скачать книгу бесплатно
– Сэр?
– Купе номер девять. Отнесите туда, пожалуйста, наши вещи.
Дядя Нэт снял с плеч племянника рюкзак и положил его рядом со своим чемоданом.
– Кстати, Харрисон, у нас ещё есть время познакомиться с паровозом. Для этого нам придётся пройти весь состав. Локомотив, как ты сам понимаешь, находится в самой голове поезда. Вперёд! – И он задал зонтом направление движения.
Когда они шли вдоль вагонов, окрашенных в густой тёмно-красный фирменный королевский цвет, дядя Нэт рассказывал, из чего этот состав состоит.
– Вот этот вагон, – показал он на следующий за вагоном-оранжереей, – когда-то был личным вагон-салоном короля Эдварда IV. Он был построен ещё до войны для Георга V. Но здесь используется как вагон-гостиная, так сказать. Внутри есть библиотека, зона отдыха с карточными столами. Есть даже бильярд и доска для игры в дартс.
– Дартс? – удивился Хол. – Но ведь это, наверное, очень сложно и даже опасно – метать дротики, когда весь вагон трясётся и качается.
– Конечно. Зато очень увлекательно. Короче, этот вагон служит просто для отдыха. А вот следующий – это уже вагон-ресторан. Хотя скорее вагон-столовая. Но… королевская столовая! Если, правда, считать весь поезд небольшим дворцом на колёсах. Короче, в этом вагоне мы будем обедать, ужинать и завтракать. Вот через эти двойные двери мы и будем заходить в поезд. Они здесь как бы парадные.
Возле двойных дверей вагона-столовой стоял человек в форме проводника поезда. Разумеется, форма была густого бордового цвета, пуговицы золотые, а края карманов и лацканов тоже отделаны золотым шитьём – всё, как и положено для обслуживающего персонала королевского поезда.
– Мистер Брэдшоу, сэр, – поднял фуражку проводник. – Добрый день! Большая радость видеть вас снова.
– Здравствуй, Гордон, – ответил дядя Нэт. – Знакомься, это мой племянник, Харрисон Бек. А это мистер Гордон Гулд, старший проводник нашего поезда.
– Добро пожаловать на борт, мистер Харрисон Бек, – широко улыбнулся Гулд, показав ряд крупных белых зубов.
– Послушай, Гордон, – сказал дядя Нэт, – я хочу показать мальчику паровоз, у нас ещё есть время?
– Если поторопитесь, сэр.
– Нам хватит пары минут. – И дядя Нэт потащил Хола к голове поезда, на ходу объясняя назначение других вагонов: – Вот это наш спальный вагон. Он для нас, пассажиров. Здесь мы будем жить все четыре дня.
– А тут кто будет жить? – спросил Хол, когда они проходили мимо вагона с окнами, отделанными, казалось, чистым золотом.
– Ну, это совсем не для нас, не для простых смертных, – последовал смешок. – Это личный вагон их высочеств, принца и принцессы. Правда, они сядут в поезд только на станции Баллатер, что находится возле их замка, а до этого времени вагон будет оставаться пустым.
Хол на секунду притормозил, увидев своё отражение в окне. Ничего особенного: лицо как лицо, волосы как волосы, а эта жёлтая толстовка…
– Ой! – вдруг отпрыгнул он, заметив, как чьи-то пальцы быстро отодвинули занавеску и из-за неё показались два больших глаза, каких-то жутких, зеленовато светящихся. Миг – и всё исчезло.
– Ты в порядке? – обернулся дядя Нэт.
– Да, – глухо выдавил из себя Хол. – Мне только показалось… Да нет, ничего. А этот старший проводник Гулд, откуда он знает ваше имя?
