою каюту.

Теперь у Арта была своя каюта в кочующей крепости Ганзы. По сравнению с тем, как он жил последние месяцы на Медине, эмиссар Воронов чувствовал себя если не королем, то по меньшей мере герцогом. Оснащенный движками астероид, внутри которого, собственно, и находилась крепость, мог позволить себе не так экономить место, как это приходилось делать на кораблях. Арту досталось помещение на глаз не меньше пятидесяти квадратных метров. Здесь была даже собственная ванная комната, не какая-то ниша с вакуумным унитазом и умывальником.

Арт немедленно сбросил с себя грязную одежду и забрался в душ. Он наслаждался мощным напором обжигающе горячей воды, пахучим гелем из тюбика и, что было совсем уже роскошью, наличием гравитации в семь десятых нормы. Жилые помещения «Аларта», в отличие от причальной зоны, обслуживались генератором искусственного тяготения.

– А вы неплохо устроились, ганзеры, – протянул Арт, разглядывая в овальном зеркале свое осунувшееся, заросшее светлой щетиной лицо. – Ну и вид у тебя, дорогой мой эмиссар.

Нечего было и думать появиться так перед Гвин. К счастью, под зеркалом обнаружилась ультразвуковая бритва, избавившая Арктурианина от всяких признаков бороды. Заодно он подровнял ей излишне отросшие волосы, с парикмахерами на Медине было туго. В дело пошел и заботливо оставленный рядом с бритвой книксер и керамическая пилочка для ногтей. Так что через пятнадцать минут Арт был похож, может, и не на завсегдатая модных салонов столицы, но по крайней мере перестал напоминать себе о времени, проведенном на Гаргаунте.

Вернувшись в каюту, Арт даже стал насвистывать себе под нос что-то на мотив «Бадонской невесты», неувядающего хита кантин в космопортах Периферии. Свист оборвался, когда он машинально коснулся запястья, на котором носил браслет Сестер. Подарка ведьм там больше не было.

Бывший навигатор, а ныне старший офицер безопасности Баст потребовал, чтобы браслет остался в доке. Ганзер был на Икарусе и видел, что капитан вытворял с его помощью. Арт не стал упираться. Он сомневался, что в крепости Союза его жизни угрожает опасность. Кроме того, переговоры, которые он собирался вести с Гвин, как с представителем Свободных Миров, не должны были стать достоянием Сестер. Как и все, что Арт, возможно, скажет женщине клана Корнуай не от от лица эмиссара Гнезда.