Прощай, Плутон!

      Туз Червей достал колоду карт. Против него играло двое. А значит, шансы получить ответ на вопрос были 36 к 2. Всего-навсего вытащи туз червей, и ничего лишнего. Святая карточная простота. Он сидел неподвижно, его монолитности позавидовала бы любая античная статуя из коридора. Старый музыкальный автомат, прятавшийся в темном углу, затрещал и завел пластинку Синатры. Музыка казалась бесконечной, как и Туз Червей, вальяжно перемешивающий перед нашими лицами колоду новеньких атласных карт. Мой взгляд пытался, словно рентгеном, пронзить красные рубашки картишек и выяснить, где же тот туз, что нужен нам. Тяжелый вздох, и я вытаскиваю свою карту. Туз крести…

      Не повезло. Еще одна попытка у Боба. Наш последний шанс. Боб смотрел одним глазом на колоду карт, веером развернутую в морщинистых руках Туза, второй глаз был прикрыт, из него текла желтоватая субстанция. У уголков рта свисали слюни, он ехидно улыбался, не сводя одного открытого глаза с колоды. Ловким движением руки он вытащил туза червей. И в комнате раздался гогот его звонкого смеха.

      Туз Червей медленно поднялся со своего стула и наклонился над игральным столом. Кожа на его лице еще больше сморщилась, словно разорвавшись, из нее образовалось некое подобие рта с гнилыми острыми зубцами. Тошнотворное зрелище, мягко говоря. Но удача была на нашей стороне, мы ждали своего ответа. Туз долго молчал, словно набирая воздуха. Потом он все-таки сказал, что Дэн в большом белом доме без дверей. Внутри! Достав из своего кармана зеленую мармеладку, покрытую волосами, он отдал ее Бобу.

– Победителю достался приз! – После этих слов его богохульный рот свернулся в единую кожу. Он вышел из комнаты. Пластинка Синатры наконец остановилась. Боб гордо поднял свое лицо, он был единственным обладателем еды, наверно во всем Плутон Сити.

      Нет, думаю нам пока очень везет, я все еще жив, даже после встречи с Тузом, но прежде чем идти к большому белому дому без дверей, обязательно нужно заглянуть в еще одно местечко.

Глава 6. Утомленные солнца

      На самом деле на Плутоне два солнца и две луны, мертворожденные клоны друг друга, но на небо долго не стоит смотреть и искать их. Голова кружится от различных мыслей. Что наши повседневные мелочи по сравнению с нежно-холодной бесконечностью. Смотря на мертвое небо Плутона, видишь, как злобно в безумной пляске и водовороте дует ветер, который несет и перемешивает охристые облака, так похожие на лица людей. Мы далеко от солнц, и в те дни, когда мечтам приходит конец, взгляд на растерзанное небо Плутона выбивает уже последние капли энергии, поэтому никогда долго не смотрите в небо Плутона. Чувство такое, как когда мочишься в бассейн. Молча, застыв, с прозрачным взглядом, можно смотреть в уходящий рваный горизонт бесконечно. Как только вы начнете проглатывать язык и ваши глаза будут заворачиваться в сторону раскисших мозгов, то вам, мягко говоря, хана. Домой вы уже не вернетесь, поэтому, вместо того чтобы смотреть вверх, смотрите себе под ноги.

      Я, конечно же, не удержался и немного посмотрел на небо. Дыхание вселенной заставляло вертеться созвездия. В веселом вертепе раскручиваются вновь и вновь все новые вереницы звезд. Невольно задумываешься, кто же создал этот Плутон. Диковинную помесь химии и фантазии. Столь ужасное и одновременно дивное место. Безумец создал его, не иначе. Много слухов и трактовок было по этому поводу. Частенько говорили, что Плутон был сделан простым крестьянином из Южной Америки, который впоследствии стал бессмертным и не знал себе равных. Он узнал секреты шаманов древних племен и поделился ими с человечеством. Говорили также, что его синтезировал сам Бог, просто как игрушку для простых смертных, но и в это никто не верил, слухов было многовато, от рептилоидов до потомков колена Адама. Слухи. Слухи. Да они уже были не важны никому, Плутон появился и до сих пор существует, и никто этого уже не изменит. Это главное!

