Глиняный бог

– Комитет по этике, который здесь представляет наблюдатель Симмонс, провёл свою оценку и подтвердил право исполнителей на неограниченное вмешательство.

«Согласно протоколу “М” оперативная группа может действовать, не считаясь с разрушениями и жертвами среди гражданского населения», – мысленно перевёл её слова обалдевший Малыш. Он облизал пересохшие губы и покосился на отца.

Седой внимательно слушал, разглядывая чёрный кейс. Возможно, не просто похожий, а именно тот, подумал Малыш, что везла на девятый этаж Джейн.

– Ваша группа рекомендована отделом аналитики, – продолжала Королева. Малышу показалось, что сейчас она обращается только к отцу. – Другие оперативники, получившие ту же задачу, не справились. У них не было… ваших компетенций.

Малышу показалось, что трое его спутников сразу поняли, что скрывается за казёнными словами. И, судя по их реакции – желвакам на скулах Седого, прищуренным глазам Жокея, прикушенной губе Кремня, – услышанное никому не понравилось.

– Другие группы были отозваны? – уточнил Седой.

Вместо Королевы ответил Симмонс:

– Связь с ними прервалась, – наблюдатель изобразил скорбь. – Всем оперативникам присвоен временный статус пропавших без вести.

– Сколько у нас времени? – спросил командир.

– Шестнадцать часов до наступления События, – сразу ответила Королева. – Ваше временное окно, соответственно, меньше. Вылет сразу после получения вводных и экипировки. В точке назначения вас будет ждать машина.

– Воздержитесь от тяжёлого вооружения, – добавил Симмонс. – Протокол протоколом, но не хотелось бы превратить окрестности Бостона в зону боевых действий.

«Лететь придётся недалеко», – понял Малыш. Седой кивнул и несколько раз нажал на кнопки часов, запуская таймер. На зелёном экране суматошно замелькали цифры. Жокей, за ним и Малыш повторили его манипуляции на своих часах.

– Если вопросов больше нет, перейдём к вводным, – сказала координатор.

Малыш ожидал, что на одной из стен появится экран или Королева начнёт что-то объяснять. Вместо этого она распахнула кейс. Внутри него оказалась вставка из красного бархата с четырьмя углублениями. В трёх из них лежали блестящие металлические шары, покрытые сложным узором из тонких линий. Одно углубление пустовало.

– Прошу вас, – сказала координатор Линд и сделала приглашающий жест.

Седой встал, подошёл к перекладине буквы Т и забрал шары из кейса. Раздал два из них Кремню с Жокеем, третий оставил себе. Малыш в недоумении смотрел то на отца, то на опустевший чемоданчик. Краем глаза уловил, как задвигались, зашлёпали губы на лице наблюдателя Симмонса.

– Сожалею, Двадцать Два-Четыре, – сказал тот и вздохнул. – Информация только для уровня допуска третий и выше.

Седой невозмутимо, Кремень и Жокей, одинаково скривившись, как от предвкушения чего-то неприятного, прижали шары к левым вискам. Закрыли глаза. Малыш увидел, как линии на шарах вспыхнули ярким белым светом, как быстро-быстро заметались глазные яблоки под опущенными веками у всех троих. Прошло от силы секунд тридцать, и шары погасли.

– Твою мать, – с изумлением и злостью сказал Кремень. Спохватился, виновато глядя на командира и Королеву: – Простите.

Лицо Жокея исказилось, он сглотнул, как будто с трудом сдерживая тошноту. Медленно утёр рот рукой, с отвращением посмотрел на тыльную сторону ладони. Седой откинулся на спинку кресла и начал медленно массировать виски пальцами.

– Я… – начал он. Осёкся, положил руки на стол и выпрямился. – Всё понятно.

– Отрадно слышать, – невыносимо сладким голосом произнёс наблюдатель Симмонс. – Как вы понимаете, от успеха вашей операции во многом зависит, произойдёт или нет Событие класса S-K.

Он перевёл колючий взгляд на Малыша:

– Для вашего молодого коллеги поясню. Ваша цель – некто Карл Виндж. С помощью аномального объекта высшей категории он пытается произвести глобальную реструктуризацию реальности. Если Виндж добьется успеха, контроль над планетой перейдет от человечества к другому биологическому виду. Я достаточно ясно выражаюсь?

– Предельно, – сказал Седой за Малыша. – Не вижу, что здесь ещё обсуждать. Мы готовы выдвигаться.

