Полное собрание сочинений. Том 14. Сентябрь 1906 – февраль 1907

Рабочие, крестьяне и все трудящиеся! Не забывайте этого великого урока! Помните, что когда осенью 1905 года во главе борющегося народа стояли революционные рабочие, когда к стачке рабочих, к восстанию рабочих присоединялись восстания крестьян и сознательных солдат, – тогда правительство шло на уступки. А когда весной и летом 1906 года во главе народа встала либерально-монархическая буржуазия, кадеты, партия колебаний между властью народа и властью погромщиков, тогда вместо уступок депутаты получили удар полицейской ноги, разогнавшей Думу.

Разгон Думы показывает всем, как тщетны и бесплодны кадетские ходатайства, как необходима поддержка пролетарской борьбы. Рабочий класс октябрьской стачкой вырвал обещание свободы. Он собирается теперь с силами, чтобы посредством всенародного восстания вырвать на деле свободу из рук врага, чтобы свергнуть царское правительство, учредить республику, выборность всех без исключения властей в государстве, и созвать через временное революционное правительство всенародное учредительное собрание на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования.

Борясь за свободу, рабочий класс добивается того, чтобы она служила не богатым только и знатным, а всему народу. Рабочим нужна свобода, чтобы развернуть широкую борьбу за полное освобождение труда от гнета капитала, за уничтожение всякой эксплуатации человека человеком, за социалистическое устройство общества. Никакое равенство, даже равенство мелких хозяев, крестьян, в пользовании общенародной землей, не спасет народ от нищеты, безработицы и угнетения, пока существует господство капитала. И только сплочение всех рабочих, при поддержке их массами трудящихся, может свергнуть иго капитала, давящего рабочих всех стран. В социалистическом обществе свобода и равенство не будут обманом; трудящиеся не будут раздроблены мелким обособленным хозяйничаньем; накопленное общим трудом богатство будет служить массе народа, а не угнетать ее; господство трудящихся уничтожит всякое угнетение какой бы то ни было национальности, религии или одного пола другим.

Товарищи рабочие и все граждане России! Пользуйтесь выборами, чтобы укрепить настоящих борцов за свободу и за социализм, чтобы открыть глаза всем и каждому на настоящие цели и истинный характер различных партий!

Кроме социал-демократов, три главных группы партий участвуют в выборах: черносотенцы, кадеты, трудовики.

Черносотенцы, это – партии, поддерживающие правительство. Они стоят за самодержавную монархию, за полицейскую власть, за сохранение всей помещичьей земли. Это – партия монархистов, союз русского народа, партия правового порядка, торгово-промышленная партия, союз 17-го октября, партия мирного обновления. Все это – прямые враги народа, прямые защитники правительства погромщиков, правительства, разогнавшего Думу, правительства военно-полевых судов.

Кадеты (к.-д., или «партия народной свободы») – главная партия либерально-монархической буржуазии. Либеральные буржуа колеблются между народом и правительством погромщиков. На словах они – против правительства; на деле они больше всего боятся борьбы народа; на деле они хотят сделки с монархией, т. е. с погромщиками, против народа. Кадеты предлагали в Думе каторжные законы против печати и против собраний. Кадеты были в Думе против передачи вопроса о земле местным комитетам, выбранным всеобщим, прямым, равным и тайным голосованием. Кадеты, это – либеральные помещики, которые боятся того, как бы крестьяне сами не решили вопроса о земле по-своему. Кто не хочет, чтобы народных депутатов могла разгонять полицейская власть, кто не хочет, чтобы крестьянам навязали столь же разорительный выкуп, как в 1861 году{65}, – тот пусть позаботится о том, чтобы вторая Дума не могла быть опять кадетской Думой.