– Мы с ним давно знакомы. Это не первая моя поездка на «Шотландском соколе». Я много писал о различных железных дорогах мира. Вообще я очень люблю поезда. Здесь у меня, – он приложил к голове палец, – собрано описание всех самых известных исторических маршрутов. Порой, когда мне не спится, я вспоминаю названия всех станций, мимо которых проезжал. Могу их перечислять бесконечно, пока не усну. Это как считать белых овечек…
– Интересно. Но писать о поездах – это разве такая большая заслуга, чтобы быть приглашённым на такой поезд?
Дядя Нэт рассмеялся:
– Я здесь больше как журналист. Аккредитован от газеты «Телеграф», должен написать для неё несколько статей. Прибавь шагу, впереди уже виден паровоз. Кстати, сейчас нелишним будет напомнить, что у нас, в Англии, названия поездов и марки паровозов сливаются в одно целое. Но технически наш паровоз имеет марку «А4 Пасифик». Видишь внизу клубы белого пара, а из трубы чёрный дым? Это он. Я очень рад, что могу с ним попрощаться. Давай быстрее.
– А это что за вагон? – спросил Хол, спеша за дядей.
– Здесь живёт обслуживающий персонал. Тут они спят и едят, у них есть своя столовая. А дальше тоже служебный вагон, но там хранится багаж пассажиров и находятся всякие технические помещения.
– А что там такое чёрное?
– Это тендер.
– Что такое тендер?
– Это уже часть паровоза. В нём хранится уголь и стоит бак с водой.
Хол заметил, что сбоку в тендере имеется маленькая дверца. Вдруг она на миг приоткрылась, и за ней показалось то же самое лицо: тёмные волосы, большие зелёные глаза… Это было просто какое-то наваждение! Хол зажмурился и тряхнул головой. Всё исчезло.
– Уголь, значит, да? – растерянно проговорил он.
– Уголь, – не понял вопроса дядя Нэт. – А с помощью чего, как ты думаешь, движется паровоз?
– С помощью пара?
– А с помощью чего образуется пар?
– С помощью угля?
– Молодец, пять! С помощью каменного угля. А теперь пойдём посмотрим, как выглядит паровоз спереди.
Спереди и со всех сторон вообще паровоз был окрашен в тот же бордовый цвет, что и все вагоны. Вот только его обводы были совсем другие. Они подчёркивали силу и стремительность. Нос локомотива был немного загнут к земле, почти как клюв, так что в облике паровоза действительно проглядывало что-то соколиное – нужно только задействовать воображение. Хол это умел, и сейчас ему страстно захотелось запечатлеть всё это на бумаге, но, увы, под рукой не было ни бумаги, ни ручки.
– Красавец, да? – сказал дядя Нэт, приложив руку к паровозу. – Мало в мире найдётся шедевров, которые могли бы сравниться с этим чудом техники.
Хол тоже прикоснулся к железу. Оно было горячим и ощутимо подрагивало от сдавленной внутри мощи. В чём-то паровоз сейчас походил ещё и на сказочного дракона, опустившегося на землю только на одну минуту и готового снова взмыть в небеса.
Глава 3
Бриллиантовые собаки
– Господа! – обратился к ним человек в форме железнодорожника и с нашивками королевской службы безопасности. – Свисток к отправлению будет дан через семь минут. Пассажиров просят занять места.
– Спасибо, Грэм, – поприветствовал ещё одного знакомого дядя Нэт.
Когда они вернулись к вагону-столовой, чтобы оттуда проследовать в свой вагон, на перроне увидели сущее столпотворение. Под прицелами фотоаппаратов и вся в отблесках фотовспышек, на красной дорожке позировала высокая стройная дама с пепельными волосами, в стильном охотничьем костюме и шляпе Робин Гуда, но с большим жемчужным ожерельем на шее. Рукой в лайковой перчатке эта дама делала круговые движения, приветствуя папарацци, и при этом улыбалась практически без улыбки, просто растягивая тонкие холодные губы.
– Пошли, не задерживайся, – поторопил своего племянника дядя Нэт и первый вошёл в вагон-столовую, где отдал свой зонтик и плащ старшему проводнику, в тот момент исполнявшему и обязанности гардеробщика.
