Полное собрание сочинений. Том 22. Июль 1912 – февраль 1913

Главное правление ответило голой руганью.

Состоялся Базельский конгресс. Делегацию Варшавского комитета единогласно признали все делегаты РСДРП, и ликвидаторы, и латыши, и впередовцы, и бундовцы, и троцкисты!

Выборы от Варшавы дали обоих рабочих выборщиков с.-д. сторонников Варшавского комитета, противников Тышки и Ко.

Фиктивность параллельной организации Тышки доказана перед всеми. Честный путь – взять назад обвинение в провокации – не по плечу Тышке с его Главным правлением.

Но лучше всех наши ликвидаторы и их OK, любящие «единство». «Луч», официально примыкающий к августовской конференции, два раза напечатал мерзкую ложь Тышки!!

Первый раз это сделал господин, спрятавшийся под инициалами. Второй раз – господин Августовский.

И каковы храбрецы! Они распространяют мерзость и – прячутся за спину Главного правления. Мы-де ни при чем, мы не в ответе, мы не распространяем мерзости, мы «только» сообщаем о факте напечатания (мерзости) от имени Главного правления!!

Мартов, Троцкий, Либер, латыши и К анонимно распространяют тышкинскую мерзость, прячась за спиною Тышки – в легальной печати, где документов привести нельзя!!

«Социал-Демократ» № 30, 12 (25) января 1913 г.

Печатается по тексту газеты «Социал-Демократ»

Значение избрания Пуанкаре

Нового президента французской республики усиленно поздравляют. Загляните в черносотенно-погромщицкое «Новое Время» и в либеральную «Речь»: какое трогательное единодушие в поздравлениях президенту Пуанкаре, в выражениях своего удовольствия!

На оценке вопросов внешней политики и положения дел в западных странах с особенной наглядностью вскрывается глубокое внутреннее родство наших черносотенцев и наших либералов. Когда и те и другие приветствуют «национального» президента Пуанкаре, выбранного союзом крупной буржуазии и клерикально-феодальной реакции во Франции, – всякому становится ясно, что черносотенцы и либералы расходятся лишь во взгляде на способы борьбы против социализма.

Но выборы Пуанкаре представляют интерес покрупнее, чем думают усердные «поздравители». Сознательные рабочие, обдумывая значение этих выборов, отмечают три обстоятельства.

Во-первых, выборы Пуанкаре означают еще шаг вперед в обострении классовой борьбы, предстоящей Франции. Пуанкаре был премьер-министром в палате, имеющей радикальное большинство. А в президенты выбран он против радикального кандидата Памса, выбран при помощи клерикально-феодальной реакции, выбран правым блоком.

Что это значит? Во Франции у власти стоит последняя буржуазная партия, радикалы{167}. Отличие ее от «реакции» становится все меньше. Против социалистического пролетариата все теснее сплачивается вся буржуазия, от радикальной до реакционной, и все больше стираются границы между той и другой. Особенно ярко это проявилось на избрании Пуанкаре. Такое сплочение – верный признак крайнего обострения классовых противоречий.

Во-вторых, знаменательна карьера Пуанкаре – типичная карьера буржуазного дельца, продающего себя по очереди всем партиям в политике и всем богачам «вне» политики. По профессии Пуанкаре – адвокат с 20 лет. В 26 лет он был начальником кабинета, в 33 года министром. Богачи и финансовые тузы во всех странах высоко ценят политические связи таких ловких карьеристов. «Блестящий» адвокат-депутат – политический пройдоха, это – синонимы в «цивилизованных» странах.

В-третьих, знаменательна демонстрация французских социалистов при выборах Пуанкаре. Голосование за Вальяна было демонстрацией в честь Коммуны. Вальян – живая память о ней. Достаточно хоть раз видеть, как встречают парижские рабочие появление на трибуне седого, как лунь, Вальяна, чтобы понять это.

И вот, в том самом Версале, где в 1871 году буржуазная Франция продавала родину Бисмарку, чтобы подавить восстание пролетариата, – в той самой зале, в которой 42 года тому назад раздавались зверские вопли черносотенных помещиков Франции, жаждавших себе короля, депутаты рабочего класса голосовали за старого коммунара.