Трудовики, это – партии и группы, выражающие интересы и взгляды мелких хозяев, преимущественно мелких крестьян. Самая робкая из этих партий – «трудовая народно-социалистическая партия»; она немногим лучше кадетов. Далее идет думская «Трудовая группа», лучшие члены которой, вроде Онипко, шли после разгона Думы на помощь к восстающему народу. Самая революционная из трудовых партий – «социалисты-революционеры» (эсеры, с.-р.). Трудовики склонны решительно, – иногда вплоть до восстания, – отстаивать интересы крестьянской массы в борьбе за землю и волю, но они далеко не всегда умеют освободиться от влияния либеральных буржуа и от буржуазных взглядов во всей своей деятельности. Мелкий хозяйчик стоит на распутье в великой всемирной борьбе труда с капиталом: – стремиться ли к тому, чтобы «выйти в люди» по-буржуазному, чтобы самому стать хозяином, или же стремиться к тому, чтобы помочь пролетариату свергнуть господство буржуазии. Мы, социал-демократы, воспользуемся выборами, чтобы сказать крестьянской массе и всем друзьям крестьянства: крестьяне только тогда смогут добиться земли и воли, если они будут действовать не ходатайствами, а борьбой, если они будут верить не царю и не посулам либеральных буржуа, а верить в силу дружной борьбы рука об руку с рабочим классом.

Партия социал-демократов есть партия сознательного и борющегося пролетариата. Она не верит ни в какие обещания буржуазии, она ищет спасения от нищеты и нужды не в укреплении мелкого хозяйства, а в сплоченной борьбе всех трудящихся за социализм.

Товарищи рабочие и все вы, служащие у капитала! Вы видели все, что, когда правительство отняло начатки свободы, буржуазия стала отнимать у рабочих все их завоевания, стала опять удлинять рабочий день, уменьшать заработную плату, увеличивать штрафы, усиливать всяческие прижимки, притеснять или прогонять сознательных рабочих. Только победой свободы могут рабочие и служащие обеспечить свои завоевания от буржуазии, добиться 8-часового рабочего дня, лучшей платы и сносных условий жизни. И только сплоченной, дружной, беззаветно-смелой борьбой во главе всех трудящихся масс может рабочий класс завоевать действительную свободу всему народу.

Товарищи рабочие и все граждане России! Подавайте голоса за кандидатов Российской социал-демократической рабочей партии! Она борется за полную свободу, за республику, за выборность чиновников народом. Она борется против всякого национального угнетения. Она борется за всю землю для крестьян, без всякого выкупа. Она поддерживает все требования сознательных матросов и солдат, добиваясь замены постоянной армии всеобщим вооружением народа.

Товарищи рабочие и все граждане России! Голосуйте за кандидатов Российской социал-демократической рабочей партии!

«Пролетарий» № 8, 23 ноября 1906 г.

Печатается по тексту газеты «Пролетарий»

О блоках с кадетами

Меньшевики при помощи бундовцев провели на всероссийской конференции РСДРП допустимость блоков с кадетами. Ликует кадетская печать и разносит благую весть во все концы мира, подталкивая легонечко меньшевиков еще ступенькой пониже, еще на один шаг вправо подальше. Читатель найдет в другом месте решения конференции, особое мнение революционных с.-д. и их проект обращения к избирателям[24]. Здесь же мы попытаемся обрисовать общее и основное политическое значение блоков с к.-д.

Хороший материал для такой обрисовки дает № 6 «Социал-Демократа» и особенно редакционная статья «Блок крайней левой». Начнем с одного из самых характерных мест этой статьи.

Нам говорят, – пишет «С.-Д.», – что «меньшевики, которые ставили себе задачей толкать на революционный путь всю Думу, после ее разгона покинули свою позицию и заключили блок с революционными партиями и группами, который выразился, во-1-х, в издании двух общих прокламаций, – к армии и к крестьянству, – во-2-х, в образовании комитета для координирования действий ввиду предстоявшей забастовки. Эта ссылка на прецедент основана на крупном недоразумении. В указанном случае наша партия заключила с другими революционными партиями и группами не политический блок, а боевое соглашение, которое мы всегда считали целесообразным и необходимым».

Курсив «Социал-Демократа».

