Мир ведьмаков

Леонид Кудрявцев

Мир ведьмаков

«Ведьмак – персонаж славянской мифологии, обладающий колдовскими способностями. Многими ошибочно воспринимается тождественным ведьме, однако в отличие от последней может обладать и положительными качествами»

Википедия

1.

Ларион Федоров аккуратно вытер пальцы припасенным заранее листом лопуха и побрел к берегу. Пруд оказался глубиной в лужу. Дно было илистым, вязким, запах от воды шел мерзкий. Нехорошее место для обретения вечного покоя.

Ступив на берег, Ларион все-таки не удержался, оглянулся на торчащий из воды предмет, сильно смахивающий на черную, гнилую корягу.

Нет, не коряга. Теперь он знал это точно. Там была рука, а сверкнувшая на ней искорка, из-за которой он и полез в воду, оказалась перстнем торговца. Ценная вещица, с красивым камнем, подтверждающая принадлежность к гильдии. Вот только, попытавшись ее продать, можно огрести такие неприятности, что небо с овчинку покажется. И укокошившие торговца это знали. Опытные ребятишки орудовали, выходит. Решили по-глупому не подставляться, но не сообразили, что кольцо блестит. Не заметили. Значит, убийство произошло предыдущей ночью.

Присев на ближайший пенек, Федоров вытер ноги другим лопухом, аккуратно намотал портянку и стал надевать сапоги. Хорошие они у него были, яловые, еще почти новые, не следовало их лишний раз в воде мочить. Надев сапоги, Ларион встал и обратил узкое, горбоносое лицо к поднявшемуся уже довольно высоко над горизонтом солнцу. Прищурился. Хмыкнул.

Судя по карте, напечатанной, конечно, еще до нашествия ведьм, в Пушкино он окажется часа через два, где-то к обеду. Если не встретится с теми, кто убил торговца. Впрочем, днем ночные звери охотиться не любят.

По слухам в городе живет не менее трех тысяч человек. Более чем приличное население. Значит, и отряд обороны есть. Как без него? Удастся не только прикупить еды, но и переночевать в безопасности. А если в одном месте собралось так много людей, у них есть защита от ведьм.

Он прошелся по берегу, остановился у насквозь проржавевшего остова машины, судя по расположению руля, заграничной. Подумал, что вся эта иностранная машинерия, оказывается, ржавеет не хуже отечественной. При надлежащих условиях, конечно.

Именно сюда, к самой воде, приволокли тело несчастного торгаша. Здесь заканчивалась полоса смятой и запачканной кровью травы.

Ларион представил, как убийцы подняли труп на руки и понесли над водой. Вот шагов через десять кто-то из них поскользнулся и упал. Понятное дело, пришлось остановиться и ждать, пока он встанет, мокрый как цуцик и весь в грязи. Наконец они двинулись дальше, спотыкаясь и вполголоса ругаясь. А тело торговца казалось все тяжелее. Под ногами сновала какая-то живность. И вроде это не только жучки, но еще и пиявки. А пруд глубже не становится. Так хочется бросить тяжесть прямо под ноги, побыстрее выбраться на берег. И бросили.

Федоров прошел вдоль следа и убедился, что начинается он шагах в пятидесяти от воды.

Получается, здесь торговца и убили, решил он. Следы доказывают. А до дороги еще топать и топать. Интересно, почему несчастный поехал именно здесь? Кто согнал его с дороги? Очень странно. По идее, убитого можно вернуть, да только кто за это заплатит? Либо своим временем придется пожертвовать, либо брать у Шестилапа. Стоит ли шкурка выделки?

Ларион еще раз осмотрел место убийства, обошел его полностью, передвинулся на несколько шагов в сторону и снова сделал круг, гораздо больше. Потом еще один, в другую сторону. Вскоре он наткнулся на место засады и внимательно его осмотрел.

Бандитов было двое. Они прятались в кустах, за стеной полуразрушенного коттеджа. Ждали долго, о чем говорил пепел на земле и несколько окурков. Не слишком ли беспечно? Ночью курить в засаде можно, только если знаешь с какой стороны явится жертва.

И еще окурки оказались слишком маленькими. Вот и следы от проколов на них видны. Значит убийцы докуривали сигареты до самого конца, нанизывая на иголочку, чтобы не обжечь пальцев. Тяжко у этой нечистой парочки с табаком. Голодные они. А куда направились, закончив работу? Вот бы выяснить, на всякий пожарный случай.