      Дойдя до своей цели, мы увидели мрачные развалины и медленно гниющие здания в безлюдном месте. Боб прилег у входа, никуда идти он не собирался, устал, бедняга. Дверь была не заперта, вернее, то, что осталось от двери. Извилистая фиолетовая лестница вела меня вниз, все ниже и ниже. Торопясь и спотыкаясь, я спускался все дальше и наконец вошел в темный подвал. Опять меня окружает Тьма, даже там, где ее быть не должно. Но теперь я не боюсь ее.

      Холод был повсюду, его можно было потрогать рукой. Мрак, паутина, зловоние… В самом центре подвала стояла огромная высокая коробка, освещенная медленно раскачивающейся старой лампой прикреплённой к бесконечно мрачному потолку. Я не боялся темноты, царившей вокруг меня, я шел к этому тусклому и одновременно чарующему источнику слабого механического света. Перед глазами стоял огромный старый видеоигровой автомат, издававший восьмибитные пищащие звуки, которые ловким образом сводились моим слухом в колыбельную мелодию.

      Я сел на ледяной пол и молча смотрел, как мелькают яркие картинки и мигает теплым ламповым светом выпуклый экран. Мне казалось, это было единственное спокойное место на всем Плутоне, на всех его бескрайних безжизненных просторах, где бродят сотни потерянных земных космонавтов. Именно здесь, в темном подвале, под светом старой лампы, стояла машина спокойствия, машина умиротворения, машина времени. Аппарат, который я где-то видел, смутно и нечетко, но я его помнил, где-то в подсознании. Это место было моим личным секретом, даже Боб и Дэн про него ничего не знали. Как я его нашел? Один мой покойный приятель рассказывал про этот подвал всякие байки. Доверяй, но проверяй, как говорится.

      Я всегда смутно помнил очертания автомата. И эту музыку. Тыц-тыыыц-тыццы-тыыцц-тц. Она была удивительно красива и примитивна. Словно окутанный забвением, я сидел перед этим старым игровым автоматом. Пол был холодный, я дрожал уже всем телом, но мелодия не отпускала меня. Мне казалось, что в играх на мониторе мелькают знакомые мне лица, я вижу события моего унылого прошлого и, наверное, ближайшего будущего. Чарующая вереница картинок. Но мелодия… Какую же красивую мелодию он играл. Об одном жалею, что не могу записать ее или воспроизвести на Земле. Это была мелодия из тех, что будешь напевать весь день, при этом ни разу не попав в ноты и даже близко не подобравшись к ее исконному звучанию. Мелодия заставляла меня верить, что еще есть надежда. Надежда, что все еще хорошо, но обязательно уже очень скоро будет опять плохо. Но потом снова обязательно когда-нибудь все должно наладиться. Я стал подпевать.

      Удивительный музыкальный гипноз, закончился так же резко, как и начался. Автомат перестал работать, а на экране появилась мигающая яркая надпись: «Ты выиграл!» Автомат выплюнул одну большую золотую монетку, я попробовал ее укусить. Не знаю зачем, просто видел, что так делают в фильмах. Монетка оказалась на редкость невкусной, во рту появился привкус крови. Зубы вроде были целы.

      Боб ждал меня на поверхности. Его распластавшееся тело лежало на острых камнях, взгляд сверлил небеса. Похоже, парень замечтался в поисках двойников местных светил. Пришлось силой направить его голову к Земле, иначе я его навсегда потеряю. Нигде, кроме как на Плутоне, можно так предаваться мечтам и грезам. Большинство космонавтов берут билетики сюда, только чтобы на короткий промежуток времени отдаться своим мечтаниям. Но это все обман. Как и сам Плутон! Все это ширма, за которой вселенская пустота. Глубокая черная бездна, из которой не выбраться. Я все больше начинал жалеть, что взял свой очередной билет на Плутон. Как бы он не оказался билетиком в один конец. Боб медленно встал и, пошатываясь, отправился со мной дальше. Больше он на небо не смотрел.

Глава 7. Белый дом

      Мы долго плутали. Не знакомые места. Голова кружилась. Ноги ныли. Вскоре показалась арка. Мы вошли. На трухлявой деревянной скамейке восседал старый кубинец и бренчал на гитарке песенку про своего команданте. Двор был ярким и цветным. Чистые цвета, синий, желтый, красный, зеленый, тут не было ни полутонов, ни даже теней. В этом дивном месте пахло масляными красками и бензином. Глаз радовался, дворик словно сошел с чьих-то живописных полотен. В нем было тепло, но нигде не было солнца. В нем было хорошо без причин и следствий. Однако ни я, ни Боб не помнили, как мы сюда попали. Жалко, я не знал про это уютное место раньше.

