Пансионат Вечности «Пасторальные Луга»

Упрашивать Роя не пришлось, и, выпив еще по чашке кофе и обсудив успехи Майкла с его чудовищным детищем и новую средневековую мультивселенную, к которой пристрастился Рой, последний, по его собственному высказыванию, “отчалил”. Уже на пороге Рой остановился.

– Вчера наткнулся на объявление в нейросети. “Whale Song”, те, что создали “Мир после”, объявили конкурс на лучшего монстра для их новой, пока еще не анонсированной вселенной. Думал, может тебя заинтересует.

Оставшись один и дожидаясь прихода Лейлы, Майкл прохаживался по литейной, разглядывая неподвижные 3d принтера, конвейеры, сушки и камеры покраски. Все стояло грустное и неподвижное, единственной работающей машиной был небольшой юркий чистильщик, протиравший пыль с конвейерной ленты. Ну, почему? Почему их силовая обувь не пользуется спросом?

Потом пришла Лейла со своими пуделями, которых каждый четверг она выгуливала лично, а потому заглядывающая в мастерскую, благо та находилась в соседней высотке. За Лейлой, а точнее за её собачками, бесшумно скользил робот-уборщик, а над самой Лейлой кружила маленькая стилизованная под пчелку видеокамера. Онлайн трансляция двадцать четыре на семь давала определенные результаты по части рекламы. Лейла являлась яркой представительницей “perfect visual”, презирающих тех, кто прячет свои обрюзгшие тела за аватарами нейросети. Хорошая генетика в сочетании с большими деньгами, приправленная нешуточным нарциссизмом – подумал Майкл. “Богиня Стиля” старалась соответствовать своему нику в нейросети и прикладывала для этого немалые усилия в реальной жизни. Высокая, стройная, с белоснежной кожей и шикарной грудью, слегка прикрытой меняющим очертания футуристическим карбоновым топом, Лейла и правда выглядела великолепно. Выставив одну ножку вперед, с высоко поднятой головой, она медленно скользила по отливающей красным магнитной дороге, обутая в серо-фиолетовые сабо собственного производства. Майкл знал, что сейчас она критически осматривает свое изображение, стоящее у нее перед глазами. В учет шло все, даже цвет силового поля. Майкл вздохнул с облегчением, когда пчелка устроилась на подзарядку – примостившись на шпильку в волосах Лейлы. Должно быть, он сам не вписывался в идеальную картинку. Она взмахнула рукой и очки прикрывающие большую часть ее лица, казалось, растворились в воздухе.

– Привет Майки, как дела? Новый пиджак? Найссс.. , – и тут же,

– Да, Виктор, я в цеху. Работаю… Да, давай… и снова, обращаясь к Майку-

– Что нового? Вчерашний заказ готов к отправке?

– Да, уже и отправлен. Пять пар всего.

Они прошли в цех. Майкл собирался закинуть удочку, когда Лейла будет одна, на пробу так сказать, но вышло по-другому. Только он начал излагать свой план, как тут же зашел Лейлин покровитель.

– Восхитительный план, друг мой. Я давно предлагал Лейле нечто подобное, – сказал он

– Да неужели? Кажется, ты просто предлагал закрыть, цитирую – “убыточное предприятие”, – Лейла нахмурилась, и ее топ принял острые ромбовидные очертания, после чего сменил цвет с темно-синего на красный. Должно быть, Лейла нашла его недостаточно “колким”.

– Вот, так всегда… – рассмеялся Виктор, переводя взгляд на с Лейлы на Майкла.

Высокий, лысый, накачанный стероидами и открытием последних лет “венерианским белком”, давшим толчок биоинженирингу, породившим столько фриков, с каждым днем все больше наводняющих улицы Мегасити, Виктор стараниями Лейлы выглядел как звезда боевика. – Я лишь выдвинул предложение, моя милая, ведь с этим предприятием и правда надо что-то делать. К счастью не я один понимаю это, – он выставил руки вперед, как бы защищаясь и улыбнулся когда топ Лейлы слегка сгладил углы.