…Не политический блок, а боевое соглашение… Побойтесь бога, товарищи меньшевики! Ведь это нечто не только бессмысленное, но и прямо малограмотное. Одно из двух: или вы под блоком разумеете только парламентские соглашения, или не только парламентские. Если первое, – тогда блок есть боевое соглашение для парламентского боя. Если второе, – тогда боевое соглашение есть политический блок, ибо «бой», не имеющий политического значения, это – не бой, а просто драка.

Товарищи из ЦК! присматривайте вы за своими редакторами, право, присматривайте, а то ведь стыдно становится за социал-демократию.

– Не проистекает ли галиматья, преподнесенная читателю в органе ЦК, от простой обмолвки? От неловкого выражения?

– Совсем нет. Не в том состоит ошибка «Социал-Демократа», что у него получился курьез, а, наоборот, курьез получился от того, что в основе всех его рассуждений и всей его позиции есть коренная ошибка. Бессмысленное сочетание слов: «не политический блок, а боевое соглашение»[25], не случайно, а необходимо и неизбежно проистекло из той основной «бессмыслицы» меньшевизма, которая состоит в непонимании того, что теперь в России парламентский бой всецело подчинен, и притом самым непосредственным образом, условиям и характеру боя внепарламентского. Другими словами: отдельный логический промах выражает общее непонимание меньшевиками всей роли и всего значения Думы в современной революционной обстановке.

Мы, конечно, не станем подражать меньшевикам и их вождю Плеханову в их приемах полемики с нами по вопросу о «бое» и о «политике». Мы не станем упрекать их за то, что они, вожди с.-д. пролетариата, способны заключать неполитическое боевое соглашение.

Мы обращаем внимание на следующий вопрос: почему должны были наши меньшевики войти после разгона Думы в блок только с революционными партиями и группами? Конечно, не потому, что это давно проповедовал (исключительно из ненависти к меньшевикам) какой-то анархо-бланкист Ленин. Объективные условия заставили меньшевиков, вопреки всем их теориям, заключить именно такой революционный, антикадетский блок. Объективные условия, помимо воли и помимо сознания меньшевиков, привели к тому, что диалектическое развитие мирного парламентского боя в первой Думе превратило его в несколько дней в совершенно немирный, непарламентский бой. Не сознанный меньшевиками (благодаря кадетским шорам на их глазах), не заключенный формально политический блок, — выражавшийся в общности желаний и политических ближайших стремлений, в общности средств борьбы за ближайшие политические цели, – этот несознанный «политический блок» превратился силою вещей в «боевое соглашение». И наши мудрецы так растерялись от этой неожиданности, не предусмотренной в плехановских письмах эпохи первой Думы{66}, что закричали: «это не политический блок, а боевое соглашение!».

Потому-то и не годится никуда ваша политика, любезные товарищи, что вы предусматриваете соглашения для такого «боя», который недействителен, фиктивен, лишен решающего значения, и прозевываете условия такого «боя», который всем ходом российской революции выдвигается на сцену с непреодолимою силою, который проистекает даже из условий, на первый взгляд самых что ни на есть мирных, парламентских, конституционных, – проистекает даже из таких условий, которые воспевали думские Родичевы в речах об обожаемом, неответственном монархе.

Вы делаете как раз ту ошибку, в которой зря обвиняете большевиков. Ваша политика не есть боевая политика. Ваш бой не есть действительно-политический бой, а есть игрушечно-конституционный бой, есть парламентский кретинизм. Для «боя», которого могут потребовать условия завтра же, у вас одна линия соглашений, – для «политики» у вас другая линия соглашений. И поэтому вы не годитесь ни для «боя», ни для «политики», а только для роли кадетских подголосков.