«Правда» № 11, 15 января 1913 г. Подпись: В. И.

Печатается по тексту газеты «Правда»

Откровенно

Провал в Государственном совете думского законопроекта о введении земства в Архангельской губернии был уже отмечен в нашей газете. Но на значении этого факта, который, несмотря на всю свою незначительность, в то же время является чрезвычайно характерным, следует еще и еще остановиться.

Почти полвека существует земство дворянское, обеспечивающее безусловное преобладание помещика феодального (по-русски: крепостнического) типа. И лишь в некоторых губерниях, например, Вятской, где почти нет дворянского землевладения, земство носит более мужицкий характер; но зато здесь оно еще больше оплетено сетью всевозможных чиновничьих запретов, препон, ограничений и разъяснений. Такого, казалось бы, обезвреженного и урезанного земства добивается уже больше полувека и Архангельская губерния.

И вот, постановление черной, помещичьей и буржуазной III Думы о введении архангельского земства отклонено Государственным советом. Какой поразительно яркий свет проливает эта «мелочь» на сущность нашего «обновленного» строя! Какой превосходный урок насчет классовых корней политики!

Доводы противников земства в Государственном совете откровенны: дворян там нет, видите ли. Во всей губернии всего 2660 десятин «частного» землевладения – восклицал г. Стишинский, докладчик в Государственном совете.

Итак, если нет дворян-помещиков, то «народ» не дорос даже до чинки дорог и устройства больниц. Но если помещиков нет, их надо насадить прямо или косвенно.

Насадить откуда? Из центра России, где их достаточно. Помещики черноземного центра, где всего свежее следы крепостного права, где всего более осталось «барщины» (отработочная система хозяйства), где безраздельно господствуют, царят и правят зубры вроде курских, – вот на кого можно опереться в государственных и общественных делах. В этом смысле отношение Государственного совета к вопросу об архангельском земстве является весьма поучительным и наглядным уроком нашей государственности.

«Правда» № 13, 17 января 1913 г. Подпись: В.

Печатается по тексту газеты «Правда»

Кабинет Бриана

Известный ренегат Бриан, бывший некогда архиреволюционером и глашатаем «всеобщей стачки», опять оказался во главе министерства во Франции. Как и Джон Берне в Англии, он изменил рабочему классу и продался буржуазии.

Интересен состав его нового кабинета. В нем царит тройка: Жоннар – Этьенн – Бодэн. Что это за фигуры?

Загляните в либеральные газеты, например в «Речь» № 11. Вы увидите подробнейший рассказ о том, где министры учились, где служили. Вы увидите бесстыдную рекламу и желание подслужиться: Жоннар – друг короля Эдуарда! Бодэн – племянник коммунара!

«Жомини да Жомини, а о водке ни полслова»{168}. О сути дела «Речь» молчит. А суть эта очень проста: вся тройка – самая прожженная и бесстыдная компания финансовых дельцов и аферистов. Этьенн участвовал во всех грязных миллионных скандалах, начиная с Панамы{169}. Он – делец по части финансовых операций в колониях, вроде наших башкирских земель… Жоннар участвовал в не менее «чистеньком» добывании концессии на богатейшие железные руды в Уэнца (Африка). Родственнички у него сидят в правлениях крупнейших акционерных компаний. Бодэн – приказчик капиталистов, подрядчиков и владельцев верфей. Ему как раз место в морском министерстве… поближе к подрядам и поставкам на флот!

Нигде так ясно, как во Франции, не подтверждаются слова Маркса: буржуазные правительства – приказчики класса капиталистов{170}. И великий прогресс Франции состоит в том, что рабочий класс сорвал все ложные покровы, сделал неясное ясным, «сбросил с цепей украшавшие их фальшивые цветы – не для того, чтобы человечество продолжало носить эти цепи в их форме, лишенной всякой радости и всякого наслаждения, а для того, чтобы оно сбросило цепи и протянуло руку за живым цветком»{171}.

«Правда» № 14, 18 января 1913 г. Подпись: И.