Вернувшись к месту убийства, Ларион еще раз его оглядел.

Получалось, купец ехал не в повозке, а верхом на лошади. Налегке? Видимо очень спешил. А куда делись его пожитки, товар? И если их не было, то чем разбойники поживились? Судя по следам, когда купца вышибли из седла, лошадь убежала. Почему убийцы не попытались ее поймать? И куда они ушли? Все верно, в сторону Пушкино. Кстати, притопали они тоже оттуда. Может, это неплохо? Появились люди, убили кого надо и отправились получать заработанное. Зачем им ждать в засаде следующего путника?

Тяжело вздохнув, Федоров почесал в затылке.

Большего здесь не узнаешь. А значит надо отправляться дальше. Бог даст со временем все объяснится.

Он вернулся к Шестилапу, оставшемуся у самой дороги и, положив ему руку на шею, вполголоса спросил:

– Отдохнул? Готов ехать дальше?

Огромный кот вскинул массивную голову, принюхался, тихо фыркнул.

На другой стороне пруда виднелось полуразрушенное строение, явно бывшая дача какого-то скоробогатика. За ней начинался старый парк. От ближайших деревьев остались только длинные, почерневшие сверху пеньки. Словно кто гигантские обгорелые спички в землю натыкал.

Шестилапа явно тревожили запахи, принесенным легким ветерком именно оттуда.

– Опасность? – поинтересовался Ларион.

– Чужое… не очень враждебное. Чужое… Словно кто-то наблюдает.

Голос у кота был низкий. Каждая фраза заканчивалась легким шипением.

– Бандиты?

– Не они. Кто-то прячется, но бояться его пока не следует, совсем не надо. Может стайка зверестеней, может еще кто-то. Если зверестени, то пока – молодые, глупые. Крупная и старая стая так близко к тракту не подойдет.

Шестилап потянулся, нетерпеливо переступил всеми шестью лапами.

– Пора ехать, – напомнил Федоров. – Мы и так задержались лишнего.

– Да, пора. Садись, угнетатель моего хребта.

Ларион вдел ногу в стремя, вскочил в седло. Посидел неподвижно, прикидывая не забыл ли чего. Промолвил:

– Ты осторожнее, давай. Там впереди может быть засада.

– Она всегда может быть. В этом мире засады так же неизбежны, как наступление ночи.

– Что-то ты сегодня, братец, мрачен, – отметил Ларион. – Грусть – печаль снедает?

Шестилап покосился на него хитрым, кошачьим глазом, встопорщил усы, буркнул:

– Не угадал ни разу.

Он подошел к перегородившим выход на дорогу зарослям малины и перемахнул через них. Все его шесть лап легко и беззвучно опустились на потрескавшийся асфальт. Фыркнув, как показалось Лариону, насмешливо, полосатый скакун уверенно побежал в сторону города.

Вот теперь следует держать ухо востро, подумал Федоров. Не давали ему покоя два бандита. А ну как надумают продолжить охоту? Голодные, гаденыши.

– Если честно, они самые и есть, – вдруг сказал Шестилап. – Думы.

– О смысле жизни или так, о людском мироустройстве? – поинтересовался Ларион.

Куртка на нем была изрядно потертая, но еще крепкая, из натуральной кожи. Он расстегнул на ней пару пуговиц, немного подумал и сделал то же самое с остальными. Вот теперь, в случае нужды выхватить обрез не составит труда.

Шестилап громко фыркнул, несколько раз резко взмахнул хвостом, но ответил:

– О смысле жизни, конечно. Никакого мироустройства у людей в данный момент нет. Есть хаос и бардак. О чем тут думать? О том, что разум, оказывается, не гарантирует выживания в любых условиях? Думаю, десять лет назад люди об этом и не подозревали.

– Хаос и бардак? – уточнил Ларионов.

– Порядок, устроенный ведьмами и ими поддерживаемый. Бардак, который нам лишь кажется таким, поскольку мы не в игре, фактически, сторонние наблюдатели.

– То есть, все происходившее за последние десять лет было спланировано ведьмами?

– Разве не так?

– И каков он, их замысел?

– Знаю лишь, что он им выгоден.

– Причем, – уточнил Ларион, – ты сам возник на свет лишь в результате этого бардака. Не странно ли?

– С каких веников? И вообще, я люблю чистые, теоретические построения. Понимаешь?

– Еще бы… Только давай не останавливаться, ладно? Чем быстрее мы до этого Пушкино доберемся, тем лучше. И об осторожности не забудь.

