Три дня в раю

скачать книгу бесплатно


В одном месте с левой стороны скалы расступались и образовывали узкое ущелье. На его вершинах росли величественные сосны. Здесь почти никогда не дул ветер и всегда было очень тихо. По дну ущелья шла дорога. Она огибала скалы «амфитеатра» и уходила на Лонгли.

Сэнди обожал кататься на лыжах. Иногда он делал это с сестрой Мией, но чаще один. Сэнди встал на лыжи, обогнул аэродром, помахал взбиравшемуся в трактор Чаку Картеру и исчез за скалой.

5

Эмма вышла на улицу. Метель поднимала с земли клубы снега и бросала их на редких прохожих. Эмма отправилась на почту. Сотовая связь вдруг перестал работать. Ей нужно было позвонить в Форт-Талон. На почте был телефон. Старая телефонная линия связывала их поселки еще с прошлого века. Продуктов оставалось на несколько дней. Моющих средств тоже почти не осталось. Все ждали, что лед встанет. Но предыдущие две недели были аномально теплыми. Вода на озере не замерзла. Итан обещал, что как только прочистят дорогу до Форт-Талона, они доедут на грузовике, а затем на снегоходах доставят часть припасов в Пэрэдайз. Она очень надеялась, что парни приедут до того, как начнется буря, иначе они окажутся отрезанными от внешнего мира со скудным количеством еды на неопределенный срок. Однако вчерашний разговор с Кэнзи не предал уверенности. Эмма понимала, что ей надо подстраховаться. Она надеялась, что оджибве помогут ей первое время.

Эмма шла по дороге, с обеих сторон которой уже надуло большие сугробы.

– Миссис Фергюсон!

Эмма обернулась. Ее нагнал Эгон. Эгону повезло, что он с туристами успел вернуться. Как только его самолет вылетел, аэропорт Лонгли закрыли.

– Пойдемте, я провожу. Я слышал, миссис Бриггс приехала. Как ей удалось добраться!?

– О! Это же моя мама. Если ей что-то втемяшится в голову, она пешком до Северного полюса дойдет.

– Кого-то мне она напоминает, – улыбнулся Эгон.

Эмма рассмеялась. Эгон был один из немногих, кто мог заставить Эмму искренне посмеяться.

– Вчера Харпер от оджибве приехала. Она с ней.

Они не заметили, как к ним на снегоходе подъехал Гарри Фергюсон. Гарри был высокий плотный мужчина. На нем был камуфляжной расцветки пуховик.

– Привет, Эгон.

– Привет, Гарри.

Руки мужчины друг другу не подали.

– Ты куда? – спросил Гарри у жены.

– На почту. Нужно позвонить в Форт-Талон. Хочу узнать, смогут ли они нам чем-нибудь помочь.

– А эти бездельники не собираются приезжать?

«Бездельниками» Гарри назвал Итана Кэмпбелла и Кэнзи Барнса.

– Они в Лонгли. Но дорога закрыта. Когда приедут – пока неизвестно. В городе заканчиваются продукты.

– Садись, довезу, – сказал Гарри.

Эмма кивнула Эгону и села сзади на снегоход.

Эгон никогда не понимал, что Эмма нашла в своем муже. Гарри был полной ее противоположностью: непрактичный, ленивый. Все хозяйственные дела в «Змеином Ручье» выполнял Эгон. Ему так было даже спокойнее. Туристы, которых Эгон привозил на своем самолете, останавливались в этом отеле, поскольку других в городе просто не было, и поэтому Эгон был лично заинтересован, чтобы его туристы получали хотя бы минимальный комфорт. Кроме того, Гарри не умел экономить, тратя деньги на какие-то безумные проекты, которые проваливались один за другим. Ни одно свое дело он не доводил до конца, быстро увлекался и также быстро остывал. То же самое было и с женщинами. Гарри был красивый мужчина и всегда нравился женщинам, чем он не брезговал пользоваться. Эгон усмехнулся, вспомнив, как Гарри назвал Кэнзи «бездельником». Ничего удивительного. Когда стало известно, что Гарри завел интрижку с женой Кэнзи Викторией Барнс, тот, несмотря на то, что был на голову ниже Гарри и скромнее в габаритах, так сильно навалял Гарри, что Гарри предпочитал вообще не встречаться с Кэнзи один на один.