Печатается по тексту газеты «Правда»

Жизнь учит

Кто искренне интересуется судьбами освободительного движения в нашей стране, тот не может не интересоваться прежде всего нашим рабочим движением. Годы подъема, как и годы контрреволюции, яснее ясного показали, что рабочий класс идет во главе всех освободительных сил и что поэтому судьбы рабочего движения теснейшим образом переплетаются с судьбами русского общественного движения вообще.

Возьмите кривую, изображающую стачечное движение рабочих за последние восемь лет! И попробуйте нарисовать такую же кривую линию, изображающую рост и упадок всего русского освободительного движения вообще за эти годы. Обе кривые совершенно совпадут. Между всем освободительным движением в целом, с одной стороны, и рабочим движением, с другой, существует самая тесная, неразрывная связь.

Присмотритесь к данным о стачечном движении в России, начиная с 1905 года.

Разве эти данные не показывают самым наглядным образом, что лучшим барометром всей общенародной освободительной борьбы в России служит стачечное движение русских рабочих?

Наивысший подъем (1905 г.) дает около 3 миллионов стачечников. В 1906 и 1907 годах движение падает, но остается еще на очень высоком уровне, средним числом давая 1 миллион стачечников. Затем движение быстро начинает идти под гору и падает – падает до самого 1910 года включительно: 1911 год – год перелома. Кривая начинает – хотя еще робко – подыматься. 1912 год – год нового крупнейшего подъема. Кривая уверенно и решительно подымается до уровня 1906 года и явно держит курс на тот год, когда трехмиллионная цифра побила всемирный рекорд.

Наступила новая эпоха. В этом не может теперь быть никакого сомнения. Начало 1913 года – лучшая тому порука. От отдельных частных вопросов рабочая масса идет к постановке общего вопроса. Внимание самых широких масс сосредоточивается уже не на отдельных только нестроениях нашей русской жизни. Вопрос ставится о всей совокупности этих нестроений, в целом, речь идет не о реформах, а о реформе.

Жизнь учит. Живая борьба лучше всего разрешает те вопросы, которые еще недавно были столь спорными. Взгляните теперь, после 1912 года, хотя бы на наши споры о «петиционной кампании» и о лозунге «свобода коалиций». Что показал опыт?

Собрать хотя бы только несколько десятков тысяч подписей рабочих на весьма умеренной петиции – оказалось невозможным. А миллион участников одних политических стачек – оказался фактом. Разговоры о том, что не надо идти дальше лозунга «свобода коалиций», ибо иначе-де массы не поймут нас и не мобилизуются, – оказались пустыми и праздными разговорами оторванных от жизни людей. А живые, реальные миллионные массы мобилизовались именно под самыми широкими, старыми, неурезанными формулами. Только эти формулы зажигали энтузиазм масс. Кто на деле шел вместе с массами и кто без них и против них – теперь показано достаточно убедительно.

Бодрое, свежее, могучее движение самих масс отметает, как негодную ветошь, искусственные, высиженные в кабинетах, рецепты и идет вперед, все вперед.

В этом исторический смысл происходящего на наших глазах грандиозного движения.

«Правда» № 15, 19 января 1913 г.

Печатается по тексту газеты «Правда»

Новая демократия

В «Пестрых встречах» новогоднего номера «Речи» г. Тан затронул важный вопрос, на который рабочим следует обратить серьезное внимание. Это – вопрос о росте новой демократии.

«Вот уже с год или, может, побольше, – пишет г. Тан, – русло жизни опять начинает меняться и таять. Вместо убыли воды появляется прибыль, бог знает откуда, из недр подземных и из дальних источников. Три года все было тихо и пусто. Теперь появляются люди, выползают один за другим из разных щелей и медвежьих углов…

…Всего интереснее люди крестьянского звания, пришедшие снизу. Имя им легион. Они заполонили средние области жизни и даже покушаются на высшие, особенно в провинции. Техники, счетчики, агрономы, учителя, всякие земские служащие. Все они похожи друг на друга. Серые с лица, широкие в кости, нескладные с виду; к рефлексам не склонны, напротив, живучи, как кошки… Жизнь, очевидно, шагнула еще на ступень, ибо мы, разночинцы, – сравнительно с ними – так же, как были дворяне сравнительно с нами».