Хол вошёл следом, но всё время оглядывался. Потому что не досмотрел. Потому что та пепельная дама в охотничьем костюме была не одна. Её сопровождали пять белых пушистых собак, и на каждой был чудовищно дорогой ошейник, усыпанный мелкими бриллиантами. Поводки от собак держал в руке молодой мужчина с неприятным красным лицом и ещё более неприятной чёлкой, свисавшей на узкий лоб, переходящий в такое же узкое, мышиное лицо.
Хол очень любил собак. Он давно уже мечтал о собаке. Он просил собаку на каждый свой день рождения, но родители всегда отказывали. Они говорили, что содержать собаку очень дорого и что это вообще большая ответственность. А потом стали говорить, что у него скоро появится сестрёнка. Как будто она сможет заменить собаку. Хол, правда, спросил: а разве содержать ещё одного ребёнка будет менее дорого и менее ответственно, чем просто взять и купить собаку? Нет, он не хотел грубить, но его всё равно отправили в свою комнату посидеть там и подумать о своём поведении. А чего думать-то?
Столовая была оформлена в стиле ретро. Ступить туда было всё равно что погрузиться в девятнадцатый век. Уж такая там была обстановка: резные столы и стулья с высокими спинками, белоснежные скатерти на столах, фарфор, серебро, хрусталь. Лишь узкий проход и общая вытянутость помещения в длину не позволяли забыть, что вся эта роскошь втиснута, в сущности, в обычный железнодорожный вагон с его стандартными габаритами и стандартными же для таких вагонов окнами.
– Ты смотришь на собак? – спросил дядя Нэт, увидев, что Хол не отрывает взгляд от окна. – В Англии надо быть очень богатым человеком, чтобы иметь сразу пять собак. Впрочем, графиня Арундельская, известная также как леди Элизабет Лэнсбери, может себе такое позволить. Очень своеобычная женщина.
– Собаки тоже поедут на поезде? – спросил Хол.
– Надеюсь, что нет, – раздался сзади вздох. – У меня аллергия на собачью шерсть.
– Эрнст Уайт, как я рад тебя видеть!
Дядя Нэт повернулся к соседнему столу, чтобы пожать руку сухонькому старичку в сером твидовом костюме. Старик читал газету, сдвинув на самый кончик носа очки со стёклами полумесяцем.
– Я тоже рад, Натаниэль. А это кто? – Старик поглядел сквозь очки на Хола. – Твой сын?
– Мой племянник. Его зовут Харрисон. Но мы зовём его Хол.
– Моего внука тоже зовут Хол. Здравствуйте, молодой человек! Мой внук сейчас тоже работает на железной дороге. Он обслуживает спальные вагоны. Он сын моей младшей дочери, а вот та по-прежнему работает машинистом. Водит грузовые поезда в Шотландии.
– Вот уж никак не ожидал, что увижу тебя в этом поезде, Эрнст. Ты ведь уже не работаешь, нет?
– Давно на пенсии. Может, вам интересно, молодой человек, – обратился он к Холу, – но я проработал на этом поезде целых сорок семь лет. Я был тут старшим проводником. – Вздохнув, старик огляделся по сторонам. – Вся жизнь моя прошла здесь. Поэтому начальство посчитало, что для меня будет тоже важно попрощаться с этим поездом. Теперь уже навсегда. Поэтому вот я и получил приглашение стать почётным гостем… Для меня это много значит. – Глаза старика наполнились слезами. – Очень много.
Хол отвёл глаза, и тут его взгляд случайно упал на газету, которую читал бывший старший проводник. В глаза бросилась новость:
Всю заметку Хол прочитать не успел: в вагон шумно влетела леди Лэнсбери.
– Ужасные люди эти папарацци! – драматически взмахивала она руками в лайковых перчатках. – Вечно им не хватает самой последней фотографии. Я уже просто вся выбилась из сил!