О Гарри давно ходили слухи, что он был любителем интрижек на стороне, но уличили его впервые. Это была грязная история. Эмма потом долго переживала ее, хотя она и простила Гарри, а вот Кэнзи Барнс развелся с Вик.

Но Гарри был добрый в душе человек. Наверное, Эмма, которая не получила доброты и ласки сполна в своей семье, нашла ее в лице Гарри, а Эгона она, наоборот, считала чересчур сдержанным и холодным. Постепенно Эгон и сам о себе начал так думать, но это было не совсем так. Недалеко от дома семьи Фергюсон при въезде в городок Эгон держал единственную в городке заправочную станцию. В основном там заправлялись лодки. Многочисленная флотилия из мелких лодок и катеров густо засеяла берег бухты Остина. На заправке был небольшой магазинчик. Несколько раз он ловил там Айка Принса, который подворовывал у него сигареты и конфеты, но каждый раз Эгон прощал ему, пока однажды не принял решение, которое поразило всех и Айка в первую очередь. Поскольку заправкой пользовались не часто и в основном в летнее время, то Эгон сам работал там. Но он предложил Айку место продавца. Большую зарплату он не обещал, но для нищего старика и это был доход.

Все посчитали затею Эгона величайшей глупостью, но ошиблись. Айк настолько был тронут доверием Эгона и проникся к нему такой большой симпатией, что оказался самым честным и внимательным продавцом, какого можно было представить. Он настолько серьезно и добросовестно относился к своей работе, что скоро весь городок с уважением стал относиться к беззубому старику, которого до этого считали неисправимым и законченным пропойцей, и вообще потерянным человеком.

Эгон делал это, как он считал, не из-за доброты душевной. Айку нужна была помощь, и он ее ему оказал, а Эгону нужен был помощник, он его получил.

6

Сэнди катался по одному и тому же маршруту: два километра по дороге, которую не чистила техника зимой, но на которой он давно проложил лыжню до Уэдингфорда. Говорили, что когда-то здесь была ферма, но сейчас от нее ничего не осталось. Только два рассыпавшихся фундамента, которые зимой под снегом совершенно не были видны. От Уэдингфорда, которое теперь было лишь пятачком с названием, дорога раздваивалась. Одна ветка поворачивала направо. Это была дорога на Лонгли. Другая сворачивала налево, пересекала один из ручьев, впадавших в озеро, которые не замерзали даже зимой и медленно поднималась в гору. Вершина подъема называлась Лысым перевалом. Здесь стоял охотничий домик Эгона Холлендера. Он стоял, северной стороной вплотную прижимаясь к скале. Отсюда Эгон водил своих туристов на охоту. Эгон разрешал Сэнди пользоваться его домиком. Сэнди отдыхал здесь, а потом возвращался обратно. Затяжной плавный спуск с вершины перевала был самой любимой частью маршрута. Сэнди набирал приличную скорость, его крепкие ноги уверенно держали его на лыжне, ветер прыгал в лицо, а сердце переполняло ощущение легкости и свободы.

Сэнди хотелось побыть одному. Катание на лыжах было прекрасной возможностью подумать в тишине. А подумать было о чем. Добравшись до охотничьего домика, Сэнди не торопился обратно. Ветер усиливался. Небо на востоке было свинцово-черным. В доме было холодно, но сюда не пробирался пронизывающий насквозь ветер. Сэнди сел на диван и закрыл глаза. Вчера произошло нечто, что заставляло биться его сердце при одном воспоминании. Ему не с кем было поделиться этим, и поэтому приходилось все держать в себе и переживать у себя в голове снова и снова.