Майкл вывел на стену созданное им проектное предложение и продолжил . Его идея заключалась в резком развороте предприятия с оптового рынка на индивидуальный. Мини-коллекции в ограниченных тиражах, рассчитанные на тех кто хочет быть по-настоящему уникальным. Это, конечно, здорово увеличит объем работы проектировочного отдела, так как вместо одной сезонной коллекции придется делать две-три, а то и больше, но цена каждой такой пары должна быть значительно выше той, которую компания предлагает сейчас.

– В то же время, мы всегда сможем вернуться к оптовым продажам, получи мы хороший заказ. А пока мы сможем, как мне кажется, неплохо заработать, сосредоточившись на чистом творчестве, делая шедевры для тех, кто готов за них платить.

Пока Майкл все это рассказывал, листая презентацию, бросающую неоновые блики на их лица, он то и дело ловил на себе напряженные взгляды Лейлы. Все остальное время она смотрела на Виктора, стараясь быть как можно ближе к нему и в тоже время вне его поля зрения. Ее наряд, украшения и даже косметика, несколько раз мигнули, меняя очертания и цвета. Майкл понимал причину ее недовольства, но он и сам был не очень рад тому, что ему приходится говорить с Виктором лично. Но так уж вышло, и Майкл делал что мог. Он листнул презентацию и приступил к описанию недостающего оборудования необходимого для индивидуальной печати. Специального оборудования было немного: 3D сканер, программное обеспечение к нему, позволяющее снять мерку в нейросети, карбоновый принтер для собственного производства улучшенных, высокопрочных супинаторов и…

– Хватит… – заорал Виктор. Он стряхнул с себя вцепившуюся в его руку Лейлу и развернулся к Майклу. – Ты хоть представляешь во сколько мне обошлась ваша последняя блажь – модификация силовых батарей? И для чего? Что бы сейчас вкладывать кредиты в новую идею? И в какую? – Он махнул рукой, видимо желая закрыть презентацию Майкла, но та прокрутилась до самого низа. На последней странице которой по неоновому подиуму отделанному буквами складывающимися в слова, дефилировали голограммы Лейлиных подруг. Их Майкл скачал с личных страниц Зои и Мередит без их согласия, но исключительно для пользы дела. Слоган гласил – “Единственная для

Единственной”.

Недолгая пауза, взрыв хохота. Майклу стало жарко, стыдно, нестерпимо зачесалась спина. Виктор продолжал хохотать тыча пальцем на дефилирующих красавиц. Лейла забыв о своем наряде, стояла с широко открытым ртом, глядя на согнувшегося пополам Виктора. А Майкл казалось снова стал ребенком стоящим перед отцом кричащим о чести, совести и собаке Павлова. Пуговица от его пиджака очутилась у него в руке, он сам не помнил как. Вертя пуговицу в пальцах, он чувствовал себя несколько лучше, защищеннее. Весь мир сузился и поместился в ней. Круглая, гладкая, с небольшой выемкой посередине. Похожа на маленькую тарелочку. Или нет это.. маленький метательный диск наподобие фрисби или сюрикена… А может…

– Так… – Так же внезапно, или это только показалось Майклу, Виктор перестал смеяться и придвинув стул сел напротив стоящих перед ним как дети, Лейлой и Майклом. – Так, – повторил он.

– Майкл скажи мне, как часто ты носишь силовую обувь? Виктор вытянул ноги перед собой демонстрируя свои туфли на толстой подошве.

– Всегда. Я всегда надеваю силовую обувь когда выхожу в реальность. – сказал Майкл и покраснел еще больше. До него стало доходить.

– Замечательно Майкл. Он посмотрел на Лейлу которая стала приходить в себя. – Лейла, милая, а как часто ТЫ выходишь в реальность?