У нас в партии много спорят теперь о значении слова «блоки». Один говорит: блок – это общий список. Другой: нет, блок, это – общая платформа. Глупые все эти споры, схоластические. Суть дела ни капли не меняется от того, более тесные или менее тесные соглашения вы назовете блоками. Суть спора вовсе не в том, допустимы ли тесные или нетесные соглашения. Кто думает так, тот погрязает в мелкой и мелочной парламентской технике, забывая политическое содержание этой техники. Суть спора в том, по какой линии должен социалистический пролетариат заключать соглашения с буржуазией, неизбежные, вообще говоря, в буржуазной революции. Большевики могут разойтись между собой в частностях: нужны ли соглашения на выборах с той или иной партией революционной буржуазии, но суть спора между большевиками и меньшевиками совсем не в этом. Суть спора все та же: должен ли социалистический пролетариат в буржуазной революции идти позади либерально-монархической буржуазии или впереди революционно-демократической буржуазии.

Статья «Блок крайней левой» дает массу образчиков того, как сбивается мысль у меньшевиков с политической сути разногласия на пустые мелочи. Тактикой блока автор статьи сам называет (стр. 2, столб. 3) и общую платформу и общий список. И в то же время он утверждает, что мы защищаем «блок» с трудовиками и эсерами, а меньшевики защищают не блок, а только «частичные соглашения» с кадетами. Ведь это же ребячество, любезные товарищи, а не аргументация !

Сравните резолюцию меньшевиков, принятую на Всероссийской конференции, и резолюцию большевиков. Вторая ставит для соглашений с эсерами более тесные условия, чем первая – для соглашений с кадетами. Это неоспоримо, ибо, во-1-х, большевики допустили соглашения только с партиями, борющимися за республику и признающими необходимость вооруженного восстания, а меньшевики допустили соглашения с «оппозиционно-демократическими партиями» вообще. Значит, большевики определили понятие революционной буржуазии ясными политическими признаками, а меньшевики вместо политического определения дали одно технически-парламентское словечко. Республика и вооруженное восстание – определенные политические категории. Оппозиция – термин только парламентский. Этот термин так неясен, что включает и октябристов, и мирнообновленцев, и всех недовольных правительством. Правда, добавка: «демократические» вносит политический момент, но он неопределенен. Под ним разумеются кадеты. А это как раз неправда. Назвать «демократической» монархическую партию, партию, допускающую верхнюю палату, партию, предлагавшую каторжные законы о собраниях и печати, партию, выкинувшую из ответного адреса прямое, равное и тайное голосование, партию, отрицавшую земельные комитеты, выбранные всем народом, – значит обманывать народ. Это – очень резкое слово, но оно справедливо. Меньшевики обманывают народ относительно демократизма кадетов.

Во-2-х, большевики допускают соглашения с буржуазными республиканцами только как «исключение». Меньшевики не требуют того, чтобы блоки с кадетами были лишь исключением.

В-3-х, большевики безусловно запрещают какие бы то ни было соглашения в рабочей курии («ни с какой другой партией»). Меньшевики допускают блоки и в рабочей курии, ибо запрещены здесь только соглашения с группами и партиями, «не стоящими на точке зрения классовой борьбы пролетариата». Это не случайность, ибо на конференции были меньшевики с пролетарско-классовым чутьем, которые спорили против этой нелепой формулировки, но были побиты преобладающим числом меньшевиков. Вышло нечто совершенно неопределенное и туманное, оставляющее полный простор всякому авантюризму. А кроме того, вышла совсем уже скверная для марксиста мысль, будто другая партия, кроме социал-демократической, может быть признана «стоящей на точке зрения классовой борьбы пролетариата».

Ну как же не назвать после этого по меньшей мере ребячеством попытки доказать, что большевики признают более тесный блок с республиканской буржуазией, эсерами, чем меньшевики с монархической, с кадетами??

Совершенно лживое рассуждение о более и менее тесных блоках служит для затушевывания политического вопроса о том, с кем и зачем допустимы блоки. Возьмите «Проект избирательной платформы», напечатанный в № 6 «Социал-Демократа». Этот документ – один из массы тех документов меньшевистской политики, которые доказывают наличность идейного блока меньшевиков с кадетами. Резолюция конференции о необходимых «поправках» к этому проекту избирательной платформы воочию показывает это{67}. Подумайте только: конференции социал-демократов пришлось напоминать своему ЦК, что из нелегального издания нельзя опускать лозунг республики, что нельзя ограничиться общими туманными словами о ходатайстве и борьбе, а необходимо точно назвать и охарактеризовать с пролетарской точки зрения разные партии, что надо указать на необходимость восстания, подчеркнуть классовый характер социал-демократии! Напоминать Центральному Комитету с.-д. партии о необходимости подчеркнуть в первом избирательном воззвании партии ее классовый характер, – только глубокая ненормальность, коренная ошибка во взглядах ЦК могла привести к возможности такого напоминания.