В конце июня всем городком отмечали день рождения Миртл Хейз – шестьдесят пять лет. На праздник приехала ее внучка Амелия. Это была девятнадцатилетняя блондинка с дразнящими карими глазами. Амелия провалила экзамены в колледж и вернулась жить к бабушке, чтобы готовиться к следующему году. Младшему брату Сэнди – Кайлу было шесть лет, а сестренке Айле исполнилось три. Мать с отцом все время пропадали в магазине, детского сада в Пэрэдайз не было, и мама Сэнди взяла Амелию няней. Девушка быстро поладила с детьми.

Вчера днем Сэнди качался в своей комнате, как неожиданно туда вошла Амелия. Она оценивающе рассмотрела его голый торс:

– А ты симпатичный.

Сэнди жутко смутился. Он не успел встать с тренировочной скамьи, как Амелия подошла к нему вплотную, нагнулась и поцеловала его. Сэнди впервые целовался с девушкой. У нее были теплые губы, от нее пахло какими-то чертовски приятными духами, а две крупные упругие груди легки на его грудь. Поцелуй был долгим. Ее руки гладили его спину. Сэнди боялся пошевелиться. Амелия рассмеялась:

– У тебя такое лицо!

– Какое?

– Ты уже раньше целовался с девушками?

– Я… да… нет, – Сэнди окончательно растерялся.

В этот момент послышался голос Кайла:

– Амелия! Пошли играть в железную дорогу! Чур, мой паровозик синий!

– Иду! – весело крикнула Амелия, – может, прогуляемся сегодня вечером?

– Давай, – еле выдавил Сэнди. У него пересохло в горле.

Весь день Сэнди думал только об Амелии. Она была настоящая! А не воображаемые девицы из его фантазий. С пухлыми чувственными губами и такой манящей грудью. И он ей понравился! Амелия работала у Фергюсонов до семи. В семь возвращались родители, и Амелия уходила домой к бабушке. Ее дом стоял напротив почты, рядом с заброшенной церковью.

В восемь часов, страшно волнуясь, вылив на себя полфлакона туалетной воды и надев новые носки, Сэнди подошел к дому миссис Хейз, несколько раз обошел его, не решаясь войти. В окнах горел свет. Наконец он постучался. Сердце бешено колотилось. Дверь открыла Миртл Хейз:

– О, Сэнди! Тебе чего? – Миссис Хейз всегда носила брюки и вязанные собственноручно кардиганы. Вот и сейчас на ней был канареечного цвета кардиган с огромными массивными пуговицами. Сэнди узнал эти пуговицы. В начале лета они ездили в Торонто. Мама иногда вывозила их в город: покататься на аттракционах, побродить по супермаркетам. В одном из них она и купила этот набор пуговиц.

Сэнди растерялся и выпалил первое, что пришло в голову:

– Добрый вечер, мэм! Амелия забыла у нас свою расческу с зеркальцем. Можете позвать ее?

– А ее нет. Давай я ей передам.

Сэнди машинально сунул руку в карман. Разумеется, расчески там не было. Он покраснел. К счастью, в свете фонаря этого не было видно:

– А… я… забыл ее взять, – смущенно пролепетал он, – а… где она?

– Как пришла от вас, переоделась и убежала. Не знаю, куда. Молодой девушке неинтересно сидеть с пожилыми ворчливыми старухами. Наверное, в «Змеином Ручье». Я передам ей, чтобы она забрала расческу. Ну и погодка нынче! Эту бурю не все переживут! Нужно проверить генератор.

– Спасибо, миссис Хейз. До свидания!

Сэнди поспешил ретироваться. Он не был готов выслушивать причитания старой леди. Он был разочарован. Но еще не все было потеряно. Не теряя надежды провести вечер с Амелией, ожиданиями которого он жил весь сегодняшний день, Сэнди, ссутулившись от сильного ветра, поплелся в «Змеиный ручей».

7

Миртл Хейз работала на почте Пэрэдайз почти тридцать лет и совершенно справедливо утверждала, что знает все и обо всех в этом городке. Ни одна новость не проходила мимо Миртл незамеченной, равно как и ни одна тайна не оседала в ней надолго. Миртл была главным генератором новостей и сплетен в Пэрэдайз. Насколько она была разговорчива о жизни и тайнах других, настолько она была молчалива о своей жизни. А она у нее была непростая.