– Похвальное рвение, Двадцать Два-Один, – Симмонс слегка наклонился вперёд, пристально вглядываясь в лицо командира. – Другого от вас мы и не ждали. Однако…

Малыш заметил, как у отца расширились ноздри – признак крайнего для Седого раздражения.

– Однако я хотел бы озвучить свои опасения, – заявил наблюдатель. – В составе вашей группы есть оперативник, для которого это будет первое полевое задание. Я говорю о Двадцать Два-Четыре. Лично у меня есть сомнения, что он готов.

– Я готов, – громко сказал Малыш.

Теперь все смотрели на него. Отец молчал, и Малыш понял, что натиск Симмонса ему предстоит выдержать в одиночку.

– Так-так-так, – с интересом протянул Симмонс, и взгляд Малыша снова оказался прикован к влажному мясу его губ, к скопившейся в уголках рта слюне. – Вы уверены, что понимаете суть задания? И что стоит на кону?

Малыш небрежно пожал плечами:

– Я знаю, что такое Событие класса S-K, – сказал он и посмотрел в глаза наблюдателя. – Если мы не устраним этого Винджа, наступит конец света. По-моему, всё просто.

– «Устраним», – повторил за ним Симмонс со смешком. – Вы хорошо представляете себе, молодой человек, кто такой профессор Карл Виндж?

– Я с ним не знаком, но читал его дело, – Малыш, не задумываясь, соврал в лицо Симмонсу. – Так что, да, имею представление.

«Иногда нам приходится врать близким, – говорил ему Лис. – Чтобы их защитить. Иногда мы врем себе, чтобы не сойти с ума. А бывает, что надо врать кому-то или чему-то, что может заглянуть тебе прямо в мысли. Когда мы так делаем, мы верим каждому своему слову».

Малыш почему-то не сомневался, что наблюдатель Симмонс как раз из тех, кто может залезть человеку в голову. Поэтому, произнося свою ложь, он на секунду поверил, что знает всё о человеке по имени Карл Виндж. Его дыхание оставалось ровным, сердце не совершило ни одного лишнего удара. Лис мог бы им гордиться.

– Читали, значит, – с неясной интонацией проговорил Симмонс. И спросил с неподдельным интересом: – Уверены, что сможете его устранить?

– Координатор Линд сказала, что наш отряд рекомендовали на девятом, – Малыш упрямо буравил глазами переносицу наблюдателя, как делал бы с соперником перед боем на ринге. – Деревенские дураки не спорят с аналитиками. И с Комитетом по этике. Как вы сами сказали, наблюдатель Симмонс, вы спускаете курок. Мы просто пули.

В комнате наступила тишина. Довольный Кремень показал Малышу под столом большой палец. Симмонс коснулся верхней губы кончиком нездорово бледного языка. Он смотрел на Малыша, только на него, и, увы, его глаза теперь смеялись.

– Ну-ну, – сказал он мягко. – Говорящая пуля. Какой интересный, хм, артефакт. Вы знаете, как наша Организация поступает с интересными артефактами, Двадцать Два-Четыре?

Внезапно между пальцами его лежавшей на столе руки появилась монетка Кремня, которую он до того держал под ладонью. С не меньшей ловкостью, чем оперативник, Симмонс прокатил её между костяшками, ухватил талисман указательным и большим пальцами. Медленно, без малейшего усилия, скатал серебряный диск в трубочку.

– Скажите, Седой, – он повернулся к командиру, – после всего, что показал вам шар, вы всё ещё думаете, что это подходящая работа для вашего ребёнка?

Не тратя слов, Седой кивнул. Малыш почувствовал прилив уверенности. Симмонс же не отставал:

– Поня-ятно, – протянул он. – Координатор Линд, а ваша позиция?

– Мы это уже обсуждали, – сказала Королева. – Решение за командиром группы.

Все взгляды скрестились на Седом. Он же смотрел только на Малыша.

– Если я правильно понял координатора Линд, другие группы не справились, – сказал Малыш. Он выговаривал каждое слово предельно чётко, обращаясь к Симмонсу, к Королеве, к отцу. – Времени искать мне замену нет. Это моё первое боевое задание, но я полностью готов.

Молчание Симмонса сказало Малышу больше всяких слов, больше, чем мог бы показать ему шар из чёрного кейса. Выбора действительно не было. Наблюдатель и тенями стоявшие за ним директора Организации это понимали.