– Тебе это прекрасно известно, – если Лейла и краснела ей это удавалось скрывать. Ее одежда и макияж отдавали холодом, мерцали льдом.

– А, что по поводу их? – Виктор махнул рукой указывая на все вышагивающих Лейленых подруг. Думаю примерно так же, в лучшем случае раз в неделю. Раз в неделю современный житель Мегасити выходит в реальность. Раз в неделю. И это в лучшем случае. Так на кой черт, им нужно покупать силовую обувь, а? Ведь половина тех, кто все-таки покидает свои жилища, не пользуется магнитными дорогами. Вам это не приходило в голову? И вот самый главный вопрос: на кой черт мне вкладывать все больше и больше кредитов в предприятие, которое вы по совершенно необъяснимым для меня причинам все увеличиваете в объеме, несмотря на его полнейшую бесперспективность?

***

Шли дни, недели, месяца. Майкл все так же работал в виртуальном офисе, иногда модифицировал “Зону 51”, но по большей части проводил время в компании котодев в Земляничном Лесу. С Лейлой он после того случая не виделся, лишь изредка переписываясь в нейросети по поводу отгрузки того или иного заказа. Миссис Кожеску слегла и Майклу пришлось купить специальную больничную кровать, в которую тут же интегрировался Эл, приняв на себя уход за лежачей матерью. Впрочем, это не доставляло ему никаких дополнительных неудобств. После этого, Майклу пришлось взять на себя все заботы связанные с ее переселением. Это давило на него, хотя мистер Грей, с которым Майкл общался по поводу переселения матери в «Пасторальные Луга» обещал, что миссиc Кожеску все равно не вспомнит о том, что не загрузится вместе с ней. Иными словами, для комфортного проживания в вечности хватит и минимальной памяти – тарифа эконом плюс. Майкл часами просматривал таблицу памяти матери, папки, отмеченные ею на сохранение, борясь с желанием посмотреть то или иное воспоминание. В основном воспоминания были о нем, немного о больнице, в которой она проработала больше тридцати лет, о родителях, давным-давно умерших настоящей смертью, еще до изобретения “вечности”. Совсем небольшой файл, который Майкл вначале не заметил, был посвящен отцу. Да, воспоминаний о нем и правда оказалось немного. Вот он держит на руках совсем еще крошечного сына. Вот совместное воспоминание матери и отца- пикник на природе. Цветы, стоящие у окна и отец, спящий в обнимку с Майком, которому на вид около пяти-шести лет. Все. Воспоминаний, не вмещающихся в тариф, оказалось в тысячи раз больше. Основную массу занимала папка “Бессознательное”, которую современные ученые называют мусором, собранным нашим мозгом на протяжении всей жизни. Запахи, напоминающие нам о чем-то чего мы и вспомнить не можем, образы, сотканные нами во время сна и почему-то сохранившиеся в подкорке, обрывки каких-то разговоров, воспоминания младенческого и до-младенческого возраста и петабайты вообще не поддающихся расшифровке воспоминаний. Все это ученые называют мусором, а те чудаки, отвергающие переселения, которые сейчас прозваны экстремистами, именуют душой. Пролистывая бесчисленные воспоминания помеченные матерью на удаление, Майкл наткнулся на странную и необычайно объемную папку “прощай”. Он открыл ее. И почти сразу закрыл. Он почувствовал как его сердце сжалось, а на глазах выступили слезы. Проверил объем. Папка была даже больше той, которую занимали воспоминания о нем самом. То были воспоминания о его отце.

В тот же вечер Майкл позвонил Рою. Тот предстал перед ним в образе варвара в мехах и железе, с мечом и большим круглым щитом. Одна нога Роя покоилась на какой-то рыжей горилле. Видимо, он только что ее прикончил.