Со своим мужем Клейтоном они пожили недолго. Он рано умер, оставив ее с двумя маленькими детьми. Старшей дочери Сьюзен повезло. Она росла скромной послушной девочкой. После школы овладела профессией повара. Все время работала, без дела не сидела. В конце концов ей удалось открыть собственное небольшое кафе в Лонгли. Единственно, что ей не повезло с мужем, считала Миртл. Юджин Пэтч бросил ее с маленьким сыном и убрался в Штаты, совершенно не помогая ей материально.

Все проблемы ей доставлял Клейтон-младший. Мальчик рос болезненным, капризным ребенком. Мирт и Сьюзен постоянно его опекали. Отсутствие мужского воспитания или плохие гены сделали свое дело, но Клейтон кое-как закончил школу, перебивался случайными заработками, а то и просто сидел у матери на шее. Наркотики, алкоголь только усугубляли ситуацию. Недолгое просветление наступило, когда он женился на Энн Ливингстон, которая приходилась двоюродной племянницей не кому-то там, а самой госпоже мэру Лонгли Сарре Ливингстон. Но Энн была из того же теста, что и Клейтон. Они стали вместе употреблять наркотики. Рождение их единственной дочери Амелии ничего не изменило. Спустя какое-то время Энн умерла от передозировки, а десять лет назад Клейтон пропал без вести.

Миртл, завернувшись в свой кардиган, уселась в кресло и закрыла глаза. Она отчетливо помнила тот день, когда видела Клейтона в последний раз. Это была весна. Клейтон приехал и привез Амелию. Сказал, что теперь она будет жить у нее. Девочке тогда было около десяти лет. Потом он несколько дней шатался по Пэрэдайз, подрался с парой оджибве из Форт-Талона, не просыхал в «Змеином ручье» на пару с Айком Принсем, а потом вдруг исчез. Кто-то сказал, что встретил его по дороге в Лонгли, что он нашел работу на ферме в Австралии и подался туда. Кто же это был? Миртл напрягла память. Кажется, это была женщина, да, определенно женщина. Эмма Фергюсон, или Мод Кингстон? Нет, точно она уже не помнила.

Утром она разбудила Клейтона, тот как всегда был с похмелья, приготовила ему завтрак и ушла на работу. Вернувшись вечером, Клейтона она уже не застала. Из тайничка у нее пропало около трехсот долларов, так что вполне возможно, что он мог уехать куда-нибудь. Незнакомым людям она говорила, что ее сын уехал с экспедицией в Австралию. Про мать Амелии тоже не рассказывали правду. Она считала, что ее родители где-то путешествуют. Девочка росла не особо умной, но ранней.

Сама Миртл после смерти мужа замуж так и не вышла, но много лет была безответно влюблена в Дэмиана Хьюза. Однажды зимой она даже пришла к нему в дом, без приглашения, преодолев пять километров по зимнему лесу. Дэмиан обогрел ее, накормил и отвез обратно домой. После этого она возненавидела этого упрямого черствого старика. Пускала про него разные сплетни. Самой большой удачей, которая дала ей настоящего материала для сплетен, но что так больно ранило ее самолюбие как женщины, было то, что однажды она увидела в доме Дэмиана женщину. Нет, она не видела, кто именно это был, и долго кусала локти от досады, но что это была женщина, Миртл не сомневалась.

Дело было летом. Она ходила по лесу собирала грибы. Ноги сами собой привели ее к дому Дэмиана. Очередной раз, набравшись наглости, она постучалась к нему в дом под предлогом попить воды. Раньше Дэмиан пускал ее, но в тот раз он не дал ей даже вступить на порог. Он своей широкой грудью перегородил вход в дом и сказал, что она может набрать воды в емкости во дворе. Миртл ничего не оставалось, как убраться восвояси, но, оглянувшись напоследок, она заметила в окне спальни на втором этаже, как раз над главным входом движение. Это был женский силуэт в белой ночной рубашке. Миртл со всех ног бросилась в Пэрэдайз в надежде вычислить, кого не было в городке, но, как назло, на тот момент в городе не было многих.