– Группа пойдёт в полном составе, – сказал Седой, подводя черту под обсуждением.

Симмонс молча поднялся. Щелчком отправил скомканную монетку в сторону Малыша, её перехватил Кремень. Наблюдатель не попрощался ни с кем, даже с Королевой, просто вышел за Дверь и исчез. Малышу показалось, что даже воздух в комнате стал чище.

– Мы закончили, – сказала координатор Линд, как ему показалось, устало. – Вы свободны, – и добавила: – Удачи нам всем!

Когда четвёрка деревенских дураков подошла к лифту, Малыш обернулся. Голова у него закружилась, ему показалось, что он видит бесконечный стеклянный коридор с Зелёной Дверью в конце. Перед ней стояла Снежная Королева, провожая их взглядом, – он ощущал его, несмотря на разделявшее их расстояние, как прикосновение её холодной тонкой ладони.

Малыш знал, что сорок второй этаж что-то показывает, а что-то скрывает, но так и не понял, видел ли он слёзы в её глазах.

Глава 2

Свет фар старого пикапа «Форд Ренджер» падал на покосившийся дорожный указатель: «Хемптон Фоллз – 1,5 мили, атомная станция Сибрук – 5 миль».

Жокей заглушил мотор, дёрнул ручник, и они с Седым вышли из кабины. Малыш и Кремень присоединились к ним, выпрыгнув из кузова.

Малыш поглядывал на спутников. Отец и Жокей выглядели спокойными, а вот на лице Кремня большими буквами было написано беспокойство. Он нервно пошевелил пальцами, между которыми больше не крутилась монетка-талисман, и, справившись у Малыша о времени, пробурчал себе под нос:

– Четыре часа потеряли.

Задавать лишние вопросы в отряде было не принято. Поэтому Малыш так и не спросил, что это за профессор Виндж, которого они ищут. Судя по всему, шары направили деревенских дураков в городок Хемптон Фоллз. Четыре часа ушли у отряда Седого на то, чтобы прочесать сам город и окрестности. Оперативники расспрашивали редких ночных прохожих, посещали заправки. По очереди, меняясь как патроны в барабане револьвера, заходили в круглосуточные дайнеры. Везде одно и то же: никто не видел ничего необычного. Ни один человек не узнал Карла Винджа на фотографии.

Нигде никаких следов человека, который собирался устроить Событие класса S-K. Счётчики Канта, положенные каждому полевому агенту, тоже молчали, не обнаруживая ни малейших признаков аномальности. Малыш понимал волнение Кремня, но для него самого происходящее всё ещё оставалось приключением. Его первое настоящее задание.

– Значит, так, – Седой бегло сверился с картой на серебристом командирском планшете. Созданное Организацией устройство выглядело как айпад, но информацию на его экране видел только глаз хозяина. – За поворотом у нас придорожная закусочная «Пироги Марты». Малыш, у тебя десять минут.

– Понял, – коротко ответил Малыш.

– Вроде моя очередь идти, командир, – с недоумением сказал Жокей.

– Мы с тобой обойдём здание, – Седой явно был не в настроении обсуждать приказы. – Кремень будет держать вход. Экипируемся, занимаем позиции, и Малыш заходит.

Малыш сразу полез в кузов за рюкзаком. За его спиной Жокей сказал:

– А я заезжал в этот ресторанчик пару лет назад. Пироги у них душевные. Возьми мне вишнёвый, Малыш, хорошо?

– И мне яблочный, – Кремень достал из кузова свой карабин M4A1, деловито проверил магазин и патронник. – Если у нас конец света, наемся напоследок.

– Доброй ночи, – громко сказал Малыш, перешагивая порог «Пирогов Марты». Его «Кассио» показывали пять сорок две. Включённый таймер отмерял шестьсот секунд, отведённые ему командиром.

– Иду, иду, – донёсся голос из-за двери на кухню. – Минутку.

Малыш осмотрелся. В маленьком чистом помещении было пусто. Он обежал взглядом шесть круглых столиков, застеленных белыми скатертями. Отметил до блеска вымытые вилки с ножами в стаканах, возле них маленькие вазочки с ландышами. Чёрно-белые фотографии с морскими видами на стенах. «Уютно», – подумал Малыш. Прямо перед ним маняще светилась витрина, где на больших тарелках ждали своего часа ломти яблочного и вишнёвого пирога.