      Кубинец играл, не переставая, словно от игры зависела его жизнь. И жизнь команданте сражавшегося с империалистами. И каждый удар по струне был похож на биение его дряхлого сердца. На наш вопрос, как нам попасть внутрь Белого дома на окраине Плутон Сити, кубинец хмыкнул и пропел плачущим голосом:

– Мармеладку бы, тогда я вам подсказал бы…

      Боб с недовольным видом положил перед кубинцем зеленую мармеладку. Он не хотел с ней расставаться, даже слезы на глаза навернулись, но помочь Дэну было просто необходимо! Кубинец облизнулся и пропел…

– Чтобы войти в Белый дом, нужен вам особый лом… У смотрителя кладбища красного кирпича есть ответы, поспешите скорей ту-да-а-а… да, да, да… В центре там стоит дом, в нем найдете свой ло-оооо-ом… – Некоторые звуки старик специально растягивал, словно издеваясь над нами.

      К сожалению, это было все, что он смог сказать, вернее, пропеть. Он продолжил играть и бормотать что-то себе под нос, не сводя глаз с зеленой мармеладки. Боб хотел было нагло забрать ее, но я его остановил. Мы вышли на просторную улицу с вереницей одинаковых домов с лепниной в стиле раннего барокко. Кое-где виднелись большие и маленькие башенки с пустыми бойницами и решетками на них. Интересно, кто заточен в этих темницах? Зеленоглазые принцессы с прекрасной нежной светлой кожей или огнедышащие драконы. А может, и те, и другие одновременно? Мы завернули за угол, прошли всю Кататония-штрассе, и перед нами появился кривой чугунный забор, за которым виднелись острые красные пятна, игриво расплывающиеся во весь горизонт. Когда мы подошли поближе, перед нами предстали груды искореженного кирпича, они возвышались маленькими холмиками, кое-где на горизонте даже виднелись большие кирпичные курганы. Наверное, там лежали воины, когда-то погибшие в городских боях. Здесь все говорило о войне. Идти было тяжело, то и дело под ноги попадались острые как ножи камушки, осколки красного кирпича, чьи-то белесые обглоданные кости. Это было огромное кладбище битого камня и битых человеческих судеб. Даю голову Боба на отсечение, во всем этом поле каменой разрухи не было ни одного целого кирпичика. Кубинец пропел, что где-то в центре этого кладбища красного кирпича находится дом смотрителя, туда мы и тащились, обходя сотни заостренных препятствий, чтобы найти мифический лом и с его помощью попасть в дом, где нет ни окон, ни дверей. Меня всегда бесило, что люди здесь частенько говорят странными фразами, которые надо как ребус разгадывать, нет бы просто сказать: иди туда, принеси то…

      Вот показался холм с разбитой надгробной плитой, а за ним еще с десяток таких. Это уже напоминало лабиринт. Мы еще долго блуждали среди безжизненного каменного пространства, пока не вышли к маленькому гнилому черному домику. Оттуда доносились звуки классической музыки. Дом трещал и подпрыгивал с ней в такт. Дверь была не заперта, и мы вошли внутрь. Перед нами отплясывал и извивался странный бородатый мужик с ехидной улыбкой. Старый патефон хрипел и стонал, словно подыгрывая дерганию недалекого бородатого танцора. Глаза безумного смотрителя кладбища красного кирпича словно сверкали искрами, красными, как тот самый битый кирпич. Он прыгал и носился по своему домику, пританцовывая под венгерский танец Брамса. Держа в руках воображаемую партнершу, он все крутился и крутился, пока резко и неожиданно не остановился, из его рта вырвалась фиолетовая блевотина. Грязным рукавом он вытер свое лицо, плюнул в угол и хитро улыбнулся. На заднем фоне где-то печально зашипел патефон, и странный танцор-смотритель лукаво подмигнул нам!

– Я знаю, что вам надо, космонавты! Мне об этом сны снятся! Я все знаю. Все! Все. Все…

      Он начал рисовать на большом куске папируса некую схематичную карту, где были линии, изгибы и крестик, сочный большой крестик, над которым написал: «Лом»…

– Идите туда и все сами найдете, а главное – поймете!

      Патефон словно харкнул, снова захрипел, и танцор, словно взбесившись, начал носиться по дому, изображая подобие танца. Откуда силы у этого старика? Новый вид билетов на Плутон? Смотритель в итоге ничего не попросил взамен, просто помог. Как же приятна мысль, что тебе готовы помогать почти безвозмездно.

