скачать книгу бесплатно
Так вот, про мышь…
Русская баня
Василий
Пока до дома шли – молчали. У меня чего-то язык к заднице прилип, о чем говорить? Неужели он правда из-за мыши приехал, а если нет? Зачем тогда?
Странно было встретиться вот так: вроде бы и знаем друг друга, так не виделись же никогда. То есть меня Олег видел в соцсетях, Аленка постаралась, а вот я его – нет. Фоток, кроме как машин внутри и снаружи, не было. Но Олег такой оказался, как я себе представлял: высокий, спортивный, молодой, ресницы длинные, как у девки, ухоженный, даже мысль закралась, что волосы крашеные, да вроде нет. Не разбираюсь я в этом, вот в коровах – другое дело. О них, что ли, говорить?
– Ты, Василий, не удивляйся, что я так сорвался среди ночи, – обронил Олег, – я тебе потом все объясню.
– Да ладно, приехал – и хорошо, я гостям рад. У меня и баня топлена.
– Ни разу не был в деревенской бане. А посмотреть можно?
– Так и помыться можно. Нам не повредит. – Без всякой задней мысли я это сказал. Кто ж знал-то, что оно так повернется!
Баня у меня просторная, с хорошим предбанником. А дальше и мыльня, и парная, и купель с проточной холодной водой. Песня, а не баня! Березовыми дровами как вытопишь – жар такой, что словно бы расплавляешься. Мигнул я Димону, чтобы он подсуетился и в предбанник принес там что обычно попить-закусить. И пошли раздеваться. Одежда сильно загрязнилась от наших игр с Bugatti.
– Завтра почистим, – говорю, – придет моя домоправительница. Она быстро все поправит.
Почему я решил, что Олег на подольше у меня останется. Хотя выходной же впереди?
– Домоправительница у тебя? А жена где?
Про семейное положение мы с Олегом в личке не перетирали, к слову не пришлось. Но сейчас почему не сказать.
– Нету у меня хозяйки.
– А что так?
– Да никто не хочет на ферме жить.
– Почему? – Олег уже футболку через голову стягивал. Волосы его светлые разлохматились от этого. А торс уважение внушает! Видно, что не по одному часу в зале Олег проводит. Весь он ладный, мышцы под кожей бугрятся. От пупка дорожка светлых волос спускается. И на груди волосы кучерявятся. Плечи широкие. Кой черт я его рассматриваю, как баба? Он уже и джинсы вместе с боксерами стянул, стоит передо мной, в чем мать родила. Живот впалый, бедра крепкие. И надо бы отвернуться, а я на его достоинство смотрю. И чувствую, что возбуждаюсь. И что теперь? Раздеваться как? Так и у него приподнялся. Вот тебе и банный день! Хорошо, Димон с пивом и закусью заявился. Он и водку принес. Говорит:
– Не знал, что надо, на всякий случай прихватил все, что нашел.
– Спасибо, – отвечает Олег.
А у меня и язык не поворачивается. Но раздеваюсь тоже, не столбом же стоять. А у самого мысли в голове крутятся, как я по плечам этим и торсу мыльной губкой водить буду. И на полке Олега разложу и веником по спине да по заднице. От этих мыслей жарко стало, как будто я уже в парной.
А сам каким-то чудом собрался и спокойно так спрашиваю:
– Ну что, по пиву, или сначала грязь смоем?
– Мыться сначала. Я в русской бане сто лет не был. Все сауна да сауна.
– С парной не сравнить. Пошли тогда. Там у меня веники и с эвкалиптом есть, и липовые.
– Да ты банный фанат, – смеется Олег. А улыбка у него… эх… голливудская улыбка. Зубы ровные, белые.
Сначала мы каждый сам мылись, у меня и кабины душевые две, и кранов три комплекта, скамейки, шайки – ну все по высшему разряду, как в хорошей бане полагается. Олег прав – фанат я этого дела. А что еще тут у меня радости, как не баня? Бывает, устанешь в дневной круговерти, а придешь, попаришься – на десять лет помолодел.
И вдруг он говорит:
– Давай спину-то потру. Потом ты мне.
И ничего особенного, не рукой же он меня трогал, рукавицей тер мочальной, на руку надетой. А у меня вдруг такой стояк случился, что я от боли аж охнул. Понятное дело, что не часто я практикую любовные игры. Постоянное партнерство – обязательства, а так, туда-сюда смыкаться…
– Ну, теперь ты давай, – окатывая меня из шайки, говорит Олег и спиной ко мне разворачивается. Я и осуществил-то мечтание про губку с мылом. Стал тереть – аж круги в глазах, вдохнуть не могу. Как дальше-то быть? Ведь заметно все. А сам тру со старанием, мыло у меня жидкое на травах, ручной работы, душистое, не то что покупное. Можжевельником пахнет.