Еще неизвестно, будут ли заключаться у нас и насколько широко практические соглашения с к.-д. А идейное соглашение, идейный блок уже налицо: затушевывание в проекте избирательной платформы различия точки зрения пролетариата и точки зрения либерально-монархической буржуазии[26]. Наоборот, в большевистском проекте обращения к избирателям мы видим указание не только на это различие, но и на различие точки зрения пролетариата и точки зрения класса мелких хозяйчиков.

В вопросе об избирательных блоках именно эта принципиальная, идейная сторона должна быть выдвинута на первый план. Напрасны все попытки меньшевиков оправдаться: мы-де будем самостоятельны во всей избирательной агитации, мы ни в чем не урежем ее и лишь в последнюю минуту вставим своих кандидатов в список к.-д.!

Это – неправда. Мы уверены, конечно, что лучшие из меньшевиков искренне желают этого. Но дело не в их желаниях, а в объективных условиях современной политической борьбы. Эти условия вызывают то, что каждый шаг меньшевиков в их избирательной кампании уже загрязнен кадетизмом, уже характеризуется затемнением точки зрения с.-д. Мы показали это на примере проекта избирательной платформы и покажем сейчас на целом ряде других документов и рассуждений.

Главный довод меньшевиков – черносотенная опасность. Первая и основная фальшь этого довода: с черносотенной опасностью нельзя бороться кадетской тактикой и кадетской политикой. Суть этой политики – примирение с царизмом, то есть с черносотенной опасностью. Первая Дума достаточно показала, что кадет не борется с черносотенной опасностью, а говорит невероятно подлые речи о невиновности и неответственности монарха, заведомого вождя черносотенцев. Поэтому, проводя в Думу кадетов, меньшевики не только не борются с черносотенной опасностью, а, напротив, затуманивают глаза народу, затемняют действительное значение черносотенной опасности. Бороться с черносотенной опасностью посредством проведения в Думу кадетов, это все равно, что бороться с погромом посредством речи лакея Родичева: «дерзость – считать монарха ответственным за погром»{68}.

Второй грех ходячего довода – молчаливая уступка социал-демократом кадету гегемонии в демократической борьбе. Почему при раздроблении голосов, обеспечивающем победу черносотенца, мы будем виноваты в том, что не вотировали за кадета, а не кадет будет виноват в том, что не вотировал за нас?

– Мы в меньшинстве, – отвечают проникшиеся христианским смирением меньшевики. – Кадетов больше. Кадеты не могут же объявить себя революционерами.

– Да! Но это не довод за то, чтобы с.-д. объявляли себя кадетами. Нигде в мире при половинчатом исходе буржуазной революции не было и быть не могло, чтобы с.-д. оказывались в большинстве против буржуазных демократов. И везде, во всех странах, первое самостоятельное выступление с.-д. в избирательной кампании встречалось воплем и воем либералов, обвинявших социалистов в пособничестве черносотенцам.

Мы очень спокойно встречаем поэтому обычный возглас меньшевика: большевики проводят черносотенцев. Всем социалистам кричали это все либералы. Отказываясь от борьбы с к.-д., вы оставляете под идейным влиянием кадетов массы пролетарского и полупролетарского элемента, который способен пойти за с.-д.[27] Не сегодня, так завтра, вам, если вы не перестанете быть социалистами, придется пойти в самостоятельный бой, несмотря на черносотенную опасность. А сегодня легче и нужнее сделать правильный шаг, чем завтра. В 3-ю Думу (если она будет созываться после второй) вам еще труднее будет порвать блок с к.-д., вы еще больше запутаетесь в противоестественных отношениях к предателям революции. А действительная черносотенная опасность, повторяем, – вовсе не черные мандаты в Думе, а погромы, военно-полевые суды. С этой действительной опасностью вы затрудняете борьбу народу, надевая ему на глаза кадетские шоры.