      Среди кирпичных курганов ориентироваться было тяжело, они были похожи друг на друга как две капли диетической кока-колы. Но на карте благо был даже указатель – квадратик с рожицей над курганом. Этот необычный холм со скульптурным изваянием мы заметили сразу же, от него найти дорогу было проще. Цель наша, наконец, была найдена – маленький невзрачный бугор из все того же красного кирпича и торчащей повсюду арматурой. Неподалеку лежали лопаты, словно дававшие нам знак: копайте, товарищи, копайте!

      Процесс был долгим и тяжелым, обломки кирпичей разлетались в разные стороны со скрежетом переломанных костей. Мы пыхтели и ковырялись в этой куче больше часа, пока не наткнулись лопатами на что-то железное. Копнув глубже, мы все же нашли свой лом. Своеобразный, конечно, но, похоже, очень действенный. Мы с большим трудом вытащили искалеченную артиллерийскую пушку из кирпичной могилы. Внутри ствола находился заряженный пороховой заряд. Если он не отсырел за годы заточения в кирпичной гробнице, то это будет девятое чудо света. Восьмое, как вы знаете, это сам Плутон.

      Действительно, вот он истинный лом для дома без дверей и окон, мы просто разнесем в клочья стену и зайдем внутрь. Боб на своем горбу потащил пушку к Белому дому, я же продолжил свои блокнотные записи.

Глава 8. Клон Бога

      Путь был не близкий, нам предстояло опять пройти весь Плутон Сити и вернуться практически к самому входу. По пути мы увидели, как очередная толпа проводила в железном ящике хорошенькую девушку, дергающуюся не в такт песнопениям безумной топы и безликих танцоров. Мимо нас промчался огромный черный грузовик, на котором была приварена маска зеленого монстра, он погудел своей трубой нам вслед, словно приветствовал и прощался одновременно. Редко на Плутоне встретишь работающую технику, скорее всего, это было чье-то купленное воспоминание. В моем животе начало просыпаться маленькое чудовище с безумным нестерпимым голодом. Мы с друзьями шутливо называли его глист Вася. Но его появление сигнализировало исключительно то, что пора домой, на Землю. Это дурной знак, надо скорее найти Дэна, мы должны вернуться вместе, не разрывая цепь путешествия.

      Маленький и мерзкий очкарик сидел на офисном кресле посреди огромной грязной улицы. Глаза его бегали, словно пытаясь прийти первыми на стометровке. На коленках он держал залитую засохшим розовым йогуртом клавиатуру. Он улыбнулся нам и сразу начал нажимать на клавиатуре кнопку «Delete». От этого его зубы просто удалялись. Быстро и без боли. Одно нажатие, один зуб. Потом с помощью той же клавиатуры он точно так же их вставлял обратно. И так несколько раз. Кого только не встретишь на Плутоне… Бобу было тяжко. Я помогал как мог. Хотя мне казалось, пушка невесома.

      За углом Ректал-штрассе появился силуэт белого исполина, это означало, что мы медленно, но уверенно приближались к нашей цели. Шажочек, за шажочком. И вот мы наконец подошли вплотную к Белому дому без окон и дверей. Странное место, и что же в нем привлекательного для прибывших сюда? На этот вопрос не было ответа, а только возникали еще более сложные вопросы. Боб еле-еле дотащил пушку. Толпа зеленых космонавтов, окружавших Белый дом, при виде этого оружия разбежалась во все стороны и овраги. Кто-то спрятался в ближайших развалинах, кто-то просто лег на землю и заплакал. Я и не думал, что оружие может произвести такой эффект, тем более здесь, на Плутоне.

      Боб навел ствол артиллерийского орудия прямо на белоснежную высокую стену. Осталось только придумать, как поджечь фитиль. Найти огонь было чрезвычайно проблематично, особенно при том, что на Плутоне огонь не просто в дефиците, это опасная редкость. И тут меня осенило: перед самым отлетом на Плутон я положил зажигалку на книжный столик, прямо рядом со мной. Осталось только набраться сил и нащупать ее. Среди книг, коллекционного диска с игрой Могучий Опарыш Джо и геймпадов от последней Соньки, я все же отыскал заветное огниво. Готов поклясться, что зажигалка была раскалена, как солнце. Я с трудом передал обжигающую зажигалку Бобу. Он, подбрасывая и жонглируя ею, как горячей картошкой, но все же ухитрился поджечь фитиль.