Живот Малыша напомнил ему, что последний раз он перекусывал ещё дома, до того как сел в чёрный вертолёт. «Давай к заданию, Гомер Симпсон», – сказал он себе. Мысли о еде поблекли. Он снова был оперативником, вошедшим в петлю Бойда. Её этапы он крепко заучил на курсах подготовки: НОРД – наблюдение, ориентация, решение, действие.

Наблюдать было особенно нечего. Счётчик Канта, лежавший теперь в рюкзаке, Малыш проверил ещё на улице – всё та же успокоительная единица. Ничего аномального в радиусе двадцати метров. «Пироги Марты» были самой обычной закусочной, каких он только сегодня увидел уже с десяток. Следовало перейти к ориентации, завести разговор, показать фотографию Винджа. Решение и действие, как предполагал Малыш, будет несложным. Он возьмёт пироги, выйдет на улицу и условным сигналом оповестит остальных, что они опять вытянули пустышку.

Дверь на кухню распахнулась, Малыш мельком увидел металлический стол с большим катышем теста, ряды полок. Его внимание переключилось на вышедшую из кухни официантку – молодую девушку в белом переднике, футболке и джинсах. Она отчаянно зевала, прикрывая рот ладонью:

– Извините. Смена только началась, а меня уже сморило. Доброй ночи.

– Доброй ночи, – сказал Малыш, широко улыбаясь. – Это вы извините. Всю ночь ехал на попутках, ужасно проголодался. Мне бы пирога.

Девушка победила зевоту и улыбнулась в ответ. Премиленькая, она оказалась ровесницей Малыша, может, немного младше. Нежная белая кожа была усыпана веснушками, рыжие волосы забраны в задорный хвостик на затылке. Между сахарными зубами Малыш углядел небольшую щербинку и сразу решил, что девчонку она совсем не портит.

– Проходите, выбирайте любой столик, – она махнула рукой. – Народу, сами видите, у нас пока немного.

– Да я к вам буквально на пять минут, – Малыш развёл руками. – Мне через полчаса в городе надо встретить тётю с племянницами. Вот, решил их тоже с утра порадовать пирогами. Завернёте с собой?

Он внимательно разглядывал девушку, пытался представить, как оценивал бы её опытный деревенский дурак, которому плевать на милые щербинки. Говорит, как местная – удлинённые «а» и «о». Движения слегка заторможенные, зрачки немного расширены, часто моргает на свет – похоже, действительно спала.

Как он ни старался, Малыш не мог разглядеть ничего необычного или угрожающего. Девчонка как девчонка. К футболке с мордой котёнка приколот бейдж, сообщающий, что официантку зовут Энни.

– Вы всё-таки присядьте, – попросила Энни. – Я вам хоть кофе налью. Вы же сегодня первый клиент.

– Хорошо, – Малыш переместился к окну, чтобы Кремню было легче за ним наблюдать, опустился на стул. – Кофе – это можно, спасибо.

– А вам какого пирога? – Энни отправилась к витрине, и Малыш на секунду снова выпал из петли Бойда, отвлёкся на её безусловно спортивные бёдра. – Они у нас лучшие в округе, честно.

– Мне вишнёвого два куска, – попросил Малыш. – И два куска яблочного.

– Я вам с кухни свежего принесу, – решила Энни. – На витрине вчерашние. Хотите взбитых сливок сверху?

– Конечно, хочу, – Малыш ощутил вдохновенный позыв украсить свою историю деталями, как узорами сливок на пироге. – Напишите, пожалуйста: на вишнёвом сливками «К», на яблочном «С» и «Ж». Мои племянницы Кристина и Жаннет, тётя Сара.

– Ой, это супермило! А на вашем что написать?

– М. Я Майк, – Малыш решил, что его легенде не повредит, если он назовётся настоящим именем.

– Приятно познакомиться, Майк, – девушка показала на бейджик. – А я Энни. Отдыхай, сейчас я всё принесу.

Энни унеслась на кухню, а Малыш украдкой поправил кобуру, скрытую надетой навыпуск майкой, и бросил взгляд в окно. «Хорошо, что я здесь, – подумал он, – а не ползаю в кустах на пузе».

Энни вернулась до того, как таймер на часах закончил отматывать секунды, выделенные на разведку. Поставила перед Малышом чашку и подписанные от руки снэк-боксы с пирогами. Налила ему дымящийся кофе из пузатого стеклянного кофейника.

– А ты же не местный, Майк? – спросила она, снова позёвывая. – Я так-то всех здесь знаю.

– Почти местный, – Малыш глотнул кофе. – Из Эксетера.