– Зашибись, как хорошо, – бормочет Олег. – Это я хорошо к тебе на помывку заехал.
Смыл я с него пену.
– Ну что, в парную идем? – спрашиваю.
– Идем.
Поцелуй
Василий
Кинул я двенадцать ковшиков на камни, пар пошел горячий.
– Сначала внизу попривыкни, я сейчас еще стенки побрызгаю. Совсем будет хорошо, – говорю Олегу и глазами по парной шарю, чтобы на гостя моего нежданного не смотреть. Потому что невозможно это. Если на торс и ниже, то там по дорожке из мокрых волосков и до мужской красоты недалеко, это меня почему-то смущает. Такое впечатление, что я петушка с бубенчиками не видал. Ну а если смотреть на торс и выше, то плечи, которые я уже и помылить успел, крепкая шея, но не бычья, подбородок с ямочкой, губы… Да что в самом деле со мной такое? На мужика запал? Встряхиваю головой, как будто вода в ухо попала. Брызги с волос летят, как от пса длинношерстного. Олег уклоняется, смеется.
– Внизу я только сомлею, давай наверх полезем, пар у тебя легкий.
Полезли. Я Олегу говорю:
– Тогда ложись, я тебя веником постегаю, пока ты терпишь. – Он и лег, спорить не стал. На полке растянулся, руки вдоль тела, ноги чуть раздвинул. Живот впалый, с кубиками. Ну вот точно спортсмен. – Так, ты сначала спиной давай, – поучаю я. И взял его за плечо, повернуть чтобы, а он мою руку перехватил и тянет меня к себе. Что, вот так сразу? Прямо заметно? Я повод подал? – Олег, ты чего? Ты же париться хотел?
Мне бы его оттолкнуть. Может, даже и ударить. Чего он так обо мне подумал? Ну встал у меня на него, так он красив, как этот… Аполлон Бельведерский. И сейчас красив. Волосы мокрые потемнели, кожа блестит от пота, пар-то все жарче. А я к Олегу все ближе…
– И париться тоже! – А голос у него как будто сел.
– Так давай я тебя веником… – А у самого веник этот из руки выпал. Тут Олег меня дернул себе на грудь, я не устоял, на него повалился, оказались мы оба в лежачем положении: он как положено, а я поперек, ноги по полу разьехались. Полок у меня широкий. Олег меня обхватил и на себя уложил. Ненормальный, что ли… А я? Сопротивляться же надо. Как девка? Помогите, насилуют? Мне смешно стало. Он даже как будто обиделся.
– Чего ты ржешь?
– А ты чего чудишь? – Сам смеюсь, остановиться не могу. Тогда он меня поцеловал. Не по-дружески, а по-настоящему, в губы. У меня в глазах и в мозгах помутилось. И стал я твердым, как гранит, и чувствительным до судорог. И что делать с этим – непонятно.
– Что же ты делаешь? – шепчу, как только губы мои Олег на секунду освободил. А он только головой мотнул – “не мешай” дескать. И свое дальше. И руками меня оглаживает, как я Вислоухую – это корова у меня лучшая в стаде. Племенная. Так я к ней всегда с нежностью. Вот оно как, значит, когда тебя мужские руки гладят. Я и дышать забыл. Но освободился все же, голову в сторону отвернул, в грудь Олегу рукой уперся, малое пространство между нами отвоевал.
– Ты что творишь, малахольный? Разве можно так?
– А разве нельзя? Ты же с самого начала захотел. Еще там, когда машину выталкивали.
– Придумал ты все!
– Нет, Вася, не придумал… Да ладно тебе! Что время тянуть? Завтра я уеду.
От этих слов у меня все и опустилось! Уедет! И я опять один останусь. С мыслями моими да Матильдой… Оттолкнул я Олега, он чуть с полка не упал.
– Угореть тут хочешь? – рыкнул на него, веник нашарил на полу. – Париться собрался? Можно и стоя, если тебе так больше нравится. – И давай его стегать со всех сил. А он стоит, не шевельнется, не прикроется. Я и по груди, и по спине, и по заднице его, так что полосы от прутьев березовых оставались на светлой коже. Пока рука у меня не устала и сердце не зашлось. Тогда Олег у меня веник отобрал и обнял крепко. Прижался ко мне всем телом, мною исхлестанным. И снова поцеловал. Вот дурак… Злость моя прошла, а отчаяние осталось, что вот уедет он.