      Стоя практически рядом с пушкой, мы с огромным изумлением смотрели, как медленно тает объятый пламенем фитиль. Ш-ш-ш, ласково говорил он нам. Мы зажали пальцами уши, и ба-бах! В облаке приятного терпкого дыма и белоснежных осколков появился аккуратный круглый проход в дом без дверей. Мы не стали ждать, когда облако пыли осядет, и рванули внутрь.

      Белая комната светилась спокойствием. Только дымок и куча осколков портили утопическую архитектурную идиллию. Едва я переступил порог Белого дома, как вдруг сразу нахлынули воспоминания. Короткие, сочные, бессмысленные. Вот я стою на кухне, ярко освещенной полуденным солнцем. Мне снова шесть лет. Я один дома. Я смотрю на макушку огромной яблони, растущей прямо под окном четвертого этажа. Из своего окна я мог видеть только крону этого дерева. Но мне этого хватило, чтобы загореться страшным безудержным желанием прыгнуть на мягкие ветки. Они мне казались частью огромного зеленого шара. Я думал, что ветки не дадут мне упасть на землю. Прыжок с раскрытыми от счастья руками. Вздох полной грудью, закрытые глаза от теплого уютного солнца и улыбка до ушей… Как быстро пришли воспоминания, так еще быстрее они ушли. Я обнаружил себя в белой комнате, где на кресле-качалке раскачивался до боли знакомый мне человек. Только теперь он был седым стариком в одежде Дэна. Старик сказал, что не хочет больше никогда улетать с Плутона, потому что боится. Он боится земных ученых, которые возьмут и найдут ДНК Христа. И в их зверских атеистических мозгах зародится идея вернуть на грешную Землю нового Иисуса, но клон уже будет не сыном божиим. Антихрист это и есть клон Бога. Дэна было не узнать. Он постарел и обессилел. Вот он, секрет этого проклятого Белого дома. Попавший туда, уже никогда не выберется обратно прежним, если вообще выберется. Мы схватили его под руки и силой вытащили на улицу. То ли мрачный вид окрестностей, то ли открытое пространство повлияло на Дэна. Он чуть взбодрился, даже стал понемногу молодеть. Одно можно сказать точно: вовремя мы за ним пришли. Теперь нам оставалось только найти способ выбраться с Плутона и, надеюсь, никогда больше не возвращаться.

Глава 9. Велком ту зе Тартар

      Глубокий вздох… Главное – не думать о еде!

      Мы бежали по пустыне. Воздух становился все тяжелее, словно наливался свинцом. Судороги в ногах стали более частыми, а это дурной признак. Мы ну Плутоне задержались уже на несколько часов дольше, чем должны были. Не иначе как изготовители билетов, что-то намудрили в своем подвале и дозировка превышена.

      Плутон начал казаться куполом, под которым хочется навсегда заснуть. Я слышал про такое от тех, кто чудом здесь не остался, но когда сам вляпываешься в эти приключения, хочется отмотать время вспять и уже никогда не лететь сюда. Здешние пустынные места ласково прозвали Тартаром. Пустошь без всего. Думаю, это самое лучшее название для безжизненного, жестокого и бескрайнего пространства. То и дело спотыкаясь о мелкие косточки, торчавшие из песка, мы все же добрались до маленького оазиса. Там не было озера с прекрасной освежающей водой, вместо этого нас ждала лужа с зеленой светящейся жидкостью и одинокая обуглившееся березка. Оазис в Тартаре не мог выглядеть по-другому.