Метко и верно сказано, хотя не следует забывать, что и старые разночинцы и новые, «крестьянского звания», демократическая интеллигенция и полу интеллигенция – представляют из себя буржуазию в отличие от дворян-крепостников.

Но буржуазия бывает разных слоев, которым свойственны разные исторические возможности. Верхам буржуазии и богатой буржуазной интеллигенции: адвокатам, профессорам, журналистам, депутатам и т. д., почти всегда свойственно тяготеть к союзу с Пуришкевичами. С ними связывают эту буржуазию тысячи экономических нитей.

Напротив, крестьянская буржуазия и новая, «крестьянского звания», интеллигенция тысячами нитей связана с массами бесправного, забитого, темного, голодного крестьянства и по всем условиям своей жизни враждебна всякой пуришкевичевщине, всякому союзу с ней.

Эта новая, более многочисленная, более близкая к жизни миллионов, демократия быстро учится, крепнет, растет. Она полна, большей частью, неопределенных оппозиционных настроений, она питается либеральной трухой. На сознательных рабочих ложится великая и ответственная задача – помочь освобождению этой демократии из-под влияния либеральных предрассудков. Только в меру того, как она будет преодолевать эти предрассудки, сбрасывать с себя убожество либеральных иллюзий, разрывать с либералами и протягивать руку рабочим, – суждено ей, новой демократии в России, сделать нечто серьезное для дела свободы.

«Правда» № 15, 19 января 1913 г. Подпись: Т.

Печатается по тексту газеты «Правда»

О народничестве

Г-н А. В. П. в № 12 «Русского Богатства» написал «руководящую» статью на «очередную» тему под заглавием: «Народный социализм или пролетарский?».

Статья эта крайне несерьезна и бессодержательна сама по себе. Такого пустого набора слов, такого разгула уклончивой, голой фразы, такой мешанины взглядов (эклектицизма) давненько уже мы не встречали в «руководящих» статьях считающегося серьезным народнического журнала.

Но статья характерна тем, что затрагивает крайне серьезный и злободневный вопрос о разложении народничества. Народничество есть идеология (система взглядов) крестьянской демократии в России. Поэтому всякий сознательный рабочий должен внимательно следить за тем, как изменяется эта идеология.

I

Народничество очень старо. Его родоначальниками считают Герцена и Чернышевского. Расцветом действенного народничества было «хождение в народ» (в крестьянство) революционеров 70-х годов. Экономическую теорию народников разрабатывали всего цельнее В. В. (Воронцов) и Николай – он в 80-х годах прошлого века. В начале XX века социалисты-революционеры выражали наиболее оформленно взгляды левых народников.

Революция 1905 года, показав все общественные силы России в открытом, массовом действии классов, дала генеральную проверку народничеству и определила его место. Крестьянская демократия – вот единственное реальное содержание и общественное значение народничества.

Русская либеральная буржуазия по своему экономическому положению вынуждена стремиться не к уничтожению привилегий Пуришкевича и К, а к их разделу между крепостниками и капиталистами. Наоборот, буржуазная демократия в России – крестьянство – вынуждена стремиться к уничтожению всех этих привилегий.

Фразы о «социализме» у народников, о «социализации земли», уравнительности и т. п. – простая словесность, облекающая реальный факт стремления крестьян к полному равенству в политике и к полному уничтожению крепостнического землевладения.

Революция 1905 года окончательно раскрыла эту социальную сущность народничества, эту классовую природу его. Движение масс – ив форме крестьянских союзов 1905 года, и в форме крестьянской борьбы на местах в 1905 и 1906 годах, и в форме выборов в обе первые Думы (создание «трудовых» групп) – все эти великие социальные факты, показавшие нам в действии миллионы крестьян, отмели, как пыль, народническую, якобы социалистическую, фразу и вскрыли ядро: крестьянскую (буржуазную) демократию с громадным, еще не исчерпанным запасом сил.