С этими словами она направилась к тамбуру, за которым находился спальный вагон для почётных гостей. Следом суетливо и бестолково шёл неприятный молодой человек, который, видимо, отвечал за собак. Собаки запутались в поводках, виляли пышными белыми хвостами и тянули сразу во все стороны, привлечённые запахами еды.
– Это шпицы, – определил породу Хол. – Их ещё называют самоедскими лайками. Или просто самоедами.
Когда собаки проталкивались мимо их столика, Хол нагнулся и успел погладить одну, и та даже лизнула его в лицо. Это произошло тогда, когда она застряла под столом и он её оттуда вытаскивал.
– Фу! К ноге! Рядом! – кричал на собак их выгульщик, если будет правильным использовать это слово. Впрочем, для данного рода деятельности можно было подобрать и другие слова, например кинолог или даже хэндлер, но к молодому человеку они были явно неприменимы.
В столовой стало тихо, собак увели.
«Интересно, какие у них всех могут быть клички? – задумался Хол. – Должно быть, у них очень необычные имена, если…»
– Барон. Вольфганг. Эссенбах, – раздельно произнёс старик в очках полумесяцем. – И Майло, его сын.
Холу сперва даже показалось, что кто-то услышал его мысли и перечисляет клички собак, но Эрнст Уайт имел в виду высокого, статного, благородно седеющего джентльмена в строгом тёмном костюме, который как раз заходил в вагон. За ним следовал его долговязый сын, человек с очень странной фигурой, состоящей, казалось, лишь из локтей и приподнятых угловатых плеч. Старший проводник Гордон Гулд поприветствовал новых гостей и показал, как пройти в вагон-оранжерею, куда мужчины сразу и направились.
– Барон является близким другом его высочества, – сказал Эрнст Уайт, когда эти двое удалились. – Он тоже большой поклонник железных дорог.
Следующего пассажира Хол узнал сам. Это был Стивен Пикль, известный предприниматель, миллионер, владелец нескольких железнодорожных дорог, и в частности компании «Грейлакс», которой сам и руководил. Известность он получил в основном благодаря личному участию в одном скандальном телевизионном реалити-шоу. Под руку с ним шла пышная рыжеволосая женщина с искусственным загаром на лице, давно и плотно знакомом с ножом пластического хирурга. Хол решил, что это жена Пикля. И тут ему снова захотелось рисовать. Он бы прекрасно изобразил эту парочку. Особенно хорош был муж. Его багровое лицо не требовало никакого загара. Оно было красное, как сырое мясо. Кроме того, и руки у него были как рубленая ветчина в колбасной оболочке, очень толстые, а пальцы вообще как свиные сардельки.
– Кошмар, – пробормотал про себя Эрнст Уайт, неприязненно разглядывая вошедших сквозь свои узкие полукруглые очки. – И кто только их сюда пригласил?
– Всем доброго денька, – громко пробасил Стивен Пикль, разглядывая людей своими маленькими глазками. – Обстановочка тут, гляжу, ничего. Старовато, конечно, не в моём вкусе, но если всё обновить…
– Меня зовут Лидия Пикль, – сказала его жена, обращаясь почему-то исключительно к дяде Нэту. – Будет приятно познакомиться. – Её губы под слоем жирной красной помады широко раздвинулись, показывая белейшие искусственные зубы.
– Тоже рад познакомиться, Лидия, – встал дядя Нэт, и в этот момент раздался звонок мобильного телефона.
– Да! – сердито рявкнул в трубку Стивен Пикль. – Нет! Я занят. Перезвони.
Дядя Нэт выдержал паузу и продолжил:
– Меня зовут Натаниэль Брэдшоу. А это мой племянник Харрисон.
К этому времени все пассажиры уже находились внутри поезда. Старший проводник Гордон Гулд закрыл двустворчатые двери и задвинул старинный бронзовый засов. Вскоре послышался свисток паровоза, и вагон качнулся.