– Хей Майкл, зацени-ка, – Рой принял героическую позу. Сзади на фоне виднелась огромная горящая синим огнем кристальная башня. Над ней кружились какие-то странные существа похожие на летающих осьминогов.

– Круто, где это ты? – Майкл видел возбуждение Роя и не мог не уделить ему немного времени.

– В Пределах Варгаза, того колдуна который наслал на этот мир весь этот зверинец.

– Желаю удачи, Рой, ты, похоже уже почти подобрался к злодею.

– Да, это мое второе прохождение. Хочу разблокировать Меч Хаоса. Его можно использовать и в других связанных вселенных. Круто, а?

– Круто, круто. Кстати о других вселенных. Помнишь, ты говорил о компании, которая возможно заинтересуется моим мозгососом?

– Да, это же “Whale Song” забыл? Просто зайди на их сервер.

– Спасибо Рой. Прикончи этого гада.

Майкл отключился. На следующий день он связался с “Whale Song”, а еще через неделю продал не только мозгососа, но и всю “Зону 51”. Он чувствовал почти что облегчение. И дело было не только в его матери и возможности сохранить ее память об отце Майкла, просто он знал ,что мозгосос в том виде в котором он его хотел видеть, был для него недостижим. Этот монстр просто превратился бы в некоторое подобие ужасного демонического божества пожирающего миры. Он бы просто потерял созданный им мир и в конце концов и чудовище поглотившее его “Зону 51”. И кто знает во что бы это в конце концов вылилось, выскочи такой вирус в нейросеть. “Whale Song” же скорее всего сделает из него что-то простое или просто избавится навсегда. Сам Майкл вряд ли решился бы на это.

Миссис Кожеску переселилась в Пансионат Вечности в понедельник, сразу же после того как ее дух покинул состарившееся тело. Майкл не заходил в комнату матери после того как Эл доложил ему печальную новость и все заботы о предстоящих похоронах легли на несуществующие плечи домоуправителя. Эл прозванивал соответствующие службы, отправляя куда положено отчеты о болезнях, принимаемых медикаментах и другие данные, собранные им во время служения дому Кожеску. А Майкл сидел в своей спальне, на не заправленной постели и несколько шагов отделяло его от встречи с новой помолодевшей и обретшей вечную жизнь матерью. Не к месту промелькнула мысль о модификации экзоскелета деталями, улучшающими сексуальные ощущения в нейросети, теперь можно было не стесняться матери, но Майкл отогнал эту мысль, уставившись на висевшую на стене надпись. “Кто кого дрессирует? Павлов собаку или собака Павлова?

– Павлов, – сказал Майкл вслух.

– Собака, – пронесся в голове голос отца.

– Ответ не поддается определению, – вспомнился ответ Эла.

***

Майкл с большим букетом хризантем шел по ярко-салатовой лужайке залитой теплыми лучами заходящего солнца, с пробивающимися тут и там отколовшимися от небес васильками, озорными ромашками и непослушными одуванчиками. Вдалеке пощипывая травку, бродили белоснежные комочки шерсти, а еще дальше пестрели коровы. Легкий ветерок ерошил траву и волосы Майкла и сладкий запах луговых цветов разносился вместе с ним повсюду. Вдалеке на фоне голубого неба и легких белоснежных облаков у самого горизонта вполоборота к Майклу, рядом с мольбертом стояла красивая молодая и высокая женщина. Мама. Майкл ускорил шаг, а затем побежал.

Он сидел на траве и когда мисс Кожеску, веселая и вся испачканная красками, закончила свою пастораль и села рядом с ним, он взял ее за руку и посмотрел ей в глаза.

– Мам.. расскажи мне об отце. Я знаю, ты хотела оградить меня от потрясения.. вечной потери.. смерти. Но мне кажется, я уже знаю правду..

Мисс Кожеску перевела взгляд на простирающиеся в вечность пасторальные луга и после долгого молчания начала свой рассказ.