Кого опыт величайшей эпохи в новой, современной, России не научил отличать реального содержания народничества от словесной оболочки его, – тот безнадежен, того нельзя брать всерьез, тот может быть играющим в словечки писателем (вроде А. В. П. из «Русского Богатства»), но не политическим деятелем.

В следующей статье посмотрим поближе на разложение народничества и на этого писателя.

II

Опыт 1905 года именно потому имеет громадную важность, что он заставил проверить теории народников движением масс. И эта проверка сразу вызвала распад народничества, крах их теорий.

Уже на первом съезде эсеров, в декабре 1905 года, начинают откалываться от них «народные социалисты», окончательно отделившиеся к осени 1906 года.

Эти «народные социалисты» предвосхитили наших ликвидаторов. Точь-в-точь пели они об «открытой партии», точь-в-точь ликвидировали лозунги последовательной демократии и вели ренегатские речи (см., например, статьи г. Пешехонова в № 8 «Русского Богатства» за 1906 год). Это были крестьянские кадеты, и вторая Дума (которую не бойкотировали народники, даже эсеры) доказала, что большая часть крестьянских депутатов шла за оппортунистами из «Русского Богатства», а меньшая – за эсерами. Вторая Дума окончательно подтвердила то, что видно было уже из народнических газет «дней свободы» (осенью 1905 и весной 1906 гг.), именно: ничем иным, кроме как левым крылом крестьянской демократии в России, эсеры быть не могут, вне этого они – ничто.

Разложение народничества все яснее и яснее подтверждает это. За время разгула контрреволюции это разложение гало быстро: левые народники «отозвали» самих себя от думских трудовиков. Старую партию фактически ликвидировали, новой не создали. Ренегатство (вплоть до ропшинских позорных произведений «Конь бледный», «То, чего не было») нашло себе широкую дорогу даже к «левым» народникам. Часть их («починовцы») бросает бойкот. Часть тяготеет к марксизму (Н. Суханов, – хотя у него путаницы еще тьма). Часть – к анархизму. Развал, в общем, несравненно сильнее, чем у с.-д., ибо есть официальные центры, но нет ясной, выдержанной, принципиальной линии, способной бороться с упадочничеством.

И вот, г. А. В. П. являет нам образец этого идейного упадочничества. Была некогда у народников своя теория. Теперь остались только нахватанные с бору да с сосенки «оговорочки» к марксизму. Любой беспринципный фельетонист бойкой буржуазной газетки подпишет, ничем не рискуя, ничем себя не связывая, ничего не исповедуя, статью г. А. В. П. в защиту «народного» социализма. Ибо «народный» социализм есть пустейшая фраза, служащая для обхода вопроса о том, какой класс или социальный слой везде в мире за социализм борется.

Достаточно привести два образчика болтовни г. А. В. П.

«…Оказывается, – пишет он, – что партия, усвоившая доктрину пролетарского социализма, в действительности готова развить свои силы и за счет других, «полупролетарских» и даже «буржуазных» слоев».

Не правда ли, возражение, достойное гимназиста 4-го класса! В социалистических партиях всего мира есть и полупролетарии и буржуа… значит? Значит, – умозаключает г. А. В. П., – можно обойти тот факт, что только пролетариат во всем мире 1) ведет систематическую борьбу с классом капиталистов и 2) является массовой опорой с.-д. партий.

2-ой пример:

«Взять хотя бы студенчество, – пишет бойкий г. А. В. П., – самая подлинная ведь буржуазия, а социалисты среди него, не знаю, как теперь, но еще недавно составляли чуть ли не большинство».

Ну, разве это не бесподобно? Разве не достоин этот довод наивной эсеровской гимназисточки? Не заметить после 1905–1907 гг., как размежевались, на арене всех политических выступлений, десятки миллионов крестьян и миллионы рабочих, – и придавать значение (как доводу против «пролетарского социализма»!) тому факту, что либеральная и демократическая учащаяся молодежь в России сочувствует эсерам и эсдекам! Послушайте, г. А. В. П., знайте же меру…

Сознательные рабочие должны вести прямую и ясную политику с народниками. Беспощадно высмеивать якобы социалистические фразы и не давать прятать в них единственно серьезный вопрос о последовательном демократизме.