– Я всегда осторожен, – Шестилап снова фыркнул. – Сам поглядывай лучше по сторонам. Сюрприз будет скоро.

– Думаешь или знаешь?

– Пока еще думаю, но уже более уверенно.

– Понятно, – сказал Ларион. – О чем разговор?

Дорога свернула. Теперь она сузилась и поднималась в гору. На обочинах громоздились кучи мусора. При желании за ними можно было спрятать не только несколько стрелков, но даже танк.

Прикинув это, Ларионов мрачно ухмыльнулся, вытащил из-под куртки обрез. Держал он его теперь так, чтобы было видно. Серьезных людей этим, конечно, отпугнуть не получится, но разная там мелкая шпана могла и струхнуть.

Кроме обреза, у него был еще нож с широким лезвием и ухватистой рукояткой. Некогда, в Ташкенте, на базаре, его прямо при нем сковал местный кузнец. Нож был в кожаных ножнах. Ларион подвязал их чуть выше запястья левой руки, благо рукава куртки были такие широкие, что не мешали при нужде нащупать рукоятку и выхватить оружие.

Подъем давался коту легко. Он даже не сбавил хода, только дышать стал чаще. А Ларион знай вертел головой из стороны в сторону, озирался. Имело смысл. Если где устраивать засаду, то только здесь.

Они уже были на середине склона, когда Шестилап выдохнул:

– Слева враг!

Федоров углядел, как за ближайшей кучей мусора мелькнула старая шляпа с обвисшими краями.

– Атакуй! – приказал он.

Шестилап легко перемахнул через кучу. Застигнутый врасплох бандит вскинул было охотничий карабин, но тут же и выронил, ибо на его руке сомкнулись зубы кота. Хорошо ее прикусили, до крови. Бандит заверещал.

– Только рыпнись…– отпустив руку, прорычал Шестилап. – Плохо будет, очень плохо.

Бандит продолжал кричать.

– Гляди за ним, – приказал Ларион, соскочив на землю.

– А ты куда?

– Второго искать.

Второй оказался на противоположной стороне дороги, чуть выше по склону. Классический вариант засады, при котором неосторожный путник оказывался меж двух огней.

Слега пригнувшись, Федоров метнулся к соседней куче мусора, спрятался за ней. Вовремя, между прочим. Грохнул выстрел и его осыпало обрывками старых молочных пакетов, тряпичной трухой.

– Суровый дядечка, – пробормотал Ларион, – волчьей картечью садит.

Он сделал перекат к следующей куче и, оказавшись за ней, едва не задохнулся от зловония. Рядом лежал полузасыпанный листвой, вздувшийся трупик древесного точильщика, взрослого, размером с собаку. Одна из одеревеневших лап торчала, как мачта корабля. Облепленный муравьями, желтый, смахивающий на штопор коготь, которым так удобно буровить кору, теперь вонзался в небо. Так и виделось, как зверек пытается задержать им уходящую жизнь.

Федоров на мгновение выглянул из-за кучи. Раздался выстрел и его вновь окатило дождем из мусора.

Скверно. Можно палить в белый свет, как в копеечку, можно побегать от укрытия к укрытию, да толку-то? Достать противника удастся, лишь преодолев открытое пространство. А при этом можно запросто нарваться на заряд картечи.

– Эй, ты, крутой! – крикнул бандит. – Если твой зверь еще хоть раз тронет Миньку, получишь гранату.

Блеф. Попытка заговорить зубы? А если – нет?

– Бросай оружие, и никто тебя не тронет! – крикнул в ответ Ларион.

– Так я тебе и поверил.

– Твое право.

А вот теперь для острастки следовало бы и выстрелить. Напомнить о том, что и он вооружен.

Федоров неодобрительно взглянул на труп точильщика. Запах разлагающей плоти забивал ноздри, будил рвотные рефлексы. Знай его противник об этом, может и нервничать бы так не стал. К бабушке не ходи – нервничает. Денег не хватает даже на сигареты, а дорогущие патроны жжет почем зря, словно фейерверки на ярмарке.

Ларион еще раз высунулся из-за кучи и тотчас за нее спрятался. Прозвучал выстрел. Снова выглянув, он увидел как неподалеку из-за такого же, как у него, укрытия показалась голова врага.

Пытается высмотреть попал или промазал. Кретин.

А палец уже сам нажал на курок. Обрез в руках у Федорова дернулся и заряд картечи снес часть мусорной кучи, за которой скрывался бандит.