Третья фальшь ходячего довода: неправильная оценка Думы и ее роли. В прелестной статье «Блок крайней левой» меньшевики должны были признать, в опровержение своих обычных уверений, что суть дела не в технических соглашениях, а именно в коренном политическом различии двух тактик.

В этой статье читаем:

«Тактика «блока», сознательно или бессознательно, рассчитана на то, чтобы в будущей Думе образовалось сплоченное революционное меньшинство со стертой с.-д-ой окраской, которое вело бы систематическую войну с думским большинством так же, как и с правительством, и, в известный момент, опрокинувши Думу, провозгласило бы себя временным правительством. Тактика частичных соглашений направлена к тому, чтобы использовать по возможности Думу, как целое, т. е. думское большинство, для борьбы с самодержавным строем, сохраняя при этом в Думе все время крайнюю позицию самостоятельной с.-д-ой фракции».

Насчет «стертой окраски» мы уже показали, что именно меньшевики повинны в этом, и в выборах в рабочей курии, и в более свободном допущении блоков, и в идейном подмене социал-демократизма кадетизмом. Насчет «провозглашения» временного правительства точно так же смешно утверждение меньшевиков, забывающих, что дело не в провозглашении, а во всем ходе и в успехе восстания. Временное правительство, не являющееся органом восстания, есть пустое слово или пустая авантюра.

Но, по существу вопроса, меньшевики нечаянно сказали святую истину в приведенной цитате. Действительно, все сводится именно к тому, жертвуем ли мы ради «сплошной» либеральной Думы («Дума в целом») самостоятельностью с.-д. избирательной кампании или нет? Действительно, для большевиков важнее полная самостоятельность избирательной кампании, полная (а не полукадетская) социал-демократичность нашей политики и нашей фракции. А для меньшевиков важнее сплошная кадетская Дума с большим числом полукадетски прошедших с.-д. Два типа Думы: 200 черных, 280 к.-д., 20 с.-д. или 400 к.-д. и 100 с.-д. Мы предпочитаем первый тип и считаем ребячеством принимать за устранение черной опасности устранение черных из Думы.

Для нас линия везде одна: и в бое выборном, и в бое думском, и в бое уличном – с оружием в руках. Везде: с.-д. с революционной буржуазией против предателей кадетов. А меньшевики «думский» бой ведут вместе с кадетами (поддержка Думы в целом и кадетского министерства), а на случай восстания меняют политику и заключают «не политический блок, а боевое соглашение». Поэтому прав был тот большевик, который сказал на конференции: поддержав блоки с к.-д., бундовцы контрабандой провезли поддержку кадетского министерства.

Выписанная нами цитата – превосходное подтверждение того, как блоки с кадетами превращают в пустую фразу хорошие слова меньшевистской резолюции о лозунгах в избирательной кампании: «организовать силы революции внутри Думы» (а не организовать придаток к кадетам, дезорганизуя действительные силы революции?), – «обнаружить бессилие Думы» (а не скрыть от масс бессилие кадетов?), – «разъяснять массам иллюзорность надежд на мирный исход борьбы» (а не укреплять в массах влияние плодящей иллюзии партии к.-д.?).

И кадетская печать превосходно учла политическое значение меньшевистских блоков с к.-д. Мы сказали выше: позади либералов или впереди революционеров. Мы сошлемся в подтверждение этого на нашу политическую прессу.

Найдете ли вы сколько-нибудь серьезные и массовые подтверждения того, что большевики идут позади буржуазных революционеров, в зависимости от них? Смешно и говорить об этом. Вся печать российская показывает наглядно, и все враги революционеров признают, что именно большевики ведут самостоятельную политическую линию, увлекая за собой отдельные группы и лучшие элементы буржуазных революционеров.