– Тридцать пять минут, – достал часы Эрнст Уайт. – Отправились с опозданием на четыре минуты.
Хол ощутил внутри лёгкий холодок, когда поезд двинулся и платформа с провожающими стала отплывать назад.
– Ну-ка, Харрисон, вставай, и пошли в последний вагон, – услышал он голос дяди Нэта. – Из оранжереи открывается прекрасный вид на вокзал Кингс-Кросс и весь Лондон.
Глава 4
В путь!
Хол поспешил вслед за дядей, который уже миновал вагон-салон короля Эдварда и достиг стеклянного вагона с зимним садом и балконом в задней части. На этой открытой площадке стояла Сьерра Найт, она посылала в толпу последние прощальные поцелуи. Вдруг, будто из солидарности, паровоз тоже начал давать гудки, пока медленно вытягивал поезд из-под сводов вокзала. На этом церемонию прощания можно было считать законченной. Актриса вернулась внутрь оранжереи, где её симпатичная помощница предложила ей попробовать коктейль. Холу эта девушка сразу понравилась, поскольку на фоне других она была одета довольно скромно, простая блузка и юбка, а из всех украшений имелся лишь браслетик на руке. Хол даже подумал, что только они с ней здесь и выглядят нормальными современными людьми, а все остальные разодеты так, как будто собрались на бал-маскарад в графском замке.
Официантка двигалась по вагону, толкая перед собой сервировочный столик с напитками. Столик был накрыт длинной белой скатертью до самого пола.
Высокий мужчина с бритой головой и фотоаппаратом на шее подошёл к дяде Нэту и радостно протянул ему руку:
– Натаниэль, это ты? Привет, старина!
Дядя Нэт тоже обрадовался:
– Боже, кого я вижу! Айзек! Харрисон, познакомься. Это мой старый друг Айзек Адебайо. Он является личным фотографом их высочеств, принца и принцессы. Мы знакомы уже сто лет, ещё с тех пор, когда вместе освещали одну большую поездку на поезде «Герцогиня Сазерленд» по случаю юбилея королевы.
– То был тоже потрясающий поезд.
– Но он, конечно, не сравнится с нашим «Шотландским соколом», – улыбнулся дядя Нэт. – А ты помнишь… – И они начали с воодушевлением обсуждать свои давние железнодорожные истории.
Хол остался один и заскучал. От нечего делать он стал рассматривать пассажиров, но ничего в них интересного не нашёл. Только у сына барона Эссенбаха, Майло, обнаружился над верхней губой небольшой шрам, который придавал этому молодому человеку немного зловещий, бандитский вид. Майло почувствовал на себе чужой взгляд и посмотрел Холу в глаза. Хол потупился, заморгал, а потом повернулся к дяде:
– Можно я пойду выпью апельсинового сока?
Получив кивок в знак согласия, он пошёл в тот вагон, куда официантка уже укатила свой столик. Девушка приветливо улыбнулась ему, когда он взял стакан сока. Хол сел на диван, и в этот момент раздалось резкое «дзинь-дзинь». Это барон Эссенбах постучал вилкой по ободку своего фужера с шампанским. После этого начал произносить тост по-английски, но с небольшим немецким акцентом:
– Дамы и господа! Поскольку их высочеств с нами ещё нет, позвольте мне поднять первый тост за этот потрясающий поезд, на котором мы все имеем честь сейчас находиться. Его локомотив является одним из самых ярких творений промышленной революции в нашей великой стране. Эта машина сделала историю, ибо могущество Англии возрастало не только от владения морями, но и от сети железных дорог, которые покрывали её сушу.
Тут барон сделал паузу, чтобы набрать в грудь воздуха и продолжить свою обстоятельную речь, однако вмешалась Сьерра Найт.
– Ура! – крикнула актриса, поднимая свой бокал и бесцеремонно втискиваясь между бароном и его сыном. – Так выпьем же за наш замечательный поезд и за все замечательные железные дороги Великобритании. А также за нашу тёплую компанию!