Перестрелка. Бессмысленная трата патронов, зло подумал Ларион. Ничего, я этого мерзавца подловлю, обязательно подловлю.

Он присел, переломил обрез и, вытащив из ствола гильзу, сунул ее в карман. Хорошая гильза – ценность. Ее можно снарядить еще раз.

Вновь зарядив обрез, он сделал классический перекат к соседней куче. Она была больше, да и тухлятиной возле нее не воняло.

Где противник?

Судя по доносившимся с противоположной стороны дороги звукам, он тоже перебежал. Готовится прийти товарищу на помощь? Тот вроде и кричать перестал, но что там с ним, смотреть некогда. Сейчас следует перескочить дорогу, сойтись с врагом вплотную. Риск, конечно, но и преимущество. Или продолжить перестрелку?

Федоров прислушался.

Кажется, бандит затаился. Или крадучись пересекает дорогу, намереваясь обойти и напасть с тыла? А может пытается прикинуть что делать дальше? Положение-то патовое, и выиграть можно, лишь рискнув, сманеврировав. Если дать противнику время подумать, он сообразит, что ему первым делом надо попытаться освободить товарища И тут может пострадать Шестилап. Не дело, совсем не дело.

До Лариона вдруг дошло, что окружающий мир изменился. Мгновенно, словно кто-то накрыл лес звуконепроницаемой пленкой, исчезли все служившие фоном звуки. Стих ветер, и вроде бы даже слегка изменились тени, отбрасываемые деревьями. Стали темнее, что ли?

Что это означает догадаться нетрудно.

– Шестилап, внимание! – крикнул Ларион. – Ведьмы!

Это словно бы разорвало пленку. Звуки вернулись. А самым громким показался вопль пленника кота. Тот выл белугой, и не было в этом крике боли, лишь дикий страх.

– Убить? – спросил Шестилап.

– Пусть уходит! – приказал Ларион. – А сам – ко мне! Переждем вместе!

Судя по доносившимся с другой стороны дороги звукам, его противник бросился наутек и было от чего.

Федоров вскочил. Оглянувшись, он увидел убегающего бандита и машинально отметил, что оружие тот не бросил.

Зря, между прочим. Бежать тяжелее, а защиты никакой. Всем известно, что против ведьмы огнестрельное оружие не поможет. Спасут лишь быстрые ноги и хорошая дыхалка. Если она не успела подобраться близко.

Шестилап был уже рядом, и за него беспокоиться не следовало, а вот второй бандит явно потерял голову. Он уже мчался прочь, отчаянно размахивая руками, явно забыв о ране на одной из них, щедро рассеивая вокруг кровяные капли. Причем бежал он вверх по склону, и скорости это ему не прибавляло.

Ведьмы. Три туманных столба, каждый не шире мельничного жернова, да высотой почти с дом, поднимались по склону, точно по центру дороги.

Ларион почувствовал, как у него кольнуло сердце, на мгновение ощутил дрожь в коленях и вполголоса чертыхнулся.

Словно стая ищеек идут. Кого вынюхивают? Что ищут? Неужели его, с котом на пару? Нет, такими как они, пришельцы не интересуются. Хотя, кто знает? Обнаружившие, что из этого правила бывают исключения, уже никому ничего не расскажут.

– Садись! – промяукал Шестилап, поворачиваясь к хозяину боком, чтобы удобнее было запрыгнуть в седло.

Поторопиться следовало. Так полосатому при встрече с ведьмами было удобнее. Он меньше нервничал.

Вдевая ногу в стремя, Ларион увидел, как одна из ведьм, метнувшись к убегающему бандиту, мгновенно его настигла. Вырвавшееся из ее тела тонкое, зеленоватое щупальце ухватило несчастного за ногу, и тот, словно примороженный, застыл на полушаге, взвыл в голос, но тут же и замолк.

Некогда было любопытствовать, что там дальше с ним произойдет, поскольку две другие ведьмы уже повернули в их сторону. Они не торопились. Очевидно понимали, что добыча убегать и не собирается. Кстати, кто разберет, как и чем они там думают? Ведьмы, пришельцы, инопланетяне чертовы…

Они подплывали все ближе, а Шестилап несмотря на то, что Ларион уже сидел в седле, от ужаса застонал, согнул лапы и лег на брюхо, стараясь сжаться, стать менее заметным. Наверное, он бы сейчас закопался в землю, будь такая возможность.

– Спокойно, спокойно, – вполголоса сказал ему Ларион. – Первый раз, что ли?