– Правда жарко, идем под душ, сполоснемся, потом еще зайдем, – как ни в чем не бывало говорит Олег. А сам смотрит на меня. Так смотрит. Пропала моя голова и все остальное! Сердце колотится, руки трясутся, в паху каменная тяжесть, тянет так, что изнутри разрывает. И трепетание это бессильное, когда колени слабеют. Вот же бл…ть, до чего дошло. На мужика запал. Да с первого взгляда. Сейчас я ему устрою душ…
– Идем. – Вперед его к выходу пропустил, спустились мы с полка, Олег к душевым кабинам, как раз мимо купели. Я сзади и сбоку его в ледяную проточную воду и столкнул. Это из парилки-то. Вот он орал! С непривычки это как серпом по яйцам. Я и то не сдержался. Я же за ним прыгнул, мало ли – спасать надо, может, он плавать не умеет, а купель у меня глубокая, метра два с половиной. Конечно, лесенка есть в нее. Олег с головой в воду ушел, вынырнул, глаза шальные и мат трехэтажный вперемешку со смехом. Опять смеется.
– Все, все, долго нельзя, – тяну его к лестнице, – полезли опять в парную, вот теперь ты настоящий кайф словишь.
– Нет, Вася, – хватает он ртом воздух, – а-а-ах… ну ты… кайф с тебя…
Выбрались из купели. У Олега зубы стучат. А сам он весь в красных полосах наискось. И грудь, и плечи, и спина. Мать твою, это же как я его уделал!
– А в парилку – хорошо. Теперь я тебя веником отхожу, – обещает Олег.
Грехопадение
Василий
Я пар подкидывать не стал, еще прежний не вышел. Опять мы на полок полезли. И странно так, ничего между нами не сказано, едва знаем друг друга. В сети трепались ни о чем. Я никогда не спрашивал, где он живет, чем занимается. Вот удалит он свою страницу, уйдет из чата – и что? Где искать? Номер машины я не запомнил, надо будет посмотреть…
– Ложись, – говорит Олег, руку поднимает с веником наверх – пар разогнать.
Я щекой на скамью, зубами к стенке, думаю, сейчас он оттянется в отместку. А он веником горячим по мне ведет от затылка, от первых позвонков к голеням. И еще раз так. Тут я без вариантов в скамью колом и уперся. Губы кусаю, чтобы не стонать. Олег легонько так стал шлепать. От каждого удара у меня как разряд расходится от паха по всему телу, в руки-ноги мурашками отдает. А Олег покрепче уже ударяет. Я не ожидал, а он вдруг под меня ладони подсунул и на спину перевалил. Легко, без усилия, а я ведь не балерина, роста во мне сто девяносто, да и веса почти сто. От его прикосновения я чуть не кончил, самую малость не хватило. Если бы еще тронул, так бы и спустил.
Увидел Олег мой стояк, ухмыльнулся, а меня аж повело от того, что смотрит. Внутри все в узел завязалось. А этот банный извращенец теперь горячим веником от моих ног, от самых пальцев, наверх повел.
Я не сдержался – замычал, когда он по члену прошелся. Выгнуло меня. А Олег еще раз и снова. Потом стал по бедрам хлопать, по груди, плечам и опять по ногам. А то место, где мне бы хотелось, – стороной обходит. Мучитель… Ну не самому же дрочить! И так стыдно до одурения, а глаза закрыть не могу – видеть его хочу. Как кожа блестит, мускулы играют. И как он сильно возбужден, не меньше меня. Жар спал немного, чтобы париться – надо бы подкинуть воды на камни. Только встать я не могу, лежу перед Олегом и то матерюсь мысленно, то прошу его сам не знаю о чем.
Зато он знает. Веник мягкий, теплый мне к паху приложил и тут же убрал, смотрит, как член у меня задергался. И уже рукой накрыл… Наконец! Сам наклонился, потом рядом лег. Опять целует. За губы кусает, язык мне в рот заталкивает. Бесстыжий… Ах…енный… Умереть от этого можно. Рукой ласкать стал, кожу вниз согнал, а я мокрый уже весь. Олег пальцами конец сжал, по головке водит. Я в губы ему стонаю, сдержаться не могу. Обнимаю его неловко, по плечам глажу. Под пальцами жар его чувствую. Ничего не могу, колотит меня крупной дрожью. Сердце выпрыгивает, дышать нечем, член разрывает. Кончить не могу. Болью все налилось, точно сдохну сейчас тут, на полке.