Чувства к Дэмиану у Миртл зародились на почве жалости и схожести бед. Нет, конечно, Дэмиан ей очень нравился внешне, он многим нравился. Суровые скандинавские черты лица, мощная шея, серые невероятной чистоты глаза с зелеными переливами, когда в них заглядывало солнце, но беда, которая случилась в доме Дэмиана, гибель его единственной дочери и последующий уход жены подействовали на Миртл. Она надеялась стать для него тем спасательным кругом, который предал бы смысл его жизни. Но, видимо, Дэмиан не нуждался в помощи. Или нуждался в ком-то другом.

Смерть Стэйси очень сильно его подкосила и изменила, как внешне, так и внутренне. Словно часть его души умерла вместе с ней. Иногда по пьяни Дэмиан хвастался, что у него столько сыновей от разных женщин, что из них можно было бы набрать целую футбольную команду и многих Дэмиан даже не знал, но по-настоящему он любил только свою единственную дочь Стейси и воспитывала ее в величайшей строгости и нежности одновременно. Он знал, какими коварными могут быть мужчины и словно боялся, что ей попадется такой же как он. Поэтому прятал ее и опекал, да не уберег.

8

Стряхнув с ботинок снег, Сэнди вошел в «Змеиный ручей». В те дни, когда Эмма уходила домой, в «Ручье» оставалась Мод или Гарри. В тот вечер дежурила Мод.

– Добрый вечер, Мод, – поздоровался Сэнди, – а где папа?

– Привет, Сэнди! – весело помахала ему Мод. Казалось, она никогда не уставала, и к концу дня была такая же бодрая, как и в начале, – Мистер Фергюсон ушел еще час назад.

Дома отца тоже не было. Наверное, пошел в свой эллинг, решил Сэнди. В баре царил полумрак. За столиком сидели только Чак и Айк Принс. Айку было около семидесяти. У него было мелкое, как у хорька, лицо и широкий беззубый рот.

– Амелия не заходила?

– Нет, Сэнди, – Мод тщательно протирала бокалы.

Купив жвачки, Сэнди вышел на улицу. Пошел снег. Было слышно, как ледяные волны озера бились о скалы. У Сэнди окончательно испортилось настроение. Домой идти не хотелось. Он решил пройтись до эллинга. Сэнди шел вдоль берега. Иногда капли ледяной воды долетали до него и кололи лицо.

Справа показался дом Виктории Барнс, игривый и элегантный как сама Виктория. Во всех окнах у нее горел свет. Вик Барнс было двадцать девять лет. Год назад она развелась с Кэнзи Барнсом и переехала жить в Пэрэдайз. Вик как-то сказала, что здесь особая атмосфера. Вик была художницей. Она рисовала картины и продавала их туристам или по интернету.

За домом Вик Барнс находился участок с недостроенным домом. Летом здесь начали строительство мистер и миссис Пэкстон. Ллойд Пэкстон был семейным доктором. Выйдя на пенсию, он решил поселиться с супругой в каком-нибудь тихом местечке, вроде Пэрэдайз. Строительство они планировали закончить следующим летом. Сэнди помогал им с укладкой фундамента и даже заработал немного денег.

Пэкстона побудил к этому шагу его друг адвокат Тодд Харрис. Его дом стоял следующим за участком Пэкстона. Тодду Харрису минуло за семьдесят. Это был невысокий толстый старичок с характерной отдышкой. Он жил вместе со своей женой Голди Харрис. Куда бы не заходила Голди, там всегда становилось шумно и тесно. Это была высокая крупная чернокожая женщина. Она говорила много и громко, и часто в глаза то, что она думала. Она была на пятнадцать младше Тодда. Когда-то она работала секретарем в его адвокатской конторе, а потом удачно сделалась миссис Харрис. В Пэрэдайз они жили лет пять, им чрезвычайно нравился чистый воздух и тишина. Ровно то, что посоветовал Пэкстон как доктор, своему другу, у которого в последнее время стало пошаливать сердце.

Эллинг Гарри Фергюсона стоял у правого края бухты и был первым среди трех плотно прижатых друг другу красных домиков.