– Их двое… плохо.

– Все нормально, – пробормотал Федоров. – Не дрейфь, обойдется.

– Страшно…

– Терпи.

А ведьмы уже были близко, и Ларион почувствовал, как от их присутствия по коже пробежал холодок, словно кто его огладил ледяным ладонями. А еще ему теперь словно бы слышался шепот, такой тихий, что в нем ни слова нельзя было разобрать. И он знал, что вслушиваться в него не следует. Смертельно опасно.

– Сейчас, накинутся, – проскулил Шестилап, – Сейчас снова поглотят.

Уши у него от страха были прижаты к голове, совсем как у обычной кошки.

Он зря боится, подумал Ларион, пожелай ведьмы их сейчас убить, мы уже были бы мертвы. Хотя, откуда известно, как они думают и какой у них здесь, на Земле, интерес? По идее, сейчас может случиться все, вообще – все.

Ведьмы остановились в паре шагов, не дальше. Возможно, они лишь ждали пока их подруга закончит с бандитом. А та не церемонилась и присоединилась к товаркам уже через полминуты. Тихо подплыла и пристроилась рядом. Теперь они образовывали дугу, в центре которой оказались Ларион и его кот.

Снова навалилась тишина. Смолк даже невнятный шепот. А ведьмы все стояли неподвижно, и было ощущение, что они словно бы принюхиваются, любопытствуют.

Федоров ждал, машинально прикидывая, что туманные столбы могут быть всего лишь энергетической защитой. И получается, истинного облика ведьм никто не видел. Как они на самом деле выглядят? Вот бы определить.

Одна из ведьм выпустила щупальце, и оно медленно, слегка извиваясь, двинулось к Лариону. Тот затаил дыхание.

Вот сейчас…

Толщиной с черенок лопаты, истончающееся к концу до полупрозрачности, щупальце остановилось на расстоянии ладони от его лица, словно наткнувшись на невидимый барьер.

По телу Шестилапа прошла дрожь, и он мелко – мелко затрясся.

Нехорошо это было. Ну, как сработают доставшиеся от предков инстинкты и кот попытается перевернуться на спину, чтобы оборониться когтями? Тогда он, седок, будет сброшен на землю и почти наверняка придавлен, но это – второстепенное. Главное, врага не взять и шестью лапами.

– Держись, котяра, держись, – пробормотал Ларион. – Нехорошие пришельцы лишь проверяют реакцию. А она у нас нормальная. Нас так просто на испуг не взять.

Это помогло. Шестилап ничего не ответил, но кажется слегка успокоился. Даже перестал дрожать.

Щупальце исчезло так резко, словно внутри у ведьмы сработала пружина. У Федорова даже возникло ощущение, будто оно просто мгновенно истаяло. Он еще хлопал глазами пытаясь сообразить, что именно увидел, а ведьмы уже двинулись прочь. Вот они выплыли на дорогу и там выстроились в колонну с интервалом шагов в пять. Потом стали подниматься по склону, чинно, вальяжно.

А может они – роботы?

Ларион тщательно обдумал эту мысль, потом покачал головой.

Сомнительно. Конечно, с ведьмами ни в чем уверенным быть нельзя, но – нет.

Чувствовал он, инстинкты подсказывали, что все-таки они живые существа. Слишком они себя временами странно вели. Нелогично. Не сейчас, конечно, но были, были случаи. Хотя, опять же, что он знает о логике инопланетян?

Федоров вдруг осознал, что опасность миновала, и спрятал обрез под куртку. Почти наверняка он теперь до самого города не понадобится.

– Ушли? – шепотом спросил кот.

– Как и не было, – ответил Ларион. – Можешь глаза открывать. И вообще, потихоньку приходи в себя. Надо отправляться дальше.

– Ты прав, нечего тут задерживаться.

– Я всегда прав. Это ты у нас – лев.

– От дурака и слышу.

Криво ухмыльнувшись, Федоров случайно взглянул туда, где лежали останки пойманного ведьмой бандита, и сразу отвел взгляд, посерьезнел. Нечто серое, формой смахивающее на коровью лепешку там виднелось. И только.

Ну вот, подумал он, веселились люди, палили друг в друга, играли в войнушку. А потом, как в старом анекдоте, пришел лесник и всех выгнал. Если точнее, то лесничихи. И ничего удивительного в этом нет. Десять лет назад ведьмы проделали подобное на всей планете за один день. И остановить их не удалось ни танками, ни пушками, ни ракетами. Просто пришли и вынесли всех подряд, убили большую часть жителей Земли…

2.