– Ну что ж ты перевозбудился так, Вася? – перестает он насиловать поцелуями мои губы, по подбородку, по шее и груди спускается, сосок прикусывает. Я только шипеть могу сквозь зубы. Пальцы в его волосы запустить хочу и чтобы он… чтобы…
– А-а-а-а-а… – кричу, когда он угадывает мою мысль и языком ведет по стволу, в рот забирает и такое творит, о чем я не подозревал, что оно бывает. Сил нет вынести. Я все же за волосы его хватаю, вперед подаюсь бедрами раз, другой. Он, не выпуская изо рта, мне рукой причиндалы осторожно ласкает, потом ствол крепко сжимает, передергивает. Срываюсь. Кончаю так, что искры из глаз, сильно, долго, затяжными бросками. Ему на губы, на лицо. И выпадаю в осадок.
В себя прихожу от того, что Олег меня по щекам хлопает и за плечи тянет, приподнимает. Ладонь под затылок подсунул, как младенцу. А у меня сил нет вообще. Весь как кисель.
– Вася… Вася… – смеется Олег, – идем отсюда, нельзя так долго в парной. Плохо станет, сомлеешь.
– Я уже сомлел.
– Я вижу.
– Но мне хорошо…
– Вот и славно… Я говорил же – чего время тянуть? А ты упирался…
После бани
Василий
Пошли под душ потом. Олег ученый уже – сторонкой от купели. Домылись каждый в своей кабине. Вывалились в предбанник – там тепло, хорошо. Вытерлись. Я глаза отвожу, что говорить – не знаю. И Олег, как назло, молчит. И что теперь?
– Может, по сто грамм? – спрашиваю. С тайной мыслью, что если он выпьет, то за руль ведь не сядет. Хотя он и так не собирался.
– Нет, после бани накатывать не лучшее, а вот есть хочется. Чего тут у нас?
А у нас там и рыбка красная, и салат какой-то, и даже икра. Хлеб, масло, огурцы-помидоры. Капуста квашеная и еще буженина домашняя. Сыр разных видов. Димон и правда все, что нашел, сгреб и притаранил. – Ну… под икру, может, и накапать сто грамм, – раздумчиво тянет Олег, стол осматривает.
– А чего ты смотришь? Давай поешь. В доме у меня обед есть, может, хочешь полноценно?
– Успею я и полноценно. – Глазами стрельнул так, что у меня опять зашевелился.
– Тогда вот попробуй буженину и сыр – это свое все, с фермы.
– У тебя и сыроварня? – Уселся за стол вальяжно, как у себя дома. Мясо на хлеб, сверху сыр и еще сверху зелень. И мне протягивает. – Вот так попробуй.
Я взял, есть и правда захотелось. Ну вот, сидим…
И странно, что в сети-то мы говорили легко о разном, а тут я как онемел. И Олег молчит. Жует, на меня смотрит. Я от его взгляда плавлюсь, и это заметно. Он улыбается победно. И откуда такой взялся? Наконец, родил я вопрос. Мы об этом ни разу не говорили, а мне с самого начала интересно было, чем Олег занимается. Про это и спросил.
– А ты кто по жизни? На хлеб с маслом чем промышляешь?
– Колесами.
Вот и понимай как хочешь… Наркодилер, что ли? Или это я в меру своей испорченности так понял? Уточняю:
– Шофер?
– Вроде того. Гонщик. Испытатель. В частной автомобильной компании работаю, совместное производство. До Формулы-один еще не дорос, но бывают соревнования.
– Понятно… гонщик.
Некоторое время жуем молча. Мысли мои мечутся. Единственное, чего я хочу, – это позвать Олега в дом и там… Черт его знает, что там! Раздеть опять. Но не скажешь ведь.
– А у тебя ферма немалая, я не так представлял. – Он опять за бутылку берется, – Еще по одной давай. Как-то мы упустили главный повод. За знакомство.
Я вспоминаю свой любимый фильм про “Особенности национальной…”, и мне становится смешно. Там же тоже мужики в бане сидели и выпивали. Вот прямо смех разбирает. Это, конечно, нервное…
Выпили еще. Полегче стало, смущение отпустило, зато желания всякие пришли.
– Может, домой? – спрашиваю. – Ты же за Матильдой следить хотел. Она как раз выходит в это время.
– Пошли! – сразу подорвался Олег. – А это все куда?