      Господи, как же мне хочется есть. Жрать все, что угодно. Чувство голода непреодолимо. И именно тут, как назло, я начал чувствовать запах еды. Он напомнил мне ту жратву, которую я когда-то так долго искал. Чертов оазис, скорее всего, он порождал вкусовые галлюцинации. Но сейчас я был не против, дело в том, что много лет назад я попробовал удивительный бургер в маленьком курортном городке. Бургер, который запомнился на всю жизнь… Да-да, знаете, то самое банальное мифическое блюдо, о котором ты будешь рассказывать своим друзьям, захлебываясь слюной от воспоминаний о полученном наслаждении от этой еды! Наверное, такое блюдо есть в жизни у каждого человека. У меня, согласитесь, это блюдо было совсем не впечатляющим. Обычный бутерброд, скажете вы. Это был так называемый чилибургер с перчиком чилиипеньо и какой-то дрянью в качестве острого соуса, в серединке уютно расположилась смачная свиная котлета и гора разных овощей. Меня всегда бесило то, что в фастфудах был передоз овощей и салата, и из бургера все вываливается. Кто-то не знает меры или делает все наспех, но вот именно тот бутерброд был идеальным. Идеальным, конечно, только для меня, потому что я чертовски люблю острые блюда. Но то, что было в этом бургере, не сравнится ни с какой острой добавкой. Этот был бутербродом самого дьявола. Я ел его и понимал, что весь горю, покрасневшие глаза слезились, язык распухал, пот тек в три ручья, но я его ел словно завороженный. Его запах был настоящим неподдельным гипнозом. Вдохнув его, уже нельзя было остановиться. Вы не представляете, насколько он был острый. Словно все рецепторы разом взбесились и подожгли себя напалмом. И двух литров воды не хватило заглушить пламя от этой пищи падших богов. Как банально это ни звучало, такое блюдо мне больше не удалось испробовать, хотя в той же забегаловке подавали все тот же чилибургер, но каждый раз он становился все преснее и слаще. И вот, коварство судьбы или самая настоящая подлянка, но именно сейчас, когда я почти сбежал с Плутона, он настиг меня. И этот гипнотический запах тянул меня назад в Плутон Сити. Там была моя мечта, моя вкусовая идиллия. Повернуть назад означало бы навсегда остаться в этом месте, предавшись забвению. Но мои друзья вовремя спохватились и повалили меня на холодный и влажный песок. Я, конечно, для приличия, попытался несколько раз вырваться и даже пустил в дело свои зубы. Но Боб, вовремя поняв, что надо делать, зачерпнул ладонями склизкую жижу из псевдооазиса и заставил меня выпить эту мерзость. Но вкус она была похожа на сгнивший рыбий жир, от нее в глазах сразу потемнело, но все же, справедливости ради стоит отметить, гипнотический запах испарился.

      Я записал в свой блокнотик историю про лечебный гнилой оазис, и мы отправились дальше, ведь на горизонте уже вовсю маячили темные деревянные строения. Издалека они казались развалинами старых избушек, но чем ближе мы к ним приближались, тем отчетливее я видел старую паровозную станцию. Неужели паровоз это единственный способ выбраться с Плутона? Куда он нас увезет, на грань сознания? У практически развалившегося перрона стоял исполинский медный знак. На нем было выгравировано небольшое стихотворение:

      Весь мир есть причудливый сон,

      В нем каждый рожден слепцом.

Глава 10. Станция

      Итак, вот она, та самая мифическая и долгожданная станция N. Я никогда не слышал, чтобы кто-то бывал здесь ранее, возможно, мы первые, кто забрался так далеко. И это пугает! Хотя если я слышал байки о ней, значит кто-то тут бывал раньше? Иначе быть не может.

      Мы зашли в гротескное здание вокзала, там было холодно и страшно. Я почему то точно знал, что туда никто никогда не заходил, и мне было даже немного приятно осознавать, что мы первооткрыватели этого места. Опять я увидел тьму перед глазами, тьму, которой на Плутоне быть не должно. Во мраке зала ожидания нас ждало что-то нечеловеческое, не от мира сего. Наша сущность – тот чертов антагонист, который жаждал встречи в зеркальном отражении. Но тот, кто нас ждал в этом месте, оказался гораздо страшнее всего, что можно было представить или описать словами. Я узнал его с первого взгляда: однажды на Земле мне уже приходилось с ним сталкиваться. Такие встречи запоминаются на всю жизнь, какой бы длиной она ни была.

      Видел я его пару лет тому назад. Как сейчас помню, сижу на скамейке и жду свой поезд, гляжу в голубой и далекий купол неба. По перрону бродят серые шинели. До прихода поезда остаются минуты. Тик-так, тик-так, смотрю на часы, время тянется невыносимо долго. Улица уже принимает тепло солнца, но промозглая зима, местами вцепившаяся в ландшафт своими белыми когтями, и не собирается отступать и сдавать свои ледяные позиции. Мысли тяжело ворочаются в заспанном мозгу. Но именно тогда я подумал: когда остаешься один на один со своим я, от многих вопросов уже не отвертеться. Добро и зло оттеснили другие думы. И стоило мне только задуматься на эту тему, как рядом со мной сел какой-то человек.