Трупы висели на видном месте, шагов за пятьдесят до пересекавшей улицу баррикады. Судя по прикрепленным к груди каждого фанерным щитам с пояснениями, среди повешенных имелись мародер, несколько разбойников, торговец негодным товаром и даже карточный шулер.

Ларион покачал головой.

Чуть ли не полная коллекция. Трупы даже не раздели. Побрезговали. Серьезный городишко Пушкино. Следует отложить в памяти.

– Говорить ты не умеешь, – вполголоса напомнил он Шестилапу. – Именно здесь это может оказаться опасным.

– А в предыдущем городе… – пробормотал гигантский кот.

– Это было там. А здесь ты немой, на всякий случай.

– Так все плохо?

– Чувствую, стоит поостеречься. Если ошибусь… ну, там видно будет.

– Хорошо, ты хозяин.

– Вот именно, – подтвердил Ларион. – Правильно мыслишь, котэ.

Он легко ударил Шестилапа пятками по бокам, и тот медленно двинулся к баррикаде. А возле нее уже стоял мужичок, крепенький такой, средних лет, в камуфле и с калашом в руках. Выглядел он очень уверенно, а автомат держал одной рукой, небрежно, за цевье.

Обычно так ведут себя, если рядышком залегло еще несколько человек. Вот они мух ловить не собираются и держат нежданного гостя на мушке Если тот рыпнется, откроют пальбу словно в тире.

И кстати, вон ствол торчит из-за баррикады. Еще один левее. И справа что-то похожее виднеется.

– Стой!

Ларион послушно остановил Шестилапа, замер, ожидая дальнейших приказов.

– Из седла!

Почему бы и нет?

Он спрыгнул на землю, встал так, чтобы прятавшиеся за баррикадой видели его руки. Пустые, понятное дело.

– Оружие есть? – спросил мужичок в камуфле.

– Обрез и нож, – ответил Федоров. – Ничего серьезного, нарезного.

– Точно?

– Как бог свят.

– А если найду?

– Обыщи.

– Только без сюрпризов, ладно? Учти, тебя на мушке держат, и если что, даже зверь не поможет. Завалим как мамонта.

– Само собой, – ответил Ларион – Имеете право.

– Иду.

Из-за баррикады высунулся еще один мужичок, забрал у первого автомат и тотчас спрятался.

Вполне разумный поступок, между прочим. Оружие только помешать обыскивать, а в случае подвоха может оказаться у гостя в руках, усилит его огневую мощь.

– Жду, – сказал Ларион.

Он медленно понял руки над головой, показывая, что к обыску готов и фокусы выкидывать не собирается.

Минут через десять, убедившись, что никакого неназванного оружия нет, не забыв заглянуть в притороченный к седлу тюк с инструментами, несколько расслабившийся охранник вытащил из кармана пачку сигарет, предложил одну Федорову. Тот не стал чиниться и, закурив, поинтересовался:

– Все, на этом?

– Почти, – улыбнулся охранник. – Есть еще вопросы.

– Задавай.

– Их немного. Кто? Откуда? Зачем?

– Ларион Федоров, кочую, чиню сломанное, при наличии запчастей или материалов, из которых их можно сделать. Странствующий ремонтник.

– Это хорошо. Работы найдешь вдоволь. Если и в самом деле можешь что-то починить, получишь за труды.

– Отрадно слышать.

– Животное разумно?

– В пределах, отпущенных обычному зверю. Под седлом ходить обучено, еще кое-каким штукам, но не более. Зовут Шестилап.

– Смирное?

– Конечно.

– Ест мясо? Учти, оно у нас дорогое.

– Я с утра подстрелил ему пару ушастиков. Кот сегодня будет сыт. Потом я его на кормежку выведу. Подвалы вокруг города наверняка кишат всякой живностью.

– Шестилап, говоришь?

– Он самый.

Охранник повернулся к гигантскому коту, заглянул ему в глаза, спросил:

– Мяса хочешь?

И замер, словно во что-то вслушиваясь. Послушал, удовлетворенно хмыкнул и, резко повернувшись на каблуках, неторопливо пошел к баррикаде. Сделав пару шагов, он бросил через плечо:

– Можете войти в город. Законы стандартные, оружием без нужды не размахивай. И вообще, советую вести себя смирно. Обратил внимание на тех, кто думал, будто вокруг одни лохи? Места там еще много, а веревки в городе полно. Мыло – за свой счет.