Неожиданно для него с языка сорвался именно Эксетер, возле которого на самом деле была их с отцом ферма. Чтобы исправить ошибку и заодно вывести Энни на нужную тему, Малыш поспешно сказал:

– Мой дядя, муж тёти Сары, раньше работал на станции Сибрук. Он мне ваши пироги и посоветовал. Может, знаешь его?

Он достал телефон, сделал вид, что ищет фотографию, хотя снимок Винджа был в отдельной папке. Малыш открыл его на весь экран, в который раз удивившись, насколько безобидно выглядел человек, собиравшийся устроить конец света.

Профессор Виндж на снимке с улыбкой позировал возле большой, выше человеческого роста пластиковой модели ДНК, похожей на разноцветные драже, соединённые трубками. Немолодой блондин, сутулый, одетый в серый костюм, он опирался на старомодную трость – его левая нога выглядела короче правой. В его лице тоже не было ничего выдающегося, кроме разве что носа. Ещё профессор старательно зачесывал редкие волосы на лысину, что не придавало ему шарма.

«Вот улыбка у него, – подумал Малыш, – очень неприятная, кривая, как он сам. Такое впечатление, они с наблюдателем Симмонсом учились улыбаться по одной книжке».

– Вот он, дядя Карл, – сказал Малыш, показывая фото Энни. – Он хороший, но душный, совсем ботан. Как начнёт затирать про свои нейтрино, я сам готов на атомы разложиться. Как будто дядя с другой планеты прилетел, ни слова по-американски.

Энни взяла телефон у Малыша, всмотрелась в фото:

– Первый раз вижу, – сказала она. – Наверное, он только днём приходит, а я всегда в ночную смену.

«И здесь пустышка», – Малыш совсем не удивился.

– Да он уже и не приходит, – Малыш забрал телефон и быстро глянул на часы. Время заканчивалось, надо было закругляться. – На пенсии дядя, перебрался в Фили. Мы к нему с тётей и девчонками поедем. Автобус через сорок минут. Можно счёт? Заплачу картой.

– Да, секунду, – Энни, как ему показалось, немного расстроилась, что он спешит. – Схожу за терминалом.

Пока официантка искала терминал, Малыш размышлял, что таких симпатичных девчонок редко встретишь даже в Бостоне, не то что у них в Эксетере.

«Вот это день, – подумал он. – Сначала Джейн с девятого этажа, она же мне пожелала удачи и улыбнулась. А теперь Энни-веснушки. Она точно не будет против, если я у нее попрошу телефон».

Звонить он, конечно, не будет – такое против протокола, но для полноты образа это правильно. Инструкторы бы одобрили.

– А вот и я, – Энни вернулась к столу и протянула Малышу терминал. Он провёл возле него мобильным и оплатил пироги деньгами Организации. – Спасибо, Майк. Классно тебе съездить в Фили.

– Можно вопрос на прощание? – сказал Малыш, поднимаясь.

– Конечно, – Энни смотрела на него, накручивая прядь волос на указательный палец. – Только можно я сначала спрошу?

– Само собой, – он кивнул.

Девушка слегка наклонила голову к плечу. «Я ей точно нравлюсь», – решил Малыш. Его учили считывать язык тела, и он почувствовал уверенность, что Энни сама попросит его номер. Она была похожа на девушку, которая сама делает первый шаг.

– Сколько человек в твоей группе? – спросила Энни. – И где остальные?

– Трое, – ответил Малыш. – Двое у заднего входа… – он осёкся.

В следующую секунду его правая рука, опиравшаяся на стол, дёрнулась к «Глоку», но Энни, не переставая улыбаться, молниеносно выхватила вилку из стакана и коротким ударом пригвоздила ладонь Малыша к столу.

Ощущения Малыша сосредоточились на руке. На скрежете зубцов вилки о пястную кость. На лопнувшей в месте удара коже. На крови, брызнувшей на кусок вишнёвого пирога, который выпал из снэк-бокса. Боли было так много, что на мгновение он ослеп или потерял сознание.

Когда в глазах прояснилось, Малыш обнаружил, что Энни левой рукой сжимает его горло, не давая вырваться крику. В правой руке она держала его пистолет. Чёрный дульный срез размером, казалось, с кратер вулкана, смотрел прямо в переносицу Малыша.

– Продолжай, Майк, – проворковала Энни. – Ты хотел сказать, что третий дурак контролирует вход, так?