Широкий деревянный настил из толстенных досок, постеленных на сваи, которые уходили в темную глубину озера, служил чем-то вроде улицы. Во втором и третьем домиках царил абсолютный мрак. Второй принадлежал Итону Кэмбелу. Сэнди слышал, что по подсчетам мамы продуктов оставалось максимум на неделю, но лед никак не хотел крепчать, а снег прекращаться. Сэнди все это знал по тревоженным разговорам матери и Харпер. Сэнди всегда удивляло, почему мать делилась проблемами с Харпер, а не с отцом.

Третий домик принадлежал дочери Миртл Хейз и ее зятю. Никто не знал, где родители Амелии. Сама Амелия рассказывала, что ее родители – ученые, и они вынуждены много путешествовать, поэтому ее воспитывала бабушка. Айк Принс болтал, что они были наркоманами и давно уже умерли от передозировки. Как бы там ни было, Сэнди их никогда не видел. В первом эллинге на втором этаже горел тусклый свет. Сэнди был прав, отец здесь. Свет отражался в окне холла на втором этаже, но шел он из спальни. Сэнди поднялся по лестнице. В дома было тепло. Значит, отец включил отопление.

Дверь в спальню находилась сразу справа от лестницы. Она была приоткрыта. Оттуда доносилась неспешная музыка. Сэнди был в недоумении. Он осторожно заглянул и тут же отпрянул, едва не потеряв равновесия и не скатившись кубарем с лестницы. В кровати он увидел отца и Амелию. Они предавались страстным утехам и не заметили его. Стараясь не шуметь, Сэнди выскользнул на улицу. Внутри у него все жгло. Сэнди обошел эллинг. С обратной стороны стоял снегоход. Снегоход отца бы в гараже. Сэнди узнал один из снегоходов Чака. Совершенно потерянный, Сэнди пошел назад, не зная, что ему делать. Когда он проходил мимо дома Вик Барнс, молодая женщина окликнула его с заметенной снегом террасы:

– Сэнди, это ты? Ты не видел своего отца? Я не могу до него дозвониться. Он обещал показать новым туристам мои картины.

– Не видел, миссис Барнс, – глухо ответил Сэнди.

– Мне сегодня опять снился страшный сон, это озеро… оно…

– Извините, миссис Барнс, – перебил ее Сэнди, – я не верю в сны, – и быстро зашагал прочь.

Женщина осталась стоять на ветру.

9

Вот теперь Сэнди сидел в охотничьем домике, закрыв глаза, и просто слушал, как билось его сердце. Он ненавидел отца, ненавидел Амелию. Ему было жалко маму, было жалко себя. Мама с отцом часто ссорились, но их ссоры касались бизнеса. Все хозяйственные заботы по отелю и магазину мать взвалила на себя. Отец как-то добровольно самоустранился, он много времени проводил в эллинге. Он безумно любил свою лодку и рыбалку. Когда приезжали туристы, он катал их на лодке или возил на рыбалку. Даже когда в отеле что-нибудь ломалось, мама просила Эгона починить. Она говорила, что он – мастер на все руки и хвалила его.

Но Гарри был прекрасный отец. Он нежно любил всех своих детей и много времени проводил с ними. Он часто брал Сэнди на рыбалку, и Мию. Противоречивые чувства разрывали сердце бедного Сэнди. В какой-то момент он открыл глаза и словно морок, попытался скинуть пелену переживаний со своего сознания. Ему показалось, что в окне он уловил какое-то движение. Начиналась буря. Пора было уходить.

Сэнди прильнул к окну. Ему показалось, что он увидел оленью голову. Сэнди вгляделся в снежную мглу. Метель крутила клубы снега. Сэнди вдруг стало очень неуютно. Ему захотелось поскорее домой. Он вдруг почувствовал необъяснимое чувство страха. Вот опять! Среди ветвей деревьев он теперь явственно увидел оленью морду и рога, как вдруг…! Оленья голова вышла из-за деревьев на поляну, и под ней было человеческое тело! Крупное, безобразное, нагое мужское тело с оленьей головой! Сэнди резко присел и забился за кресло.