«Народный» социализм, уравнительность, социализация земли, кооперации, трудовое начало? Этого не стоит даже опровергать. Это жизнь и революция давно уже смели совсем из области серьезных вопросов политики. Этой болтовней вы только прячете серьезный вопрос: о демократизме. Вы должны сказать ясно и прямо, верны ли вы лозунгам последовательной демократии? Хотите ли вы и умеете ли вы претворить эти лозунги в систематическую работу среди масс точно определенного социального слоя? Если да, – рабочий демократ ваш союзник и друг против всех врагов демократии. Если нет, – ступайте прочь, вы просто болтун.

«Правда» №№ 16 и 17, 20 и 22 января 1913 г. Подпись: В. И.

Печатается по тексту газеты «Правда»

К социал-демократам

Воспроизводим полностью передовую статью последнего номера петербургской газеты «Луч» (от 19-го января 1913 г., № 15/101):

РАБОЧИЕ МАССЫ И ПОДПОЛЬЕ

«Металлистам опять отказано в регистрации союза. Несмотря на все уступки, на которые готовы были идти рабочие, присутствие нашло решительно все параграфы неприемлемыми. Действовало ли тут общество фабрикантов и заводчиков, настаивавшее, как сообщали одно время газеты, чтобы металлистам не разрешали нового профессионального союза, или само присутствие решило не допускать существование такого союза – это сути дела не изменяет. Наиболее передовая и наиболее культурная часть петербургских рабочих лишается даже того мизерного права, которое им принадлежит на основании временных правил о союзах и обществах! Сколько сил потрачено, сколько жизней погибло в борьбе за этот кусочек права, которое теперь мановением руки сводится на нет!

И что всего более странно, это то, что широкие рабочие массы совершенно не отзываются на это лишение прав. Под влиянием всех последних гонений на легальные организации кое-где в рабочей среде даже оживают и крепнут симпатии к «подполью». Мы нисколько не закрываем глаза на этот прискорбный, по нашему мнению, факт. Но не привыкшие преклоняться перед стихийностью, мы стараемся дать себе отчет в смысле его.

Теперешние разговоры о «подполье» в значительной мере напоминают старые, теперь, кажется, основательно забытые споры о терроре. Перед террором тоже многие «преклонялись», чтобы замаскировать свою собственную негодность. Хорошо, мол, что существуют герои, а мы уж как-нибудь за ними поплетемся. Так и теперь. Нам лень подумать, лень искать новых путей, и мы ждем, что подполье за нас решит, и уж тогда мы будем действовать под чужую ответственность. Удастся – хорошо, не удастся – мы имеем, на кого валить вину.

Эта-то психология, которая, мы не отрицаем, имеет корни в нашей современной политической обстановке и достаточно объясняется темп тяжелыми жертвами, которые уже принесены на алтарь открытого движения, – эта-то психология безответственности, бессознательного желания «сказаться в нетях» в случае неудачи и диктует некоторым слоям рабочей массы возрождающееся почтение к подполью. Мы говорим о почтении к подполью, а не о бегстве в подполье, потому что фактически в подполье всегда бывали только единицы, – массе в подполье делать нечего, – а уж эти единицы, ни перед кем не ответственные, командовали массовыми выступлениями.

Но, говорят, «легальные возможности» все исчерпаны, и в результате мы имеем почти полное уничтожение легальных организаций. Вот именно это неверно, что исчерпаны все возможности. На самом деле еще крайне мало осуществлена та основная возможность, без которой немыслима ни одна победа рабочего класса. Мы говорили о планомерном участии масс в отстаивании своих организаций. Все, что делалось до сих пор, делалось и недостаточно планомерно и без достаточного участия масс. Тысячи подписей под петицией о свободе коалиций – ничто по сравнению с сотнями тысяч фабрично-заводских рабочих. Насчитываемые десятками и редко сотнями члены наших профессиональных, просветительных и всяких других обществ составляют малую каплю по сравнению с огромным количеством рабочих, занятых в данной профессии, обитающих в данном квартале и т. п. А ведь фактически лиц, действительно интересующихся союзами и работающих в них, – и того меньше.